Глава VI. Франц Когда Бэкингем занес свою шпагу, чтобы убить моего Анри

Франц
Когда Бэкингем занес свою шпагу, чтобы убить моего Анри, меня вдруг переполнила такая лютая ненависть, что весь мир показался мне красным. Я метнулся к ним, схватив с пола валявшуюся шпагу кого-то из убитых мушкетеров, и с яростным криком всадил ее в сердце Бэкингема. Он несколько секунд удивленно смотрел на меня и с тем же невероятным изумлением во взгляде, пошатнулся и упал на пол замертво.
Я отбросил прочь чужое оружие и кинулся к Анри. Его лицо совершенно ничего не отражало, он лишь держался рукой за свой окровавленный бок. Я видел в разрезе его штанов обнажившуюся рану – Бэкингем рассек ему ногу до кости. Рана была ужасна. Стараясь побороть тошноту, я взвалил на себя тяжелую руку Анри и потащил его к дому. Он едва переставлял ноги, хрипло тяжело дыша. Его глаза были мутными, и я понял, что сейчас пират абсолютно ничего не соображает. Я стиснул зубы, принимая на себя весь немалый вес моего возлюбленного, и упорно тащил его в комнату. К счастью, в этот момент во дворе появился Филипп с мушкетерами.
- Ришелье сбежал, мы прогнали англичан, - с ходу сообщил он.
- Позже… - глухо отозвался я.
Филипп метнулся ко мне и, взвалив Анри к себе на плечо, направился в мою комнату. Я торопливо шел за ним, моля про себя небо, чтобы Анри выжил. Только держись, любимый, я умоляю тебя…
Филипп на ходу раздавал приказы, и мушкетеры беспрекословно выполняли их. Двор освобождали от тел погибших, раненных уносили в лазарет. Когда я вернулся в свою комнату, она уже была пуста и лишь служанки суетились, наводя порядок. Белье на кровати уже поменяли на свежее, и Филипп уложил Анри на постель. Простыни мгновенно пропитались кровью.
- Он потерял слишком много крови, - сказал Филипп.
Я не слушал, лихорадочно раздирая штаны пирата, чтобы добраться до раны, и снимая с него рубашку. Когда Анри остался полностью обнажен, я промыл его раны. Я позволил медику осмотреть его и обработать его раны, но перевязывал их сам. Анри дали какой-то отвар, который заставил бы уснуть его на целые сутки. У него поднялась температура и началась лихорадка. Анри стал бредить.
- Они уплыли? – в какой-то момент он пришел в сознание, перестав бредить наяву.
Филипп сразу понял, о чем он, и кивнул.
- Мы отбросили их к берегу. Их осталось немного, меньше сотни. Два их корабля остались на набережной. Кардинал с ними.
- Как моя команда, не знаешь? – хрипло спросил Анри, и я поразился. Он сам тут чуть ли не при смерти лежит, а еще заботится об этом сброде убийц и разбойников с большой дороги!
- Замолчите вы оба! – устало произнес я, чувствуя, что сейчас просто-напросто сорвусь. За один день столько всего навалилось… Разоблачение Ришелье, эта ссора с Филиппом и Анри, нападение…
- Я не знаю, - тем не менее, ответил Филипп.
- Я знаю, - на пороге появился Ален, а с ним какой-то мальчишка. Загорелый, длинноногий, симпатичный. Ясные серо-голубые глаза, копна светлых кудряшек, на вид лет пятнадцать-семнадцать.
- Капитан! – он кинулся к Анри, и я почувствовал мгновенно вспыхнувшую ревность.
- Элиас… - с усилием пробормотал Анри, с трудом удерживая глаза открытыми. – Как там команада?
- Большинство убито, капитан, - испуганно отвечал парнишка, со страхом глядя на перевязанного Анри.
Я накинул ему простынь до пояса, и все же меня едва не передернуло, когда я заметил, с какой заботой и волнением этот мальчик смотрит на моего Анри… И мне захотелось закричать во всю глотку: «Это мой пират! Мой мужчина! Убери от него свой глазки подальше или я выцарапаю их!». Но я ничего не сказал, лишь сильнее сжал зубы. Анри спал с ним? Кто этот парнишка ему? Ревность грызла меня, и я едва удерживал себя от того, чтобы не накинуться на него с разъяренным ревом.
- Мальбин? – только и произнес Анри, и я замер.
Кто еще этот Мальбин? Кто, черт возьми?! Сердце сжалось, и на глаза навернулись слезы. Анри…
- Жив, но тяжело ранен.
- Кто взял командование?
- Джек, капитан.
Анри закрыл глаза и больше ничего не сказал. Элиас сел рядом с ним на кровать и, похоже, вознамерился сидеть тут и сторожить Анри, как верный пес. Филипп и Ален молчали, а Анри снова заснул тревожным сном раненного человека, потеряв способность ясно мыслить.
- Ты доложил все, что хотел? – резко произнес я, кипя от ярости.
Элиас удивленно обернулся ко мне и окинул таким взглядом, словно не понимал, что я тут делаю и кто я такой. Я заскрипел зубами. Да как он смеет?! Отвечать он не собирался.
- Уходи! – рыкнул я.
Мальчишка лишь пожал плечами.
- Я никуда не уйду. Он мой капитан, и я останусь здесь, с ним.
Мои глаза расширились. Я же видел, видел, черт возьми, что этот мелкий оборванец влюблен в моего Анри по уши! И наверняка Анри с ним спал! Ненавижу! Я бы кинулся на него, но тяжелые руки Филиппа легли мне на плечи, и это почему-то вернуло мне способность мыслить трезво. Я успокоился и холодно произнес:
- Ты знаешь, с кем ты разговариваешь?
- Мне все равно, - к моему величайшему изумлению ответил этот мальчишка. – Я должен оставаться с моим капитаном.
Я начал задыхаться от бешенства.
- Стража! Вышвырните его отсюда! – рявкнул я, и несколько мушкетеров мгновенно скрутив наглого мерзавца, вытащили из комнаты.
- Франц… - мягко произнес Филипп.
Я угрюмо молчал. Сев на кровать рядом с Анри, я потрогал его мокрый лоб. Я пробыл с Анри всю оставшуюся ночь. Он страшно бредил, и я слушал его с замиранием сердца. И в бреду он постоянно шептал мое имя, а не этого мальчишки, и это заставляло мое сердце трепетать от радости. Иногда он рычал, угрожал кому-то, порывался вскочить с постели, и в такие минуты мне с трудом удавалось удержать его. А потом под утро, он заново сражался с Бэкингемом, я понял это по тому, как напряглись его скулы, как он повторял, что за все отомстит ему… Мне пришлось услышать, как герцог пытал его. Я узнал подробности четырехлетней давности и тихо холодел от ужаса, держа Анри за руку. Там в подземелье, под особняком герцога, моего Анри держали заточенным целую неделю в цепях. Бэкингем издевался над ним, истязал, держа на хлебе и воде, а потом лично выколол ему правый глаз тем самым кинжалом, которым Анри его ранил. Когда его освободили, чтобы отвезти в Тауэр, Анри был едва жив. Я уже видел на его теле бесчисленные шрамы, а на спине – страшные, давно зажившие рубцы от плетей. Это было дело рук Бэкингема, и я пожалел, что убил его, потому что я хотел убить его снова, медленно и мучительно пытать… Я ужаснулся своей собственной кровожадности, потому что никогда не подозревал, что способен на такое.
Все утро я фантазировал, как убивал бы ненавистного герцога… Я ненавидел его теперь даже больше, чем Ришелье. Но, наконец, я уснул.
Когда я проснулся, то оказалось, что лежу в покоях Филиппа, на его постели, в одной ночной сорочке. За окном было темно. Я что, проспал весь день?! Филиппа в спальне не было, я поднялся и направился в соседнюю комнату через арку. Там в широкой ванне лежал мой испанский принц, откинув голову на бортик со специальной подушкой, и положив руки на края ванны. Я распустил шелковую шнуровку на груди, и сорочка упала с моих плеч. Переступив через нее, я скользнул к Филиппу в ванну и обнял его за шею.
Он приподнял тяжелые черные ресницы и с тихим удовлетворенным вздохом обвил руками мою талию, уткнувшись лицом мне в шею.
- Ты устал, мой маленький, - шепнул он. – Я переодел тебя и принес сюда. – И не успел я ничего сказать, как он сам ответил: - Анри в порядке. Температура спала, он просто спит. Он даже поел.
Я поджал губы и положил голову на смуглое плечо.
- Прости меня… - прошептал я. – Я даже не спросил, не ранен ли ты.
- Я в порядке, солнышко, - улыбнулся он. – Цел и невредим. Можешь проверить. – Он усмехнулся тихо. – Все жизненно важное на месте.
Я крепко обнял его и уткнулся носом ему в шею.
- Ох, Филипп… я так испугался… Глупый… Как ты мог так рисковать собой?
Он снова улыбнулся.
- Ты обижаешь меня, Франц. Я же не маленький мальчик, как твои щеночки, и вполне могу постоять за себя. – Он начал легонько гладить меня по спине. – Я просто немножко устал.
- Нам всем нужно как следует отдохнуть, - я улыбнулся и поцеловал его в подбородок.
- Конечно. Тебе тоже надо поесть и выспаться, - сказал Филипп. Он поднялся из ванной вместе со мной на руках и, укутав меня в полотенце, отнес на постель.
- Да… - пробормотал я, прижимаясь к его теплой груди. – Одолжишь мне рубашку, чтобы дойти до комнаты?
- Может быть, ты останешься у меня?
- Я хочу проведать Анри, - я с извиняющейся улыбкой поцеловал его в уголок губ.
Он ничего не сказал, лишь кивнул и, поставив меня на пол, протянул мне одну из своих черных шелковых рубашек. Я заметил, что он очень любит этот цвет, и, если честно, он невероятно ему шел. Рубашка оказалась мне велика, доставала до середины бедер, и рукава пришлось закатать…
- Тебе идет… - шумно выдохнув, пробормотал Филипп, отводя глаза поспешно. – Но так ты никуда не пойдешь.
И он протянул мне свой халат. Я слабо ему улыбнулся, укутавшись в халат, надел мягкие домашние туфли, которые стояли возле кровати, и направился к двери.
- Я останусь на ночь у себя, - предупредил я.
Филипп не стал спорить.
- Хорошо. Сладких снов, Франц.
Я открыл дверь, но замер на месте, и, опустив голову, прошептал едва слышно:
- Филипп…
- Да? – он стоял у окна, не глядя на меня.
- Я тоже люблю тебя… - произнес я на одном дыхании, и не дожидаясь ответа, выскользнул за дверь.
Спеша по коридору в свои покои, я размышлял над тем, что только что сказал. Я должен был признаться сам себе, что я любил сейчас их обоих – Анри и Филиппа – одинаково сильно. До безумия. До помутнения рассудка.
Когда я пришел, Анри по-прежнему спал, и нашел я его в лучшем состоянии, чем вчера. На столе стоял поднос с ужином. Я перекусил моими излюбленными булочками и запил их стаканом сока. Забравшись на кровать к нему, я свернулся рядом калачиком и долго рассматривал спокойное спящее лицо моего пирата, изредка касаясь кончиками пальцев линии его загорелых, чуть раскосых скул и щек. Мой Анри… Сейчас я мог рассмотреть его лицо до мельчайших деталей. Черная повязка, закрывавшая правый глаз, ничуть не портила его внешности. Ему шел образ пирата-бродяги. Кожа его загрубела и обветрилась. Он посмуглел. И загар шел ему гораздо больше болезненной аристократической бледности. Поцеловав его в плечо, я осторожно свернулся клубочком у него под боком и затих, закрыв глаза. Мой любимый.
Чуть позже заходила служанка и передала, что Ален уехал на пристань.
А потом, я не заметил, как уснул. А утром проснулся от того, что Анри разглядывал меня внимательно и пристально.
- Что? – смущенно прошептал я.
- С тобой все в порядке?
- Да… конечно.
- Зачем ты вышел вчера?
- Я не мог оставить тебя там одного! И я страшно переживал… Боялся за тебя, Анри.
Он поджал губы, но ничего не сказал на это.
- Где все? – спросил он через некоторое время.
- У всех важные дела, - вздохнул я. – Ален уехал на причал зачем-то…
- Мне показалось, или приходил Элиас?
Я мгновенно вспыхнул, разъяренно уставившись на Анри.
- Приходил, - процедил я, отвернувшись от него и свесив ноги с кровати.
- Франц…
- Что? – излишне резко произнес я.
- Я с ним не спал.
Несколько минут я молча сидел к нему спиной, сжимая руки в кулаки, и не зная, верить ему или нет.
- Он любит тебя.
- Но я его не люблю.
- Правда? – я повернулся к нему.
- Честное пиратское, - ответил он, и я заметил, что в синем глазу пляшут озорные смешинки.
- Я тебе не верю, - обиженно надувшись, пробормотал я, не желая поддаваться его обаянию.
- Иди сюда… Я скажу тебе кое-что по секрету, - заговорщически произнес Анри.
Я не сумел удержаться. Вот он всегда так! Знает же, что я любопытен, как кот… И я подался вперед, наклонившись к нему. Меня тут же коварно сцапали в объятия и завладели моими губами в собственническом поцелуе.
- Ммм… - я уперся в грудь Анри, чтобы не упасть на него всем весом, ведь он был ранен, и покорно раскрыл губы, впуская его язык в свой ротик. Матерь Божья… Никогда не умел ему противостоять. Его язык был ласковым, настойчивым и таким требовательным, что я мгновенно растаял, застонав ему в рот. – Анри! – с трудом отстранившись от него и тяжело дыша, пробормотал я возмущенно: - Ну что ты творишь, бесчестный пират? Ты же ранен!
Он рассмеялся веселым чуть хрипловатым смехом.
- Вот именно, - заявил он мне. – Я раненый. А ты отказываешь мне в целебных поцелуях.
- Целебных поцелуях? – я прищурился.
- Конечно. Один поцелуй, и я готов свернуть горы! – снова засмеялся Анри.
- Не верь ему, - вдруг раздался насмешливый голос Филиппа от двери. Я обернулся. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди. – Он бесчестный, беспринципный пират, и ни одному его слову верить нельзя.
Анри фыркнул, а я рассмеялся, понимая, что Филипп шутит.
- Иди сюда, - со смехом произнес я. – Я и тебя поцелую, мой принц.
Филипп охотно подошел и наклонился ко мне за поцелуем. Обвив руками его шею, я прижался к его губам.
А через несколько минут в комнату вошла служанка, принеся с собой огромный поднос с завтраком на троих. Установив маленький столик на постели раненного, она разложила на нем наш завтрак и, пожелав приятного аппетита, удалилась. Это было самое счастливое утро в моей жизни. Мы завтракали втроем, Анри и Филипп перекидывались остроумными шуточками, и мой пират развлекал нас пошловатыми историями о своих морских приключениях.
Я еще никогда не был так счастлив.

Дата добавления: 2015-10-16