Военком был сержантом?

- Да, в то время не было майоров, полковников, как и в милиции. В милиции были сержанты, старшие следователи. А эти звания потом уже появились. И вот этот военком прибегает и что-то Василию Ивановичу Давыдову говорит. Тот наклонился, он ему чего-то сказал. И он, Иван Васильевич Давыдов, секретарь райкома партии, подымается и говорит: «Товарищи, только что пришло сообщение. В Берлине вспыхнула революция. Ротфронт!» А мы, когда говорили «Ротфронт», то кулаки, знаете, еще с Испанской войны показывали. Это значило, что враг не пройдет. Это было 22-го июня часа так в три — в четыре дня. Кстати, о войне я вот еще что хочу сказать. Был у нас один такой знаменитый летчик — Федоров. Покрышкин сбил 59 самолетов, Кожедуб — 61 или 62, я сейчас точно этого не помню. Так вот, был у нас летчик Федоров, не знаю, умер он или нет, который командовал штрафниками у Громова. Этот Федоров сбил больше. Так вот, этот Федоров и еще несколько человек, по-моему, пять человек, были в Германии где-то перед самой войной, где-то 15-го или 16-го июня. И на аэродром, где они были, Гитлер, Геринг и все германское военное руководство приехало. Там, значит, тогда показывали полет немецких самолетов. И наши там стояли. Гитлер подошел к нашим и спросил: «Как вы смотрите на нашу авиацию? Вы бы так смогли, как наши летчики сделали?» А фактически так ведь мы их готовили, этих немецких летчиков и танкистов, это — наша была школа. Мы подготовили более тысячи летчиков в Энгельсе и в Липецке. Этот липецкий аэродром полностью немцы сделали: и дома, и дом культуры, - все это немцы сделали. Это было, кажется, еще в 1928-м, в 1929-м и в 1930-м годах. Они все делали: и самолеты собирали в Липецке, и аэродром там же построили. И этот Федоров сказал тогда Гитлеру: «Разрешите!» И он подошел, посмотрел самолет, взлетел и показал самую высокую фигуру высшего пилотажа на тех самолетах. Гитлер наградил его за это «Железным крестом». Этот «крест» вручил ему Геринг где-то 28-го июня на каком-то банкете. А их было пять человек, наших, в Германии. И когда Федоров приехал в Москву, и сказал, что готовится война. Ведь там, в Германии, были все летчики, которые закончили наши училища. Более тысячи летчиков подготовили, а это — две воздушных армии. Но одна-то полного комплекта, это — тысяча самолетов. И они говорили ему, Федорову: «Мы завтра будем бомбить вас.» И он прилетел и об этом доложил. Но Сталин на основании этих слов сказал: но это еще, может быть, провокация. Но Сталин не верил до последнего, считал, что все это провокация. Вот я сегодня перебирал книгу Суворова «Ледокол». Вот он тоже описывает, что у нас были в каждой армии почти представители от немцев: секретари будущих обкомов, райкомов. Но это Суворов пишет. А наши считали, что эта - провокация. Так вот, когда все стало известно, дали нам подготовку привести все к этой войне 23 или 24 часа. А война началась в 4 часа. Какая могла быть подготовка? Вот в районе за Неманом наша граница проходила, наши войска были в Литве, а немцы за Неманом, то есть, все Неманом разделялось. Так даже, по-моему, когда это началось, командир 201-й дивизии звонил в Минск и говорил: «Разрешите раздать патроны.» Ему сказали: «Не-ет, патроны не раздавать.» Это было 21-го числа. Это ночью было. Там по боекомплекту надо было что-то по 60 патронов каждому солдату дать. Ему сказали: «Но приготовьте!» Но что такое на дивизию раздать патроны? Для этого же время надо. И вот в результате война началась, а патроны еще не раздали. Из этой дивизии до Ленинграда дошло 100 человек во главе с командиром дивизии и он там погиб, в Ленинграде. Снаряд попал в землянку, в которой он, командир этой дивизии, находился, и он погиб. Так вот, от дивизии осталось всего 100 человек.

Дата добавления: 2015-09-06