Workman: Hus' Letters.

⁶⁷⁰См. ответ Гуса, Defensio quorundam articulorum J. Wicleff, и заявление богословского факуль­тета, Niirnb. ed., I. 139-146.

Христову. Он публично заявил, что папа действует властью, которую получил от дышала.

Чтобы успокоить народ, Венцеслав велел Гусу покинуть город. Это было в 1412 г. Позже Гус сомневался в том, что мудро поступил, вняв этому требованию. Он покинул Прагу не столько из уважения к королю-защитнику, сколько из симпатии к народу, который из-за интердикта лишался духовных привилегий. Возможно, если бы он пренебрег осуждением и отказался повиноваться королю, он проиграл бы и его заставили бы замолчать, бросив в темницу или на костер в его-родном городе. В таком случае его деятельность была бы интересна только тем» кто изучает историю его страны, и ему не нашлось бы места в общей истории Европы. Но Гус отправился в изгнание. А между церковными властями в коро­левстве продолжались споры о достоинствах виклефитства, и национальный си­нод, созванный для обеспечения мира 13 февраля 1413 г., был распущен, так и не придя к окончательному решению.

Удалившись из Праги, Гус продолжал неустанно проповедовать и писать. Народ собирался послушать его на рыночных площадях, в полях и лесах. Лорды, владевшие огромными замками, защищали его. Вслед за Виклифом Гус настаи­вал на том, что священники обязательно должны проповедовать, и писал, что Любой, кто, повинуясь указу папы или архиепископа, перестает проповедовать, идет наперекор воле Бога и ставит под угрозу свое собственное спасение⁶⁷¹. Он продолжал поддерживать отношения с городом, несколько раз приезжал в него, писал в Вифлеемскую часовню, в университет и муниципальный синод. В этой переписке много цитат из Писания, и Гус напоминает своим друзьям, что Самого Христа осудили как преступника и распяли. От святых угодников не получишь шнсакой помощи. А пример Христа и Его спасение — достаточные источники утоления и смелости. Первосвященники, книжники, фарисеи, Ирод и Пилат осудили истину и предали Его смерти, но Он воскрес из мертвых и послал вместо Себя двенадцать других проповедников. Так Он сделает снова. Какой же страх, писал Гус, «может разлучить нас с Богом и какая смерть? Что мы потеряем, если ради Него утратим богатство, друзей, мирские почести и нашу несчастную жизнь?.. Лучше хорошо умереть, чем плохо жить. Мы не осмелимся грешить ради того, чтобы избежать казни. Закончить эту жизнь в благодати значит быть избавленным от погибели. В конечном итоге истина победит. Тот, Кто заклан, побеждает и "не даст овладеть вами никакому беззаконию"». В этом духе Гус писал снова и снова. Он заявлял, что «стрелы антихриста» не устрашат его, как не должны они страшить и «избранных Праги»⁶⁷².

О своем влиянии в этот период Гус свидетельствовал в Констанце, когда, отвечая Д'Альи, сказал:

: Я говорил, что прибыл сюда по доброй воле. Если бы я не захотел приходить, ни тот король [Венцеслав], ни этот [Сигизмунд] не смогли бы заставить меня это сде­лать — настолько многочисленны и могущественны богемские лорды, любящие меня, в замках которых я мог бы укрыться.

Когда Д'Альи заявил, что это пустая похвальба, Ян из Хлума подтвердил, что все точно так, как говорит подсудимый: «Ряд представителей знати любит его и владеет укрепленными замками, так что они могли бы скрывать его, сколько хотят, и противостоять обоим этим королям».

•"Workman, Hus' Letters, pp. 60, 66.

"²Workman, p. 107-120. Уоркмен переводит семнадцать писем, написанных Гусом из изгнания (pp. 83-138).

В этот период изгнания был создан труд Гуса о церкви (De ecclesia), самое известное из всех его творений. Он был написан в преддверии национального синода, проведенного в 1413 г., послан в Прагу и прочитан в Вифлеемской часовне 8 июля. Об этом трактате кардинал Д'Альи сказал на соборе в Констан­це, что в нем выдвигается такое же бесконечное число доводов против полноты власти папы, как в Коране, книге проклятого Мухаммеда, — против католиче­ской веры⁶⁷³.

Эта книга Гуса, наряду с книгой Виклифа, — самое знаменитое произведение о церкви после сочинения Киприана De ecclesia и трудов Августина против дона- тистов. В ней Гус давал определение церкви и раскрывал суть ее власти над ключами, после чего опровергал обвинения Александра V и Иоанна XXIII и отвечал пражским богословам Стефану Палецу и Станиславу из Цнайма, кото­рые изменили ему. Вот некоторые из ее основных положений.

Святая католическая церковь — это сообщество всех избранных, усопших, живых и тех, кто еще не родился⁶⁷⁴. Термин «католический» значит «всеобщий». Единство церкви — это единство предопределения и блаженства, единство веры, милости и благодати. Римский понтифик и кардиналы — не церковь. Церковь может существовать без кардиналов и папы — и кардиналов действительно не было в течение сотен лет⁶⁷⁵. Что касается служения, которое Христос вверил Петру, то Гус утверждал, что Христос называл Скалой Себя и Церковь основана на Нем в силу предопределения, — и это тем более истинно, если принять расчет ясное и решительное исповедание Петра. «Сама Скала, Petra, сказала камню, Petro: "Я говорю тебе, ты — Петр, то есть исповедник истинной Скалы, которая есть Я". И на Скале, то есть на Себе, Я создам эту Церковь». Таким образом, Гус занял ту же позицию, что и Августин в своих Retractiones. Петр никогда не был главой Святой Католической Церкви⁶⁷⁶.

Итак, Гус явно выступил против ультрамонтанской теории церкви и ее главы в целом. Римский епископ, говорил он, был равен остальным епископам, пока Константин не сделал его папой. И только затем он попытался узурпировать власть. Пала может заблуждаться из-за невежества и сребролюбия, и бунтовать против заблуждающегося папы — значит повиноваться Христу⁶⁷⁷. Были папы грешники и еретики. Такой была Иоанна, о которой Гус говорит подробно и упоминает не менее трех раз. Таким был Либерий, о котором также рассказыва­ется подробно. У Иоанны был сын, а Либерий был арианином⁶⁷⁸.

⁹⁷³Du Pin, Opp. Gerson., II. 901. De ecclesia есть в Niirnb. ed., I. 243-319.

^шЕсс1. est omnium praedestinatorum universitas; quae est omnes praedestinati, praesentes, praete-

riti et futuri (Numb. ed. I, 244). "'Обращаясь к Христиану Прахатицу в 1413 г., Гус говорил: «Если папа — глава Римской церкви, а кардиналы — тело, то они сами по себе уже составляют всю Римскую церковь, как все тело человека и его голова составляют человека. Спутники антихриста используют выра­жения "святая римская церковь" и "папа и кардиналы" как взаимозаменяемые», и т. д. (Wor­kman, Hus' Letters, p. 121). ^erePropter confessionem tarn claram et firmam, dixit Petra Petro, et ego dico tibi quia tu es Petrus, id est confessor Petrae vertae qui est Christus et super hanc Petram quam confessus es, id est, super me, etc. (Niirnb. ed., I. 257). Petrus поп fuit пес est caput s. eccles. cathol. (p. 263). См. то же толкование у Гуса в Serm. de Sanctis, p. 84. ^β77ΝϋπΛ. ed., I. 260, 284, 294, etc.

^β7βΒ своих посланиях Гус неоднократно упоминает об Иоанне и Либерии и, в частности, пишет: «Я хотел бы знать, были ли главами Римской церкви еретик папа Либерий, еретик Лев и папесса Иоанна, родившая ребенка» (Workman, Hus' Letters, p. 125).

Во второй части De ecclesia Гус объявлял буллы Александра и Иоанна XXIII антихристианскими, а следовательно, не требующими исполнения. Булла Алек­сандра, запрещающая проповедовать в Богемии везде, кроме соборов, приход- ских и монастырских церквей, противоречит Евангелию, так как Христос про- • новедовал в домах, на берегу моря и в синагогах и велел Своим ученикам ходить щ миру и проповедовать. Никакое папское отлучение не действенно, если оно мешает подражать примеру Христа и следовать Его учению⁶⁷⁹.

По поводу права папы выпускать индульгенции реформатор приводил довод, на· основании которого он уже опровергал две буллы Иоанна, призывающие к нрестовому походу против Владислава. Гус отрицал право папы вести войну или браться за светский меч. Если Иоанн собирается следовать за Христом, он дол­жав молиться о своих врагах и говорить: «Царство мое не от мира сего». И тогда ему будет дарована обещанная мудрость, которой не отнимут никакие враги. Власть прощать грехи не принадлежит ни одному смертному, как не принадле­жала ода и священнику, к которому Христос послал прокаженных. Прока­женные были очищены еще до того, как дошли до священника. А многие папы, швыряющиеся индульгенциями направо и налево, сами находятся под проклятием⁶⁸⁰. Искренней исповеди достаточно для спасения души, если рас­каяние чистосердечно.

Отрицая непогрешимость папы и видимой церкви и опровергая право свя­щенства открывать и затворять врата царства небесного, Гус порвал со средневе­ковой теорией западного христианского мира. С точки зрения Средневековья, он Совершил непростительный грех. Но эти идеи не были новыми, и богемский реформатор не породил их. Он взял их из трудов Виклифа и включал в свои произведения целые параграфы из этих книг. Ни у одного учителя не было более преданного ученика, чем тот, которого английский реформатор приобрел в лице Гуса. Первые три главы De ecclesia — не более чем ряд выдержек из трактата Вйклифа о церкви. Это относится не только к данному труду, но и к большинству латинских книг Гуса⁶⁸¹. Но Гус не просто переписывал у Виклифа. Идеи, взятые у предшественника, стали его собственными. Цитируя Августина, Бернара, Ие- ронима и других авторов, он называет их имена. Если он не упоминает Виклифа, заимствуя у него доводы и целые параграфы, то для этого молчания была причи­на.-Bfce прекрасно знали, что он представлял дело Виклифа и отстаивал взгляды Вйкяифа, и труди Виклифа были перед глазами членов университетских фа­культетов. Он не скрывал, что является последователем Виклифа и был готов умереть за то, чему Виклиф учил. В послании к Ричарду Вайшу он выражает

•"Mrab. ed., I. 302.

^mDe indulgentiis, Niirnb. ed., pp. 220-228.

®'Лозерт написал Wicliff and Hus, чтобы показать, как Гус зависел от своего английского пред-; шественника, и во второй части его книги эта зависимость доказывается с помощью сравнения; сочинений двух авторов в параллельных колонках. Он говорит (р. 111), что De ecclesia — только «облегченное сокращение труда Виклифа на ту же тему». Автор утверждает, что в датинскнх трактатах Гус «почерпнул все темы из Виклифа» и что «наиболее веские-части ч до$ловно взяты у его английского предшественника» (pp. xiv, 139, 141, 156, etc.). Неандер. ошибался, когда говорил, что влияние Матиаса Янова на Гуса было больше, чем влияние ч: Виклифа. Неандер писал до того, как Виклифское общество приступило к своим публикаци- * им. Даже Palacky ( Church History of Bohemia, III. 190-197) считал невозможным точно уста-. новить, в какой степени произведения Виклифа повлияли на Гуса и был ли он привержен. ангагайскому реформатору. Публикации же Виклифского общества, сделавшие такое сравне- -· нже возможным, показали, что вряд ли был хотя бы один автор, который зависел бы от другого больше, чем Гус от Виклифа.

благодарность за то, что «под властью Иисуса Христа Богемия получила столько благ от благословенной страны Англии»⁶⁸².

Богемский богослов был преисполнен еретическим духом Виклифа. И вот-вот должен был начаться великий собор в Констанце, которому предстояло судить

iVca.

§45. Гус в Констанце

Ты был их Скалой, их крепостью и их силой;

Ты, Господь, — их Вождь в решительной битве;

Ты, во мраке ужаса, — их Светоч.. Аллилуйя,

С собором в Констанце связывались великие ожидания, и надежда на прекра­щение волнений, творившихся в Богемском королевстве, не угасала. Было по­нятно, что следует принять меры по борьбе с ересью, проникшей в западный христианский мир. В двух посланиях к Конраду, архиепископу Праги, Жерсон свидетельствовал, что в ученых центрах вне Богемии имена Виклифа и Гуса неразрывно связывают друг с другом. Из всех заблуждений Гуса, писал канцлер, «самое опасное гласит, что человек, живущий в смертном грехе, не может иметь власти над христианами. А это положение, как мы прекрасно знаем, Гус взял у Виклифа»⁶⁸³.

Сигизмунд, король римлян и наследник богемской короны, обратился в Кон- станц в надежде избавиться от гуситства. Он послал депутацию из Ломбардии, чтобы призвать Гуса на собор и в то же время обеспечить ему безопасность в путеше­ствии. Реформатор заявил о готовности прибыть на собор и объявил в Праге о своем решении. В послании к Венцеславу и королеве он подтвердил эту готовность и утверждал, что согласен понести наказание за ересь, если его осудят⁶⁸⁴.

1 сентября 1414 г. Гус написал Сигизмунду, что готов отправиться в Констанц «в сопровождении ваших защитников, и да защитит меня Всевышний Господь». Неделю спустя король ответил ему, выразив уверенность, что после его появле­ния с Богемского королевства будут сняты все обвинения в ереси.

Гус отправился в путь 11 октября 1414 г. и достиг Констанца 3 ноября. Его сопровождали представители богемской знати, Ян из Хлума, Венцеслав из Дубы и Генрих Лакембок. С Яном из Хлума был Младенович, оказавший нам важную услугу, сохранив послания Гуса и позже издав их с примечаниями. Начиная с этого момента переписка Гуса занимает виднейшее место в автобиографической литературе христианской истории. В средние века не было создано ничего, что превзошло бы ее в плане пафоса, простоты выражений и преданности Христу.

В послании к друзьям в Богемии, отправленном накануне отъезда, Гус писал, что в Констанце ему придется столкнуться с епископами, докторами, князьями и уставными канониками — с большим количеством врагов, чем пришлось встретиться Самому Искупителю. Он молился о том, чтобы встретить смерть без греховного страха, если она может послужить ко славе Божьей. Второе письмо должны были открыть только в случае его смерти. Оно было адресовано Марти­ну, ученику, которого автор, по его словам, знал с детства. Он призывал Мартина бояться Бога, быть внимательным к тому, как он слушает женские исповеди, и

"^Workman, Hus' Letters, p. 36.

⁶⁸³Van der Hardt, I. 18; Palacky, Docum., pp. 523-528.

""Эти послания и копию объявления см. в Workman, Hus' Letters, p. 140 sqq.

непредаваться слабостям, в которых он был когда-то грешен, вроде игры в шах­маты. Его ждали гонения, так как он критиковал жадность и невоздержанность юшра; Он завещал Мартину свой серый плащ и просил в случае смерти передать ректору свою белую мантию, а своему верному слуге Георгу — гинею.

Путь проходил через Нюрнберг. По пути Гуса встречали толпы интересую­щихся. Он сидел в гостиницах с поместными священниками, обсуждавшими с ним его дело. В Нюрнберге магистрат и бургеры пригласили его встретиться в гостинице. Считая, что встречаться с Сигизмундом, который был в Шпейере, не обязательно, группа сразу направилась на озеро Констанц. Прибыв на северный берег, они отослали обратно большую часть своих лошадей для продажи, и это оказалось мудрой мерой, учитывая, что в Констанце лошадей были тысячи⁶⁸⁵.

. Прибыв в Констанц, Гус поселился у «второй вдовы из Сарепты», которая держала пекарню для «Белого голубя». Дом сохранился до сих пор. Прибытие Гуса стало великой сенсацией. Он въехал в город, продираясь через громадную толпу. На следующий день Ян из Хлума и барон Лакембок обратились к папе Цоанну ΧΧΙΠ, который обещал не совершать насилия над их другом, даже если тот убьет родного брата папы. Он разрешил Гусу свободно перемещаться по горо­ду, но запретил посещать торжественную мессу. Хотя Гус был отлучен от церкви, ей каждый день проводил мессу в собственном доме. Кардиналам не нравилось, «й© человек, открыто обвиненный в ереси, остается на свободе, и они готовы бит оправдать любое несправедливое отношение к Гусу. Личные свободы не имели никакого значения для церковного суда XV века, когда речь шла об обви- вшарш еретика. Не прошло и месяца, как Гуса заключили в тюрьму из-за предпо­лагаемой попытки бежать из города в телеге с сеном⁶⁸⁶. 28 ноября два епископа, «з Тренто и Аугсбурга, пришли к нему, требуя предстать перед кардиналами. Дом был окружен солдатами. Гус, после некоторых колебаний, послушался и вадшел. Хозяйка стояла у лестницы в слезах. Это было начало конца.

После краткой беседы с кардиналами заключенного увели под стражей, и через неделю он был надежно упрятан в подземелье доминиканского монастыря. Подготовка замков, запоров и прочих мер безопасности заняла несколько дней.

В этой темнице Гус томился три месяца. Его камера была завалена нечистота­ми; У него начался жар и рвота. Казалось, что скоро они доведут свое мрачное дело до конца. Надо воздать должное Иоанну XXIII. Он прислал к узнику врача, 8 тот назначил ему клистир, как писал сам Гус. К страданиям от болезни приба­влялись страдания из-за отсутствия книг, в том числе Библии. В течение двух месяцев Гус не писал писем. Он вновь начал писать их в январе 1415 г., и из них ясно видно, каким унижениям его подвергали и как он страдал. Эти письма отправлял его тюремщик.

г- Что же делал Сигизмунд? 18 октября он выпустил охранное свидетельство. За день до его прибытия в Констанц, 24 декабря, Ян из Хлума обнародовал в соборе юяу протеста, где говорилось, что кардиналы пренебрегли соглашением с коро­лем. Сигизмунд сделал вид, что разгневался и возмутился, но на этом все закон-

/"Гусоставил себе одну лошадь на случай, если ему потребуется поехать на встречу с Сигизмун­дом. В письме из Констанца от 4 ноября он говорил, что лошади там дешевы. Та, что была "'·■ куплена в Богемии За 6 гиней, была продана за 7 флоринов, то есть за треть первоначальной цены (Workman, Letters, p. 158).

""Об обвинении рассказывает Richental (р. 76 sq.). Его истории вряд ли можно верить, так как в ней приводится неверная дата, да и Младенович объявил ее вымышленной. Если бы Гус действительно пытался бежать, об этом обязательно упомянули бы на суде. См. Wylie, р. 139.

чилось. Этот князь служил своей эпохе и легко уступал доводам таких церков­ных фигур, как Д'Альи, который настаивал на том, что ересь Гуса не должна мешать реформе церкви, бывшей основной заботой собора, и что, не наказывая за заблуждение, мы поддерживаем его. Все уважаемые церковные деятели про­сили, чтобы Его Величество не поддавался лжи и хитростями виклефитов. Ара­гонский король писал, что Гуса следует немедленно казнить, даже не прибегая к формальному слушанию.

Во время заключения в монастыре доминиканцев Гус написал для своего тюремщика Роберта трактаты о десяти заповедях, молитве Господней, смертном грехе и браке. Из 13 посланий, сохранившихся от этого периода, большая часть адресована Яну из Хлума, его верному другу. Письма он писал даже ночью, иногда — на обрывках бумаги. В этой переписке выделяются четыре темы: вера Гуса в короля и его честное слово, страстное желание быть выслущанным на открытом заседании собора, ожидание возможной смерти и вера в Бога. Гус боялся, что его приговорят к смерти, не дав возможности встретиться с королем. «Если такова его честь, такова и его милость», — писал он.

Тем временем собор доверил рассмотрение проблемы ереси комиссии во главе с Д'Альи. Она задавала Гусу вопросы и приводила еретические места из его произведений. Стефан Палец, его друг-отступник, нападал на него больше, чем все остальные. В просьбе о «поверенном и адвокате» ему было отказано. Он постоянно думал о смерти. Но как Господь избавил Иону из чрева кита, а Даниила — от львов, так и Гус верил, что Бог избавит и его, если Ему это будет угодно.

После бегства Иоанна XXIII возникло опасение, что друзья освободят Гуса, и ключи от темницы были переданы Сигизмунду. 24 марта епископ Констанца заковал узника в цепи и перевез его в свой замок Готтлибен. Там Гус мог свобод­но ходить в цепях днем, но по ночам на него надевали наручники и приковывали к стене. Заключение в Готтлибене продолжалось семьдесят три дня, с 24 марта по 5 июня. Если Гус и писал в это время какие-либо письма, они до нас не дошли. По странному стечению обстоятельств беглый понтифик, после того как он был схвачен и возвращен в Констанц, тоже был отправлен в Готтлибен и стал узни­ком вместе с Гусом. Рядом оказались бывший глава христианского мира, осужден­ный за всевозможные преступления, и проповедник, чья жизнь, по свидетельству всех современников, была почти безупречной. Папа-преступник после краткого за­ключения был освобожден и получил высокий пост, а Гус был осужден как религи­озный преступник и сожжен ради блага ортодоксального богословия.

В Готтлибене Гус страдал от кровотечения, головной боли и других немощей, а иногда от голода. Новая комиссия, назначенная 6 апреля, во главе с Д'Альи, серьезно занялась ересью Гуса и Виклифа, которых собор связывал между со­бой. Друзья Гуса не забыли про него: 250 моравских и богемских представите­лей знати 13 мая подписали в Праге документ, который был послан Сигизмунду

и в котором они протестовали против такого обращения с их «возлюбленным учителем и христианским проповедником», просили выслушать его публично и позволить вернуться домой. Гус уповал на публичное слушание и отправился в Констанц в надежде получить его.

Для того чтобы узнику удобнее было общаться с комиссией, в начале июня его перевели в третью тюрьму — францисканский монастырь. Начиная с 5 — 8 ию­ня в трапезной стали проводиться публичные слушания. В помещении собира­лась, масса кардиналов, архиепископов, епископов, богословов и лиц менее высо­кого ранга. Кардинал Д'Альи присутствовал и вел заседания как глава комис­сии. 4 мая были осуждены 260 заблуждений, найденных в произведениях Вик­лифа, что лишило Гуса всякой надежды на оправдание. Его обвиняли за утвер­ждения, что Христос присутствует в освященном хлебе только как душа в теле, что Виклиф был добрым христианином, что спасение не зависит от папы и что право отлучать от церкви имеет один только Бог. Он выразил также надежду, что его душа окажется там же, куда попала душа Виклифа⁶⁹¹. Когда была показана копия его книги о церкви, комиссия закричала: «Сжечь ее!» Когда Гус пытался объяснить свою позицию, ему в ответ кричали: «Долой софистику! Отвечай "да" или "нет"». Как заявил англичанин Джон Стоукс, присутствовавший на заседа­ниях, ему казалось, будто перед ним сидел сам Виклиф., Утром 7 июня Гус воскликнул, что Бог и совесть — на его стороне. Д'Альи сказал: «Мы не можем руководствоваться твоей совестью, когда у нас есть другие свидетельства против тебя и свидетельство Жерсона, самого знаменитого учите­ля христианского мира»⁶⁹². Д'Альи и один из англичан попытались выявить логическую связь между учением о реманенции (сохранении сущности даров причастия) и реализмом. Когда Гус сказал, что это логика, понятная даже шко­ляру, другой англичанин смело заметил: «Гус прав, эта игра слов не имеет ника­кого отношения к вопросам веры». Сигизмунд посоветовал Гусу подчиниться, говоря, что не станет защищать еретика, который упорствует в своей ереси. Он заявил также, что, пока на свете остается хоть один еретик, он готов собственно­ручно разжигать костры для их сожжения. Однако он обещал, что на следующий день Гусу представят письменный перечень обвинений.

В ту ночь, как писал сам Гус, он страдал от зубной боли, рвоты, головной боли. и камня. 8 июня ему были вручены 39 статей, 26 из которых были взяты из его труда о церкви. Когда он возразил против некоторых положений, Д'Альи зачи­тал соответствующие отрывки. Когда речь зашла о том, что еретиков не следует казнить, аудитория стала выкрикивать насмешки. Далее Гус, на примере Саула и его неповиновения Агагу, стал доказывать, что короли, совершившие смерт­ней грех, не имеют права царствовать. Сигизмунд, похоже, в этот момент стоял у окна, разговаривая с Фридрихом Баварским. Прелаты, воспользовавшись мо­ментом, закричали: «Скажите королю, что теперь Гус нападает на него». Импе­ратор обернулся и сказал: «Ян Гус, кто из нас без греха?» Д'Альи заявил, что этому узнику мало вреда, который он наносит духовной жизни, так он пытается вредить еще и монархии. Желая опровергнуть его заявление, Гус спросил, за что

Дата добавления: 2015-09-06