Обобщающее название, или ловушка экстраполяции.

Очевидно, что многие проблемы, которые мы до сих пор рассматривали подразными названиями, в определенной степени перекрывают друг друга. Впрочем,как я уже говорил, я описывал эти заблуждения не столько для того, чтобыдать их четкую классификацию, сколько для того, чтобы представить их в томвиде, в каком они сами себя обычно проявляют. Избегать подобных ловушекбудет значительно проще, если познакомиться с их способами маскировки. К примеру, та заслуживающая особого внимания мыслительная ошибка,которую у себя в лаборатории мы называем "дутый авторитет обобщающегоназвания", до известной степени перекрывается ошибками "разветвляющихся" и"альтернативных путей". Мне все же кажется, что было бы неплохо специальноее рассмотреть и соотнести с тем, какое значение приобретает проблемаобобщающих названий. Ибо не секрет, что слишком часто непосредственнымисточником ошибки фактически является сам используемый термин. Дляиллюстрации используем следующую схему: Рассматриваемая "мишень" (изображенная в виде столбчатой структуры вцентре рисунка) обладает рядом общих характеристик. Это единственнаяпричина, по которой мы может пользоваться единым обобщающим названием,скажем "Т-столбик", вместо того чтобы всякий раз перечислять все его части,от Т1 до Т8. Такие общие характеристики не обязательно обусловливаютсяанатомическим сходством частей, они могут иметь чисто функциональную основу(скажем, почти повсеместно встречающиеся клетки ретикулоэндотелиальнойсистемы тем не менее реагируют как единое целое). Подобные обобщающие названия удобны, но они могут и вводить взаблуждение. На примере нашей схематической модели предположим, что некийисследователь доказал путем наблюдения семи составляющих Т-столбик частей,что S стимулирует развитие Т-столбика при воздействии на части Т1 - Т7, а S1препятствует такому развитию при воздействии на части Т2 - Т7. Предположимдалее, что к тому времени, как он получил эти результаты, его запас стимуловS1 исчерпался. В подобном случае велико искушение заявить, что, конечно же,действия и S, и S1 на Т1 и Т8 также будут взаимно нейтрализовать друг друга.Дело в том, что мы привыкли думать об S как о единственном стимулирующемфакторе (широкая общая часть стрелок на рисунке слева), а об S1--как оединственном препятствующем факторе, или ингибиторе (гребенчатая общая частьстрелок справа). На самом же деле, если рассмотреть схему более внимательно,то окажется, что как S, так и S1 действуют на Т1 стимулирующим образом, в товремя как на Т8 S оказывает стимулирующее влияние, а S1 - вообще никакого. Вданном случае использование трех обобщающих названий (и понятий), а именно:S как стимулятора, S1 как ингибитора и Т как "мишени", оправданно и удобно.Но при этом данные общие обозначения сами по себе становятся главнойпричиной того психологического барьера, который мешает видеть возможныеисключения, имеющие место в отдельных точках (а именно в Т1 и Т8). В качестве реального примера возьмем первичные и вторичные мужскиеполовые признаки. Они представляют собой составную мишень, включающую рядсовершенно различных в структурном отношении тканей (семенники и борода учеловека, рога у оленя, гребень у петуха и т. п.). Мы называем их единымобобщающим названием "мужские половые признаки", поскольку, несмотря наразличия в их внешнем виде, функциях и расположении, они характерным образомразвиты у особей мужского, а не женского пола. Далее, эти признаки в целомподвержены стимулирующему влиянию тестоидных "мужских" гормонов (например,тестостерона) и ингибируются фолликулоидными "женскими" гормонами (например,эстрадиолом). Это в свою очередь приводит нас к мысли о том, что точно также целая группа других мужских гормонов действует как стимуляторы(андростерон, метилтестостерон), а женские гормоны (эстрон, эстрадиол) - какингибиторы. Рост петушиного гребня и в самом деле стимулируетсятестостероном, андростероном и метилтестостероном, а сдерживаетсяэстрадиолом, эстроном и эстриолом. После того как при изучениимногочисленных других мужских половых признаков было отмечено подобноевзаимное противодействие, понятие гормонального антагонизма в половой сференастолько прочно укоренилось в нашем сознании, что мы не замечаемисключения. А ведь молочные железы самца крысы стимулируются обоими типамигормонов, в то время как препуциальные железы стимулируются тестоидами, ноне подвержены ингибирующему влиянию фолликулоидов. Выявление подобных исключений неизбежно побуждает некоторых критиковоспаривать разумность использования обобщающих названий для совместногорассмотрения различных частей изучаемой "мишени" или для всего разнообразияиндивидуальных действий стимулов. Подобный критический настрой совершеннонеоправдан. Если судить по рассмотренному выше примеру, то обходиться безпонятия "мужские половые признаки" или же "мужские гормоны" было бынеудобно, несмотря на исключительное, необычное поведение некоторыхсоставных частей, к объединению которых тяготеет обобщающее название.Очевидно, было бы невозможно, скажем, перечислить все известные (а вообщеговоря, и все еще не открытые) мужские гормоны каждый раз, когда мы хотимсказать, что определенный орган стимулируется не только тестостероном,метилтестостероном и андростероном, но и, насколько известно, всеми мужскимигормонами. Так уж устроен человеческий мозг, что в мыслительных процессахпочти всегда используются символы, которые действуют в качестве краткихобозначений целых классов родственных сущностей. В противном случае мыпогрязли бы в массе деталей, с которыми нам приходится иметь дело. Решение,сотоит не в том, чтобы отказаться от обобщающих названий, а в том, чтобыпонять их ограничения и не наделять абсолютным авторитетом, которым они необладают. Хорошее обобщающее название сослужит нам добрую службу, но лишь втом случае, если мы осознаем, что оно относится к исходным, но не кидентичным вещам. В процессе моей собственной работы по изучению коры надпочечников мнепришлось столкнуться с несколько иной проблемой. Предлагая термины"минералокортикоид" и "глюкокортикоид" для двух основных классов жизненноважных эффектов гормонов коры надпочечников, я настойчиво стремилсяподчеркнуть, что одно и то же химическое соединение может проявлять оба видаактивности, хотя и в разной степени. Таким образом, этими терминамипредполагалось обозначать эффекты, а не химические соединения. Обширные экспериментальные данные впоследствии подтвердили тот факт,что эти эффекты не одинаковы и во многих отношениях взаимно противоположны.К тому времени удобства ради стало обычным делом применять термин"минералокортикоиды" или "глюкокортикоиды", если соответствующие соединенияпроявляли активность преимущественно одного или другого типа. Это,несомненно, оправдано и согласуется с общепринятым употреблениемэндокринологической терминологии. Никто не усомнится в разумности называниякортизона "кортикоидом", хотя он и обладает небольшим маскулинизирующимдействием (способствует росту волосяного покрова - так называемомугирсутизму), и точно так же никто не станет отвергать в применении ккортизону термин "мужской гормон", поскольку кортизон обладаетсоответствующим действием. Тем не менее за прошедшие годы более пятидесятиавторов заявили, что разделение между минерале- и глюкокортикоидаминедопустимо, поскольку для некоторых соединений характерны оба этихдействия. Тот факт, что наша классификация была почти единодушно принятабольшинством исследователей, совершенно ясно показывает, насколько полезны,а может быть даже и незаменимы, такие обобщающие названия; следует лишьиметь в виду, что входящие в один и тот же класс объекты похожи, но неидентичны. Другая ошибка экстраполяции, которая не так давно появилась впубликациях, основывалась на следующем рассуждении: резерпин выводит изсердца катехоламины и в то же время предохраняет от некоторых формкардионекроза. Значит, кардионекрозы зависят от присутствия катехоламинов всердце. на самом же деле предварительное воздействие любого стрессорапрепятствует возникновению этих кардионекрозов, а резерпин - мощныйстрессор. При этом специфичность действия резерпина и его влияние насердечные катехоламины никогда не испытывались. Возможно, наиболее распространенная из совершаемых ошибок экстраполяциисостоит в неправомерном предположении, что, зная эффективную дозу препаратана килограмм живой ткани одного вида животных, можно определять дозу,необходимую для создания аналогичного эффекта у других видов. Ходрассуждений при этом бывает примерно таким: доза кортизона, необходимая длядостижения определенного эффекта у крысы весом 100 граммов, 1 миллиграмм.Значит, у человека весом в 70 килограммов для получения такого же эффектанадпочечники должны будут выделить дозу кортизона в 700 раз большую.Поскольку такое огромное количество кортизона в принципе выработатьневозможно, результаты этих наблюдений не могут быть применены в клиническоймедицине. Дело в том, что в расчете на единицу веса живой ткани человек можетоказаться гораздо более (или менее) чувствителен, нежели крыса, к действиюкакого-либо препарата. Фактически обобщение по показателю веса неприменимодаже по отношению к молодым и старым особям в рамках одного и того же вида.В расчете на 1 килограмм веса тела ребенок гораздо чувствительнее к действиюморфина, нежели взрослый, а крыса гораздо менее восприимчива, чем человеклюбого возраста.

Дата добавления: 2015-08-21