Эпилог.

Надеюсь, мне удалось показать читателю, что гораздо проще избежать техзаблуждений, которые могут помешать биологу в его повседневной работе, еслируководствоваться здравым смыслом и опытом, а не полагаться во всем наглубокомысленные логические размышления. Поэтому я отобрал для специальногорассмотрения серию опасных ловушек, иллюстрирующих печальные, но правдивыеистории об ученых, угодивших в них (в большинстве случаев это был я сам). Вконечном счете все эти разнообразные заблуждения распадаются на три группы,которые можно было бы назвать: 1) "мираж -- нечто увиденное перевернутымвверх ногами"; 2) "зеркальное отражение" и 3) "отвлекающие уловки". Вот ваммой совет в связи с этим. Учитесь сосредоточиваться - невзирая ни на какие уловки, западни имиражи - сначала на выборе темы, достойной исследования, а потом, когда вашаработа закончена,- на оценке ее истинного значения. Помните, очень легко попасть в ловушку и не заметить того, что яснопредстанет перед вами, но в перевернутом виде: отраженным в зеркале: или с крохотной отвлекающей уловкой и тогда вы упустите его . Все эти слабости аналитического аппарата нашего мозга уже давноизвестны психологам, но, подобно другим, более приятным слабостям плоти, онипродолжают "нарушать порядок", ибо противостоять искушению трудно. Для этогоодного знания недостаточно. Если только страшная участь тех из нас, ктопопался в эти ловушки, послужит предостережением для других,- мы обретемправо сказать: "Нет мы пали не напрасно!"

*9. КАК ЧИТАТЬ?*

Образование создало огромное количество людей, способных читать, нонеспособных определять, что достойно чтения. Джордж Тревельян Но вот уже много лет, как я не могу заставить себя прочитать ни однойстихотворной строки поэзии; недавно я попробовал читать Шекспира, но этопоказалось мне невероятно, до отвращения скучным. Я почти потерял также вкуск живописи и музыке. Вместо того чтобы доставлять мне удовольствие, музыкаобычно заставляет меня особенно напряженно думать о том, над чем я в данныймомент работаю. У меня еще сохранился некоторый вкус к красивым картинамприроды, но и они уже не приводят меня в такой чрезмерный восторг, как вбылые годы. С другой стороны, романы, которые являются плодом фантазии, хотяи фантазии не очень высокого порядка, в течение уже многих лет служат мнечудесным источником успокоения и удовольствия, и я часто благословляю всехроманистов. Мне прочли вслух необычайное количество романов, и все онинравятся мне, если они более или менее хороши и имеют счастливую развязку,-нужно было бы, издать закон, запрещающий романы с печальным концом. На мойвкус, ни один роман нельзя считать первоклассным, если в нем нет хотя быодного героя, которого можно по-настоящему полюбить, а если этот герой -хорошенькая женщина, то тем лучше. Эта удивительная и достойная сожаления утрата высших эстетическихвкусов тем более поразительна, что книги по истории, биографии, путешествия(независимо от того, какие научные факты в них содержатся) и статьи повсякого рода вопросам по-прежнему продолжают интересовать меня. Кажется, чтомой ум стал какой-то машиной, которая перемалывает большие собрания фактов вобщие законы, но я не в состоянии понять, почему это должно было привести катрофии одной только той части моего мозга, от которой зависят высшиеэстетические вкусы. Чарльз Дарвин Классика - это нечто такое, что каждый хотел бы прочесть, но никто нехочет читать. Марк Твен

Специальная литература

Какое количество специальной литературы вам следует читать, зависит отизучаемого вами предмета и от вашей личности, а в конечном счете только отвашей личности. Создается впечатление, что ученый, интересующийся сравнительнонебольшой, строго ограниченной областью исследования, должен охватитьменьшее количество литературы, нежели его коллега, изучающий обширную тему.Но в науке нет небольших, ограниченных областей - есть только небольшие,ограниченные ученые. В природе каждая область сливается с соседними, итолько от вас - и в значительной степени от вашей способности к чтению -зависит, где именно пройдут границы ваших интересов. В 1937 г., когда впервые было описано анафилактоидное воспаление,охватить всю мировую литературу по этому предмету было совсем нетрудно - ниодной публикации не существовало. Теперь, спустя более чем четверть века,все еще имеется лишь около пятисот статей, специально посвященных этойреакции. Ученый, который в 1937 г. решил бы заняться этой темой, при такомнебольшом числе публикаций за столь многие годы наверняка не испытывал бызатруднений в том, чтобы постоянно следить за ними. Даже хорошо "переварив"только пятьсот статей, он смог бы рассчитывать на получение собственныхинтересных результатов. Но его потенциальные возможности как исследователянаверняка увеличились бы в огромной степени, если бы он следил также засмежными областями исследований. С течением времени выяснилось, чтоанафилактоидное воспаление может вызываться различными агентами. Возникаютследующие вопросы: каковы существенные фармакологические свойства этих"анафилактоидогенов", какие общие химические или физические свойстваобъясняют их своеобразное воздействие? Ответ такой: в органах, находящихся всостоянии шока и подвергшихся воздействию анафилактоидогенов, серьезноповреждены тучные клетки. Сразу же возникает другой вопрос: что еще известнооб этих тучных клетках? Ответ на этот вопрос вынуждает нас заняться поискомлитературы, и глубина этого поиска доходит до того момента, когда сто летназад Эрлих открыл тучную клетку. Мы выясняем, что тучные клеткивырабатывают гистамин, серотонин и гепарин, и начинаем гадать, не играют лиэти соединения определенную роль в анафилактоидном воспалении. Какова связьмежду анафилактоидным воспалением и анафилактическим шоком или междуанафилактическим шоком и другими реакциями повышения чувствительности? Цепочке вопросов, поднимаемых одним-единственным новым наблюдением, нетконца, и поскольку "судьба улыбается только дерзающему", чем больше вызнаете, тем больше вероятность того, что вы откроете что-нибудьзначительное. Чем больше вы знакомитесь с литературой, не имеющей прямогоотношения к вашей специальности, в том числе с философской и художественной,тем более обостряется ваша способность к значимым открытиям. Однако точно так же, как в лабораторной работе чрезмерные приготовленияк открытию порождают своеобразный "технический фанатизм" (бесконечноеусовершенствование исследовательской аппаратуры, но не самих исследований),так и неуемное стремление к повышению своей эрудиции, совершенствованиюсвоего интеллекта превращает человека в "книжного червя", "кладбище знаний".На практике чрезмерная эрудиция порой становится серьезным препятствиемтворческой деятельности. Как здесь не вспомнить о простаке, который не знал,что этого сделать нельзя, и потому сделал это! В изучении литературы всегда должна существовать граница между "слишкоммало" и "слишком много". В отличие от мнения большинства психологов я твердоубежден в том, что человеческий мозг располагает ограниченным пространствомдля запоминания информации, которое быстро переполняется, по крайней мере втой его части, где информация еще извлекаема. После заполнения этой областикаждый новый факт, который вы туда "запихиваете", выталкивает какой-нибудьдругой факт на задворки, откуда его можно извлечь на свет божий только призначительном усилии. В моей памяти, например, один иностранный язык может суспехом замещать другой. Я довольно прилично говорю по-испански и по-итальянски, но если мнеприходится читать серию лекций на итальянском, мой испанский "ускользает" отменя и восстановить его можно только практикой. Точно так же "ржавеет" мойитальянский, если я слишком много пользуюсь испанским. (Забавно, но это вменьшей мере касается языков, принадлежащих к разным языковым группам;например, чтение лекций по-русски не причиняет ни малейшего вреда моемувенгерскому и немецкому, но наносит ущерб чешскому.) При чтении, так же как при поглощении пищи, чувство насыщения находитсяв прямой зависимости от аппетита - поглощать литературу можно только встрогом соответствии со своими возможностями. При первом появлении симптомов"переедания" следует немедленно остановиться. К счастью, запоминаниеинформации можно значительно облегчить с. помощью некоторых приемов, которымчеловек обучается на протяжении жизни. Вот некоторые из них. Не старайтесь запоминать то, что вам в ближайшее время не понадобится,-запомните только, где это можно отыскать. Если вы в данный момент неработаете с гистамином, например, а вам попалась на глаза статья илимонография по этой тематике, просто пролистайте материал, чтобы определить,заслуживает ли он внимания. Если да, то сделайте соответствующую пометку всвоей картотеке. Если через неделю или десять лет вам понадобятся материалыпо гистамину, то, обратившись к соответствующему разделу картотеки, вы. безтруда найдете нужную работу. Я настойчиво рекомендую делать такого рода пометки и записи не толькодля запоминания публикаций, но и почти во всех случаях жизни. По крайнеймере в нашем институте мы всегда носим в нагрудных карманах своихлабораторных халатов записные книжки и карандаши, с тем чтобы в случаенеобходимости сделать нужную запись, не прерывая основной работы. Например,во время наших ежедневных обходов может появиться запись о необходимостизаказать какой-либо препарат, проверить фразу в рукописи, начать тот илииной эксперимент или пополнить свои знания по какому-то предмету; хранитьвсю эту информацию мы доверяем записной книжке, чтобы иметь возможностьиспользовать ее в будущем. Она более надежно хранит информацию, чем нашмозг, и к тому же без ущерба для других занятий. Либо читайте, либо перелистывайте материал, но не пытайтесь читатьбыстро. Сейчас во всех американских учебных заведениях обучают скорочтению.Считается, что это экономит время, но я опасаюсь, что это "экономит" также изнания. Возможно, я несколько субъективен, поскольку сам читаю безнадежномедленно. Однако, поговорив со своими коллегами, я обнаружил, чтобольшинство из них жалуются на тот же недостаток - неумение быстро читать. Аможет быть, это вовсе не недостаток? Если текст меня интересует, то чтение,размышление и даже фантазирование по этому поводу сливаются в единыйпроцесс, в то время как вынужденное скорочтение не только не способствуеткачеству чтения, но и не приносит чувства удовлетворения, которое мыполучаем, размышляя о прочитанном. С таким же успехом мы могли бырассчитывать на увеличение музыкальных способностей человека, предложив емупрослушивать магнитофонные записи со скоростью, в пять раз превышающейнормальную. Вот мой совет: никогда не пытайтесь читать быстрее, чем высчитаете нормальным для себя, всегда отводите время для размышлений надпрочитанным и на аналогичные темы. Для меня чтение - это своеобразный каркасдля размышлений об основной работе и о будущих экспериментах. Никогда нескажешь себе: "Ну, теперь думай об интересном эксперименте". Идеи приходятсами по себе по мере того, как вы соединяете чьи-то мысли со своимисобственными, неторопливо читая чужой текст. Но в то же время, если вы хотите быть на уровне последних достижений(или по крайней мере держать на этом уровне свои картотеки), вам необходимопредаваться массированному чтению. Это уже совершенно иной умственныйпроцесс: вы просто перелистываете страницы в поисках информации, котораяможет оказаться полезной. Берете новый текст, например, и просто знакомитесьс его заглавием. Если оно не дает вам достаточной информации, вы читаетеаннотацию. Затем, если описываемая методика представляет для вас интерес, выобращаетесь к разделу "Материалы и методы". Но никогда не пытайтесь быстропрочесть весь текст. Все, что в нем есть важного, можно в течение несколькихсекунд перенести в каталожную карточку с помощью простых условных знаков,которые вы всегда сможете расшифровать в случае необходимости. Вот такому типу массированного чтения мы учим наших библиографов,которые систематически обеспечивают поступление в библиотеку института самыхсвежих публикаций. И они используют эти навыки с немалой пользой. Кстатисказать, большинство из них даже не являются врачами и от них не следуетожидать профессионального владения всеми навыками, которые необходимы нашемунаучному персоналу. Они работают с текстом особым образом - примерно так,как это нужно при подготовке предметных указателей. Их составителиприобретают поразительную способность выявлять ключевые слова, не делая приэтом ни малейших попыток понять текст. Чтобы обучиться этому искусству,возьмите какой-нибудь журнал и попробуйте просмотреть страницу сверхудонизу, прикрывая текст каталожной карточкой и перемещая ее по мерепросматривания. Подобную операцию можно научиться делать очень быстро, нетеряя ни одного ключевого слова, подлежащего индексации. Можно такжеповысить чувствительность восприятия к определенным наиболее важным словам,и они будут избирательно фиксироваться в вашей голове по мере просмотратекста. Некоторые библиографы проделывают эту операцию и без карточки,пользуясь методом "диагонального чтения" - из левого верхнего в правыйнижний угол страницы. Кроме указанных видов чтения, я бы рекомендовал внимательно прочитыватьпоследние издания, учебников по предметам, не связанным непосредственно свашим собственным. Учебники, как правило, содержат квинтэссенцию наиболееважных и надежных фактов в достаточно широкой области, и потому они являютсяпревосходным средством поддержания общей научной культуры специалиста,работающего в той или иной ограниченной области медицины. В этом случаенаиболее рациональным будет диагональное чтение, за исключением техразделов, которые представляют для вас интерес,- их следует читать не спеша.

Художественная литература

Относительно чтения неспециальной литературы не существует общихрекомендаций. Большинство ученых читают примерно то же, что и всеобразованные люди. К сожалению, научная работа - столь всепоглощающеезанятие, что многие исследователи попросту не читают ничего, кроме научныхтекстов. Некоторые не читают даже газет. Правда, есть и такие, кто вечеромберет с собой в постель в качестве успокаивающего или снотворного детектив.С большим удивлением я узнал, что некоторые величайшие ученые нашего временина досуге не читают ничего, кроме детективных романов. Я и сам пытался этимзаняться, но безуспешно. Разумеется, среди ученых есть и страстныепочитатели поэзии и классики, но какой-либо связи между научнойквалификацией ученого и его литературными вкусами мне обнаружить не удалось. Огромную воспитательную роль, особенно для молодых исследователей,нередко играют биографии великих ученых и художественные произведения натемы науки. Я никогда не забуду тот колоссальный эмоциональный заряд,который я получил после прочтения биографин Луи Пастера, написаннойВаллери-Радо{40}, сочинения Клода Бернара, в котором тот излагает свойпринцип изучения экспериментальной медицины и которое является. по сутидела, его научной автобиографией, или романа Синклера Льюиса "Эрроусмит".(Из бесед с коллегами я вынес убеждение, что эта последняя книга послужиладля молодых ученых всего мира одним из величайших стимулов к научнойдеятельности, хотя ее автор не был ученым, а сюжет - всего лишь плодвоображения.) Лично я читаю всякого рода неспециальную литературу только в постелиперед сном, но занимаюсь этим ежедневно в течение всей своей жизни. Поэзиювоспринимаю только в малых дозах, очень люблю хорошие романы, биографии,автобиографии, философские произведения и - как вы, быть может, заметили -афоризмы. Я испытываю сильную антипатию к переводам (возможно, потому, чтонекоторые из моих собственных книг были переведены отвратительно), поэтомувсе, что могу, читаю на языке оригинала. Эта привычка приносит мнедополнительное удовольствие, так как мне нравятся языки как таковые. Янахожу, что ничто не в состоянии дать мне большего разнообразия мыслей ичувств, так полно познакомить меня с культурой другого народа, чем чтениекниг в оригинале или беседы с людьми на их родном языке, который служитсредством самовыражения и моим собеседникам, и авторам прочитанных мноюкниг. Когда я читаю какую-нибудь забавную историю, анекдот или ходячеевыражение, особенно характерные для другого народа и его культуры, я ловлюсебя на мысли о своем родстве с этим народом и думаю: "Ну совсем как мы..."

*10. КАК ПИСАТЬ?*

Дата добавления: 2015-08-21