То есть, орден Красного Знамени не за выслугу лет вам дали? Вы ведь все-таки много лет в армии прослужили.

- Ну какое за выслугу лет? За выслугу лет орден Красного Знамени давался за 20 лет. А потом выслугу лет отменили в 1957-м или 1958-м году. Когда я в армии только прослужил 10 или 11 лет, это отменили. Так что не за это я был орденом награжден. Значит, за что мне эти ордена дали? Я в Японии воевал. Я убил девять японцев. Понимаете? Это было так. Стоим на аэродроме в Хайларе. Прилетает наших три полка. Я прилетел туда вместе с Промошкиным или с Твердохлебовым, это, значит, - с замкомандира дивизии. Стоим на аэродроме. Это было числа, наверное, 15-го или 18-го августа. Вот я этого точно сейчас не помню. У меня есть бумага с архива вот про этот случай. Там написано, что лейтенант Комаровский убил девять японцев. Стоим. Смотрим: бежит солдат, без ремня и без всего. В крови руки. Он подбегает и начальнику штаба полковнику Боярскому говорит: «Товарищ полковник! Японцы напали на нас, перебили все. Помогите!» Полковник подзывает меня и говорит: «Рено, вот два лейтенанта. Бери их и иди туда.» Это были лейтенант Нефедов Константин и младший лейтенант Рыжакин Витя. Говорит мне: «Бери их!» Я подбегаю и говорю: «Ребята, вы за мной, шагом марш бегом.» И с этим солдатом кинулся туда. Это было метрах в 800 от аэродрома. Отбегаем. Смотрю: груда лошадей стоит. Только подбегаем, ну метров пятьдесят где-то, — пуля - «вжжж» пролетает, вторая пуля вжжж, и мы падаем. Лежит лошадь убитая, лежат два трупа, и стоит пулемет. Тяжелый такой этот оказался пулемет. Можно было с рук стрелять. И две рогульки наставлены у него в землю, и диск лежал сверху. Как он назывался, ДТ или еще как-то — я не помню. Но патроны винтовочные были. А рядом два трупа лежали. Я взялся за этот пулемет и лег. А впереди, метрах в 150-200, находился дом. Из дома стреляли по нам. Я говорю тогда Рыжакину: «Витя, держи ленту.» Отвел пулемет. Смотрю, оттуда раз — и стреляют. Я в одно окно, в другое окно, еще в окно, и все. Очередей пять вжжж — и дал в эту коробку. И диск так заковыряло после этого у меня. Снять — не сниму. Я говорю своему напарнику: «Витя!» А Витя лежит. Смотрю: у него на затылке (показывает) вот такой комок мозгов. Я переворачиваю: у него такая ма-аленькая дырочка на лбу. Черное пятно такое. А сзади разорван околыш от фуражки, и мозги видны. Ну я тут уже, конечно, озверел. Беру винтовку. Убитый же лежит, я и взял у него ее. Патронов нагреб. Я даже увидел в первый раз, что такое обоймы. Они там были. Я же не знал этого вообще. Обоймы: это когда пять патронов. Я карман набил этих обойм, под телегу, туда-сюда, и пополз. А рядом лошади стояли, там же был дом, и там же река вот так текла. Дальше были загороди, тут же дом стоял. А рядом со всем этим такой сарай с крышей до земли располагался. Я под эту машину сюда, под телегу, залез. Тут же лошади стояли: обоз конно-гужевой был. Была такая групировка. Она развозила по Хингаму воду, боеприпасы. Дорог нету, а солдаты проходили с этим обозом. Я поэтому туда-сюда — туда-сюда, и на эту вышку. И в этот сарай залез. А от сарая я подполз к канаве такой, которая была ну метров, может, 15 от сарая. А он, такой сарай, ну метров 8-10 был, но сзади ничего не было у него: ни забора, ни чего другого, - просто крыша. И вот так — метров 15 от сарая я отполз. Из ложбины поднимаюсь и вижу: человек 15 сидят вокруг кого-то на коленках. И стоит японец с винтовкой. Я вот так поднимаюсь. Он на меня глядь, я его «хлоп» — и он «готов». Упал. Выскакивает второй японец, туда-сюда, - и я второго «хлоп», и он раз — и упал. Больше нет никого. Смотрю: китайцы стоят на коленях, и их человек 20. И мне говорят: «Капитана!» Ну у них офицеры — это всегда капитана, так они их называли. «Капитана! - кричат. - Капитана! Япона там!» И показывают мне на дом. А от этого сарайчика метрах в 15 был дом. Я выхожу так на речку, а речка забита: там, знаешь, затор леса был такой. То есть, было как? Сплавляют лес, одно бревно застряло, второе — на него наскакивает, третье тоже на него, и сотни бревен так вот забивают речку. И вдруг я вижу, что по этой речке, по этим бревнам, прыгают три японца с оружием сюда, на нас. Я одного «хлоп» — падает, я другого с винтовки «хлоп» — он тоже падает. С третьим не помню уже как было — но он тоже упал. В это же время самое наши солдаты стояли, стреляли, там же Нефедов и еще кто-то постреливали из пистолета, рядом были японцы, а я вот там оказался. И я понял так, что вот те мои выстрелы они, японцы эти, принимают так, что это японцы стреляют. Они, наверное, считали: откуда там могут быть русские? Это я так понимаю. Я поднимаюсь из за берега, метрах в 10 от меня японец — «ба-ах» в меня. А у меня же все было закрыто, только голова и винтовка были видны. Я приклад держал. И получилось так, что туда — раз, и рикошет. И я его «хлоп» — и он «готов». А там — уже никого нет. Смотрю: из дома выскакивает японец и бежит к китайцам. Он, видимо, считал, что эти выстрелы делали японцы. Это — мое понимание такое. А как на самом деле — не знаю. Я вижу, что он никакого внимания на меня не обращает. Он выскакивает метров на 10-15 — я его - раз, и он лежит. В окошко, потом в дверь японец выворачивается — я его «хлоп», и он лежит. Иду, значит, после этого я дальше. Никого нет. Иду-иду-иду. В дом иду. Открываю: человек восемь японцев лежат в крови, раздетые японцы. Но, видимо, их и солдаты постреляли. Я не говорю, что я один стрелял. И один лежит и держит винтовку, и бах-хх — стреляет в меня. Я его добил. Ну что делать? И сидит офицер. Я подхожу, вот так (показывает) на него винтовку наставил. Он сидит. Я его ногой трогаю — он подымается. Выхожу, вывожу его из дому. Китайцы, как увидели это, так навалились целовать ноги мне. Вот он, китаец, бежит и почти падает. А я в сапогах. А он целует ноги мне. Китайцы целуют! Я говорю: «Отстаньте, отстаньте!» Ну я выхожу, никто больше не стреляет. Значит, больше японцев нет. Я вывожу. Костя Нефедов уже подобрал Ржакина на телегу и отвез туда. Я его, этого своего пленного, веду, а три полка высыпались на улицу, смотрят. Я веду этого японца. Кузьмин или Кузьменко, я сейчас точно не помню, капитан, начальник разведки полка, бежит с лопатой навстречу мне. Подбегает ко мне. Ну может, метров 50 до людей осталось дойти до своих, и он, этот капитан, на моих глазах со всего размаха разрубает голову этому японцу. Рассек ему лопатой голову, в общем. Но Ржакина же убили, привезли же... Минут через 20-30 туда приехал броневик и какой-то генерал на нем. И за ним на «Вилисе» подъезжает к нам уже командир корпуса. Уже генерала ему присвоили на Параде Победы. И он на меня говорит: «Ну где этот?» Я выхожу, поздоровался. «Молодец, молодец! - сказал он. - Так держать.» Ну а дня через два меня начальник штаба подполковник говорит: командир полка звонил, просил героя тебе присвоить. Но командующий фронта Пуркаев решил: не герой. А там вот что получилось. Дали лимит всего на четыре или пять героев. И сказали мне тогда: «Героя не можем вручить, вот орденом можем наградить. Сказали: вот еслиб ты погиб, завтра бы получил героя, хе-хе. Как в бою.» И так я получил орден Отечественной войны 2-й степени.

Дата добавления: 2015-09-06