Становление проповедника

Френсис начал публично проповедовать, когда ему еще не испол­нилось и пятнадцати лет, - он просто громко читал отрывки из Свя­щенного Писания на организованных его матерью собраниях и затем пояснял их собравшимся. Вскоре после этого его стали приглашать к Себе и другие методисты. Александр Мэтер обратил на него внимание и назначил местным проповедником-мирянином, возложив на него также обязанности молодежного руководителя. С семнадцати до Двадцати лет Френсис неустанно путешествовал по окрестностям Бирмингема, проповедуя несколько раз в неделю там, куда его приглашали. Сам он писал о том, что направлялся "практически в каждое место, куда только мог, ради спасения драгоценных душ, проповедуя_! как правило, три, четыре и даже пять раз в неделю и в то же само_е время следуя своему призванию свыше".

Когда Френсису исполнилось двадцать два года, Методистская конференция в Англии выдала ему испытательную лицензию на про­поведование. Год спустя он стал лицензированным служителем и по­лучил уже свой собственный округ. Но при этом Эсбери оставался скромен и не считал себя великим служителем, признаваясь: "Иногда я удивляюсь тому, как люди могут сидеть и слушать меня, но Господь покрывает мои слабости Своей силой". Проповедническая зауряд­ность, однако, не была таким уж негативным качеством, поскольку евангелизационный пыл Уэсли также был направлен не столько на сильные проповеди и основание постоянных церквей, сколько на до­стижение людских сердец. Сам Уэсли писал: "Дайте мне лишь одну сотню проповедников, которые не боялись бы ничего, кроме греха, и не желали бы ничего, кроме Бога, и меня совершенно не беспокоит то, мирянами они будут или представителями духовенства, ибо они поколеблют врата ада и установят на земле Царство Небесное". Горя­чее желание Френсиса проповедовать наверняка полностью соответ­ствовало этим критериям бесстрашия.

На протяжении некоторого времени братья Уэсли получали письма от американских пасторов, просивших прислать им опытных и мудрых мужей, которые могли бы помочь новообращенным, принявшим в свое сердце Христа во время возрождений, возглавленных Джорджем Уайтфилдом и его последователями. Джон Уэсли не знал, как это следовало сделать наилучшим образом, но регулярно молился об этом вопросе. Вскоре из американских колоний вернулся лютеранский миссионер, который предупредил Джона о том, что без соответствующего руковод­ства новые церкви вскоре могут зачахнуть. Таким образом, во время Бристольской конференции, состоявшейся в августе 1771 года, Джон Уэсли решил призвать добровольцев в Америку. Он сказал: "Наши [аме­риканские] братья громко взывают о помощи. Кто желает отправиться за океан и помочь им?". Этот призыв глубоко тронул сердце Френси­са, и он вместе с Ричардом Райтом согласился отправиться в путь. Они покинули Англию 4 сентября 1771 года, взяв с собой лишь два одеяла, немного одежды и десять фунтов, собранных друзьями для Френсиса. Свою миссию он выразил следующими несколькими словами:

Куда я направляюсь? В Новый Свет. Для чего? Для поиска поче­стей и славы? Нет, насколько я знаю свое сердце. Заработать де­нег? Нет. Я направляюсь туда, чтобы жить ради Бога и научить этому других людей".

"Когда я увидел американский берег"

Путешествие показалось Френсису очень долгим, к тому же его час­то мучила морская болезнь. Но он оставался верным своему призванию - каждый полдень старался проповедовать на верхней палубе, даже ес­ли для этого требовалось привязать себя к мачте носимого по волнам корабля. Когда в воскресенье, 27 октября 1771 года, корабль, наконец, бросил якорь в порту Филадельфии, Френсис и Райт направились пря­миком в церковь Святого Георгия, штаб-квартиру местных методистов. Несколько строчек из дневника Френсиса наглядно демонстрируют нам, с каким трепетом и рвением он относился к своему призванию:

Люди с радостью смотрели на нас, не зная, как им выразить пе­реполнявшую их любовь, искренне и горячо приветствуя нас и принимая нас, словно Божьих ангелов. О, если бы мы могли всегда быть достойными своего призвания! Когда наш корабль приблизился к американскому берегу, сердце буквально распла­вилось у меня в груди, стоило мне лишь подумать о том, откуда я прибыл, куда направляюсь и чем собираюсь заняться.

Выступая в течение месяца с проповедями в крупнейших церквах Филадельфии и Нью-Йорка, Эсбери ощутил в душе растущее беспо­койство: "Наши остановки для проповеди были весьма приятными, но почему наше евангелизационное рвение не было направлено также на тех, кто жил в сельской местности, на более отдаленных членов обще­ства?"'. Он никак не мог понять, почему ответственные лица совер­шенно не заботились о том, чтобы распространять Евангельскую Весть за пределами Нью-Йорка и Филадельфии, не говоря уже о том, чтобы способствовать в этом деле горевшему служить людям Френсису.

В Англии Френсис был обвинен в узурпации власти другого стран­ствующего проповедника. Как свидетельствуют сохранившиеся до наших дней документы, знакомый пастор попросил Эсбери времен­но, на время своей болезни, занять его место. И хотя мы не знаем в точности, чем были вызваны подобного рода обвинения, проповед­ник отправил Френсису письмо, в котором четко и ясно заявил, что тот пытался захватить власть над его округом. Можно было подумать что Эсбери испугается навлечь на себя такие же обвинения и в Аме­рике, однако он не показал и тени неуверенности, горячо обличая недостатки американской миссии. Местные миссионеры оказались неспособными достичь сердец поселенцев, живших за пределами Нью-Йорка и Филадельфии, и, по большому счету, не очень-то и стремились. Да и работу, проводимую в этих двух городах, Френсис считал вялой и непрофессиональной - что мало соответствовало ду­ху методизма, какой исповедовали братья Уэсли. В отличие от своих английских компаньонов, Френсис не собирался довольствоваться малым, самодовольно засиживаясь на одном месте, как это делали многие миссионеры-методисты в Америке. Это недовольство не спо­собствовало его теплым отношениям с руководством американских методистов, но, даже несмотря на это, он не желал идти ни на какие компромиссы в этом вопросе.

Вскоре Френсис убедил двух местных священнослужителей отпра­виться с ним в Вестчестер, Нью-Йорк, где уговорил местного судью позволить ему использовать здание суда в качестве кафедры. Дела по­шли настолько успешно, что две недели спустя он вернулся и, хотя здание суда уже было занято, открыл церковь в доме хозяина тавер­ны. Ночь Френсис провел в доме одной семьи, члены которой, после того как он пригласил их помолиться вместе с ним после ужина, то­же стали методистами. Такой вид евангелизации Френсис использо­вал на протяжении последующих сорока с небольшим лет: он нахо­дил место для проповеди, останавливался у местных жителей и молился вместе с ними о том, чтобы Христос коснулся их сердец. За­частую после этого возникали новые методистские общества.

Первое десятилетие пребывания Френсиса в Америке было от­мечено, однако, лишь несколькими подобными успехами. Много времени уходило на борьбу с другими методистами за лидерство в миссии. Френсис оказался втянут в конфликт между тремя главны­ми конкурирующими силами: государственной системой Англи­канской церкви; демократическим и независимым мышлением американцев, не желавших ориентироваться в управлении своими церквами на какие-либо европейские модели подобного рода; а также противостоянием своего собственного "эго" амбициям дру­гих методистских лидеров.

В это же время методистская миссия боролась еще с двумя серьез­ными трудностями. Первая из них была непосредственным образом связана с тем фактом, что методистское движение имело английские корни, а напряжение в отношениях между Америкой и Англией рос­ло в геометрической прогрессии. Все методистские лидеры прибыва­ли прямиком из-за океана, а местные методистские общества созда­вались по английскому образцу, причем их члены по-прежнему при­надлежали к Англиканской церкви. Что еще хуже, Джон Уэсли при­нял необдуманное решение вмешаться в политику и призвал коло­нии к примирению с короной.

Вторая проблема заключалась в том, что методизму было нелегко найти свое место в плюралистическом протестантизме тринадцати американских колоний. Зачем человеку нужно было становиться именно методистом, если местные баптистская и конгрегационная церкви имели схожие собрания по воскресеньям? В Англии форма­лизм англиканства оставлял обществам много свободного времени для встреч в другие дни недели. В Америке же церкви, наоборот, бы­ли гораздо более открытыми, и в них упор делался на индивидуаль­ное изучение Библии и молитву, а не на ритуалы и таинства. Методи­сты не могли работать в одной связке с конгрегационалистами, пре­свитерианами или баптистами так, как они делали это с англиканца­ми. И потому, прежде чем набрать скорость, методизму следовало громко заявить о себе как о новой христианской деноминации.

До начала Войны за независимость Френсис был лишь одним из многих методистских проповедников, непрестанно выяснявших между собой отношения в попытках выдвинуть методизм на ведущие позиции в религиозной жизни Америки того времени. И успех не пришел к нему до тех пор, пока он не оставил все амбиции далеко по­зади и не стал для американцев своим.

"Я полон решимости ни за что не оставлять их"

По мере того как напряжение в отношениях между Великобританией и Америкой продолжало расти (что привело в конце концов к провозглашению Декларации о независимости), крепла также и пре­данность Френсиса колониям. Этот процесс весьма заметен при бли­жайшем рассмотрении записей в его дневнике. В 1773 году он писал о том, что колонисты слишком неверны своей метрополии; в 1775 го­ду из-под его пера вышли уже следующие слова: "Вне всякого сомне­ния, Господь возьмет эту ситуацию под Свой контроль и поставит все эти вещи на службу духовному благополучию Своей Церкви"; к ию­лю 1776 года он смело провозгласил, что британцы имеют лишь ми­зерные шансы на успех; и наконец в 1779 году он молился о том, что­бы Бог "милостиво вмешался для избавления нашей страны". К вес­не 1780 года Френсис стал признанным гражданином штата Делавэр.

В августе 1775 года Френсис получил от Томаса Рэнкина, с кото­рым он одно время делил лидерские обязанности, письмо, в кото­ром сообщалось, что все английские миссионеры-методисты в связи с нараставшим напряжением отзываются в Англию. Ответ Френсиса был твердым:

Я никак не могу согласиться с необходимостью оставить такое за­мечательное поле для сбора человеческих душ Господу нашему Иисусу Христу, каким является сегодня Америка. Для методистов это станет вечным позором, если мы просто так оставим три тыся­чи душ, желающих получить нашу заботу. И вряд ли можно на­звать добрым того пастыря, который в минуту опасности бросает свое стадо: следовательно, я полон решимости, по милости Божь­ей, ни за что не оставлять их, чем бы мне это ни грозило.

Дата добавления: 2015-09-05