Малая Азия как идейно и политически значимый регион

Малая Азия – тесно связанный с Элладой регион. Начало постоянного присутствия здесь греков началось ещё с XVI века до н.э., и связано с колонизацией этих территорий выходцами из перенаселенной Эллады. Принято подразделять эти земли на несколько провинций: Троада, Эолида, Иония, Кария, Ликия, находившихся под постоянным сильным греческим и персидским культурным влиянием. Политическое господство державы Ахеменидов периодически сменялось доминированием Эллады и наоборот. Ко времени начала похода Александра большая часть Малой Азии по Анталкидову миру была передана под власть персов, а Троада была захвачена македонцами[20].

Вся война Эллады с Персией проходила под знаменем панэллинизма, естественно, подразумевающем освобождение греческих городов, и необходимости отмщения варварам. Именно поэтому Александр мог рассчитывать на военную помощь греческих городов, хотя, несомненно, немалую роль имело и желание овладеть несметными богатствами персидских царей.

2.3.2 Греко-македонская оппозиция в период завоевания Малой Азии: предпосылки, развитие, следствия

После проведения в Эгах (Арриан, 1.11.1) о пира в честь девяти муз и Зевса Олимпийца, Александр выступил в поход на Азию. На торжестве присутствовали «друзья, военачальники и посольства от городов» (Диодор, XVII.16.4). Первые две группы – типичные для Македонии сотрапезники царя, но присутствие наделённых определёнными полномочиями представителей других городов позволяет расценивать устроенное мероприятие ещё и как военный совет.

Вероятно на нём или несколькими днями ранее, состоялось обсуждение экспедиции в Азию. Александр, его военачальники и почтенные друзья решали вопросы не о необходимости такого похода – этот вопрос был решён уже давно, и это решение царя не могло быть оспариваемо, – а относительно времени и способа начала войны. Решение царя начать войну сразу оспаривалось Антипатром и Парменионом, советовавшими отсрочить начало похода (народить детей) (Там же, 16.1-2). Также известно, что Александр воспользовался своим даром красноречия, чтобы убедить присутствующих в целесообразности начала похода в ближайшее время (Там же, 16.3).

Этот факт ставит под сомнение тезис о сильной централизованной власти и слабости демократических традиций уже на этом этапе[21] и требует рассмотрения противоположной позиции: возможно, Александру требовалась поддержка большинства присутствующих на совете, чтобы начать поход. Это вполне возможно из-за высокого статуса собравшихся – военачальники пользовались большим почётом и влиянием в Македонии того времени[22].

Тем не менее решение было принято и Александр начал поход. Прежде чем покинуть Азию он назначил Антипатра своим наместником в Европе и умертвил всех родственников мачехи, Клеопатры, поставленных Филиппом во главе управления на самых высоких и почётных должностях, а также своих собственных родных. Иными словами, Александр избавился от всех людей, способных захватить власть в Македонии или, как минимум, вызвать смуту во время его отсутствия (Юстин, XI. 5. 1-3). Тем не менее, царь опасался и измены со стороны Греции или нападения Спарты в тылу, почему и оставил там такого опытного и пользующегося признанием полководца, как Антипатр. Очевидно, Александр доверял ему, помня что в критический для него момент, после смерти Филиппа, Антипатр своими речами добился для нового царя поддержи войск и народного собрания.

Прибыв на земли Малой Азии, Александр метнул копьё в сторону вражеских земель и спрыгнул на борт в полном вооружении. Такими действиями, имеющими скорее ритуально-магический, чем какой бы то ни было другой характер, он показал своё явное намерение идти войной на варваров и, что ещё более интересно, убеждённость в божественном благословении на это[23]. Завершает этот обряд торжественное принесение жертв. Вероятно, под влиянием своей матери Александр имел особую предрасположенность к такого рода мыслям. Уже сейчас он видел на себе божественное благоволение, знак особого расположения небожителей и приравнивал себя ещё не к богам, но уже к героям.

Первое сражение с персами состоялось при р. Гранник (Диодор, XVII.19, 3 и сл.; Арриан, 1.13. 2). Перед его началом Александр вновь столкнулся с протестом Пармениона – опытный полководец настаивал на отдыхе для утомлённых маршем воинов, но царь был непреклонен и настоял на своём решении. Битва была выиграна, но после неё большое количество воинов были ранены или убиты. Александр проявил исключительную заботу о них и их семьях, зарекомендовав себя настоящим «отцом воинов», снискав свою популярность не только доблестью и удачливостью полководца, но и своей добротой, став, что называется, ближе к людям[24].

Победа при р. Граник открыла путь Александру к захвату, а точнее, освобождению от персидского владычества малоазийских греческих городов. Несмотря на такое благородное устремление, далеко не все греки были обрадованы приходом македонского царя. Прежде всего, в незавидном положении оказались греческие наёмники, сражающиеся против Александра, которым оставалось либо умереть на поле боя, либо сдаться и быть отправленными на работы в Македонию, так как они, выступая против идеи общеэллинского объединения, по Коринфскому договору считались врагами (Арриан,1.16.6).

Также противостояли Александру олигархические группировки, поддерживавшие персидскую власть. В сдавшихся городах он восстанавливал демократию, уничтожая олигархию, подчас с применением физического устранения этой социальной прослойки. Примером этого может являться город Эфес (Там же, 1.17.10). Контроль над занятыми городами осуществляли македонские гарнизоны, а население полисов должно было платить те же взносы, что платило Дарию, но уже Александру (Там же, 1.17.1-2). Несмотря на видимость восстановления демократических принципов управления, в подчинённых городах была установлена иерархическая вертикаль власти. Во Фригию был отправлен Александр Линкестид, в Сарды назначены Павсаний и Никий, в Лидию и Ионию – Асандр, брат Пармениона[25]. Правление было введено по принципу царской власти, так как все правители являлись приближёнными Александра и находились в непосредственном подчинении ему. Ни один эллин-союзник не получил в управление области в Малой Азии.

Как видно из рассмотренных выше фактов, Александр пользовался довольно широкими правами в вопросах политического управления малоазийскими городами. Очевидно, что в «землях копья» он чувствовал себя гораздо свободнее, чем в Элладе или Македонии. Здесь его желание создать централизованное государство с безоговорочном главенством царя по всем вопросам проявилось раньше всего[26].

По мере дальнейшего продвижения авторитарные тенденции в действиях Александра продолжают нарастать. В силу особых индивидуальных черт, яркого характера и максималистских устремлений, македонский царь никогда не идёт на компромиссы. Даже от греческих города в Азии он требовал безоговорочной капитуляции, не заключая с ними союзных договоров и тем более не допуская их к участию в Коринфском союзе как политической силы. Александр был добр и щедр к тем, кто преклонялся перед ним и полностью предавался его, очевидно, по личному убеждению божественной, воле.

Однако суровые реалии всё же вносили определённые коррективы. Наиболее высокие и почётные посты в административных структурах новых земель Александр был вынужден отдавать, руководствуясь не только соображениями личной симпатии и политического расчёта, но и экономическими факторами[27]. Казна была пуста. Даже своему ближайшему другу, Неарху, царь смог выделить крайне не престижную должность сатрапа в Ликии и Карии (Арриан, 1.27. 4; Квинт Курций Руф. История Александра Македонского. III. 1. 1). Так царский статус существенно подтачивал финансовый недостаток.

Еще один, не мало важный для наблюдения за процессом самообожествления Александра, эпизод произошёл на пути из Фаселиды в Памфилию. Путь отряда должен был пройти по узкой тропинке вдоль скал, постоянно скрываемой морем. Риск утонуть был велик, но море пощадило Александра и он со своими воинами благополучно добрался до безопасного места (Арриан, 1.26.1 и сл.). На него самого и окружающих солдат этот случай произвёл неизгладимое впечатление. Они, должно быть, и правда увидели на своём царе печать божественного благоволения. Немалую роль в этом сыграл и Каллисфен, присоединившийся к Александру. Что касается самого «божественного избранника» вряд ли он ожидал чего-то другого. Уже к этому времени Александр глубоко проникся идеей своей богоизбранноости, что и подумать не мог об ином исходе. Этот переход послужил для него лишь очередным доказательством очевидного.

Сразу после перехода Александр Македонский получает сообщение о заговоре со стороны Александра Линкеста (Юстин, XI, 7, 1-2), которого он приказывает заточить в темницу, так как опасается восстания в Македонии, в случае его казни, ведь преступник – зять Антипатра, человека, прикрывающего тыл царя в Элладе и Македонии и делающего возможным осуществление великих планов. Донос написан Парменионом, также приславшим перса Сисина, которого подвергают допросу (Арриан, 1.25.3).

Есть все основания полагать, что причиной написания доноса могла оказаться личная неприязнь Пармениона к командиру фессалийской конницы – одна из верховных должностей. Но также вполне возможно и то, что заговор мог быть реальной угрозой. После истребления Аргеадов, Александр Линкестид стоял ближе всех в очереди на трон. Он уже успел проявить себя как неплохой полководец и мудрый правитель в сатрапии. У него были все шансы стать новым македонским царём, если нынешний погибнет в бою или каким-либо ещё образом покинет бренный мир[28]. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла Олимпиада (Диодор, XVII, 32, 1).

Но кроме крупных политических фигур жертвами доносов также становились люди маленькие, но близкие к царской особе. Например, личный врач Александра, один из его близких друзей, Филипп арканец, был обвинён Парменионом в попытке отравить царя (Арриан, 2.4.8-11). Однако Александр пренебрёг мерами предосторожности, так как доверял своему другу, который оказался достоин его доверия.

Здесь не может не броситься в глаза активность Пармениона в деле разоблачения заговоров, а также, как видно из спора о дате начала похода, описанного выше, его забота о продолжении царской династии. Возможно, она объясняется тем, что полководец связывал своё благополучие, а также благополучие своих детей, также принимающих участие в походе, с Александром. Новый царь мог бы сместить их с должностей, назначив на них своих ставленников. Также продолжение активных и успешных наступательных боевых действий сулило множество выгод всем военачальникам, и Пармениону в том числе.

Тем не менее царь продолжал своё победоносное шествие на Восток. Разрубив Гордиев узел (Юстин, XI, 7, 3-16), Александр снова доказал наличие явного предначертания. Теперь македонцам предстояло снова сразиться с персами в битве при Иссе.

Александр выиграл эту в некотором смысле решающую битву за Азию, захватив очень ценную добычу. Во время боя он старался принудить Дария к поединку с ним, ведь одержанная в этом случае победа значила бы очень многое, отразившись на боевом духе солдат и на настроениях населения, но персидский царь бежал (Курций, III, 11,7.; Диодор, XVII, 33, 5 и сл.). Перейдём к более подробному рассмотрению наиболее интересного трофея. Семьи Дария, захваченной македонцами. В обращении с ними Александр повёл себя в высшей степени достойно, воздавая им царские почести (Арриан, 2.12.3-8; Диодор, XVII, 38). Вероятно, это тоже являлось следствие характерной для македонского царя черты – быть щедрым к тем, кто склонялся перед ним, а пленённые женщины «почтили его как бога» (Диодор, XVII, 37, 4), хотя многие исследователи, в том числе Шахермайр усматривают в этом переход к космополитизму в воззрениях Александра[29].

2.3.3 Александр – царь Азии

Одержав уверенную победу над Дарием, обратив его и всё персидское войско в бегство, захватив его семью, Александр отдыхает в царском шатре, в окружении восточной роскоши. «Вот что значит быть царём», - восклицает он (Плутарх, Александр, 20, 13). Итак, что же значит для Александра Македонского титул «царь Азии»?

Прежде всего, следует понять, что понимал под Азией сам Александр, где заканчивались его владения? Исследуя этот вопрос, можно назвать два основных источника. Это переписка Александра с Дарием, в основном в переложении древних историков (будет рассмотрена ниже), а также философские труды, посвящённые изысканиям в области географическо-политического знания. В источниках обоих типов точного ограничения Азии не прослеживается. Из писем (Арриан, 2.25.1-3; Плутарх, Александр, 29; Диодор, XVII, 39.1; Курций. IV.1,13) мы можем узнать, что Азия начинается от Эллинского (совр. Эгейского) моря и заканчивается немного восточнее Галиса. Но и это расплывчатое определение следует использовать весьма ограниченно, т.к. имеет место неточность самих авторов в формулировках, а также понимание термина «Азия» в разные времена, которым принадлежали историки[30].

Что касается информации в философских трактатах, то и здесь она не слишком точна. Наибольшим влияние пользовались труды Гекатея Милетского[31] и Геродота, несколько расширившего карту мира. У первого мир поделён на две части, Европу и Азию, окруженных океаном, разграниченными между собой морями и р. Танаис, Геродот лишь отделяет от Азии Ливию, выделяя её в особый регион.

Для понимания политического и философского наполнения этого термина следует обратиться к источнику, наиболее полно раскрывающему понимание его Александром, разъясняющему причины, побудившие его к завоеваниям. И таким источником является переписка македонского царя с персидским.

Инициативу здесь проявил Дарий (Арриан, 2.14.1). Вероятно, причиной это являлось понимания Дарием того, что персы оказались далеко не в самом выигрышном положении: армия разгромлена, Александр готовится продолжать наступления, а царская семья находится в плену врагов. Логично предположить, что при таком стечении обстоятельств, Дарий посчитал, что лучшее, что он может сделать сейчас – предложить Александру мир на умеренно тяжелых условиях. Должно быть, персидский царь надеялся, что старая слава военного могущества Персии заставит Александра принять решение о прекращении дальнейшего наступления и подписать мирный договор. Но он не учёл бескомпромиссного характера македонского царя, не привыкшего довольствоваться половинной мерой, а также его претензий на подчинение всей Азии, как уже дарованной ему богами, что видно из эпизода с царицами (Арриан, 2.12.5). Как видно из этого, Александр считает свои претензии в высшей степени легитимными.

Наиболее детальный пересказ письма Дария и ответного письма Александра представлен в сочинении Арриана (Арриан, 2.14). Дарий говорит о прежнем мире между Персией и Македонией, нарушенном македонцами. Себя же он представляет как защитника земли и власти отцов. Военную же неудачу в битве при Иссе оправдывает волей богов. В конце Дарий выражает своё желание заключить мир, отдав земли до Галиса (Диодор, XVII, 39, 1), и вернуть себе свою семью. Александр в своём ответе перекладывает вину за разрыв старого мира на персов, обвиняя их также в причастности к смерти Филиппа и подстрекательстве эллинских полисов к бунту. Также, как и Дарий, он говорит о том, что благоприятный для него исход последний битвы – решение богов, но в отличие от персидского царя, видевшего в этом лишь минутную прихоть всесильных божеств, Александр усматривает в этом подтверждение его прав на владения Азией, данных богами. Боги отдали ему эту землю – а значит он уже владыка всей Азии, реальное подчинение которой – лишь вопрос времени. В конце он «великодушно» соглашается дать Дарию всё, что он ни попросит, при условии, что тот назовёт его царём Азии и своим господином.

Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что завоёванное македонцами малоазийское побережье по площади значительно меньше оставшийся за Дарием территории Персидской державы, и притязания на титул «царя Азии» со стороны Александра кажутся если не абсурдными, то, по меньшей мере, недостаточно обоснованными. Кроме того, ресурсы державы Ахеменидов далеко не исчерпаны: у персов есть могучий флот, способный угрожать Элладе, деньги, для найма военных отрядов, люди, для формирования новых армий, и, наконец, ещё не разыграна лакедемонская карта. Александр ещё не получил решающего преимущества в этой борьбе (Диодор, XVII.31.3). Так чем же он обосновывает свои амбиции?

Даже самый тщательный анализ сложившийся ситуации не позволит выявить скрытых преимуществ Македонии, способных сыграть решающую роль, ввиду их отсутствия. Кроме одного. Твёрдой уверенности Александра в своей божественной сущности и его действительно впечатляющего военного гения, неизменяющей военной удаче. Единственное, на чём сейчас основывается македонский царь – его слепая, фанатичная вера в то, что он станет царём Азии во что бы то ни стало.

Однако Александр не был небожителем, и ему приходилось заниматься проблемами взаимодействия со своим окружением, которое принимало прямое участие в принятии всех важных политических решений. Примечательно, что ему пришлось скрыть текст письма Дария от совета гетайров, заменив его подложным (Диодор, XVII, 39, 2). Очевидно, что если бы македонский царь обладал всей полнотой власти при принятии политических решений, то ему бы не пришлось прибегать к такого рода уловкам. Отсюда можно сделать вывод, что единоличная власть правителя была довольно слабой и строилась в основном на принципах харизматического лидерства и традиционных методов функционирования института власти.

Дата добавления: 2015-10-21