Приметы и их значение

12 августа 1256 года багдадский летописец Ибн ас-Сейи (1197-1276) находился у визиря Ибн ал-Алка­ми с аудиенцией. Тут прибыл посланник из Медины и передал письмо. Оно содержало ошеломляющие новости. В нем сообщалось, что 27 июня земля за­дрожала и далее купольный свод над могилой Про­рока дрогнул; на расстоянии четырех парасангов вспыхнул огонь; искры величиной с горную верши­ну взметнулись в небо; огонь двигался все дальше на восток, пожирая все на своем пути, и еще 15 дней после отъезда посланника его не могли потушить; обломки скалы таяли в расплавленной массе, двигаю­щейся к городу. Он показал присутствующим кусок «сгоревшего камня». Он был легким и черным как древесный уголь. В панике жители Медины ринулись в святилище, молили Бога о прощении; наместник от­пустил всех своих рабов на свободу — покаяние, рекомендованное законом. В письме, которое увидел Ибн ас-Сейфи, старейшина святилища писал: «Этот огонь, который вспыхнул в Хиджазе*, плохое пред­знаменование. Это неопровержимое указание на при­ближение последнего часа. Счастлив тот, кто перед смертью воспользовался возможностью покаяться и выяснил свои отношения с Богом»².

Предзнаменование, о котором узнали жители Баг­дада от посланника, увидели жители Дамаска за не­сколько недель до этого в тревожном явлении при­роды. Однажды ночью луна была окутана дымкой; на следующее утро солнце взошло над горизонтом необычно красным, а вечером снова потеряло яр­кость. В течение нескольких дней оно светило очень слабо. Обычно при таких небесных явлениях астро­логи говорили о «вторичных звездах»; но эти явле­ния, как и положение планет, указывали на скры­тую связь с изменениями во Вселенной³. Абу Шама (1203-1268), дамасский летописец, сделал записи в своем дневнике об удивительном феномене. Но, что­бы предохранить себя от невероятно растущей веры в звезды, согласно которой можно было увидеть в таких знаках только грядущее несчастье, он добавил «научное» объяснение. Это покраснение неба (о ко­тором не сообщили звездочеты) противоречит неоп­ровержимому утверждению некоторых шиитов и во­льнодумцев, что можно заранее вычислить календарь исламских праздников. Хорошим суннитом был Абу Шама и поэтому был убежден, что ничто в сотворе­нии, даже происходящее на небосводе, не подвласт­но независимой от Бога мере, закону природы. Не могли быть правильными какие-либо причинные свя­зи между положением звезд и происходящим на зем­ле, т.к. все было определено решением Бога, кото­рое нельзя вычислить. Однако разве не могли быть звезды знаками именно такого решения? Не закры­вались ли однажды облаками солнце и луна, когда умер Авраам?⁴

Через два месяца Абу Шама должен был признать, что он хотел своим ученым толкованием рассказать о достойном внимания феномене, так как и в Дамаск прибыли письма из Медины, которые сообщали об ужасах: гром сотрясал воздух, сильные подземные толчки содрогали город начиная с 28 июня в течение двух дней и повредили сильно мечеть пророка; затем столб огня взметнулся вверх, расплавленные потоки прорвались через долину и совершенно, загородили дорогу паломников в Ирак; даже камни проглатыва­ло пламя. Разве Коран не говорит об аде: «Он вы­плевывает искры величиной с дворец, похожие на блеклых верблюдов?»⁵ «Еще целый месяц после зем­летрясения и извержения лавы жар не погасал», — говорится в другом письме. «У Бога, о братья, мы живем сейчас в глубоких притеснениях! Вся Медина покаялась; не слышно больше звучания тамбурина, ни один бокал больше не осушается. Мы должны были бояться, чтобы поток огня не полился на нас. Тогда собрались люди в усыпальнице Пророка и продемон­стрировали свое раскаяние, и божественная сила по­гасила огонь на противоположной стороне реки. Но еще и сейчас люди боятся пламени. С того дня, ког­да вспыхнул огонь, при восходе и закате солнце и луна закрыты дымкой. Мы молим Бога сохранить нам жизнь»⁶.

Затмение солнца и луны, которое наблюдалось в Дамаске, было, таким образом, вестником несчастья! В Медине земля разверзлась и выплюнула огонь, Абу Шама знал переданные слова Пророка: «Пос­ледний час не придет прежде, чем вспыхнет огонь в Хиджазе, свет которого озарит лучами шеи верблюдов в Босре». Еще через несколько лет один дамасский кади* писал, как в 1256 году это ужасное видение стало действительностью; один бедуин уверял его, что в те ночи в Басре за несколько сотен миль мож­но было действительно увидеть шеи верблюдов при отблеске пожара ⁷.

Едва только Медина оправилась от величайшего страха, как город постигло новое несчастье. Невни­мательность одного слуги стала причиной того, что мечеть Пророка начала гореть; добычей пламени стала крыша — пылающая лава перед городскими воротами, разрушение святыни в его стенах — все это показалось позже Абу Шама предостерегающим знамением того, что вскоре после этого действитель­но разразилось над исламским миром. Таким обра­зом, он должен был наконец предположить, что, по-видимому, существует связь между явлениями в небе, катастрофами в природе и случившимся здесь, на земле. Его первое успокаивающее толкование оказалось поспешным и необдуманным. Слишком скоро раскрылся смысл этих случаев — они объяв­ляли о крахе исламского строя. Теперь Абу Шама писал:

После бегства Пророка прошло 654 года:

Пожары в Хиджазе, в пламени мечеть,

И потоками совсем опустошен город мира!

И прошел год, потом еще полгода,

И Багдад стал жертвой татарских орд.

Горе тебе, ислам! Кто поможет жителям Багдада?

Это неверие, которому нужна сейчас помощь срочная!

Уничтожен был халифат,

И его наследие нигде не нашло убежища.

О Господи, дай защиту другим городам,

Великодушный благодетель, всевышний Бог!⁸

Багдад тоже был опустошен уже весной 1256 года во время природной катастрофы — и она теперь считается предсказанием. Необычно сильные наводнения разрушили 350 зданий; вода дошла до дворца хали­фа; арсенал был разрушен, имеющееся оружие и сна­ряжение пропало почти полностью⁹. Кто стал бы от­рицать, что тяжелые несчастья в исламском мире на­капливались? Покраснение неба было предупрежде­нием, потом появились предвестники несчастья 1258 года.

Дата добавления: 2015-08-21