Глава VI. Франц Вечером я, полностью одетый, спустился в одиночестве в холл

Франц
Вечером я, полностью одетый, спустился в одиночестве в холл, дрожа от нетерпения, страха, тревоги, волнения и… сладкого предвкушения. Я безумно волновался, заготовил тысячу речей, прокручивал в голове все возможные варианты развития нашего разговора, кусал в нетерпении губы и боялся, боялся, боялся… Ждал и боялся встречи с Анри. Как он меня встретит? Как он отреагирует на мое появление, что я ему скажу, что он мне скажет?.. На непослушных ногах, я в волнении расхаживал по коридору, ожидая появления Филиппа, и неосознанно сжимал руки в кулаки.
Филипп спустился через двадцать минут, поприветствовав меня спокойной ободряющей улыбкой и поцелуем в руку. Мне сразу же стало спокойнее. Почему-то рядом с этим мужчиной все мои страхи и волнения исчезали. Я чувствовал себя рядом с ним, как за каменной стеной. Сам не знаю, что сегодня утром сподвигло меня рассказать ему все? Все свои страхи, опасения, тревоги… Я был удивлен тем, что он отнесся ко мне с таким искренним сочувствием и состраданием и даже согласился помочь… Помочь встретиться по сути с любовником, хотя Филипп должен был стать моим супругом. Везет же мне на хороших понимающих мужчин, черт побери…
Я вцепился в его руку, дрожа, сам не знаю от чего.
- Тише, малыш. Тише, - произнес Филипп, успокаивающе поглаживая меня по спине.
Я кивнул. Всю дорогу я не проронил ни слова. Кучер гнал коней, экипаж трясся на ухабах, а я прижимался к Филиппу, ища у него поддержки и защиты… Защиты от своих страхов. И надо сказать, он замечательно с ними справлялся. Я постепенно успокоился.
На набережной Филипп повел меня к какому-то сомнительного вида заведению. Мне не хотелось туда идти, но рядом с ним было не страшно. И там ждал Анри…
Я вошел в таверну, прижимаясь к боку Филиппа, словно запуганный котенок, и стал судорожно оглядываться. То и дело с разных сторон раздавался взрыв сатанинского хохота, стучали кружки с ромом по столу, какие-то бродяги шныряли между ними, всякий сброд наполнял эту таверну. Все эти подозрительные личности, от которых несло за километр дешевым пойлом и немытым телом, вызывали тошноту. А там за дальним столиком, в углу, где было темнее всего, сидел еще один мужчина. Я сразу понял, что это Анри, хотя был поражен его внешним видом. Он стал гораздо шире в плечах и массивнее телосложением, наверное, грубая работа закалила его тело. Одетый просто и неброско, он внушал мне своим видом тоску, страх и непонятную сладкую томительную боль где-то в груди. Он притягивал мой взгляд, как магнитом. Я смотрел в его единственный глаз и не мог оторваться. Я до боли прикусил губу, понимая, что сейчас снова позорно расплачусь. Новый Анри совершенно поразил меня и взволновал еще более, чем тот, образ которого я так трепетно и нежно хранил в своем сердце…
Черные волосы, небрежная расслабленная поза, пристальный прямой взгляд… И несмотря на позу, от него так и веяло опасностью и угрозой за версту. Он сидел, развалившись на стуле и слегка покачиваясь на его задних ножках, его скрещенные ноги лежали на столе, в руках – кружка с чем-то крепким. Типичный пират-бродяга.
- Анри… - сдавленно прошептал я одними губами, продолжая прижиматься к Филиппу, словно безмолвно прося его поддержки.
Неужели, это правда ты?
При нашем приближении, он даже не поднялся, как сделал бы раньше. И никак не отреагировал на мое появление. Лишь скользнул по мне равнодушным взглядом, словно по пустому месту, и кивнул Филиппу.
- Вы опоздали, ваше высочество, - обратился он к нему.
- Прошу прощения, капитан, - хмыкнул Филипп, отодвигая для меня стул.
Я машинально сел, нет, почти рухнул на стул безвольной куклой.
- Я, пожалуй, разыщу служку и закажу нам что-нибудь выпить, - как воспитанный джентльмен, Филипп сразу же нашел предлог, чтобы оставить нас наедине, и исчез, предоставив мне возможность объясниться с Анри.
Когда он ушел, Анри скользнул по мне ничего не выражающим взглядом.
- Франц. – Констатировал он спокойно и равнодушно после долгой и мучительной для меня паузы, словно я был случайным знакомым, с которым он столкнулся внезапно, и которого только сейчас вспомнил. – Зачем ты здесь? – поинтересовался он отчужденным безэмоциональным голосом.
Это был не тот спокойный плавный мелодичный голос, который я помнил. Не тот голос, что нашептывал мне на ухо страстные словечки и ласковые непристойности. Не тот голос, что рассказывал мне смешные истории и веселил меня в те летние дни. Не тот голос, что мурлыкал для меня, шепча такие комплименты, от которых я краснел от макушки до пяток.
Это был равнодушный, чужой, холодный голос. Чуть хриплый и грубый, без плавной манерности, присущей аристократам. Не окрашенный никаким интонациями. Он не давал никакой надежды для меня. И сердце мое упало…
Я сразу растерялся, не зная, что сказать, все слова улетучились из головы, язык прилип к небу, руки противно похолодели, а ладони вспотели от волнения. Я мог только смотреть в единственный сапфировый глаз моего Анри, безуспешно пытаясь выдавить из себя хоть слово, и взглядом умолять дать мне шанс объясниться.
Прости, прости меня Анри, любовь моя, я предал…

Анри
Я взял кружку со стола и сделал глоток, чувствуя потребность в выпивке сейчас, в этот момент. Как это всегда со мной бывало, спиртное привело мои мысли в порядок, они стали кристально-чистыми, и все постороннее исчезло из головы. Встреча с Францем выбила меня из колеи. Я не знал, что ему сказать, как реагировать на его неожиданное появление…
И какого черта он вообще здесь делает? В этом притоне среди всего этого сброда? Зачем Филипп привел его сюда? И как он узнал обо мне? Хотя на последний вопрос ответить как раз таки было легче легкого. Наверное, Филипп обмолвился об этом ему, и Франц захотел прийти и посмотреть на того, кем я стал? Зачем? Чтобы посмеяться? Чего он этим добивается? Я был в смятении. Я был зол.
У Франца уже есть супруг. Его жизнь складывалась вполне успешно. Я знал, что он обязательно полюбит Филиппа, если уже не полюбил, судя по тому, как он льнул к нему, когда они только вошли в таверну. Прижимался так, как будто они очень близки, и я чувствовал, что Франц ему доверяет. В этом плане я мог лишь порадоваться за них обоих. Но зачем он пришел? Зачем? Этот вопрос не давал мне покоя. И я его задал.
- Франц. Зачем ты здесь?
Он растерянно смотрел на меня, закусив губу, и я с удивлением увидел, как его глаза наполняются слезами.
- Ты хочешь что-то мне сказать? – произнес я равнодушно.
Но это показное равнодушие трудно мне далось. Его вид разбередил в моей душе все старые раны, которые, как мне казалось, давно зажили. Но они снова закровоточили. Боль сжала сердце, воздуха стало не хватать, но я продолжал спокойно хладнокровно смотреть на него, никак не выказывая своих эмоций.
Может быть, это задело его, потому что, неожиданно вскочив, Француа влепил мне звонкую пощечину. Внезапно наступила тишина. И этот звук вдруг оглушительно громко прозвучал в этой наступившей тишине. Все посетители таверны молча уставились на нас. Но Франц не обращал на это внимания.
Моя голова мотнулась в сторону. Нечего сказать – удар оказался силен. Спутанные черные волосы упали мне на глаза.
- Ты обманул меня! – звенящим от ярости и обиды голосом воскликнул Франц, глядя на меня глазами, полными бессильных слез.
Чего я не ожидал, так это обвинений. Та же ярость медленно начала закипать в моих жилах. Стиснув зубы, я медленно повернул голову обратно.
- Неужели? – рыкнул я тихо. – И в чем же я тебя обманул?
Я цедил слова сквозь зубы, едва слышно, стараясь держать себя в руках и сжимая край стола так крепко, что он жалобно заскрипел.
- Ты обещал, что вернешься ко мне через неделю, черт тебя подери!! – не хуже моего зарычал он. – Ты обещал! И мне плевать, что ты сидел в тюрьме! Ты должен был вернуться ко мне, Анри!
Мой единственный глаз изумленно расширился, но я быстро взял себя в руки. Вскочив на ноги, я навис над ним, наклоняясь вперед и упираясь в деревянную столешницу ладонями.
- Что же, ваше высочество, я искренне прошу прощения за то, что не имел возможности прийти к вам и сдержать свое обещание! – едва ли не прошипел я. – Сегодня я допустил оплошность, встретившись с вами. В дальнейшем это не повторится. Вы вообще меня не увидите.
Я резко выпрямился, нечаянно сбросив свою кружку с недопитым ромом со стола. Она опрокинулась и темная жидкость, похожая на кровь, стекла на пол.
Изумрудные глаза Франца неверяще расширились. Минуту он безмолвно смотрел на меня сквозь слезы. А затем, всхлипнув, со всей силы толкнул меня в грудь и выбежал из таверны.
Обескураженный и ошеломленный я смотрел на раскачивающуюся на петлях дверь после его поспешного ухода, теряясь в догадках, относительно того, что же только что сейчас произошло…
Я не допускал и мысли о том, что Франц меня все еще любит. Я не получил от него ни одной весточки в тюрьме и в ответ на мои письма я получал лишь холодное молчание. Это натолкнуло меня на мысли, что Францу все равно. Я был в отчаянии. Неужели я сделал слишком мало, чтобы хотя бы привязать его к себе немного? Я так любил… И мысль о том, что Франц не отвечал мне на самом деле взаимностью, убивала меня в тюрьме медленно, но верно.
Я знал, как рискованно отдавать свое сердце избалованному, высокомерному, ветреному мальчишке, у которого на уме одни лишь балы да кавалеры… Но я не мог иначе. Франц был такой… Франц. Один в своем роде. Самый желанный и самый любимый для меня. Никто на всем свете не мог сравниться с этим мальчиком. Озорной, игривый, солнечный, как ясный летний день, как ветерок, игравший в кронах деревьев, уникальный… Он был такой один.
Я увидел его однажды в далеком прошлом… И уже больше не смог выкинуть из своего сердца и мыслей. Мне было тогда всего двадцать лет.

Вернувшись с очередного задания, я как обычно влез в окно королевского кабинета, чтобы не рисковать и не встречаться ни с кем по пути сюда через длинные дворцовые переходы.
- А, Анри, - сказал Людовик, не поворачиваясь ко мне и не отрываясь от своих важных бумаг. Он сидел за столом и что-то читал. В одном халате поверх ночной сорочки, - как обычно засиделся допоздна.
- Вы совсем не жалеете свои глаза, сир, - сказал я, садясь напротив короля в кресло и сняв свою маску, положил ее на стол.
- Пустяки, не беспокойся обо мне, - добродушно рассмеялся Людовик, и наконец оторвался от своих бумаг. – Ты принес?
- Да, ваше величество. Разумеется. – Я нажал на одну из завитушек гарды своей шпаги, и навершие в виде львиной головы поднялось. Вытянув из рукояти свернутые в трубочку письма, я протянул их королю.
По губам Людовика скользнула довольная улыбка.
- Ты как обычно блестяще выполнил свою работу, - сказал он, удовлетворенно откидываясь в кресле. – Маркиза Мадлен будет поймана с поличным теперь, когда у меня есть весомые доказательства ее переписки с английским правительством… - он хмыкнул. – Глупая гусыня думала, что я не узнаю, что она засланный агент.
- Вы оказались очень проницательны, ваше величество, - я слегка склонил голову.
Неожиданно в коридоре послышался топот. Я соскользнул с кресла и метнулся к темным вишневого цвета гардинам, совсем забыв про бархатную черную маску. Вскочив на подоконник, я спрятался за шторами и затих. Дверь в кабинет распахнулась настежь, и со звонким смехом в него ворвалось маленькое золотоволосое чудо, принеся с собой солнечные лучи и радость. Я был очарован его сияющей улыбкой и огромными глазами цвета молодой весенней травы. Мне показалось в тот момент, что мне улыбнулось само солнце…
- Дядя, ты снова засиделся допоздна! – надув хорошенькие пухлые губки, возмущенно произнес маленький семилетний Франц. – Ты ведь обещал прийти ко мне и рассказать сказку!
- Ох, родной, прости, - Людовик огорченно поджал губы. По-видимому, он совсем забыл про данное племяннику обещание. – Я правда совсем засиделся с этими бумагами…
- Что это, дядя? – спросил Франц, беря в руки мою маску и с восхищением и любопытством разглядывая ее.
- Не трогай, пожалуйста, - попросил король. – Это для маскарада, который будет в честь твоего дня рождения.
- Ты наденешь? – зеленые глаза возбужденно засверкали. – Я хочу на это посмотреть!
- Непременно, а теперь пойдем, душа моя, - отобрав мою маску у мальчика, Людовик положил ее в кресло.
Он торопливо сгреб со стола все пергаменты, включая принесенные мною письма, и убрал их в ящик, заперев на ключ, а ключик повесил себе на шею, на золотую цепочку.
Схватив это солнечное чудо на руки, он направился к двери. Огляделся, и словно ни к кому не обращаясь, произнес:
- Я закрываю кабинет. - И вышел вместе с Француа. Я еще слышал, как он говорит ему: - Ну что, малыш, пойдем к тебе? Я расскажу тебе сказку про Золушку, хочешь?
Ключ в скважине провернулся несколько раз. Солнце исчезло, оставив после себя отголосок искрящегося смеха, воспоминание о яркой сочной зелени изумрудных глаз и звонкий певучий голосок…
Я буквально сполз с подоконника, ошеломленный этой встречей с маленьким племянником короля. Я понял отчетливо и ясно в тот момент, что мгновенно и бесповоротно влюбился. Как говорят англичане, я буквально упал в любовь к солнцу Франции.

Я очнулся от воспоминаний десятилетней давности и встряхнул головой. Черт подери… Дверь все еще раскачивалась на петлях. Я увидел, как Филипп кинулся вслед за Францем на улицу, а я все еще стоял, не в силах сбросить с себя оковы прошлого. Он снова ушел. Я должен был отпустить его. Все в прошлом. Меня и Франца ничего кроме этого треклятого прошлого не связывало. Я должен дать ему уйти…
Но он взбередил своим появлением все то, что было надежно спрятано в моей душе. Я не в силах был отпустить его просто так. Я должен был узнать, зачем он приходил ко мне.
Франц, проклятье, забери тебя морской дьявол, но я не в силах тебя разлюбить…

Дата добавления: 2015-10-16