Развитие немецкого идеализма И.Г. Фихте

Каждое новое поколение европейских философов по- своему осмысливает учение Канта. Одним из ближайших по времени его интерпретаторов был Иоганн Готлиб Фих­те (1762-1814), который попытался углубить критическую философию, избавив ее от непоследовательности, связан­ной с постулированием реального существования непозна­ваемой «вещи в себе». Чрезвычайно высоко оценивая уче­ние Канта о человеческой свободе, Фихте полагал неоправ­данным и теоретически неубедительным ограничивать эту Свободу признанием объективности бытия «вещей в себе», то есть их независимости от сознания познающего и действующего субъекта.

Теоретическую непоследовательность Канта Фихте усмотрел в том, что «вещь в себе» признавалась создателем критической философии, выходящей за рамки опыта и по­этому непознаваемой, но, вместе с тем, реально Суще­ствующей и являющейся источником, причиной наших ощущений. Однако, по Канту, все категории рассудка, в том числе и категории существования (реальности) и причины, применимы лишь к предметам нашего опыта, а они конструируются нами самими из материала чувственности с помощью априорных форм познания.

Практическое значение осуществленного им изгнания «вещи в себе» из философского миропонимания Фихте ви­дел в том, что таким образом обосновывается созидательная мощь человеческого сознания и его универсальная практи­ческая деятельность как реальное осуществление свободы. Фихте акцентирует, всемерно подчеркивает творческую ак­тивность человека. Вместе с тем предпринятое Фихте устра­нение из критической философии идеи «вещи в себе» озна­чало разрушение того хрупкого равновесия между элемен­тами материализма и идеализма, которое удалось устано­вить Канту, и отчетливое смещение философской позиции в сторону идеализма. На место мировоззренческого синтеза вновь была воздвигнута философская односторонность. Продуктивность этого преобразования оказалась далеко не бесспорной.

Рассматривая свою концепцию, названную им наукоуче- нием, в качестве продолжения и углубления критической философии Канта, Фихте счел необходимым положить в ее основание принцип существования «абсолютного Я» как бе­зусловного начала, не определяемого ничем внешним или более высоким. Использование понятия о реальном суще­ствовании внешних для сознания материальных вещей Фихте считал неоправданным проявлением догматизма, поскольку, в свете философии Канта, знать их мы не можем. Все содержание знания, полагал он, должно быть выведено из активности нашего сознания. В противоположность дог­матизму, идущему от внешнего бытия к мышлению, крити­ческая философия, по Фихте, должна продвигаться от мыш­ления к бытию, выводя из деятельности познающего «Я» не только формы его познания, но и все чувственно-осязаемые характеристики предметного бытия. Бытие чувственно воспринимаемого мира должно быть истолковано как ре­зультат творческой деятельности «Я», осуществляемой, правда, бессознательно. Проникновение в деятельность «Я» осуществляется путем самонаблюдения, а также интеллек­туальной интуиции, благодаря которой «абсолютное Я» раскрывается не как покоящаяся вещь, а как развертыва­ющаяся активность, как самостановление творческого ин­теллекта.

Мысль о том, чтобы выстраивать систему философии, исходя из «Я», а не из чувственно воспринимаемой реаль­ности, не столь уж нова. Вспомним хотя бы характеристику древнеиндийской философии, данную С. Радхакришнаном. Первое основоположение наукоучения Фихте состоит в

утверждении, что «Я» безусловно полагает свое собственное бытие, и это его самополагание есть, с одной стороны, само­созидательная, или практическая, деятельность, а с другой стороны - деятельность познавательная, или теоретическая. Изначальное и безусловное «Я» соединяет в себе, таким об­разом, черты субъекта и объекта. Будучи субъектом, оно в процессе своего самополагания и самораскрытия находит в себе те ощущения и восприятия, из которых выстраивают­ся образы объектов. Творческая сила этого самораскрыва­ющегося «Я», или продуктивная способность его воображе­ния, созидает то, что мы называем миром природы.

Но это означает, что первоначальное «чистое Я» разделя­ется, с одной стороны, на содержание сознания субъекта и" на само это сознание. Самонаблюдение субъекта обнаружи­вает, что некоторые его представления всецело свободны, другие же соотносятся с чем-то независимым от них и под­чинены определенной закономерности. Отсюда выводится второе основоположение наукоучения: «Я» безусловно про­тивополагает некоторое «не-Я», охватывающее весь вещ­ный и вообще весь внешний для данного конечного «Я» мир. Так появляется ограниченное «эмпирическое Я», кото­рому противостоит многообразная действительность.

Окружающий мир, или «не-Я», выступает первоначально как совокупный предмет чувственного созерцания, полага­емый силой воображения Я и нуждающийся в постижении посредством рассудочной деятельности мышления. «Не-Я» дает толчок для деятельности нашего «эмпирического Я», между ними устанавливаются отношения взаимовлияния и взаимоограничения. Но изначальной и единственной реаль­ностью, по Фихте, является «Я». Поэтому появляется необхо­димость ввести третье основоположение наукоучения, которое утверждает, что абсолютное, или «всеобщее Я» противопола­гает внутри себя «частичному (эмпирическому) Я» частичное же «не-Я». Вместе с этим «всеобщим Я» в картину мирозда­ния, выстраиваемую Фихте, вводится существенный эле­мент объективного идеализма, ибо появляется некий духов­ный абсолют, в котором укоренены и все реальные люди- субъекты, и все познаваемые ими предметы (объекты).

Итак, кантовскую «вещь в себе» Фихте признал необос­нованной. Вместе с тем отдельное человеческое «Я» не рис­кует утверждать, что весь мир является его свободным тво­рением. Значит, нужно допустить существование сверхче­ловеческой, всеобъемлющего, божественного, «абсолютно­го Я». Так трансформирует Фихте учение Канта о трансцен­дентальном единстве самосознания, предваряющем всякий опыт и составляющем всеобщую его предпосылку. Позиция Фихте смещается от субъективного идеализма к объектив­ному идеализму.

Правда, Фихте вносит элемент существенной новизны в понимание категорий рассудочной деятельности человека. Они толкуются уже не как готовые и застывшие формы мышления, а как моменты самораскрытия, самостановле­ния «Я» и, соответственно, как определенные этапы и фор­мы конструирования «не-Я». Фихте стремится осуществить дедукцию категорий, выведение из одних понятий других, основываясь на утверждении внутренне противоречивого характера деятельности «Я». Познающий субъект обнару­живает противоречие познаваемого объекта, осмысливает и выражает в соответствующих понятиях выявившиеся его стороны, противоположности, а затем осуществляет синтез противоположностей. Таким образом, движение позна­ющего мышления имеет триадическую форму: в нем есть тезис (полагание), антитезис (противополагание) и синте- зис, соединяющий противоположности. Из противоречи­вости самораскрытия «Я» вытекает и диалектическая проти­воречивость «не-Я», или мира природного бытия, о кото­ром, впрочем, в философии Фихте повествуется довольно бегло и весьма абстрактно. В целом получается, что в про­цессе человеческого познания постигается и выражается в понятиях становление и противоречивая связь мира пред­метов нашего опыта, - мира, являющегося результатом бес­сознательной творческой активности «абсолютного Я». Все это - ростки будущей философской системы Гегеля.

Дата добавления: 2015-10-13