Часть вторая. Подготовка - испытание бомбы - дальнейшая судьба.

Как вы знаете, уже на завершающем этапе Второй Мировой войны американцы сбросили на Хиросиму и Нагасаки ядерные бомбы, чтобы показать, какой силой обладает США. Новый президент Трумэн, который сменил Рузвельта, относился к Советскому Союзу очень враждебно. Насколько я знаю, в конце 1945-го года в Америке разрабатывался военно-стратегический план нанесения ядерного удара по СССР. Масштабы запланированного удара постоянно расширялись, и уже к 1950-му году американцы были готовы сбросить триста ядерных бомб на двести наших городов.

Нам нужно было как-то себя защитить. А у нас не то, что атомной бомбы, даже аэродромов нормальных не было, как я вам уже рассказывал. Да и самолёт, способный нести атомную авиабомбу, у нас также отсутствовал. Страна была разорена войной. При этом атомную бомбу нужно было создать в самые сжатые сроки: США могли ударить по нам в любую минуту. И только героические усилия всего советского народа позволили предотвратить катастрофу. Никто не хотел повторения событий 1941-го года. Каждый готов был не спать и делать всё от него зависящее, работая в самых тяжёлых условиях.

Практически сразу после сброса американских атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки был создан комитет по ядерному оружию первого главного управления. Курчатов возглавил в нём научную работу, а Берия обеспечивал безопасность. Лаврентий Павлович использовал особые методы работы: каждый из нас знал: нарушишь секретность, не будет ни тебя, ни твоих родных. Поэтому все мы, люди, участвовавшие в ядерной программе, вполне оправдывали наименование «глухонемых», как нас тогда называли.

Впрочем, такая строгая секретность имела под собой определённые основания. Американцы, имей они соответствующие разведданные, могли в любой момент нанести точечный удар в место, где разрабатывалась бомба, и всё погибло бы на корню. Помимо секретности, требовалось также разрабатывать разные составляющие ядерного оружия параллельно. Уже в 1946-м году перед Туполевым была поставлена задача сделать самолёт, способный нести ядерную бомбу. На следующий год, в августе 1947-го, в День Авиации в Тушино три экипажа «Ту-4», возглавляемые главным маршалом авиации А.Е.Головановым, выполнили показательный полёт.

Наш лётный состав не сидел без дела, не дожидался, пока самолёты поступят в полк. Мы ездили в конструкторские бюро: в Ленинград, в Москву, в Казань. Там изучали самолёт ещё в процессе его создания, тренировались на стендах и везде сдавали зачёты. После такого возвращались в полк, уже зная новый самолёт, его конструкцию, готовы были к работе. При этом часть лётно-инструкторского состава направлялась на заводские испытания.

Параллельно с этим строились новые аэродромы и военные городки. Главком дальней авиации А.Е.Голованов приезжал к нам в Оршу. Он всё осмотрел, побеседовал с руководством и отдельно с рядовым составом. Если кому-то подошло время получить новое звание, то он тут же это звание без волокиты подписывал: специально для этого с ним ходил человек из отдела кадров. После визита Голованова, у нас тут же начал строиться аэродром, дома для лётного состава, больница, столовая, баня, стадион. Строительная площадка работала с утра до вечера.

А уже в 1948-м году к нам в полк стали массово поступать «Ту-4», мы сразу начали на них летать. Я в период полётов выполнил всю программу войсковых испытаний. Летал со всеми вариантами бомбовой загрузки, испытывали полёты «по потолкам», на малой высоте, на полный радиус действия, летали на воздушные стрельбы, испытывали антиобледенительную систему. Порою, случалось и так, что спать приходилось в самолёте. После ночных полётов на завтрак съездишь, и уже некогда идти в общежитие: до дневных полётов - всего несколько часов. Тогда в кабине чуть подремлешь, и опять полетел.

При выполнении войсковых испытаний присутствовали представители завода, представители конструкторских бюро. Они сразу же реагировали на все наши замечания, вносили изменения в конструкцию. Увидишь дефект, скажешь об этом, и уже через неделю на всех самолётах, которые выпущены и которые ещё будут выпускаться, этот дефект будет устранён.

Приведу пример. Нам подвесили трёхтонную бомбу при полёте на полный радиус действия. Мы набрали заданную высоту, вышли к месту сброса, а бомба не сбрасывается. Связались тогда с диспетчером, и приняли решение снизиться до безопасной высоты, чтобы не подорваться от своей же бомбы и повторить попытку сброса. Опустившись до высоты 900 метров, я с командиром корабля в момент автоматического сброса включил аварийный сброс, и через доли секунды бомба оторвалась от самолёта.

Приземлившись, доложили о случившемся. Специалисты проанализировали. В тот день погода была неустойчивой, влажность высокой, и на большой высоте температура доходила до 50 градусов мороза. Соленоиды, которые должны были сработать от поступавшего с нажатием кнопки «сброс» электрического тока, при такой температуре не срабатывали, поэтому бомба не сбрасывалась. А когда мы снизились, температуры уже стали положительными. И даже от включения аварийного сброса произошёл нагрев соленоидов, бомба пошла. Конструкторы приняли решение поменять герметизацию оборудования. Буквально через пять-шесть дней герметизация была переделана во всех наших самолётах. Новые машины, поступавшие к нам, уже сразу выпускались без подобного дефекта. И, насколько я знаю, потом, в каких бы условиях не приходилось летать, у всех экипажей бомбы сбрасывались без каких-либо осложнений.

В 1949-м году наш полк участвовал в воздушном параде на 18 октября в Тушино. А уже 29 октября были произведены испытания первого ядерного заряда. Конечно, это была ещё не та бомба, которую можно подвесить на самолёт и сбросить на врага. Для её доработки потребовалось ещё два года. Однако, представляете, какое это произвело впечатление на американцев: их шпионы наверняка видели наши самолёты, потом было объявлено об успешном испытании атомной бомбы. Это должно было заставить их задуматься.

В 1950-м вся наша 45-я дивизия во главе с комдивом Набоковым участвовала в первомайском воздушном параде на Красной площади. Командовал тем парадом Василий Сталин, главком ВВС Московского военного округа. Правда, лётчики видели его у себя не часто, Василий Иосифович больше увлекался спортом. Тем не менее на генеральной репетиции парада он появился. За день до парада самолёты у нас приняли, запломбировали, всё осталось под охраной работников органов. Мы отправились спать, и по общежитию проверяющие ходили, чтобы никто из нас перед парадом не гулял, и все хорошо отдохнули. В результате выступили прекрасно, даже благодарность от Сталина получили. Мы смогли выдержать строй, пролетели эдакой «гармошкой»: по три самолёта в ряд вся дивизия, хотя на «Ту-4» держать строй гораздо сложнее, чем на истребителе. Те, кто смотрел на нас с земли, говорил, что получилось очень красиво. Диктор объявил зрителям, что возглавляет строй бывший матрос легендарного крейсера «Аврора» генерал-майор авиации Набоков.

Дата добавления: 2015-09-06