ВОСХОЖДЕНИЕ НА ТРОН

После смерти Мухаммеда Эретны княжество рас­палось на несколько отдельных мелких княжеств, самое значительное из которых охватывало террито­рию вокруг Эрзинджана, где некий Мутаххартен за­хватил власть. Хотя сын Мухаммеда Эретны и его на­следник Али Бек стремился снова подчинить себе из Кайсери фактически независимых эмиров, в конце концов его усилия оказались безрезультатными. Впро­чем, кризис, в котором оказалось основанное Эретной княжество, нельзя объяснить только ошибками Али Бека. Благодаря монгольским сторонникам Эретна стал правителем, его сын Мухаммед, однако, ста­рался помешать влиянию этих групп, при нем давно осевшие здесь смогли укрепить свое влияние. Мон­голы, должно быть, поэтому перекочевали на запад и юг, то есть в область князей Караманских⁶².

Как уже было не один раз, когда правитель дей­ствовал неудачно, летописцы, которые искали убеди­тельные причины неудач, упрекали его в непригод­ности и развратном образе жизни. Бурхан-ад-Дин, судья Али Бека в Кайсери, честолюбие которого и раньше подстегивалось тем дервишем, нацелился на захват власти. Он воспользовался, как кажется, от­сутствием Али Бека для попытки организовать путч. Его сторонники, очевидно, в достаточном количестве были приведены к нему его духовным покровителем. Правда, быстрое уничтожение Али Бека оказалось невозможным; Бурхан-ад-дин вскоре после этого за­верил законного правителя в готовности к примире­нию. Али Бек вернулся в Кайсери; предатель-судья должен был, прежде всего, отстраниться от обществен­ной деятельности.

Но без всяких раздумий он ухватился за первую возможность приблизиться к своей цели. Ала-ад-дин Халил, князь Карамана, послал войско против Кай­сери. Участвовали в этом нападении те кочевавшие по Анатолии монголы и татары, которые в княжестве сы­новей Эретны больше не чувствовали себя желанны­ми. Когда Али Бек услышал о нападении, он бросил все и отправился в Сивас. Азиз, который, конечно, ничего не пропускает из того, что могло бы выста­вить на посмешище противников Бурхан-ад-дина, рас­сказывает, как передается известие правителю, нахо­дившемуся в ванне, о наступлении врагов, и он, увен­чанный цветами и еще с расческой в волосах, убега­ет. Бурхан-ад-дин предоставил себя в распоряжение нападавших и взял на себя командование караманскими подразделениями, которые окружили войска Али Бека, находящиеся в крепости Кайсери. В качестве вознаграждения Бурхан-ад-дину была обещана непри­косновенность семейного имения в Конье. Этот город недавно попал в руки караманских вооруженных от­рядов. Видимо, Халил свое обещание не сдержал, так что Бурхан-ад-дин смотрел на новое предательство как на оправданное. Вместе с военными отрядами крепос­ти, штурм которой он как раз подготовил, он напал теперь на осаждающих и прогнал их. То, что он до этого служил князю Карамана, после такого поворо­та могло показаться военной хитростью; во всяком случае вскоре после этого Бурхап-ад-дин и Али Бекснова вышли вместе на сцену. Конечно, отношение судьи к законному наследнику княжества оставалось и впредь неясным, так как Бурхан-ад-дин призвал не­коего Хаджи Ибрахима, бека Сиваса, распространить свою власть на Кайсери, после чего Али Бек некото­рое время скрывался у рыскавших окрест монголов. Но с ними Хаджи Ибрахим не хотел связываться, и так случилось, что кади скоро сам должен был обра­титься в бегство, после того как Али Бек смог снова обосноваться в Кайсери под прикрытием тех же ко­чующих отрядов. Бурхан-ад-дин спасся бегством в Сивас⁶³.

Борьба среднеанатолийских мелких князей и аван­тюристов за власть имела не только местное значе­ние; она затрагивала непосредственно самые актуаль­ные дела большой политики. В середине четырнад­цатого века османское княжество, сначала одно из многих мелких владений, на которые разделилось наследие Сельджуков, превращается в великую им­перию. В 1356 году султан Орхан (прав. 1326-1360) переправляется через Дарданеллы, победоносно рас­ширяет рамки своей власти вокруг христианских об­ластей, что приносит ему славу в исламском мире, ко­торый в течение нескольких столетий изматывается в братоубийственной войне и терпит поражения от ино­верных. Какие бы надежды на будущее Османы не связывали с присоединением Фракии, все исходит только из того, что наследник Орхана Мурад I (прав. 1360-1386) уже в 1366 году переносит резиденцию правителя из Бурсы в Адрианополь. У анатолийских мелких князей такие успехи не вызывают бурного восторга, и мамлюки, которые как раз намереваются выдвинуть вперед и подстраховать через Тавр свой се­верный фланг, рассматривают такое развитие со сме­шанными чувствами. В Каире знают, что военные силы, которые где-либо в другом месте можно было бы использовать лучше, привязаны к анатолийской территории⁶⁴, и Ибн Хальдун, умный толкователь ис­ламской истории, предостерегает в конце четырнад­цатого столетия мамлюков, что все опасности, угроза которых исходит от Тимура, только временные; но уг­роза, которая исходит от Османов, останется⁶⁵.

Приблизительно с 1360 года Халил, князь Караманский, работал над созданием союза анатолийс­ких правителей против Османов. Соответствующее соглашение, к которому присоединился и Мухаммед Эретна, вскоре после этого было заключено. Халил не мог быть равнодушным к тому, что сын Мухам­меда Эретны Али Бек оказался неспособным держать в порядке свое наследие. Анархия в центре Анато­лии должна была соблазнить Османов на вторжение; бесполезным ударом по Бурсе Халил и без того их разгневал. Его попытка присвоить себе Кайсери была задумана хорошо; но это предприятие не было до­ведено до конца, так что все осталось нерешенным, ибо слишком много сил Халил не мог тратить на Кай­сери. Петр I Лузиньянский (прав. 1359-1369), ко­роль Кипра, чувствовал себя обязанным выполнить миссию возрождения крестовых походов. С 1361 года он достиг некоторых успехов в области Анатолии, лежащей напротив его острова, и теперь, четыре года спустя, ему удалось при поддержке иоаннитов и Ве­неции свести флот в количестве ста пятнадцати ко­раблей с сильным экспедиционным корпусом. Алек­сандрия была захвачена, полностью разграблена и опустошена — удар, от которого крупная торговая столица оправилась с трудом. Начать войну с мам­люками в Египте нападающие, правда, не решились. Они удовлетворились громадной добычей и отступи­ли⁶⁶. В эти годы караманские войска воевали с во­енными отрядами киприотов, прежде всего, в низовье Гексу. Когда сын Халила Ала-ад-дин, который ру­ководил этими предприятиями, должно быть, узнал, что он больше не мог ожидать никакой помощи от мамлюков в войне против Петра Лузиньянского, он заключил с ним соглашение, которое обеспечивало status quo, а княжеству Караман одновременно дало возможность сохранить терпимые отношения с Каиром⁶⁷, так как Ала-ад-дин не мог совершенно отка­заться от поддержки мамлюков. Нужно было держать в узде Османов. И к этому времени, концу шестиде­сятых годов, относится поход на Кайсери, который был нужен Бурхан-ад-дину, чтобы маневрировать между различными силами: монголами и сторонниками Али Бека, внука Эретны; военачальниками, которые наде­ялись поделить княжество; великими державами, к ко­торым — глядя на Кайсери — тогда, очевидно, мож­но причислить и караманцев, рискнувших дать вы­зов Османам, с тех пор как те все больше и больше поворачивались к Балканам.

Счастливо и спокойно живет Бурхан-ад-дин сле­дующие годы. В постоянной борьбе он все больше и больше кажется единственным оплотом прочности. Какой-нибудь потомок Эретны должен быть фор­мально признан князем; затем хотят объявить Бур-хан-ад-дина его визирем и доверить ему фактичес­кое господство над Сивасом. Это разрешение кризи­са, который вырисовывался в Сивасе в конце семи­десятых годов. Незадолго до этого не удалось из Сиваса вернуть Кайсери⁶⁸, так что прежде можно подумать только об обстановке на севере княжест­ва. Однако Бурхан-ад-дин хочет только стать визи­рем, хотя все жители города, не только командиры боевых подразделений выступают за него, чужака. Но таким образом нельзя достичь мира. Бурхан-ад-Дин находит единодушное одобрение, но не хватает денег, которыми нужно укрепить власть значитель­ных людей. Тогда он, прежде всего, лучше откажется от визирства⁶⁹. Кроме того, в этот момент Али Бек, законный князь, которого упорно преследуют вра­ги, устанавливает с ними связь. После некоторых ко­лебаний Али Бека привозят в Сивас; некоторое вре­мя на него смотрят как на правителя унаследован­ного княжества; но теперь, в начале лета 1378 года, Бурхан-ад-дин фактически становится визирем ⁷⁰. Ближайшее время заполнено небольшими военными походами, цель которых — восстановление княжес­тва в прежних границах и подчинение местных влас­тителей, которые использовали многолетнюю анар­хию для своей собственной выгоды. Азиз рисует своего покровителя смелым бойцом (другого от Азиза нечего было и ожидать), Али Бека, напротив, трус­ливым неудачником, который не может справиться с событиями и впадает в панику, когда его фаворит попадает в плен. Только благодаря хитрости Бурхан-ад-дина он снова выходит на свободу. Но Али Бек злом отплатил визирю за эту службу; он все боль­ше жалуется, что визирь в эти волнующие дни вел беззаботную жизнь, безразличный к боли, которая ему, князю, отравила даже радость, получаемую от вина ⁷¹.

Бурхан-ад-дин пережил не только политические завихрения. В то время умер дервиш, который ук­репил в нем веру в предназначение быть правителем и предостерег его от тайных планов его врагов. Так как милость Бога, доказанная получением кади титу­ла визиря, требовала, чтобы у него был постоянный советник, который сообщал бы ему о скрытых вещах, необходим был выбор нового шейха-суфия. Однако птица его души «взлетела из подземелья становления и нетерпения на башенки возвращения домой» ⁷² и, та­ким образом, нужно было искать третьего сверхъес­тественного руководителя. Его нашли в лице некоего Адилшаха из Сиваса, у которого вскоре была возмож­ность доказать свою святость. Он обнаружил, что Али Бек и его любовник посягали на жизнь визиря. В снах Бурхан-ад-дин видел теперь близкий конец князя и собственное господство — святые, а также давно умершие последователи пророка Мухаммеда давали ему постоянно сведения о ходе дел, подтверждает Азиз ⁷³. В действительности, вскоре после этого Али Бек заболел чумой. Бурхан-ад-дин велел позвать вра­ча, но что князю нельзя помочь, он знал и без того, так как именно той ночью кади раздарил сумку с пылью с могилы своего недавно умершего первого ду­ховного вождя...⁷⁴

Бурхан-ад-дин незамедлительно лишил власти лю­бовника Али Бека. Однако чтобы разъяснить, что не следует думать об узурпации, привели на собрание со­вета сына умершего князя, семилетнего мальчика.

Других многообещающих претендентов на княжеский трон, напротив, без всякого стеснения убрали с пути. 21 февраля 1380 года жители Сиваса присягли на вер­ность Бурхан-ад-дину. Так как сын князя по-прежне­му сидел на собрании совета, оставалось неясным, окончательно ли потеряли свое княжество потомки Эретны или нет ⁷⁵.

Дата добавления: 2015-08-21