Конфетно-букетный период.

Обычно у людей конфетно-букетный период длится от часа до определенной конечности, которая, как правило, определяется исключительно тем, когда же мужчина завоюет женщину.

Так уж повелось, что для мужчины – это завоевывание крепости, которую нужно взять любыми средствами и силами, а для женщины – это один из самых приятных моментов в жизни, когда потакают всем ее капризам, и еще пока не надо стирать носки, собирая их по всей квартире.

Вот почему пропадают подарки, букеты цветов и мужчины перестают тратить деньги на все возможные капризы. Зачем, если крепость взята?

Итак, мои девочки, сколько это длится? А все это длилось до первого секса или до свадьбы, смотря, какие цели у кавалера.

Все, крепость завоевана, охрана сдалась под натиском штурма, теперь можно уменьшать расходы на содержание войны по захвату женских трусов.

И в продолжение…. Если не сразу полностью, что уже хорошо, то постепенно интерес к женщине начинает вяленько падать. Да и отношения становятся вяленькими, мужчина смотрит на других, не дарит подарки, и думает, чтобы ему еще завоевать из того, что ходит рядом.

По-моему, последние триста и более лет всегда было именно так?

Так что тут делает Александр рядом с кинотеатром с пятью розами в руке и шоколадкой? Секс как бы был, уже даже дважды, а может, и трижды. А он тут: цветы, кино, йогурты. И если ты не собрался на ней жениться, а этот дурак еще не собрался, это я вам обещаю. То что ты, дурак, тут делаешь? С этим набором горе-студента романтика?

Эх, все, мы все проспали. Старые мотивации не работают, к черту завоевания чужих трусов, хочу веселиться.

И он ждет двадцать минуть, стоя и улыбаясь, как дурак, не зная чему радуясь, погода отвратительна: с неба течет не то снег, не то овсяная каша со снегом, под ногами лужи и тающие куски этой овсянки. Солнца нет, все серое и мрачное, как, впрочем, и большая часть осени. Ох, как я люблю осень.

Так что он улыбается? Влюбился, голубчик! Влюбленному сырые ноги, мокрая куртка и голова не помеха. Да и вообще ничего не помеха.

Кажется мне, что хорошо бы он этого не делал. Но страсть к приключениям, авантюрам – это, наверное, приходит с определенным моментом эволюции.

Я, если честно, тут рассуждал и понял, что, наверное, по логике вещей, все должно было прийти к тому, что фри лав, сексуальная революция и прочие радости достигнут апогея и полной утопии. Так как раньше от знакомства до первого секса и конца конфетно-букетного периода была сначала половина жизни, потом месяц, потом недели две, потом неделя, потом только на третьем свидании, но сейчас, если очень захочешь, то можно и на первом. Все шло к тому, чтобы до первого секса был час с копейками. Тогда бы среднестатистические отношения длились час, а ведь все шло к этому. Чуть пообщались, попробовали друг друга на вкус и потом разбежались.

А нет! Все оказалось наоборот, эволюция сексуальной жизни дошла до определенной точки, я бы сказал до точки «от и до» примерно неделя, а потом развернулась в какую-то другую сторону. Теперь вроде и спать друг с другом и целоваться никто не стесняется. Узнавать друг друга получше не надо, можно и так попробовать. Но человеки начали встречаться ради того, что это весело и интересно, а не ради того, что у женщины в голове романтика, а мужику надо в постель, и всем этого не хватает. А просто потому, что это весело и интересно. Можно лечь в постель на первом свидании, а букетно-конфетный период будет длиться и дальше, совсем не привязанный к этому.

Теперь только одно ограничение отношений: они длятся, пока вам весело и интересно, кто-то подразумевает под этим острые ощущения в постели, а кто-то катание на аттракционах, пока голова слишком сильно не закружится, и от всего этого вырвет, у всех свои капризы и понимания веселья.

Вообще, интересная штука. Ты встречаешься с человеком, пока тебе интересно и весело, скажем полгода, потом ищешь другого, с кем интересно и весело, скажем, на месяц, потом того, с кем весело будет пять лет. Так и загрустить не будет времени.

Раньше мужчины искали стройную, грудастую, будем честными, просто хорошего партнера для секса или продолжения рода, как первобытные люди. А теперь главное надо, чтобы было с ней не скучно. Для женщины была мотивация: обеспеченный, сильный, ну и не урод. В итоге, они выходили замуж ради денег, стремясь выйти за тех, кто был с золотой толстой цепью, не сходящейся на шее, голова на которой, не мог бы связать и двух слов. А своей уродливостью, угрюмостью и черной одеждой этот персонаж мог наводить тоску и страх на весь микрорайон. Теперь она может найти того, с кем будет интересно и весело.

Ребята, на мой взгляд, это победа.

Конечно, никто не отменял, что одному станет уже скучно, а другой только войдет во вкус, и они расстанутся в разных фазах отношений. И кому-то из них в итоге будет плохо и больно, а сердце от потери все также болит. Это, так скажем, старые болячки на новом месте. Но, в целом, получается интересно. Мы не привязаны к сексу, обязательствам, нормам общества, стандартам красоты, общения, чужим деньгам, не привязаны ни к чему такому – просто веселись, живи и умри в свое удовольствие. Веселись.

И вот их родители сидят на Джейс Бонде, пялясь на волосатую грудь Шона Коннери, а потом сразу на втором фильме со съемками российской любовной мелодрамы. Думая о том, как бы так начать жить, и это все передалось и еще больше закрепилось. Никто не хочет жить в жизни, все хотят быть теми героями любимого фильма, кто спасает людей, романтично ждет на свидании под дождем или убивает террористов, спасая заложников, где-то в промежутке между роковой блондинкой, широко закидывающей ноги и ужином с крокодилом Геной.

Сегодня я буду стоять под дождем, а завтра смотреть, как блондинка без трусиков медленно поднимает и перекидывает ногу с ноги на ногу.

И вот сегодня хочется сыграть мелодраму со свиданиями, цветами, позвать девушку в кино сразу на два фильма, пока идет дождь, целоваться на последних рядах, трогая ее лицо и шею.

Примерно это сейчас и происходит в зале.

Представьте, четыре часа с перерывами целоваться и трогать друг друга, я думаю, в их возрасте не многие уже на это способны, обычно к тридцати все уже такие занудные и скучные. А тут такое, но зачем теперь стареть? Зафиксировали себя утром на нужном настроении и возрасте и вперед, вытворять то, что последний раз я сам делал в десятом классе с первой и второй любовью, прогуливая целыми днями уроки.

В них не вселился вирус, передающийся половым путем с названием «Не думай, просто не думай». «Не думай, что мы слишком стары для этого, не думай о деньгах, не думай о том, как будут смотреть люди вокруг, не думай, что выглядишь глупо. Не думай, просто не думай». И это не вторая молодость. Просто теперь не стареют. Они сами такие, теперь внутри не стареют.

Рок концерт, вокруг подростки по восемнадцать лет толкаются, на сцене орет уже почти великовозрастная по меркам сцены рок-звезда городского масштаба. И Саша с Машей стоят, прыгают, кричат и подпевают песням, хотя их еще недавно даже не знали и не слышали. Саше уже чуть больше тридцати, он смотрит, как толкаются ребята в центре клуба или же слэмятся, для тех, кто в теме, и, с разбега расталкивая их локтями, присоединяется к ним. А там здоровые лбы по двадцать с небольшим лет толкают друг друга, бабушка рядом с моим домом на скамейке назвала бы это массовой дракой или избиением ее сынка, но это весело и заряжает и дает выход скопившейся энергии, вот они и толкаются. Это бывает больно, но не так больно, как смотрится, а главное весело, весело, всем советую.

Саша возвращается к Маше, стоящей у стенки и наблюдающей все это вокруг, берет ее за руку и тащит к сцене. Он пытается перекричать музыку и орет ей на ухо. Замечу, что после концерта обычно выходишь оглохшим, звук там так настраивают, чтобы был на грани возможностей слуха, болевого порога слуха.

– Залезай и толкайся от сцены ногами! – ее подсаживает Саша и еще и пара рядом стоящих ребят, увидевших это. В итоге, они ее буквально на сцену выбрасывают, и она отталкивается от нее, прыгая, по сути, в никуда спиной, на публику. Ей двадцать пять, она без пяти минут учительница школы, и руки толпы ее, как вода реки, несут от сцены к задней стенке клуба. Она смотрит наверх, там прожекторы, софиты крутятся, светят, мигают, на сцене прыгают парни с гитарами, а вокалист орет музыку против. Все смотрят на нее, а у нее чувство единства с толпой и полета, птицы полета.

В конце руки аккуратно пускают ее на землю. Ноги чуть дрожат от полета, после такого гарантирован эффект «ВАУ».

Саша подходит к ней.

– Ну как?

– Невероятно, невероятно!

И таких в зале, как Саша или Маша, не один или два, их достаточно, чтобы устроить революцию в маленькой африканской стране. И тут они не от того, что они не выросли или до сих пор панкуют.

А просто: «Почему нет?»

Вам страшно казаться молодым? Веселым? Обязательно надо нацепить пиджак, цепь на шею, такую тяжелую, чтобы со стула нельзя было встать, и пузо, обязательно пузо, пузо должно быть, как без него в таком образе? И огромную черную тонированную тачку?

Зачем это все? Показать всем, что ты такой крутой, старый, неповоротливый и неподъемный? Вы еще верите в эту банальную чушь? Жизнь она там, за стеной, за дверью, за придуманными нами границами, нарисованными с детства нам мелом. Там, где ты не сидишь в офисном кресле вне зависимости от должности и роста или вида деятельности своей компании.

Французская труппа, цирк со львами, гимнастами, кобрами, огнем, мечами, рискованными трюками.

Они на первых рядах, до них долетают языки пламени и капли воды. Если вы не были давно в цирке, сходите, это уже не то, что было тридцать лет назад. Рот у вас не будет закрываться ни во время, ни после.

Аттракционы, американские горки, которые придумали русские, машинки, карусели, самолетики. И аттракционы, которые мне не описать от их сложности, они на грани страха, жизни, смерти. На них реально всем страшно.

Сахарная вата, прогулки по ночам в парке под белым светом чугунных фонарей предыдущих веков, переделанных и светящих уже давно белоснежными диодами, а не горящим газом или тлеющим фитильком масла. Они сидят на скамейке совсем одни в аллее обнажившихся деревьев, и им также трудно поверить, что маленькие звезды там, на темном небе, – это огромные солнца далеко, в это трудно поверить всем парам много столетий назад и вперед. Все это так красиво под светом луны.

Перечислять то, что происходит в чудесный романтический период в молодости, бесполезно. Этим надо было жить и жить почаще, не всегда такое случается.

Идет уже второй месяц, в некоторые дни ты уже взрослый и большой мальчик, сидишь и договариваешься по поводу выхода на ИПО. А в некоторые, еще молодой и юный, совсем и не старый, скользишь в аквапарке по пластиковым цветным горкам, влетая в воду на максимально разрешенной скорости для автомобилей в городе.

Теперь мы можем прожить юность и детство раз десять.

И если бы можно было растянуть все на вечность, мы бы каждый нашли такой момент, в котором хотели бы жить, повторить и растянуть его на длину «навсегда».

Вот это было бы «да».

Мы научились не стареть, мы научились жить, а не существовать, кругом свобода – никаких границ, стеснений или запретов. Словом, все как бы здорово. И жизнь меняется: менталитет, взаимоотношения людей, предметы вокруг, и кто-то остается далеко позади, а кто-то на острие современной жизни. Эволюция мира несется так быстро вперед, что даже школьники за ней не поспевают. И этот локомотив, несущийся на полном ходу, все время теряет пассажиров, не успевающих за ним, остающихся со всем остальным стареющим, заброшенным миром.

Но даже те, кто на борту, испытывают проблемы.

Для проблем без разницы, где ты и кто ты.

Жизнь становится новой, а проблемы остаются старые.

Новые тела – старые болячки.

Дата добавления: 2015-10-21