К весне 1778 года все лидеры методистов английского происхождения, за исключением Френсиса, покинули колонии.

Когда напряжение в отношениях с Англией достигло пика, люди начали определяться. 9 декабря британские солдаты атаковали груп­пу ополченцев в Грейт-Бридж, что в двенадцати милях к юго-востоку от Норфолка, штат Виргиния. В тот день было убито более ста бри­танских солдат; американские ополченцы обошлись без потерь. В то время Френсис внимательно следил за происходящим, отмечая в своем дневнике, что он намеренно отстранился от конфликта, сосре­доточившись на отношениях с Христом. В 1776 году, находясь в Фи­ладельфии, Френсис получил письмо от Джона Уэсли, который пы­тался убедить местных методистов сохранить верность Англии. Его слова, однако, имели обратный эффект, в результате чего авторитет Уэсли в Америке заметно пошатнулся. Несмотря на уменьшение количества методистов вследствие военных неурядиц, Френсис про­должал беспрепятственно проповедовать. Он был полностью сосре­доточен на распространении Евангельской Вести, игнорируя поли­тику, насколько это было в тот момент возможно. В результате этого его дневники обошли молчанием многие примечательные события и битвы Американской революции.

Но к июлю 1777 года Френсис уже боролся с угнетением. Быть ме­тодистом в колониях становилось все более и более опасным, на что имелись весьма веские причины. Френсис услышал проповедь Рэнки­на, которая преподносилась, как его последнее выступление в Амери­ке перед возвращением английских миссионеров домой. Нервы Эсбе­ри, должно быть, напряглись до предела, когда Рэнкин начал говорить о том, что до тех пор, пока колонисты не подчинятся английскому ко­ролю, Бог не благослови! их. Рэнкин, как оказалось позже, остался в колониях, где помогал британцам. Другой лидер методистов, Мартин Родда, распространял трактаты в поддержку британцев, после чего на­шел прибежище на борту британского корабля, бросившего якорь в Чизпик-Бэй. В данном контексте следует упомянуть также и о Чонси Клоу, методисте, возглавившем группу английских сторонников, кото­рая вступила в бой с отрядом ополченцев, пытавшимся выступить про­тив частей королевской армии. Клоу был захвачен в плен и по приго­вору суда казнен. Быть методистом в те дни было не лучше, чем при­знаться в шпионаже в пользу короля Георга III.

К весне 1778 года все лидеры методистов английского происхож­дения, за исключением Френсиса, покинули колонии. Он попро­щался со своими коллегами, и те, подняв паруса, отплыли в сторо­ну Англии. Отбытию некоторых из них он, вне всякого сомнения, был очень рад, тогда как о разлуке с другими весьма сожалел. Это сложное время расставаний, вместе с тревожной атмосферой, мог­ло подвергнуть серьезному испытанию даже веру твердо стоявшего на ногах христианина. Биограф Дариус Солтер описывал этот сложный в жизни Френсиса период времени, цитируя отрывки из его дневника:

На первых порах Эсбери держался твердо и уверенно. "Несмот­ря на все это, мне было легко, ибо Господь был со мной. И если Он будет со мной и приведет меня в мире к дому Отца моего, Он навсегда будет моим Богом". Четыре дня спустя, однако, он сло­мался, будучи не в силах справиться с охватившим его в тот мо­мент одиночеством. "Меня мучили тягостные мысли. Но в этом не было ничего удивительного: три тысячи миль от дома; друзья оставили меня; некоторые люди считают меня врагом этой стра­ны, каждый день живя в страхе быть атакованными.

Когда жителям Мэриленда было приказано принести клятву на верность колонии, Френсис направился в Делавэр, где на протяже­нии последующих восемнадцати месяцев проживал в доме Томаса Уайта. Там он находился практически в полной изоляции, благодаря чему посвящал много времени сосредоточенным занятиям. Биограф Эзра Сквайер Типпл писал:

Это время уединения было для Эсбери столь же ценным, как пребывание в пустыне для Иоанна Крестителя или путешествие в Аравию для Павла, и это прекрасно укладывалось в планы Бо­жественного провидения. Казалось, сам Эсбери нисколько в этом не сомневался: "Раньше я думал, что отсутствие возможно­сти провозглашать Слово Божье станет для меня смертью, но сейчас я в определенной мере даже удовлетворен. Наверное, в моем временном молчании заключается Божья воля, но это вре­мя я должен посвятить подготовке к дальнейшему служению. Следовательно, это время я обязан использовать наиболее по­лезным образом.

Однажды Френсис был вынужден до наступления темноты скры­ваться на близлежащем болоте; в противном случае, он подверг бы своего гостеприимного хозяина опасности быть обвиненным опол­ченцами в пособничестве британцам. Когда позже Уайт был аресто­ван, Френсис отправился дальше, останавливаясь там, где мог найти крышу над головой. Он более не записывал в своем дневнике имен приютивших его людей, опасаясь, что эти записи могут попасть в чу­жие руки. Он продолжал проповедовать везде, где представлялась подходящая возможность, однако его тело и душа были истощены до предела. К концу 1778 года в своем дневнике он выразил недовольст­во собой как человеком, призванным проповедовать: "В Церкви Хри­стовой я делаю меньше доброго и полезного, чем любой известный мне человек, и при этом считаю, что призван свыше проповедовать Евангелие. Как же я недоволен собой!".

Эти дни были тяжелым испытанием и для американских проповедников-методистов. Некоторых из них жестоко пороли кнутом, избива­ли или, вымазав дегтем, обваливали в перьях. Джозеф Хартли был бро­шен за решетку в Истоне, Мэриленд, но даже это не заставило его за­молчать. После того как он начал проповедовать через тюремные окна, его быстро выпустили, опасаясь, что тот обратит к Богу весь город. В связи с оккупацией британскими войсками Нью-Йорка и Филадель­фии большинство методистских проповедников перебрались на юг - таким образом, Френсис оказался отрезанным от них географически, и его влияние в организации значительно ослабело.

И потому многие наверняка были весьма удивлены, когда он получил письмо от Уэсли, который снова благословил его на труд в колониях. Многие недоумевали, почему в самом разгаре войны с Англией Уэсли выбрал руководителем американцев англичанина. Но к тому времени Френсис уже давно не считал себя англичанином — его сердце теперь полностью принадлежало колониям, а также Господу и Спасителю.

Дата добавления: 2015-09-05