Убийство Клита.

Чем больше земель подчинял Александр, чем ближе становился образ его правления к восточной деспотии, тем ярче проявляли себя негативные черты его характера: ненасытная жажда славы, пристрастие к вину, нетерпимость к соперникам и вообще людям, имеющим дерзость оспаривать его исключительность. С ростом своего могущества царь становился всё более жестоким, примером чего служит участь Филоты, подвергнутого жесточайшим пыткам, и его расправа над греческим наёмниками, воевавшими на стороне врага во время подавления восстаний в Бактрии и готовыми сдаться. Обманом выманенные из города, все они, а также их жены и дети, были вырезаны македонскими войсками по приказу Александра (Диодор, XVII, 84, 1 и сл.). Апогеем несдержанности и жестокости царя явилось убийство им своего друга Клита, некогда спасшего ему жизнь в битве при р. Граник, через два года после расправы над Филотой.

Это случилось на празднике Диониса, когда, перебрав вина, пируя по новому, «варварскому», обычаю (Арриан, 4.8.1 и сл.), присутствующие начали превозносить подвиги Александра, принижая достижения великих героев древности и откровенно понося прежнего царя Филиппа. Многим македонцам это не нравилось, но высказаться осмелился только Клит. Будучи пьян, как и все собравшиеся, он так страстно доказывал величие Филиппа, что вызвал на себя царский гнев. Конфликт перешёл в ссору, противники упрекали друг друга в недостатке доблести, пока, наконец, взбешённый дерзостью Клита, Александр не заколол его копьём одного из стражников[76]. Юстин добавляет (XII, 6,4), что, даже убив своего друга, царь не переставал осыпать мертвеца упрёками.

Придя в себя, Александр глубоко раскаялся в своём поступке (Арриан, 4.9.3 и сл.; Юстин, XII, 6, 5 и сл.). В этом было и сожаление о судьбе друга, и разочарование в себе, в своей способности противостоять соблазнам и порокам, свойственным людям. Считая себя подобным богам, а может и богом, он не желал допускать для себя того факта, что он может быть подвержен обычным человеческим слабостям, а его действия не всегда суть мудрость, справедливость и благо[77].

Клит, вместе с Гефестионом, был командующим конницей, но вскоре должен был быть переведён сатрапом в Бактрию, что было равнозначно почётной отставке[78]. Он не имел серьёзных связей и в политическом плане был фигурой не очень значительной – его благосостояние целиком основывалось на милости царя. Тем примечательнее его смелость – он высказал царю в лицо то, что было на уме у многих: и недовольство проводимой политикой уравнивания варваров и эллинов, и резкое возвышение царя не только над массой простых воинов, но и над привычным привилегированным аристократическим кругом и попытки его самообожествления. Нельзя назвать Клита оппозиционером – он просто выступил выразителем молчаливого протеста всех македонцев, несмотря ни на что всё ещё поддерживавших царя, но конфликт не переходил рамок межличностного взаимодействия[79].

В рассматриваемом эпизоде также проявило себя различие взглядов «молодых» и «старых» воинов, по разному отнёсшихся к песням и стихам поэтов, возвеличивавших деяния Александра в ущерб достоинствам всех прочих полководцев[80]. Вряд ли это различие являлось сугубо возрастным – скорее речь идёт о приверженности к старым, промакедонским, взглядам или новым, ориентированным на полное подчинение правящей воле Александра, а значит поддерживающим ориентализацию и тенденцию к деспотизму.

Особое внимание следует обратить на то, как Александр преодолел психологический и нравственный кризис. Чтобы утешить его горе, друзья пригласили к нему софиста Анаксраха (Арриан, 4.9.7-9), который в угоду царю уподобил его Зевсу, имеющему сопрестольницей Справедливость, делающей справедливыми все его дела. Очевидно, эта мысль пришлась Александру по душе и разрешила многие из его внутренних противоречий. Он оправдал свои действия гневом бога Диониса на Клита, сняв тем самым с себя всю моральную ответственность за содеянное[81]. В дальнейшем Александр широко использовал идею о собственной априорной непогрешимости, что сделало его ещё более деспотичным и жестоким правителем.

2.5.5 Заговор «пажей»

Было бы странным думать, что безусловная народная поддержка сопровождала Александра после описанных выше событий. Невоздержанный и переменчивый, подверженный малейшей перемене настроения, царь всё больше становился похожим на до гротескного импульсивных и непостоянных восточных владык, что всё меньше и меньше умещалось в рамках, существующих в македонском обществе[82]. Это, безусловно, не могло не вызывать протеста в душах не столько аристократов, также, как и Александр поддавшихся соблазнам восточного образа жизни, сколько в людях более скромного положения.

После проявленной царём жестокости, его окружение стало испытывать страх перед ним и, за неимением в оппозиционной среде человека, способного не только направить общественное возмущение, но и выдержать борьбу с Александром и его ближайшими друзьями, полностью отказалось от попыток бороться с усиливающимся деспотизмом, даже несмотря на попытку Александра веси проскинезу.

Против этого, как уже было описано выше, открыто выступил только Каллисфен, грек и племянник Аристотеля. Он был философом и, возможно, поэтому так высоко ценил свою свободу и своё достоинство свободного гражданина. В дополнение к этому Каллисфен обладал не самым покладистым характером и своими речами часто вызывал недовольство Александра (Арриан, 4.10.1 и сл.), но больше всего разозлил царя его отказ падать пред царём ниц. Более того, Каллисфен посмел озвучить мысль о равенстве царя с остальными, подчеркнув, что не видит разницы между царским поцелуем и поцелуем кого бы то ни было другого (Арриан, 4.12.3 и сл.).

Каллисфен также говорил о неправомерности требований Александра оказывать ему почести, которых не требуют даже боги (Арриан, 4.11.1 и сл.). Всё это задевало Александра, но наказать своенравного философа, чьи речи были так приятны македонцам и, особенно, грекам он не решался, так как это могло плохо сказаться на отношениях с греческими наёмниками, составляющими важную часть его войска.

Таким образом, никто, кроме одержимого идеями свободы и личного достоинства эллина Каллисфена, не хотел идти против Александра. Никто, кроме группы подобных философу юношей, готовых рискнуть всем ради идеи.

Из источников (Арриан, 4.13.1 и сл.; Курций, VIII, 6, 1 и сл.; Плутарх, Александр, 55, 3 и сл.) нам известно, что главным зачинщиком был Гермолай, высеченный по приказу царя за то, что на охоте посмел убить кабана, в которого уже целился сам царь. Оскорблённый юноша собрал группу из «пажей», вместе с которыми организовал покушение. Александра спасла случайность: ночь, когда должно было быть совершено убийство, царь провёл на пиру. Такая задержка ослабила решимость заговорщиков, и один из них рассказал об этом своему другу, который донёс обо всём Птолемею Лагу. Виновники были схвачены и побиты камнями по решению военного собрания.

Согласно материалам приписываемой греческими историками Гермолаю речи, своими действиями он пытался не только отомстить за личное оскорбление, но и свергнуть установившуюся деспотию, вернув грекам и македонянам их прежние свободы, остановит навязывание свободным эллинам восточного рабства. Он припоминает Александру и казнь Филоты, убийство Клита и Пармениона, попытку введения проскинезы – всё то, что так тяжело было принять эллинскому мировоззрению (Арриан, 4.14.2). Несомненно, эта речь, как и тенденциозный ответ Александра, является выдуманной, но она заключает в себя основную идейную программу оппозиции, стремящейся вернуться к прежним свободам и «патриархальной» монархии[83].

В речи же Александра приводится противоположная идея, направленная на создание новой, мировой, державы, с иными порядками управления и деспотической царской властью, принципы государственного устройства которой значительно ближе к восточному образцу, чем к эллинистическим примерам[84].

Следует сказать, что в описании этих событий наблюдается явная разница в оценках: антимакедонская традиция (Курций) подводит под них политическую основу, говоря о действиях «пажей» как о закономерном выражении протестных настроений социума. Арриан же, сторонник апологетического течения, выражает свои мысли по этому поводу намного скромнее, выводя на первый план межличностный конфликт[85]

Так же, как и при разбирательстве дела о заговоре Филоты, Александр умело воспользовался относительно спонтанно сложившейся ситуацией, чтобы убрать с политической арены Каллисфена. Тот был обвинён в соучастии в заговоре и казнён (Арриан. 4.14.3), хотя ни в одном источнике мы не находим прямого подтверждения о причастности Каллисфена к организации заговора. Допрашиваемые под пытками юноши тоже не называли его в числе заговорщиков (Плутарх, Александр, 57).

Лишив греков и македонян идеолога оппозиции, Александр дискредитировал себя в греческом мире, что вызвало его окончательный разрыв с его учителем, Аристотелем[86]. Кроме того, Каллисфен выступал своего рода символом идеи панэллинизма. После перехода Александра к политике единения Запада и Востока их разногласия не могли разрешены компромиссами, поэтому Каллисфен оказывался в противоположном политическом лагере, хотя долгое время питал личную привязанность к Александру[87].

2.5.6 Влияние персидских «философских разработок», кризис идей Аристотеля и усиление деспотии Александра

Когда Александр укреплял свою власть в Македонии после смерти отца, когда он восстанавливал Коринфский союз и подавлял мятеж Фив, когда покорял Малую Азию и Египет, когда воссел на троне державы Ахеменидов – всё это время он руководствовался какими-то идеями и стремился достичь некоей цели. Но были ли это всегда одни и те же идеи? Оставалась ли неизменной цель? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо проследить эволюцию идей Александра касательно способа государственного устройства и мер борьбы с оппозицией, положения царя в государстве.

Когда Александр ещё не был царём Македонии, он находился под сильным влиянием Аристотеля и был сторонником идеи панэллинизма, причисляя к эллинам и македонцев. Видя перед собой наглядный пример эффективности монархического правления, он считал его лучшим видом государственного устройства. В силу отсутствия значительного разрыва между царём и аристократическим кругом, Александр с большим уважением относился к демократическим принципам свободы и достоинства гражданина.

Но такие убеждения не помешали ему жестоко расправиться с потенциальными конкурентами в борьбе за право называться царём. Возможно, не последнюю роль в этом вопросе играл вспыльчивый и непримиримый характер Александра, страстно желавшего славы.

В борьбе сепаратизмом в Элладе Александр снова проявляет свою жестокую натуру, разоряя Фивы и продавая жителей в рабство. Всё это он делает в защиту идей панэллинизма, но его методы далеки от норм принятого в греческой философии уважения к достоинству гражданина и просто человеколюбия. Всё это вызывает недовольство в Элладе, но македонские контингенты без колебаний следуют за царём.

В Малой Азии Александр, освобождая от персидского господства греческие города, становится перед выбором: оставить ли в городах систему централизованного управления, унаследованную со времён сатрапов, или же возродить демократические институты. Царь выбирает первое, но, в то же время устанавливает некоторые демократические органы самоуправления городов, заодно уничтожая слой проперсидски настроенной олигархии, обеспечивая себе поддержку демоса. Считать его освободителем городов Малой Азии можно с трудом – скорее, он был просто новым их завоевателем, оставив даже прежний размер дани.

В Египте Александр впервые встречается с восточной формой правления, с обожествлением монарха. Египетский образец он принимает за идеал государственного устройства, видя залог процветания государства в фанатичном преклонении перед царём. Именно идея самообожествления заставила Александра отвернуться от философской концепции Аристотеля. После путешествия к оазису Амона, где главный оракул назвал его сыном бога, Александр окончательно берёт курс на усиление деспотической власти царя. Одновременно с этим зарождается оппозиция, отстаивающая идеалы прежней, патриархальной, монархии.

Захватив державу Ахеменидов, Александр обнаруживает, что персидские обычаи как нельзя лучше соответствуют его представлениям об идеальной государственной власти. Поняв это, он берёт твёрдый курс на ориентализацию, перенимая традиции и обычаи персов во всём: от одежды, до гарема, начинает окружать себя персидской знатью, пытается ввести проскинезу. Всё это вызывает нарастание недовольства в греко-македонской аристократии, что приводит к обличающим Александра выступлениям Каллисфена и Клита, заговору «пажей», возможно, также реально существовал «заговор Филоты», инициатором которого выступил кто-то из македонской знати.

Александр решает возникшие противоречия жёсткими мерами – все, выступившие против него казнены. Кроме непосредственных соучастников, уничтожаются и люди, по тем или иным причинам неудобные для Александра. Так были убиты Каллисфен и Парменион, Александр Линкестид. Царь опирается на надёжную клику своих друзей детства, которые также успели приобщиться к восточному образу жизни и перенять многое из традиций персидских вельмож.

Уничтожив последних оппозиционеров в среде знати, царская власть Александра окончательно приняла вид тиранической, по Аристотелевой классификации. Это ознаменовало крах идей Аристотеля о панэллинизме и господстве эллинов над персами на основе интеллектуального и нравственного превосходства первых над последними.

Дата добавления: 2015-10-21