Тот, кто идет по Радуге

- Кто-нибудь видел Того, кто идет по Радуге? – спросил Затриндель.
- Враки все эта! – хмыкнул пузатый конюх и скривился. – Давай, расскажи лучше про битву какую-нить.
- Не… не враки, - вступил в дебаты один из крестьян, - говорят, его видали!
- Ты сам-то видел? – не отступался конюх.
- Я не, но сказывают, его не всякому видать. Уж тебе так не видать!
- Чевой-то мне не видать!? – обиделся конюх.
- Дак ты ж его из-за пуза сваво не увидашь! – заржал шутник.
- А я тебе вот как по уху дам…
- Тише, люди! Не нужно сориться, - примирительно поднял руку менестрель. – Этого хитрого гнома увидеть нелегко. Почему? Потому, что нужно совпадение множества условий: проливной дождь и яркое солнце, определенное время дня… Но главное - увидеть Того, кто идет по Радуге может лишь чистый сердцем, чистый, словно ребёнок. Говорят, что тот, кто его увидит, найдет свое Счастье.
- А тот, кто не просыхает круглый цикл, так тому гномы всякие и без Радуги в каждом углу мерещатся! – кивнула жена конюха, садясь рядом с супругом. – И некоторым, похоже, действительно уже хватит.
- Радужный гном, - продолжал менестрель, - это не простой гном. Говорят, что у него две половины лица разные, и увидеть его идущим по Радуге можно лишь с одной стороны. Носит Радужный гном малиновый клетчатый сюртук и брюки в черную и белую полоску. Да… еще шляпу… цилиндр. Всегда цилиндр. Очень странный такой гном.
- Я видел однажды гнома, - хрипло кашлянул крестьянин средних лет. По его могучим жилистым рукам можно было сделать вывод, что он кузнец или каменщик.
- Ну да! А я королеву видел… во сне, - хихикнул конюх.
- Ах ты, паскудник! – вскричала жена, наградив муженька изрядной оплеухой.
- Можете не верить, но я с ним разговаривал. Я тогда был мальчонкой. С тех пор стал кузнецом. Освоил ремесло! Он был другой, тот гном. Жил в горах. Отец мой там охотился, охотником был… далеко в леса ходил. Меня и брата с собой брал. Погиб на охоте. А я в тот день видел гнома. Отца черные волки загрызли, а гном нас спас. Хотите, верьте, хотите, нет, но так и было все.
- История еще та, - жена конюха поднялась со стула, схватив мужа за шиворот. Конюх уже плохо соображал и почти не сопротивлялся «аресту».
Менестрель попросил у трактирщика порцию тушеных бобов с олениной и кувшин пива. У него было прекрасное настроение и хотелось порадовать крестьян хорошим рассказом. Многие из них вообще ничего не знали о чудесных просторах, раскрывающихся за дверьми родного дома. Эти люди всю жизнь проводили на своих полях, и самое удивительное, что с ними происходило – это ярмарка в ближайшем городке. Захотелось рассказать что-нибудь доброе и чудесное, и история с Радужным гномом была как раз тем, что нужно.
- Как вы, наверное, знаете, - начал Затриндель, - гномы бывают разные. Бывают лесные гномы, бывают горные. Бывают еще холмовые тролли – они тоже, в некотором смысле, больше гномы, чем тролли, и относятся к разряду троллей исключительно в описательных целях…
- Мастер сказочник, - перебил один из крестьян, - можно малек попроще, а? А то уж больно мудрено излагашь… апосля пива.
- Ну, ладно, - заулыбался бард, - важно, что есть благородные гномы, а есть и другие всякие…

- Только потому, что мы гномы Верхней Линии, это еще не значит, что мы не можем принять участие в празднике Круга, – сказал Снулле Торнбьорн.
- Ты, Снулле, противоречишь щас сам себе, - поддержал разговор Хопа Рокпатрик.
- И, к тому же, ты противоречишь нам с Хопой, - присоединился Игли Малибок.

Три гнома жили по соседству и дружили уже так давно, что и не помнили, когда познакомились. По характеру они были совсем разные: Хопа – добродушный толстяк, живущий по принципу: «лучший способ избежать драки – это выпить эля», Игли Малибок – маленький гном, компенсирующий свой рост изрядной свирепостью нрава, и Снулле Торнбьорн - ученик Торнбьорна Рыжего, которого когда-то знали все гномы Черных гор. Торнбьорн Рыжий, ученик самого Борна, «гномий маг» - прославился в свое время тем, что нашел Того, кто идет по Радуге. Всю жизнь он искал Радужного гнома и нашел его на свою погибель…

- Я противоречу? – хмыкнул Снулле.
- Ты сам не хотел идти в Круг. Ты хотел ехать за элем к Холмовым… - начал Хопа.
- Ты хотел нажраться элем, как тролль изумрудной жилой, и отговорил нас с Хопой от похода на Круг, - продолжил Игли.
- И именно ты убедил нас с Игли не соваться вниз, - добил Рокпатрик.
- Но все наши гномульки…
- Гномульки пойдут на праздник Круга. Этого не избежать, ну и что?! – кивнул Малибок. - Ты ж это ж знал с самого начала. Это ж именно мы с Игли сомневались то ж… а ты все твердил: ерунда… зачем нам гномульки на празднике Эля! – возмутился Хопа Рокпатрик.
- Гномульки никогда не помешают, - с сомнением вздохнул Снулле Торнбьорн.
- И теперь, - продолжил Игли Малибок, - теперь, Снулле, сам ты и противоречишь себе… или… противоречишь сам себе ты… в общем, нечего менять решение, если решил. Гномы так не поступают! А ты гном, а не какое-нибудь холмовое чучело, только и умеющее, что делать эль!
- Но-но! Ты ж холмовых не тронь! – возмутился Хопа. – Холмовые ж так эль умеют, что им все остальное и не надо!
- Это точно… - согласился Снулле.

Был вечер. Гномы сидели на верхушке родного валуна и болтали ногами над пропастью. Их валун располагался почти на самой макушке Пестрой скалы, и отсюда открывался замечательный вид на Черные горы. Настроение было так себе. Неопределенность изматывала.
Раз в цикл, после того, как Инеистые великаны засыпают, а вся природа распускается цветами и травами, холмовые тролли устраивают праздник Эля. Горные гномы любят и ценят этот удивительный эль, возможно, даже сильнее золота. В такое время они спускаются с гор к холмовым троллям и кутят с ними седмицу, а то и две. Спускаются, естественно, не все, только жители Верхней Линии – те, кто живет у самой поверхности, на верхушках скал. Жители Средней Лини и жители Корней никогда не выбираются на поверхность. Однако эль любят. Так и повелось, что раз в цикл три друга отправлялись в поход на Холмы и привозили оттуда бочки с чудесным напитком для всех остальных. На заказ. За эту работу им спускали с рук многие шалости, освобождали от общественных работ, и именно поэтому гномульки заглядывали к ним время от времени, хотя известно, что гномьи женщины – существа ветреные и непостоянные – предпочитают держаться ближе к драгоценным камням и золоту, которого у поверхности практически не бывает. На Верхней Линии живут «неудачники». Те, кто не попал на Среднюю, не смог приспособиться, занять подходящее место в гномьем племени.
Гномы Средней Линии живут тем, что добывают драгоценные металлы и камни. Они роют шахты, просеивают породу, ищут жилы и самородки. Эти добропорядочные гномы из цикла в цикл обустраивают свои норы-дома все новыми и новыми самоцветами. Естественно, что гномульки всегда рядом с такими гномами. Гномулек притягивает к себе все то, что по-настоящему гномье: золото, алмазы, изумруды, корунды и, в меньшей степени, мифрилл. Гномульки крутятся вокруг Средней Линии и живут чаще всего в ней. В Корнях живет Совет гномов и те, кто наделен талантом ковки. В Корневой Линии гномы куют доспехи для людей и героев. Зачем они это делают? Кто его знает!? А вот ближе к поверхности живет всякое отрепье, гномы-слабаки, иногда – философы, поэты (по гномьим понятиям, те же «неудачники»), и один Бо знает, кто еще, и… Снулле с компанией.
Почему три друга жили здесь, на Верхней Линии?
Игли Малибока выгнали из родной норы за то, что он проиграл ее в кости, а потом, проглотив эти самые кости в припадке злобы, продырявил ножом всех остальных игроков. Почему его не сбросили к Дракону? Потому, что не захотели связываться с вздорным гномом – просто выгнали, пригрозив настоящей расправой, если он еще хоть раз сунется вниз. Другой бы на его месте сам сбросился со скалы от тоски, а Игли – ничего… даже не обиделся.
Хопа Рокпатрик любил эль. Он любил его так беззаветно, что запасался элем на весь цикл. Отрыл под валуном целую залу и каждый раз, на праздник эля, заполнял ее бочками. Хопа был жадным гномом. Но жадность его распространялась только на эль: камни и золото были ему безразличны, а для гнома это ненормально.
А Снулле…Снулле был учеником Торнбьорна Рыжего – гномьего мага, что вылупливаются раз в пятьсот циклов. Снулле был элитой гномьего племени Черных гор. Он мог жить где захочет и выбрал Верхнюю Линию сам.

Жить у поверхности, в общем-то, даже приятно. Работать не надо. Зачем добывать самоцветы и золото, зачем украшать ими нору? Гномульки-то сюда все равно не ходят! А если и придут, то за элем. Зимой бывает холодновато, приходится топить печку, но угля гномам добыть, что рыбе в воде поплавать. А во всем остальном - одни преимущества: небо, солнце, воздух, вода и свободное время. Некоторые считают, что гномы не любят свободное время и свежий воздух. Вздор! Свежий воздух все любят. Просто надежность гор и близость любимых самоцветов для гномьего племени важнее какого-то «неба с воздухом». Вы спросите: «Зачем свободное время гному?» Ответ прост – пригодится. Хопа всю долгую зиму пил эль, Игли Малибок – охотился на волков, а Снулле… Снулле искал Того, кто идет по Радуге. Понятно, что Радужный гном бывает там, где бывает Радуга. А Радуга бывает там, где идет дождь. Дождей в глубине горы не бывает, дожди идут на поверхности. Вот Снулле и жил в Верхней Линии. Он почти никогда не спускался вглубь горы.
Так получалось, что три друга проводили долгие зимы вместе. Было немного скучно, но гномульки все же заходили выпить эля и повеселиться, заходили и некоторые гномы – те, кто любил эль, истории и гномулек. Можно сказать, что три гнома неплохо устроились. Жизнь была легка, как весенний мотылек над одуванчиком. Ни о чем не заботясь, ничего не ожидая, они жили в гармонии со скалами, играли в кости, веселились и гуляли по склонам. А Снулле искал Идущего по Радуге.
С давних времен существовала легенда: «Тот, кто найдет Радужного гнома – обретет счастье». Снулле Торнбьорн в этом сомневался. Какое счастье обрел его учитель, великий и могущественный, кроме собственной смерти? Торнбьорн Рыжий искал Радужного гнома, нашел его и пропал. Больше его не видели. Одни говорят, что гномий маг обрел счастье и удалился в недра Черных гор, другие справедливо возражают, что старика видели на Холмах и с тех пор он в горы не возвращался. Почему все уверены, что он вообще встретил Того, кто идет по Радуге? Может, и не встретил, может, это только слухи, но Снулле искал своего пропавшего учителя и точно знал, что в последний раз, когда они общались, Торнбьорн Рыжий отправился на поиски Радужного гнома и был уверен, что найдет его. Снулле искал учителя, искал Того, кто идет по Радуге. Хотел ли он счастья или просто волновался о судьбе наставника? Возможно, и то и другое помаленьку. На самом деле, ему просто больше нечем было заняться. Ковать оружие и доспехи Снулле не умел и не любил, добывать золото и камни тоже было неинтересно. Гном, который решил стать магом, это уже не совсем как бы и гном. Но, что делать ученику мага… гному… если он так и не выучил толком ни одного заклинания, пока учился?
Снулле Торнбьорн искал Радужного гнома везде. Так почему бы не поискать его у холмовых троллей на празднике Эля? Беда в том, что в нынешний цикл праздник Эля совпал с праздником Круга, так что выбрать, куда пойти, оказалось непросто. И дело было, конечно же, не в гномульках, не в веселии и даже не в обычае, согласно которому праздник Круга пропускать нельзя, если ты добропорядочный гном. Какая разница, если ты все равно на самом «верху» гномьей жизни и выше уже некуда? Дело в том, что Снулле все надоело. Ему надоело делать умное лицо, спускаясь вниз, надоело разговаривать со всеми остальными, ему надоело общаться даже с гномульками! Снулле не хотел идти на праздник Круга, но он не хотел идти и на праздник Эля. Он вообще никуда не хотел идти. Но и сидеть тут, в собственной норе, пока все остальные пируют и веселятся… это… это было бы уже слишком! Снулле было почти все равно. Единственное, чего он хотел – это научиться хоть какому-нибудь заклинанию, хоть самому простенькому. Ну, скажем, вызыванию дождя. Надо сказать, что Торнбьорн учил его. Учил старательно, и Снулле был внимательным учеником. Бесчисленное количество раз он наблюдал, как учитель творит магию, и заклинания вылетают одно за другим, как они вплетаются в ткань бытия, как растекаются по стихиям и элементам. Он видел все это, но так ничего и не смог повторить…

- Скоро стемнеет… Надо бы разжечь огонь – ночи еще холодные, - сказал Хопа.
Друзья слезли со скалы и спустились в нору. Так уж получилось, что нора была у них одна на троих. Это был вход в одну из боковых штолен, коих, как известно, гномы роют великое множество. Когда-то давно, когда гномы пришли на Пеструю гору, они нарыли много просторных нор у поверхности. Чем глубже в недра, тем теснее норы, за которыми следует одна просторная зала (обычно это зала Совета), а потом снова – сужение, пока не дойдет до Дракона. Драконы всегда живут где-то в самой глубине гор, а гномы всегда роют, пока не докопаются до драконов.
- Я знаю, Хопа, что у тебя остался эль, - повел бровями Игли Малибок.
- Нету. Последний бочонок вчерась кончили, - нахмурился Рокпатрик.
- Да ладно, у тебя всегда есть эль. Сейчас надо! Посмотри на Снулле.
Хопа глянул на друга и, не говоря ни слова, ушел в хранилище.
- Этих «последних» у него еще с добрый десяток, - хихикнул Малибок. - Они у него не кончаются никогда. И не кончатся!
Игли достал три цветастых серебряных кубка, за любой из которых где-нибудь, скажем, в Илларии, можно было бы купить родовой замок вместе с титулом. У гномов это были просто кубки для вина, не очень-то ценные, если учесть, что они оказались в Верхней Линии. Рокпатрик принес эль. Маленький, тяжелый, пузатенький бочонок, который искрился внутренним светом, несмотря на то, что пролежал в Хопиных погребах уже, пожалуй, несколько циклов.
- У тебя они там размножаются уже! – Снулле махнул рукой в сторону погребов.
- Бывает, что остается пару бочек… циклов на пять! Но я заметил, что чем дольше лежит бочка, тем вкуснее эль, - ответил Рокпатрик, ловко выбивая пробку.
Он разлил эль по кубкам, аккуратно заткнул бочонок пробкой и вздохнул.
- Чего ты вздыхаешь? – удивился Игли Малибок.
- Ему эля жалко, - подначил Снулле.
- Не жалко мне! – возмутился Хопа, но как-то неискренне.
- Жалеть эль бессмысленно, - философски заметил Игли.
- Почему?
- Потому, что новый привезем! – отрезал Малибок.

В каменной печке весело потрескивали дрова. Друзья пили эль. Они проболтали до утра и ни разу больше не возвращались к сложной теме, но все решилось само собой. В конце концов, стало совершенно ясно, что нужно ехать на праздник Эля, пожертвовав увеселениями праздника Круга. Да и какие там увеселения?! Немного покататься на подземной карусели? Съесть медовую крысу, которую готовят только на этот праздник? Танцевать с гномульками, пока не свалишься? Нет, все это не стоит того, чтобы пропустить поход за элем к холмовым троллям!

На следующий день проснулись у Хопы. С элем как всегда перебрали, да так, что уснули прямо там, где сидели.
- Давайте выпьем эля и пойдем к гномулькам, - предложил Рокпатрик, зевая, не успев еще толком протереть глаза.
- Ты можешь заливаться хоть до самого отъезда, а мне надо сходить в Среднюю Линию, - хмыкнул Снулле.
- Ты ж пойдешь к Пророку, - констатировал Хопа и отвернулся, хмуро засопев, делая вид, что он этого не говорил.
- Я бы составил тебе компанию, но ты понимаешь, что меня… - не закончил предложения Игли Малибок.
- Спасибо, Игли, ты настоящий друг! Но я вполне справлюсь там и один, - улыбнулся Снулле уже на выходе из норы.
Настроение было хорошее. Снулле выбрался на поверхность, пересек Кривую расщелину и спустился к входу в Главный Тоннель. В этом месте вход в гномьи владения был настолько широк, что сюда, пожалуй, мог бы влезть и человек, а то и рыцарь в доспехах. Отсюда нужно было просто спускаться все вниз и вниз, пока не окажешься на Центральном кольце Средней Линии. Снулле двинулся привычным путем, периодически кивая знакомым гномам и насвистывая что-то весёленькое. Все было прекрасно, пока не встретился Шах Мрздерик – заклятый противник Снулле, здоровенный гном, очень сильный и очень хитрый. Шах Мрздерик когда-то, как и Снулле, учился у Торнбьорна Рыжего, но ему это быстро надоело. Он смекнул, что магия не приносит выгоды, и переключился на добычу голубых самоцветов, какие водятся в самых глубоких и самых опасных штольнях, куда гномы забираются только в крайних случаях. Шаху Мрздерику храбрости было не занимать, как, впрочем, и наглости. Однажды он наткнулся на залежи чистого изумруда и украсил свою нору так вычурно и роскошно, что раз и навсегда завоевал постоянное внимание гномулек. Его нора стала чем-то вроде богатого и знатного замка посреди большого города в людском королевстве, центром важнейших событий – празднований, сборов и советов – с тем лишь отличием, что богатство и роскошь людских строений, размер башен и осадных стен, количество слуг и стражи, позолота внутреннего убранства - все это измерялось количеством изумрудов внутри норы. Для любого гнома внутренняя отделка своего жилища – дело всей жизни. Чем лучше, чем богаче и искуснее оформлены стены и потолок, тем солиднее гном. Это заменяет гномам карьеру и звания, передается по наследству, добывается честным трудом и проигрывается в кости, как и случилось когда-то с Игли. Шаху Мрздерику повезло, но его везение было результатом дерзкой и рискованной, тяжелой работы по разведке и добыче в самых дальних, самых неустойчивых местах. Никто не смог бы упрекнуть Мрздерика в том, что его богатство не заслужено. А если бы и попытался, то его встретил бы острый кинжал – Шах Мрздерик был злобным и жестоким гномом, никогда не спускающим обиды или оскорбления. А еще он был хитёр - он украсил изумрудами свой дом не только изнутри, но и снаружи. Теперь часть Центрального кольца рядом с его норой светилась не хуже, чем внутренне убранство. Это положило начало моде на наружное оформление. Все чаще появлялись драгоценные вставки, и Центральное кольцо постепенно приобретало богатый вид. Моду переняли и на других скалах. Дошло до короля. И вскоре Шах Мрздерик стал одной из известнейших фигур племени Черных гор.
Снулле и Мрздерик никогда не были друзьями. Однажды, схлестнувшись в очередной драке на ножах, Снулле разворотил Шаху половину лица, навсегда обезобразив его, а Мрздерик напрочь отгрыз Снулле четвертый палец на левой руке. После той битвы Совет гномов запретил им драться, пригрозив сбросить к Дракону. Это был слабый запрет. Всем известно, что любой гном, вышедший из себя, плюет на запреты. Ситуацию спасало то, что Снулле на Средней Линии бывал редко, а Мрздерик никогда не выбирался на поверхность.

- Глядите-ка! Маг-недоучка сунул рыло под землю. На поверхности душно стало от собственной вони, так решил сюда зарыться? – поприветствовал Мрздерик своего врага.
- Воняет только от тебя, тухлятина. Так воняет, что любому честному гному рядом находиться тяжело, - вяло парировал Снулле Торнбьорн.
- Что ж, идите дальше своей дорогой, ваше величество, гном-неумека!

В словах Мрздерика была правда, и поэтому его оскорбления били в цель. Снулле действительно был гномом-неумекой. Он ничего не умел делать: не умел добывать самоцветы и минералы, не умел ковать оружие и украшения, не умел даже того, чему учился так долго – был не способен заклясть даже муху, вызвать даже самый легкий дождик, не мог создать радугу, не мог отыскать Того, кто идет по Радуге… Наверное, на лице у гнома-недоучки отразилась такая гамма страдания и горя, что даже Шах Мрздерик отступился, пошел на попятную:
- Ну, ты, это… давай тут, не хнычь… праздник ведь на носу… ну… всего тебе… пока, что ли…
И первый раз за всю историю взаимной вражды Мрздерик криво улыбнулся, хлопнул Снулле по плечу и двинулся дальше по своим делам. Это было уже чересчур! Слезы обиды и гнева брызнули из глаз Снулле, как раздавленная лягушка. Он стоял абсолютно опустошенный, бессмысленно глядя на кучку весело хихикающих гномулек, удаляющуюся следом за его врагом. Самое ужасное было то, что гномульки хихикали не над Снулле, что они даже не посчитали его достойным своих насмешек…

Снулле спускался вниз и думал о том, что даже его заклятый враг перестал быть ему врагом. Очевидно, он не достоин даже вражды. Похоже, он взлетел так высоко, что дальше лететь уже некуда – для любого уважающего себя гнома это предел высоты. Теперь только или крылья отращивать или кинуться с обрыва… чего гномы, в принципе, никогда не делают: жить у поверхности – это еще куда ни шло, но свалиться или, хуже того, специально разбиться о скалы… Навлечь на память о себе позор, который превратится в легенду и проживёт ещё сотни циклов. «Вот свалюсь с Пестренькой и сразу прославлюсь. Хотя бы так…», - вздохнул Снулле, спускаясь на Центральное кольцо. Отсюда было уже недалеко до жилища Пророка.
У людей пророки и маги живут всегда на отшибе, в одиночестве. Гномий же пророк предпочитал быть в гуще жизни и обустроил себе нору на самом гномном месте – посреди Центрального кольца. Пророк был уже стар, его борода обернулась вокруг пояса столько раз, что не было видно ни пуза, ни других частей его длинной и массивной фигуры. По меркам гномов, Пророк был великаном, однако человеку он показался бы карликом, несмотря на своё значительное превосходство в росте над другими гномами. Как этот старик вообще умудрялся двигаться по гномьим норам? Скорее всего, он и не двигался. Снулле не помнил, чтобы Пророк выходил куда-нибудь. Да и зачем ходить, если все сами приходят к тебе?
- Добро пожаловать, Торнбьорн, - кивнул Пророк, не удосужившись повернуться к входящему в нору гному.
«Наверное, у него на спине есть глаз», - подумал Снулле, учтиво поклонившись и вытерев ноги о входной коврик.
- Нет у меня на спине глаза. Я обычный гном, хотя и длинный, - хмыкнул Пророк, а к многочисленным опасениям Снулле прибавилось еще одно: Пророк умеет читать мысли.
- Мысли я не умею читать. Просто… догадываюсь, - хихикнул долговязый бородач. – Я догадываюсь, почему ты пришел. Вообще-то, я ждал тебя.
- Я знаю, - кивнул Снулле. – Я уже давно должен был зайти… но все откладывал.
- Решение за тобой, конечно… но согласись, что так жить нельзя… не жизнь это… - хмуро пробурчал Пророк, так и не повернувшись к Снулле.
- Ну, я… - начал Снулле, но долговязый старик резко перебил его:
- Да знаю я все, что ты скажешь! На то и Пророк, что знаю! Потому и не звал к себе так долго, что и без тебя знаю, что жизнь твоя тебя устраивает, что другой ты не желаешь. Ждешь! Ищешь своего этого Радужного гнома и ждешь учителя. Только не придет он, я это вижу…
- Но он жив? – В глубине души Снулле знал, что учитель не умер, но одно дело знать, а другое дело услышать подтверждение от кого-то еще.
- Нет, не жив… и не мертв… другое.
- Я буду его искать! – горячо и убежденно вскричал Снулле, но Пророк перебил снова:
- Нет, не будешь. По закону твой статус ученика уже давно истек и тебе нужно стать кем-то еще. Ты будешь моим учеником, я определю тебя в Круг.
Это было неожиданно и в высшей степени почетно. Старик предложил Снулле занять одно из самых низких и глубоких мест в гномьей иерархии. Пророка ценили все, к нему прислушивались и на поверхности и в самых недрах Черных гор. Его знали и в Белогорье. Говорили, что Пророк связан с гномами Великих Драконьих гор, но это, возможно, враки. Тем не менее, став его учеником, Снулле тем самым получал место в Совете и, одновременно, рядом с королем!
«Бедный Мрздерик этого не переживет!» - тщеславно подумал гном и тут же оборвал сам себя: «Я не могу…»
- Ты не можешь предать учителя? – снова прочитал его мысли Пророк. – Да все ты, Снулле, можешь! Ты можешь искать учителя и быть моим учеником одновременно. Одно другому-то не мешает. И… я боюсь за тебя, малыш. Шансов его найти мало, а возможностей остаться в неудачниках – много. Ты роешь прямой тоннель в сторону забвения, дружище. Но ты не как Шах Мрздерик и не как, извини, Игли Малибок какой-нибудь… ты талантлив и добр сердцем. Мне такой гном и нужен на смену. Ведь я стар, Снулле. Я старый, перезрелый бочонок эля. Я уже почти испортился. Борода моя совсем белая и… такая длинная, что ею можно застелить вместо циновки весь пол в норе. Устал. Хочу к драконам. А оставить за себя некого. Вот ты подходишь.
Речь Пророка была трогательна и грустна. Снулле не знал, что сказать. Естественно, ему лестно было услышать о себе такое из уст одного из самых могущественных гномов Черных гор, он был рад предложению. На самом деле, ему уже давно надоела вся эта жизнь на поверхности, жизнь, в которой не было никакого смысла. Стать пророком – это очень важно, это значит, что Снулле будет постоянно занят проблемами всего гномьего племени, будет решать дела в Совете. Гномульки… Но как быть с Торнбьорном Рыжим? Как быть с тем фактом, что проучившись много циклов, Снулле так и не выучил ни одного заклинания, не смог наколдовать даже самого малюсенького дождя? Став пророком, Снулле будет вынужден признать, что так и не смог стать магом, ему придется навсегда отказаться от магии вообще. Готов ли он к такому повороту?
Снулле любил магию. Что-то внутри всегда замирало благоговейно, когда учитель заклинал облака или летал на ветре. Торнбьорн Рыжий брал в полёты и своего единственного непутевого ученика. И Снулле всегда был рядом с мастером – все видел, все запоминал, но… ничего не мог повторить. «Если Пророк захочет уйти к драконам, то как он вылезет из норы, он ведь в дверь-то не пролезет?» - глупая мысль забралась в голову, и Снулле охнул, подумав, что Пророк сейчас прочитает и ее.
- Я не могу… - выдавил из себя Снулле, глядя старику прямо в глаза.
- Понимаю, - кивнул гном.
- Простите, - вздохнул Снулле, не в силах отвести глаз от огромных, глубоких, как ущелья, зрачков долговязого старика.
- Не за что, - улыбнулся Пророк. – Я ведь пророк, я заранее знал твой ответ. Просто у тебя свой путь. Со своей стороны, я должен был предложить тебе выбор. Ты выбрал. Теперь все решения зависят только от тебя. Ну, так как – пойдешь ли ты на праздник Круга, где я официально назову тебя своим учеником или...
- Я поеду к холмовым троллям! – выпалил ученик мага.

Выехали еще в темноте. Спустившись с Пестрой скалы пешком, на холмах гномы взяли барсучью упряжку и поехали дальше со всеми удобствами. Барсуки были обученные, шли смирно, хотя слегка переругивались. Похоже, кто-то их изрядно разозлил накануне, и сварливые животные никак не могли угомониться. Что поделать: ввязался в упряжку к гномам, так терпи! Барсуки и терпели. В конце концов, не каждому барсуку выпадает шанс заполучить собственную нору в скале! А тут: поработаешь цикл-другой - и нора твоя. Любой барсук хорошо понимает, что нора в скале, под защитой гномьего племени – это спокойная старость, безопасная зимняя спячка, запасы, которые никто не растащит. И, как следствие - толстая барсучиха и нескончаемое потомство. И никаких лис, медведей, волков, а главное - людей! За такое поработать, конечно, стоило. И что с того, что выглядишь при этом, как какое-нибудь вьючное животное. Унизительно, конечно… зато прибыльно! Барсуки двигались плавно, и пустая повозка с тремя ездоками катилась под гору легко. Обратно будет тяжелее. Барсуки это понимали, но надеялись, что гномы наймут в холмах подмогу. И они были правы. За те несколько алмазов, которые Снулле приготовил на обмен, можно будет купить таких, плетеных из лозы, повозок с тысячу.
- Скоро будем мое любимое место проезжать, - заметил Игли Малибок.
- Мдя… - поддержал разговор Рокпатрик. С утра он так нагрузился элем, что ничего не соображал и просто дрых, забившись в пучок сена.
- В прошлый раз на твоем «любимом» месте нам пришлось драться со стаей волков, - хмыкнул Снулле, доставая оружие и кольчугу.
- Так с тех пор оно и любимое! – засмеялся Малибок.

Весь день гномы мирно тряслись в плетеной колеснице, пили прошлогодний эль и пытались развлечь друг друга историями. День был туманным и облачным, солнце нерешительно выглядывало ненадолго и снова заползало в перину туч. За всю дорогу не произошло ровным счетом ничего. Игли Малибок нервничал – даже волков не было.
Ночь предстояло провести под открытым небом. Многие гномы не любят покидать свои норы, не любят бывать на поверхности, а ночевка под звездами – это вообще из ряда вон выходящее явление. Тем не менее, Малибок нервничал по вполне конкретной причине – окрестные леса кишели черными волками, и раз им до сих пор не попалось ни одного, значить происходило что-то не то. Ночевать без защиты скал было опасно, но выхода не было. В прошлый раз все обошлось, но сейчас у маленького гнома нервы были напряжены до предела. Игли тревожно вглядывался в лесные тени, ловил ушами малейшие посторонние звуки и хмурил кустистые брови, обдумывая планы защиты, на случай непредвиденного нападения. К тому времени, когда воздух наполнился закатными тенями и шорохами, Игли извелся уже настолько, что сгрыз костяную ручку своего боевого ножа, сточив гравировку с собственными инициалами.
- Если будешь так нервничать и дальше, то скоро прогрызешь насквозь и упрешься зубами в сталь, - пошутил Снулле.
- Лучше я сгрызу кинжал вовсе, чем нас сгрызут черные волки! – отбился Игли Малибок, высматривая место для ночлега.
- Хлебните лучше эля, - пробормотал Рокпатрик, приоткрывая один глаз.
- Хлибисе луше эля, - передразнил Игли Малибок, но эля хлебнул.
Стемнело. Дальше ехать было нельзя, а подходящего места для ночевки все никак не попадалось. Малибок забраковывал все предложения: это слишком открытое, тут сыро, а здесь могут напасть со всех сторон. В конце концов, остановились под небольшой когтистой елью, лапы которой хищно свисали почти до земли, а слой сухих иголок защищал от холода и влаги. Костер здесь разводить было опасно – малейшей искры достаточно для того, чтобы весь игольчатый ковер вспыхнул веселым и жестоким пламенем. К тому же друзья так устали за день, что завалились спать, даже не перекусив. Игли несколько раз предложил выставить караул, но, не встретив поддержки, плюнул и захрапел первым. Барсуки устали не меньше своих хозяев, но под ель залезать отказались и уснули прямо в повозке. К тому времени, когда окончательно стемнело, храп из-под ели раздавался уже на весь лес, и никто не смог бы сказать, послужат ли эти могучие звуки приманкой для диких хищников или, наоборот, отпугнут их.
Снулле проснулся посреди ночи от тревожного чувства. Что-то внутри вибрировало и рождало страх. Страх поднимался по животу вверх и держал глаза открытыми. Но не было никакой разницы, открыты твои глаза или нет: ни малейшего луча света не проникало сквозь плотные еловые ветви. Гном, с детства привыкший к кромешной тьме подземных коридоров, впитавший способность ночного видения от самих скал, не смог различить ничего вокруг. И это случилось в обычном лесу, в котором даже ночью для него всё должно было быть видно, как днем! Такая темень была неестественной и жуткой. Тут попахивало черной магией. Поначалу Снулле подумал, что просто ослеп, но уже через мгновение понял, что у темноты перед ним есть какой-то центр, средоточие, сгусток. И этот сгусток был живым. Он тихо, тяжело и страшно хрипел и медленно вползал под ель, протягивая черные бесформенные отростки к спящим. Ужас и мгла были сосредоточены где-то извне, и Снулле чувствовал жгучую энергию бесконечной ненависти. Гном задрожал мелкой дрожью, волосы на бороде встопорщились, а шерсть встала дыбом. Страх был таким сильным, что онемело горло, не давая вскрикнуть, а ноги приросли к земле. Он просто стоял и смотрел, как одна из бесконечно черных рук-лап ухватывает его, заползает в рукав куртки, под кольчугу. Руку обожгло нестерпимой болью, и было непонятно – холод это или жар. Боль вернула гнома в реальность. Он заметил, что множество других лап тянутся к его спящим друзьям. Вот одна из них захватила Рокпатрика в кольцо, и кольцо стало медленно сужаться. Еще немного - и его друг проснется от жуткой боли, умрет в агонии, не успев даже понять, что произошло!
Снулле Торнбьорн рванулся на помощь Рокпатрику, но лапа держала мертвой хваткой и жгла. Вот дернулся Игли Малибок. Снаружи жалобно заверещали барсуки и тут же затихли. Мрак сконцентрировался под елью злобным сгустком. Похоже, что чудовище, кем бы оно ни было, понимало, что добыча никуда не денется. Оно хотело поиграть, нагнать страха, задушить все живое, стиснуть гномов в объятиях бесконечной черноты... Но оно просчиталось! Там, где другие создания Плоского мира могли бы умереть от страха, там, где безысходность рождала в людях, эльфах, троллях или леприконах отчаяние и покорность, в гномах просыпалась только злость. И Снулле разозлился. Холодной волной гнев поднялся от пяток к макушке, по пути срывая нависшие щупальца мглы. Дикая ярость взорвалась в голове салютом, и искры вылетели из глаз пучками света. Свет бил фонтаном, бил прямо в чудовище. Черный сгусток продержался ещё мгновение и - исчез.
Снулле упал на мягкую еловую подстилку, его била дрожь. Какое-то время он просто лежал, не решаясь пошевелиться, потом встал и выглянул из-под ели. Вокруг была обычная лесная ночь, полная запахов и звуков. Света вполне хватало, чтобы рассмотреть повозку и мертвых барсуков около неё. Вокруг не было ничего живого. На выжженной полукругом траве валялось несколько мертвых птиц. С ближайших деревьев осыпались мгновенно высохшие листья. Но воздух был чист. Крики ночных охотников и ароматы влажного леса успокаивали, возвращали к жизни. Из-за тучи выглянула луна, и тут Снулле увидел радугу. Лунную радугу. Она отличалась от солнечной. Это был не мост, соединяющий две точки где-то на горизонте, скорее, это было похоже на кольцо вокруг луны. И Снулле подумал, что если и есть такой гном, который ходит по лунной радуге, то этот гном ходит по кругу. Мысль была смешной. Ученик мага захохотал и не смог остановиться. Он смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться и его не стошнило. Стало легче. Снулле хлебнул эля - и всё внутри успокоилось. Только теперь гном осознал, что первый раз в жизни применил магию. Самостоятельно вызвал заклинание света – самое простое из заклинаний, но он сделал это сам! «Жаль только, что каждый раз, когда мне нужно будет сотворить заклинание, мне нужно будет пугаться до мокрых штанов!» - рассмеялся гном. Но все равно это был прорыв. Это меняло все. В некотором роде, это было важнее победы над черным ужасом. Снулле выбрался из-под ели, разжег костер, налил себе добрую пинту эля и молча сидел у огня, пока не рассвело.
- Сны мне снились какие-то агрессивные, - сказал Игли Малибок, зевая и распихивая храпящего Рокпатрика. - Снулле! Ты уже зажарил нам перепелку? А то этот «перепилка» проснется лишь тогда, когда почует запах мяса!
Ранним утром Снулле действительно зажарил двух перепелок, которых Игли подстрелил накануне вечером.
- Перепелки ваши остыли уже давно. А эль кончился.
- Что!!! – заорал мгновенно проснувшийся Хопа.
Он тут же сообразил, что его разыграли, но было уже поздно: сон, где он купался в тёмном озере густого эля, ушел безвозвратно.
- Ну и ладно! – подытожил Рокпатрик. - Все равно я уже тонул в этом озере… эль там или не эль… или вино какое-нить, но оно ж, когда тонешь, так все ж страшно ж…
- Какое озеро? – переспросил Малибок.
- А! Не важно! – махнул рукой Хопа, выбивая пробку из бочонка, который накануне вечером он заботливо пристроил рядом с собой.
- Ты плохо спишь в последнее время, - сказал Игли, вгрызаясь в холодную перепелку и запивая ее элем.
- Да уж! Особенно сегодня! – хмыкнул Снулле. – Сегодня я вообще не спал.
- Это ж от того ж, что мало выпил, - подчеркнул Рокпатрик. – Пить надо больше ж, и не воды ж этой сырой.
- И хилый-та какой-то, - не унимался Игли. - Я гном хоть и мелкий, но свирепый, а ты и мелкий и добрый. Такие долго не живут. А если учесть, что мы с тобой вместе везде таскаемся, то утешение это малое. Надо тебя поднатаскать. Охотиться там… и на ножах… Я тобой займусь!
- Не надо. Охотника из меня не выйдет. Я уж лучше морковкой одной питаться буду.
- Так уж хуже ш, чем волшебника ж, не будет же ж… - не подумав ляпнул Хопа.
Слова друга резанули привычной болью, но сегодня все было иначе. Снулле подумал, что много циклов жизнь его была абсолютно бессмысленной – волшебник без волшебства, маг без магии, колдун-неумека. Он не подходил ни под одну из этих категорий потому, что болтался между небом и землей. Но в эту ночь все изменилось. Теперь он знает, что может! И теперь, даже если ему никогда больше не удастся вызвать свет, он все равно будет знать, что уже делал это.
- Сегодня ночью я уничтожил Черный ужас.
- Хм… Снулле, я ж сегодня ночью тонул в плохом пиве… ну… это ж было ж не крысу в мёдике сшамать, - не поверил Рокпатрик.
- А может, тебе и не надо в охотники? Может, тебе в сочинители надо? – не удержался Малибок. – Потому как если тебе в сочинители, тогда еще ничего, но если ты щас вот че-то не то говоришь, то я уже волнуюся за твою башку. Как бы она не сломалась бы… Как та механизьма у механика Збуки, которая должна была, по его словам, крутиться и шлифовать, а на самом деле стибрила камни и удрала к эльфам.
- Вы мне не верите? – возмутился Торнбьорн. – Вы считаете, что я вру сейчас?
- Ну… мы спали ж… - подвигал бровями Рокпатрик. Ему не хотелось обижать друга, но и подыгрывать сдвинувшемуся тоже не хотелось. – А коль мы спали, то и не видали. Так что можешь считать, что одолел там кого…
- Да! – просто кивнул Игли Малибок.
- Барсуков только жалко, - вздохнул Снулле. - Да вы оглядитесь!
Малибок сходил к повозке и вернулся расстроенный:
- Торнбьорн, признавайся, что ты сделал с енотами? И почему вокруг нас ни одного живого листа нету? И как мы пропустили такую хорошую переделку?!
И Снулле в подробностях рассказал друзьям о происшествии. Возможно, что они и не поверили рассказу, но виду не подали и смеяться не стали – мертвые барсуки были мертвы по-настоящему.

К тому времени, как друзья добрались до Холмов, праздник уже гремел вовсю. Гремел в прямом смысле. Барабанный бой валил с ног. Тролли били в барабаны, стучали по кастрюлям, плошкам, корытцам, плетеным изгородям и вообще по чем-ни-попадя. Барабанили ложками и палочками для еды, молотками, вязальными спицами, тросточками, фехтовальными шпагами, кисельными ковшами и тем, что первым подвернулось под руку. Надо сказать, что получалось вполне складно, а местами - и просто замечательно. И это понятно - ведь любой холмовой тролль учится барабанить с рождения. Все знают, что тролли хороши в двух вещах: в варке эля и в искусстве барабанного боя. А сегодня на праздник эля сам Бо велел побарабанить всласть.
Холмы так низко и мощно гудели в такт тролльему ритму, что Снулле закралась в голову нелепая мысль: от такого гула все вокруг может развалиться или провалится куда-нибудь под землю.
- Если они переусердствуют, то обвалятся погреба, - словно услышал его мысли Рокпатрик. – А лично мне бы этого не хотелось.
- Ведь тогда все останутся без эля! – кивнул Малибок и повел компанию к Цветочной площади.
По традиции праздник Эля начинался тут. Цветочная площадь располагалась меж трех холмов, служащих хранилищем для эля. Отсюда эль увозили все, кому не лень. Тролли раздавали его задаром. Но вывезти эль можно было только после праздника. Нельзя было просто так прийти, забрать пару бочонков и уйти, надо было просидеть седмицу у холмовых, слушать непрестанный барабанный бой и пить. А если ты все это выдержишь, то, когда праздник закончится, бери эля, сколько сможешь увезти! Единственным исключением был Хопа Рокпатрик. Хопе тролли разрешали забирать эль когда ему вздумается. Они частенько предлагали ему вообще не уезжать, чтобы не тратить время на дорогу, и Хопа последние циклы начинал прислушиваться к этой соблазнительной идее. Но гнома всегда останавливало то, что на Пестренькой его ждал свой собственный «холм», набитый элем. И сейчас пришло время эти запасы пополнить.
На Цветочной все было завалено бочками с элем и барабанами. Рокпатрик увидел знакомых и, распихивая кучки подвыпивших троллей, двинулся в их сторону, но не дошел – схватил первый попавшийся бочонок, откупорил его и, усевшись на огромный барабан, разлил по кубкам.
- Ну… за начало, - лаконично предложил Рокпатрик.
- Ох и набарабанимся мы сегодня! – поддержал Игли Малибок…

Снулле Торнбьорн, ученик гномьего мага, сидел на верхушке холма и смотрел вниз. Было утро, шел уже шестой день праздника Эля и дождь. Все было замечательно, но радуги не было ни разу с тех пор, как он приехал.
Снулле вздохнул и двинулся вниз, навстречу новому дню. Он был уже на полпути, когда увидел небольшую компанию гномов, идущих в его сторону. Гномы были одеты во все черное, и Снулле почувствовал, как холодок пробирается по его спине, топорща шерсть: гномы в черном – это очень плохо. И то, что возглавлял делегацию Шах Мрздерик, радости не прибавляло. Стало понятно, что гномы идут именно к нему, а не просто так гуляют по холмам. Но зачем? Что могло случиться такого ужасного, что за ним отправили делегацию с гор?
- Ты, наверное, сейчас гадаешь: «Что могло произойти такого необыкновенного, что за тобой послали черную делегацию?» - начал Мрздерик. – Ну, так сядь лучше на землю, а то упадешь. Ты ж у нас так высоко летаешь, как любят говорить люди, что и разбиться недолго. Лучше сядь.
- Давай по делу, - Снулле пропустил завуалированное оскорбление, ему было не до этого.
- Ладно. Но ты сам виноват, если ушибешься, когда будешь падать. Дело в том, что Пророк ушел к дракону, а тебя оставил своим приемником. Теперь падай.
Шах Мрздерик ожидал от своего врага какой угодно реакции, но только не той, что отразилась на лице у Снулле. Снулле не выразил никакой реакции. Просто пожал плечами.
- И все!? Ты вот так просто пожимаешь плечами, превратившись из самого последнего неудачника в одного из влиятельнейших гномов Черных гор?! – возмутился Шах. – Не… да ты просто придурок! И я столько времени потратил на ненависть к придурку. Обидно за себя. Была б моя воля… Ладно, собирайся – церемония передачи власти должна пройти как можно быстрее, в горах неспокойно, и нам срочно нужен новый Пророк.
Мрздерик развернулся, собираясь уйти, но Снулле остановил его:
- Шах, прости, но я не буду Пророком. Я понимаю, что это ненормально, что я действительно выгляжу сейчас, как придурок и, наверное, я и есть придурок…
Шах Мрздерик его не слушал. Он услышал только слово «нет» и теперь застыл, недоуменно глядя себе под ноги. Он все молчал и молчал даже после того, как Снулле перестал говорить. Да и что тут можно было сказать? Все было сказано одним этим словом. На холме воцарилась тишина. Но вот, наконец, Мрздерик шевельнулся, вздохнул и, протерев вспотевшее лицо, сказал:
- Ты, Торнбьорн, вредитель. Ты хоть понимаешь ситуацию? В лесах неспокойно. Черные волки поднимаются в горы и нападают на гномов. Наступает Тьма. Пророк бросил нас, потому что понимал, что не справится с грядущей бедой. Уж поверь! Для этого не надо быть Пророком, чтобы понять, что Дичь уже недалеко! А ты! А ты…
- Я знаю о Зле, - кивнул Снулле. – По дороге сюда я уничтожил ее посланца, я развеял Тьму. Слыхал о таком?
- Ты? Ты уничтожил посланца Дичи? Того, кто пожирает целые деревни, забирается в норы к гномам и поглощает целые поселения? Ты один? Или с этими своими пьяницами? Знаешь, Снулле, я бы посмеялся над твоей омерзительной, бестолковой нелепостью, но мне это уже даже не интересно. Ты жалок, маленький гном… уродец. Фу! Но беда в том, что тебя, фантазера, выбрал Пророк. Так что давай собирайся и пошли!
- Не… не пойду.
- Отлично! – неожиданно обрадовался Мрздерик. – Тогда я объявляю кранарх!
Кранах – священная гномья дуэль. За всю историю гномьих летописей, кранарх объявляли всего несколько раз, и всегда это заканчивалось чьей-то смертью. Кранарх нельзя было объявить просто так, на это нужны были веские основания. Снулле понял, что Мрздерик встревожен не на шутку и пойдет на все не столько ради личной мести, сколько из-за того, что не верит в Снулле, в то, что тот достоин звания Пророка. Снулле понял, что Шах считает убийство лучшим выходом из ситуации, лучшим способом освободить место для кого-то более достойного.
- В каком-то смысле, оснований для кранарха действительно достаточно, - сказал до этого молчавший гном, одетый в черное, как и все остальные. – Я, Альгиз Доуон, придворный гном-церемониймейстер Его Величества, приехал сюда для проведения официальной церемонии принятия Вас, Снулле Торнбьорн, неудачливый ученик пропавшего и, скорее всего, сгинувшего где-то Торнбьорна Рыжего… для принятия, короче, тебя в статус официального Пророка скалистой гряды под названием Пестренькая, а точнее, и всех Черных Гор. Так-то, по хорошему, тебе, вообще-то, и не надо никуда ехать. Можно прям тут церемонию состряпать и иди пей свой эль! Только есть вероятность, что ты после церемонии расти начнешь. Ну, как предыдущий Пророк станешь. Так тогда лучше бы тебя сразу в пещеру запихнуть, а то потом тяжеловато будет.
- А как, кстати, Пророк из норы своей вылез-то? Ну, когда к дракону утопал, - не удержался Снулле от бестактного вопроса.
- Не это тебя сейчас волновать должно, маленький гном, - продолжил Альгиз Доуон. – Но я тебе так скажу – никто не знает! Вот был Пророк, сидел себе тихо, и вдруг ррраз… и нет Пророка. Нигде нет. Хорошо хоть записку оставил: «Ухожу, мол, к дракону навсегда. А вместо себя оставляю вам Снулле Глупого» хе-хе…
- Не мог он меня так назвать! – возмутился Снулле.
- Так ведь Пророк… понимать надо, что он вглубь смотрит. А в глубине ты придурок и есть, - Альгиз кивнул Шаху Мрздерику и вытащил кисет с табаком.
- Никуда я не поеду, - просто сказал Снулле. – И отвалите от меня все.
- Обиделся, значит? – хмыкнул Доуон. – А повода-то нету, так ведь?
- Повода нету, - Снулле пнул носком ботинка камень. Камень покатился вниз. Шах Мрздерик, скривившись, долго следил за ним взглядом, а потом сказал:
- Я объявляю кранарх. Я сейчас тебя убью - и ты покатишься вниз, как этот камень.
- Погоди, Шах, - остановил его Альгиз Доуон. – Давай я еще раз объясню, что происходит. Основания для кранарха есть. В некотором роде, ты, придурок, стал очень важен для гномьего племени. Почему? Потому, что без Пророка нам сейчас никуда. Всем ясно, что сейчас ты простой никчемный гном, но вполне возможно, что сила в тебе дремлет и проснется после церемонии, что Пророк передаст тебе дар. И ты станешь…
- А мне все равно! – перебил его Снулле. – Я не буду Пророком, я маг!
- Да ты понимаешь, что мага нам сейчас не надо, что нам нужен Пророк! – закричал Мрздерик, доставая меч. – Я убью его, Доуон. Я щас раскрою череп этому никчемному идиоту.
- Погоди, я сказал! - прикрикнул Альгиз Доуон. – Послушай, Снулле, в горах неспокойно. Котокурица перестала нести яйца и превратилась в непонятно что! Ты понимаешь, что это значит? Так происходит только тогда, когда надвигается беда. Пираты… пираты бегут с моря на сушу! Это с родной-то стихии! Говорят, что у гоблинов заговорила колбаса! Голосом герцога Варногорья. Колбаса утверждает, что она герцог. Ха-ха! А Варногорья-то, как такового, нету со времен Превила Мудрого! Жуть! И ты собираешься бросить гномье племя в такой момент? Ради чего? И кто ты после этого?
- Я маг, - уныло промямлил Снулле.
Сейчас он понимал, что не прав, но был уверен, что скорее умрет, чем станет не тем, кем хочет стать. А кем он хочет стать? Магом? Теперь он был не уверен даже в этом. «Я просто хочу найти Радугу», - неожиданно для себя подумал Снулле и понял, что это именно то, что ему нужно. Ему стало как-то легко и весело. Он улыбнулся своим мыслям и глубоко вздохнул.
- Все. Я его сейчас убивать буду, - сказал Шах Мрздерик, доставая меч.
- Ладно, я тебе помогу, - кивнул окончательно разуверившийся в позитивном исходе Альгиз Доуон.
Остальные гномы тоже достали мечи и вся компания угрожающе надвинулась на безоружного гнома. Снулле почти никогда не носил с собой меч. Когда ходил в лес, то брал с собой нож, да и то в основном для грибов.
- Киньте ему меч, пусть защищается, - злобно прохрипел Шах Мрздерик.
- Не торопись, приятель, - сказал Игли Малибок, выставив кинжал и закрывая собой Снулле.
Он вырос из-под земли как по волшебству, но это было не волшебство. Снулле заметил, что Малибок часто дышит. А еще он заметил, что за спиной открылся подземный лаз, из которого, кряхтя, выбирается разъяренный Хопа, а за ним вываливаются холмовые тролли.
- А ну брысь! – зарычал Рокпатрик, вытаскивая огромную мифриловую палицу. Возможно, что эту палицу когда-то выковали для маленького принца из людского племени. Для тренировки, на вырост. Но для гнома эта палица выглядела действительно устрашающе. Она была размером с самого Рокпатрика, но тот махал ею с такой легкостью, как будто это была сосиска. И гномы в черном попятились. – Не трожь друга маво! – кричал Хопа, угрожающе надвигаясь.
- Я вас всех щас буду убивать, - не отступил Мрздерик.
- А я тебе кишки выпотрошу, - заулыбался Игли Малибок, и облизнулся так, как будто ему дали большую конфету.
Казалось, что бой был неминуем, но Снулле не чувствовал опасности. Ему было легко и радостно. И тут он понял, что ведет себя как настоящий маг – маги не боялись ничего. Снулле поднял руку, и из нее скользнула молния. Молния ударила в землю с противным скрежетом и громом. Шаха Мрздерика отбросило в сторону, как пустую корзину. Он прокатился по склону и вскочил на ноги потрясенный, но целый.
- Я не буду Пророком потому, что я маг, - закончил перепалку Снулле, повернулся и полез в земляной ход.

Праздник Эля закончился как всегда внезапно – просто прекратился барабанный бой. Снулле сидел и наблюдал, как повозки, запряженные барсуками и набитые бочками с элем, разъезжаются в разные стоны, а на их место прибывают все новые и новые. В этот цикл эля получилось как никогда много, словно про запас, и это был еще один признак надвигающихся бед. Делегация черных гномов убралась еще накануне. Снулле понимал, что стал предателем для всего гномьего племени Черных гор, но его это не беспокоило – гномы не переживают о таких вещах. Что изменилось? Ничего. Гораздо важнее было то, что теперь он действительно чувствовал себя магом. Наследие Торнбьорна Рыжего открылось для него, как раковина горной улитки под ударами мифриловой кирки. Он понял, что всегда смотрел на все не с той стороны, что магия – это не заклинания, а самочувствие. Маг не колдует и не заклинает, он вообще ничего не делает. Просто позволяет всему идти своим чередом. А то, что из твоей руки вылетает молния – это просто следствие нормального хода вещей, ты сам здесь ни при чем. У тебя нет своих желаний, мыслей или чувств. Только тогда, когда ты совершенно спокоен и безучастен, только тогда ты способен творить магию, только тогда ты - маг. Снулле чувствовал этот покой в себе, покой и радость, которые поселились в нем просто так. И эти чувства не зависели от окружающих или от обстоятельств. Это была просто радость по поводу того, что все идет так, как должно. И не было ни вопросов, ни желаний, ни идей – кроме одной, последней, требующей осуществления: Снулле должен был найти Того, кто идет по Радуге.

- Я остаюсь жить у холмовых, - сказал Хопа Рокпатрик, наливая всем эля.
- Я с тобой, - согласился Игли Малибок. – В горах нам теперь не очень рады.
- Они и раньше не особо-то были рады. Эль останется на Пестренькой, жаль… но эль не пропадет же.
- А гномулькам придется к нам сюда ездить. За элем и увеселениями. Здесь и вправду веселее! - хихикнул Игли. – Ты, Снулле не расстраивайся, гномульки-то подвижные, прибегут сюда как миленькие.
- Я должен найти Того, кто идет по Радуге, - нахмурился Снулле.
- Тогда тебе нужно к гномульке Шо, - тягостно вздохнул Малибок. – Она такая же придурочная, как и ты, и уж она-то точно знает, где его искать. Иди к ней. Иди.
- И пойду, - импульсивно воскликнул Снулле. – Пойду! Вот прямо сейчас встану и пойду!
- Ну и иди! Только ж эля захвати с собой. И запасные труселя, мало ли чего там от страху с тобой случиться может. Говорят, она страшная, как сама смерть, - совершенно серьезно сказал Рокпатрик.
- Я не боюсь, - улыбнулся Снулле.
- Ты, может, молнии кидать и научился, да только против гномульки Шо одними молниями не выкрутишься. Так что труселя и эль ты все ж таки захвати. Или обделаешься, или элем откупишься, - согласился с Рокпатриком Игли Малибок.
- Где ж ее найти? – вздохнул Снулле.
- А не надо ее искать. Она за соседним холмом сидит. В Чудном лесу, - брякнул проходивший мимо тролль…

Снулле Торнбьорн знал, где находится Чудной лес. Он бывал там со своим учителем Торнбьорном Рыжим. Это было странное место, наполненное магией под завязку. Все здесь было каким-то ненастоящим, сказочным. Стоило только заглянуть под сень плотно стоящих, будто охраняющих невидимую границу деревьев, - и ты был уже в другом мире, мире, наполненном диковинными растениями и цветными огнями чужих, незнакомых звезд. Солнце предпочитало с Чудным лесом не связываться и редко залетало сюда. А когда его боязливые лучи все-таки пронизывали плотную массу зелени, создавалось впечатление, что каждое растение в лесу, каждое дерево – живое. Возможно, что так оно и было. Снулле предпочитал не вникать и, по возможности, местные растения не тормошить. Вот и сейчас, аккуратно отодвинув тугую ветку, он осторожно вступил на мохнатую подстилку, стараясь быть тактичным и незаметным.
В Чудном лесу жили не менее чудные существа. Обычные гномы сюда не забредали. Зачем? Не было тут ни эльфов, ни троллей и, уж тем более, каких-нибудь леприконов. Да и животные попадались редко. Что ни заяц – то разговаривать умеет, что ни енот, то чуть ли не мудрец какой. И изъяснялись все высокопарно, стихами. Нормальные звери и существа в такой обстановке долго не выдерживали. Охотно бывали здесь только колдуны и маги. Ведьмы здесь жили, а маги тренировались. Наверное, это было самое магическое место во всем Плоском мире, а, возможно, и нет.
По узкой тропинке Снулле углубился в лес. Где искать гномульку Шо? Лес был совсем маленьким, но выйти из него удавалось не всем. Здесь можно было бродить седмицами и, в конце концов, затеряться, сгинуть запросто, заблудившись в трех соснах. Если кто не хотел, чтобы его нашли, то его и не находили никогда. А если хотел…Вот Гномульку Шо обнаружить оказалось совсем не сложно. Снулле вышел на поляну и сразу увидел ее гнездо. Это было сооружение из веток и листьев, подвешенное на небольшой высоте. Сверху ветви переплетались, образуя что-то наподобие беседки. Ветви были живыми. Они колыхались, хотя ветра не было. Снулле откашлялся и позвал гномульку по имени. Несколько веток отодвинулись в сторону, как бы приглашая гнома внутрь.
Гномулька Шо сидела на чем-то, напоминающем гнездо. «Гнездо в гнезде», - подумал Снулле и улыбнулся, гномулька улыбнулась в ответ.
- Как видишь, я совсем не страшная, - сказала она тонким, звонким голосочком, в котором слышались отголоски бубенчиков.
- Да я и не думал ничего, - попытался оправдаться гном.
- Ладно! Все так думают! На самом деле, я кое-как колдую и могу быть разной, - хмыкнула гномулька Шо. – Чего приперся?
Казалось, ее настроение меняется от мгновения к мгновению. Вот только что это была веселая и беспечная гномулька, а вот уже перед ним в гнезде сидит разъяренный тигр. Снулле невольно попятился, а гномулька плотоядно улыбнулась и снова повеселела.
- Ты все время меняешься. И внешне тоже! – воскликнул Снулле. – Не могла бы ты меняться как-то помедленней?
- Не-а… не хочу, - сказала Шо и загрустила.
- Ну, ладно. Я, собственно…
- Ты пришел за Радугой, - резко и злобно перебила его гномулька, казалось, что она раздражена до предела.
Снулле хотел попросить не злиться, но не успел – гномулька Шо и сама перестала злиться. «Так я долго не выдержу, кажется, у меня что-то с головой начинается. Надо бы побыстрее отсюда сваливать», - подумал Снулле.
- Скажи, гномулька Шо, как мне найти Того, кто идет по Радуге?
- У души не будет радуги, если в глазах не было слёз, - загадочно изрекла гномулька Шо, философски подняв палец вверх.
- Э-э-э… нельзя ли попроще? – не понял Снулле.
- Лишь тот не сможет найти Радугу, кто не умеет плакать от красоты…
- Ну, а я-то смогу ее найти?
- Конечно, сможешь! – весело засмеялась гномулька Шо, и Снулле почувствовал, что смеется вместе с ней.
- Есть место… но оно всегда разное, - заговорщицки прошептала гномулька Шо. - Для каждого оно разное. И найти его можно только тогда, когда знаешь две вещи: где искать и что искать. И там всегда лавочка. Скамейка какая-то, на которой можно посидеть и подождать. Я-то сама не видела, но рассказывали те, кто эту лавочку видел. Те, кто нашел одну только лавочку, сам понимаешь…
- Так куда мне идти? – перебил Снулле.
- Иди куда хочешь! – захохотала Гномулька Шо.
- Ну, тогда я, пожалуй, пойду! - взвизгнул Снулле и стрелой вылетел из гнезда.
Он почувствовал, что еще несколько фраз - и он сойдет с ума. Теперь понятно, почему все так боятся гномульки Шо: ее безумие заразно! Но куда же теперь идти? В словах гномульки был какой-то смысл, секрет, но разгадать этот секрет было нелегко…

Снулле бродил по Чудному лесу всю ночь до утра. Света было достаточно, так как везде горели стайки светляков и мхи мерцали чудным переливающимся свечением. Усталости не было. Были только мысли. Снулле просто ходил туда-сюда, любовался лесом и вспоминал, как был здесь с учителем в последний раз. Тогда он пытался вызвать дождь, а учитель сказал, что «пытаться не надо, нужно просто подождать дождь». Снулле его не понял, подумал, что учитель смеется над нерадивостью ученика. Только сейчас эти слова стали понятны, оказались прямым указанием на то, что нужно делать. Снулле огляделся. Солнце взлетело над лесом, и его лучи поползли по траве, по ветвям деревьев, извиваясь в причудливом танце, освещая смешные физиономии лесных обитателей. Из-за густых ветвей, сплетающихся где-то в вышине, неба было не видно, но Снулле почему-то был уверен, что оно чистое – ни одной тучки. В такую погоду вызванный дождь обязательно создаст Радугу. Снулле вздохнул, улыбнулся и расслабился, позволив своим чувствам и желаниям раствориться во всем. Он слился с Чудным лесом - и лес откликнулся, зазвучал мелодией своих деревьев и мхов. Снулле взлетел выше и улыбнулся ветру и небесам. Он вскинул руки ладонями вверх, захохотал и вызвал дождь. Теплый и нежный дождь. А вслед за дождем пришла Радуга. Прекрасная, звенящая нотой каждого цвета, струящаяся дивной волшебной мелодией. И Снулле пошел вслед за нею.
Он спустился с пригорка - и попал в гущу чертополоха. Раздвигая стебли плечами, гном пробирался сквозь колючки, спотыкался, падал, но вставал и упорно двигался дальше. Неожиданно заросли кончились и - под одиноким вишневым деревом - Снулле увидел белую скамейку. К скамейке маленькой золотой ленточкой, словно обычный ослик, была привязана Радуга. Вокруг никого не было. Снулле уселся на лавочку и стал ждать, решив, что, если кто-то привязал Радугу, значит, когда-нибудь этот кто-то придет ее отвязать.
Он сидел под вишневым деревом и смотрел, как крупные белые лепестки, словно снег, падают тут и там на землю, засыпая ее белым ковром, засыпая то место, куда упирается Радуга. Радуга разлилась цветными бликами по вишневому снегу, и это было настоящим чудом… не магией - чем-то большим. «Что будет, если отвязать веревочку?» - подумал гном, но решил этого не делать. Он просто сидел и ждал, без мыслей, без волнений, без ожиданий и надежд. Все вокруг было таким спокойным и приветливым, казалось, что здесь и сейчас просто нет места ни горю, ни злу. Может быть, покой создавала сама Радуга, а может быть, это просто было тихое место. «Наверное, Радуга специально ищет именно такие места, чтобы приземлиться, - подумал Снулле. – Вот так, после дождя и солнца, Радужный гном спускается по Радуге вниз, но не везде… ему для этого надо найти место особенно спокойное. Именно такое. Как же я раньше не догадался?!»
Снулле чихнул от нахлынувших чувств и в этот момент увидел Радужного гнома. Гном спускался по радуге. Это был маленький старичок в полосатых узких брюках, розовом сюртуке и шляпе, напоминающей цилиндр, только длиннее. Белая манишка и фиолетовая бабочка дополняли наряд. «Гномы так не одеваются», - мелькнуло в голове у Снулле, но он тут же одернул себя: «Это же Радужный гном!» Все мечты, все надежды, планы и цели – все вскипело в душе, завертелось в голове искрящимся калейдоскопом. Но самое главное, о чем думал ученик мага, глядя на Радужного гнома – это о судьбе своего учителя и о том, получит ли он сейчас ответ.
- На твоем месте я бы не стал тут рассиживаться, ведь твои друзья сейчас заливаются элем по самое «не могу», - пошловато прокряхтел Радужный гном, спускаясь с Радуги и присаживаясь рядом.
- Э-э-э, - только и смог выдавить из себя Снулле.
- С другой стороны, - продолжил Радужный гном, - эля-то на всех хватит, а вот радужные гномы не часто встречаются. Так ведь?
«Похоже, ему нравится меня шокировать», - подумал Снулле.
- Я сюда от гномульки Шо, - сказал ученик мага.
- Да знаю я! Я ж все знаю, - кивнул Радужный гном. – Я знаю наперед, о чем ты спросишь и как поступишь. По мне, так ваш Пророк – просто муха навозная. Я все знаю и ничего с этим не могу поделать.
- А где мой учитель?! – с трепетом выпалил Снулле.
- Ушел вон туда… по Радуге, - Радужный гном махнул рукой куда-то вверх.
- А что там?
- А ниче! Там все и заканчивается. Ну… че-то начинается конечно, но это уже другая история.
- Так он, что… умер?
- Не… не умер. Это точно! Но обратно не вернется. Хочешь тоже туда? За счастьем своим?
- Но, если там ничего нет, то чем это отличается от смерти? – удивился ученик «мага, ушедшего в Никуда».
- А чем отличается от смерти то, чем ты сейчас занят? Чем отличается от смерти твоя жизнь? И чем отличается от смерти жизнь Шаха Мрздерика, жизнь пророка или даже Гномульки Шо? Хотя насчет гномулек… тут я не все знаю. Чем? – Радужный гном вздохнул глубоко и протяжно. В этом вопросе для него был смысл, который ускользал от Снулле. Казалось, еще немного - и Снулле поймет то, о чем говорит Радужный гном, но смысл тут же ускользал и никак не возвращался.
- Ты не можешь поймать смысл за хвост, - констатировал Радужный гном, поправляя фиолетовую бабочку. – Ты и не сможешь. Все, что ты можешь – это решить: уйти сейчас по Радуге за счастьем или остаться здесь доживать жизнь гнома.
- Почему вы решили, что там мое счастье? – задумался Снулле.
- А я не знаю, - пожал плечами Радужный гном.
- Но вы же сказали, что знаете ВСЕ?
- Я знаю все, что ТУТ делается, а ТАМ… там я ничего не знаю. Те, кто уходит по радуге, никогда не возвращаются. Я – единственный, кто вернулся.
- Почему?
- Потому, что я… передумал, - сказал Радужный гном.

Дата добавления: 2015-08-21