БОРЬБА И ПИР

На занятой шахматной доске анатолийской поли­тики Бурхан-ад-дин был больше, чем простая пешка; но дела обстояли так, что скорее он сам был в опас­ности, чем представлял угрозу для других, так как даже в княжестве Эретны, территорию которого он частично контролировал, у него были могуществен­ные противники. В тот момент они не могли его свер­гнуть, тем более что были в ссоре друг с другом. Однако следовало предвидеть, что изменения в мно­гослойном политическом устройстве Анатолии дела­ли возможным новые коалиции. Если Бурхан-ад-дин хотел удержаться у власти, он должен был заручить­ся поддержкой горожан — это ему было ясно уже давно, не наживая себе врагов в монгольских отря­дах. Когда жители Сиваса присягали ему, он им обе­щал, что больше никого из их ближних противоза­конно не будут притеснять; каждый спорный случай должен разрешаться по законам шариата, а именно, законными «судьями ислама»; от монгольских обы­чаев и нововведений, противоречащих шариату и по­этому достойных порицания, следует отказаться. По­мещики, ремесленники и мастеровые — все они дол­жны были заниматься своими делами, но только ими, полагаясь на благосклонность нового правителя ⁷⁶.

Бурхан-ад-дин четко становится на сторону мусуль­манского оседлого населения, которое подвергается, как он видит, нападениям кочующих захватчиков. Вос­становление исламской законности является его целью, и поэтому включает в свою программу то, что требовалось уже много раз со времени вторжения мон­голов и утверждения власти чужеземной военной эли­ты, большей частью турецкого происхождения; сме­лее все требовал этого Ибн Таймия⁷⁷, который в на­чале четырнадцатого века призывал мамлюков к «ис­ламскому управлению государством». Чтобы его осуществить, правоведы и эмиры должны были ра­ботать рука об руку и именно на основе шариата⁷⁸. Создать фронт против кочевников-скотоводов в Сивасе было, конечно, невозможно. Только в их руках было сохранение военного искусства; городские опол­чения вряд ли были способны укротить их, и уж тем более из одного-единственного города, так как даже после победы горожан сюда сразу устремились бы но­вые отряды, и кроме того, кочевники значили очень много в интригах правителей, даже если последние обещали ориентироваться скорее на желания оседло­го населения. Когда несколько позже самаджар-монголы, предводители которых давно играли большую роль в княжестве, проходили мимо Сиваса на пути к своим летним пастбищам, Бурхан-ад-дин поспешил дать им подкрепление; они жаловались, что туркме­ны, вторгшиеся из Сирии, угрожали им во время их перекочевок⁷⁹.

Все свое внимание в первые месяцы своего прав­ления Бурхан-ад-дин посвятил устранению соперни­ка, который, чтобы скрыть свои намерения, требовал возведения на престол несовершеннолетнею сына Али Бека. В этом споре Бурхан-ад-дину предложили свои услуги монголы, которых он поддерживал вопреки своим обещаниям, как союзники, но доверять им он тоже не мог; он скорее подозревал, что они под ка­ким-нибудь предлогом только хотели вторгнуться в Сивас и разграбить город. И без их помощи победил он в конце концов своего конкурента в битве, совсем как предсказал его новый духовный вождь, погрузив­шись в медитацию: «Несомненно, что эти люди гово­рят языком божественной правды и слушают язык бо­жественной правды». ИБурхаи-ад-дмн узнал об ис­ходе спора уже во сне и рассказал об этом другим, «и знать и простонародье удивились тем откровени­ям и поражались им. Ужас охватил их сердца, и благоговение — их чувства, и все склонили голову в лакейском послушании»⁸⁰. Совершенно открыто Бур-хан-ад-дин стал претендовать теперь на равенство по рангу с остальными правителями. Он послал через Анатолию в Сирию и Иран миссию с сообщением о победе, приказал называть отныне свое имя в пропо­ведях по пятницам и украсил им монеты⁸¹.

Однако Бурхан-ад-дин не мог быть уверенным в своей власти. Любовник Али Бека все снова и снова находил возможность интриговать против него, и са-маджар-монголы тоже были недовольны его полити­кой. Обе стороны сдружились в заговоре против Бурхан-ад-дина. Предательство в войске, которое было в его распоряжении, ухудшило положение. Многие перебежали к монголам, которым, как сожа­лел Азиз, свойствен подлый характер⁸². Битву Бур­хан-ад-дин проиграл. Он бежал с группой оставших­ся в живых из его свиты. На маленький отряд вне­запно напали враги, но он еще раз ускользнул и скры­вался на территории, где повсюду подкарауливали монголы. При полных приключений обстоятельствах он снова собрал несколько бойцов, послал кого-то в Сивас, чтобы дать знать о своем возвращении. Так, когда он под покровом ночи добрался до города, то нашел ворота открытыми и смог спастись. Заговор­щики мало использовали свою победу. Они рассори­лись, вместо того чтобы напасть сообща. Некоторые из изменников вернулись, между тем, к Бурхан-ад-дину. Поэтому ом смог наконец несмотря на пораже­ние восторжествовать: конкуренты в конце концов уго­монились. О раскаявшихся предателях он высказал­ся, по описанию Азнза, следующими словами:

Мы несем бремя содержания войска, заботу о во­оружении и провианте... много лет только ради дня, когда мы выступаем навстречу врагам, даже толь­ко ради мгновения, когда наши братья, с которыми мы делим соль и поддерживаем дружбу, должны, стоять за нас для нашей чести, служащей гарантом их хорошей жизни и счастья, или для их собствен­ного блага и их личной славы; должны помогать нам и отдать лучшие силы за нас, чтобы поблагодарить нас за это. Мы отличаем их от врагов и друзей не потому, что они в дни пирушек и общения... демон­стрируют нам дружбу и симпатию... а в дни бит­вы и мужского достоинства выдают нас врагу и бегут! В таком случае нам не нужна ничья поддержка!⁸³

Однако заговорам против Бурхан-ад-дина вскоре снова не стало видно конца; бывший любовник Али Бека и предводитель самаджар-монголов по-прежне­му стремились свергнуть его. Но Бурхан-ад-дин на­ходился под защитой Бога, который теперь, когда при всякого рода бедах и опасностях его третий духов­ный вождь отправился на тот свет, послал ему без промедления помощь в лице ясновидящего, считаю­щегося в народе сумасшедшим. Этот ясновидящий по имени Маулана Паса, правда, говорил всегда загад­ками⁸⁴, но его слова были, к счастью, достаточно ясными, чтобы вовремя сообщать Бурхан- ад-дину о готовящихся ударах врагов. Само собой разумеется, у противной стороны были свои святые⁸⁵.

Счастье и успех в некоторой степени не оставлял» Бурхан-ад-дина. Около 1383 года он разбил монго­лов под Токатом и захватил огромные трофеи — важ­ный шаг для укрепления своей власти. Во всяком случае, так истолковывает Азиз победу. Бурхан-ад-дину сейчас сорок лунных лет, и сущность Мухам­меда, должно быть, стала очевидна в его жизненном пути: именно в начале пятого десятка жизни Мухам­мед стал пророком, а это был решающий шаг к по­лучению позднее полной власти и к действительно не­зависимому господству⁸⁶.

Как Мухаммед после хиджры стремился адоевать свой родной город Мекку, так и Бурхан-ад дин бо­ролся за завоевание Кайсери. Если он хотел для это­го использовать не слишком большие силы, то должен был на севере себя обезопасить. Но едва он продви­нулся к своему родному городу, как Мутаххартен, правитель Эрзинджана, которого он сначала недооце­нил, напал на Сивас, оставленный без войска. Бур-хан-ад-дип мирно с ним договорился и завладел Кай­сери уже в 1384 году. И Мухаммеду, наконец, уда­лось завоевать Мекку, и с тех пор как Султан взял­ся за меч и вмешался в дела политики, прошло почти семь лет, которые подразумевали те семь дней, кото­рые, как он рассказывал, он видел во сне — дни, пол­ные волнений и тревог!⁸⁷ «Подожди еще семь дней!» — предуведомляли его, когда дервиши из потусторон­него мира дали ему пояс, капюшон и колчан⁸⁸.

Когда Султан подчинил своей власти и урегули­ровал дела Кайсери, он вернулся в Сивас после вос­становления согласия и завоевания того, чего он жаждал, и приступил к потягиванию вина и чоканъю бокалами, общению и наслаждению и вымыл вином из бокала пыль злых дней из своей груди, совсем так, как сказал поэт:

Попотчуй вином нежнорозовым

как анемона,

как слезы, блестящие на щеках любящего!

Знаток дней никогда не хвастает ими,

еще перед бедой он хочет наслажденья.

Что такое жизнь? Сила и молодость,

бокалы и ласки с самым любимым!

* * *

Дух, не испачканный земной пылью,

из того чистого мира пришел сегодня

к тебе в гости. Подкрепляй его всегда утренним глотком,

прежде чем он скажет тебе: «Теперь твой вечер»⁸⁹.

Дата добавления: 2015-08-21