Хуже поэтов на этом свете только рыцари! 4 страница

***

Лефарик добрался до Граданадара, мягко говоря, не с ветерком, но зато в относительном спокойствии. Сена было много, прятаться не составляло труда. Крестьянин и его молодая жена направлялись на рынок продавать овощи и корзины. Ехали они медленно, с ленцой и, похоже, больше интересовались друг другом, чем возможностью приехать вовремя. Они дружно и нескладно пели дуэтом, давая волю голосу на безлюдной дороге. Лефарику нравилось. Киллмулис даже всплакнул пару раз, когда молодуха затянула балладу о солдате, покинувшем родину по зову долга и павшему на Поле битв. Он даже чуть было не подхватил припев, но вовремя спохватился.
Дорога затянулась. Вместо того, чтобы одолеть Королевский тракт, как это положено, за один день, колеса грохотали по булыжникам в два раза дольше. Заночевать пришлось прямо в поле, чему крестьянин с женой, похоже, были весьма рады.
Лефарику надоело волноваться. Хотелось просто ехать вот так все дальше и дальше, не заботясь ни о чем, не тревожась о завтрашнем дне. В телеге ему нравилось все: и сено, и ароматные ивовые корзины, и крестьянин, а особенно хозяйка Марта, которая была опрятной и обстоятельной. В дорожном мешке у неё лежала головка сыра, пирог с брусникой, буханка ржаного хлеба, бутыль с квасом, лук и кус копчёного мяса. Киллмулис то и дело наведывался в мешок и отгрызал понемногу того-сего. Прошлой ночью, когда молодожёны возились и охали у костра, благодарный за все киллмулис набрал букет полевых цветов и спрятал его в сене.
Следующим утром телега наконец-то добралась до столицы. Пока крестьяне платили стражникам, киллмулис перебрался в кожаную суму с вещами и обувью. Он залез в один из многочисленных карманов, рассудив, что в суме будет безопаснее. Прятаться в сене было неудобно, так как неизвестно, что с этим сеном собирались делать. Обычно сено сдавали на постоялый двор в качестве частичной платы за ночлег, но могли и продать на рынке. Киллмулис боялся, что его обнаружат. В городе он занервничал, чувствуя свою незащищенность. Беспокойно выглядывая в прорези для шнуровки, малыш смотрел на прохожих, бессознательно ища глазами знакомый старый плащ. Шумиха и суета оглушала. Было страшно, но интересно. «Вот хотел приключений, хотел повидать что-то новое - вот смотри теперь», - думал Лефарик.
Добравшись до рынка, молодожёны нашли подходящее место и разложили товары.
- Задай овса лошадке, милый, - попросила хозяйка, перекладывая корзины на видное место. – Да не забудь раздобыть ведро воды!
- Ну, ты тут давай... я пойду, поищу воды, - нескладно повторил молодой супруг.
- Понятно всё, - улыбнулась жена, - за пивом собрался, да?
- Дык, может, пропущу кружечку, порасспрошу людей, что да как. Где переночевать недорого, да телегу пристроить, - «хитрец» почесал затылок и мило улыбнулся в ответ.
- Иди уж. Сама управлюсь. Не привязывать же тебя. Лошадей покорми, напои, да и иди себе с богом «поразведай» пару кружек. Только недолго. Да не надирайся там! И суму с вещами захвати, а то я за всем не усмотрю. Охотников до чужого добра хватает.
Крестьянин напоил лошадей, задал им овса, чмокнул жёнушку в румяную щёку, игриво шлепнул её пониже талии и, перекинув суму через плечо, отправился «на разведку». Немного нахмурившись, жена вздохнула, потом отерла пот и занялась делами. Извлекая из сена очередную корзину, она обнаружила лефариков букет и изумлённо приоткрыла рот.
- Ох, ты ж! - радостно развела руками Марта. - Милок ты мой родненький! - она оглянулась в поисках мужа, но того уже и след простыл.

Болтаясь в крестьянской сумке, Лефарик посматривал по сторонам. Зашли в таверну. За ними с грохотом захлопнулась тяжёлая дверь, чуть не ударив киллмулиса по длинному носу. Поздоровавшись с хозяином, парень пристроился за широким столом, кинув сумку возле себя.
- Пинту пива! В горле совсем пересохло. Пять дней в пути, - объявил он соседям, в надежде завязать разговор.
- Издалека будете? - откликнулся грузный малый, по виду ремесленник, сидевший напротив.
- Из-под Бирча.
- Ого! Так это ж Венидея! - заинтересовался сосед слева. - Видал я сегодня рыцаря вашего, граф Хмырский. От смехота… Хмырский! Вызвал на бой мельника, а тот топор бросил - и наутёк!
- Мельника? - заинтересовался крестьянин. - Я, конечно, не знаток, но разве можно графу с мельником биться? Да ещё и на турнире.
- Да он не с Венидеи! С Илларии! - вмешался сосед справа. Наш король его в рыцари посвятил. Наверное, спьяну.
- Убег с ристалища, только пятки сверкали!
- Как же его...
- Робин Тальбот, - подсказал трактирщик, с грохотом поставив пиво. - Целый день эти байки слушаю, уже словно сам побывал. А графа Мемером зовут, а не Хмырским. Звали. Его угробил маркиз шон Ракия из Дринны. А маркиза завалил шевалье Гонсак. Так что ваш мельник правильно все сделал.
Лефарик слушал и не верил своим большим ушам. Он теперь бароно-рыцарский киллмулис. Ну, дела.
- Этот мельник - нормальный мельник, - продолжал трактирщик, - и мука у него первый сорт. Я два мешка взял.
- Он что, у тебя остановился? - сосед слева хитро подмигнул трактирщику. - Его милость почтил твой притон своим присутствием.
- Ха! - обиделся за «притон» трактирщик. - Чего-то не нравится? Так я сейчас тебе башку сверну почище, чем на турнире каком – глазом моргнуть не успеешь!
- Он в «Трех ослах», что на улице Вязальщиков, и лошади его там, и телеги. Но муку уже всю раскупили. Отличная мука.
- Мучной барон, бывает же такое, - пошел на мировую крестьянин и отхлебнул пивка.

***

На следующее утро барон Робин де Толлейвуд очнулся под столом. Двинув глазом, он понял, что лежит тут не один, а с Неллой Марципан. Ее тощие ноги в длинных сапогах до колен давили мельнику на шею, а растрепанная голова мирно покоилась в тарелке с недоеденным салатом, стоящей тут же под столом. Поэтессе было плохо даже во сне. Впрочем, барону было не лучше. Попировали нехило. Выпутавшись из объятий стонущей поэтессы, мельник пополз к выходу, кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, вышел на улицу. По улице в столь ранний час слонялись люди, похожие на него самого. Кто-то возвращался из таверны домой, а кто-то шел из дома в таверну. Робин побрел в трактир, где они с сыроваром сняли комнату. Мысли путались, хотелось выпить квасу и найти наконец-то Лафли Соллика.

В «Трех ослах» подавали завтрак. За столиками согнулись хмурые люди и блестящими глазами смотрели: кто в тарелку с глазуньей, а кто и в кружку с пивом. За одним из столов сидел бодрый и трезвый Лафли Соллик собственной персоной и увлеченно доказывал что-то небритому господину в богато украшенном акетоне и длинных кожаных перчатках. Робин вспомнил, что видел его вчера среди зрителей. Мельник поздоровался и плюхнулся на скамью рядом с сыроваром. На лице небритого появилась кривая ухмылка.
- Познакомься, Робин, с графом де Совиньи.
- Рад приветствовать победителя, - снисходительно кивнул граф. Было видно, что он совсем не рад и, даже наоборот, раздражен досадной помехой в разговоре.
- О делах разговариваете? – проигнорировал недовольство мельник.
- Дружище, мы тут ТАКОЕ завернуть собираемся! – сыровар многозначительно поднял брови и выразительно приподнял один ус.
- Такое-сякое. Вчера ты не дождался конца турнира и бросил меня там, на растерзание мадам Марципан! – возмутился Робин.
- Извини, Робин, мы с графом дело затеваем.
- Да ты хоть знаешь, что я теперь барон! – неожиданно ляпнул мельник.
- Ох, не надо так шутить с трезвым человеком, - не поверил Лафли Соллик.
- Представь себе! Я получил титул за победу на турнире!
- Ох, да ладно тебе заливать. Давай, короче, нам тут надо сходить по делу по одному важному, увидимся на турнире. Надеюсь, что успею на вторую часть хотя бы, - Лафли хлопнул друга по плечу и поднялся с лавки. Одновременно с ним поднялся и его спутник.
- Прощайте, «барон», - скептически хмыкнул де Совиньи, - увидимся в гостевой ложе… или в дворянской?
- Вы мне не верите!? Мне?! – возмущению Робина не было предела. Впервые в жизни его лучший друг ему не поверил. Ну, или, по крайней мере, впервые в жизни не сделал вида, что верит.
- Извини, Робин, но мы, правда, спешим. Иди, поспи, как следует, - крикнул сыровар уже с порога.
«Что ж, посмотрим, как ты запоешь, когда увидишь меня в ложе для дворян», - подумал мельник, выбегая следом…

По идее, королевский турнир должен начинаться рано утром. По крайней мере, так заверяют герольды. Однако ни зрителей, ни самих рыцарей с утра на турнире не бывает. Утром слуги готовят поле, рассыпая песок. Кабалларии выгуливают лошадей. Оруженосцы приводят в порядок турнирное снаряжение своего рыцаря, лошадиную сбрую, прокатывают кольчуги в бочках с песком, полируя их. Герольдмейстер сверяет грамоты, распределяет участников.
В это время цвет рыцарства участвует в торжественном шествии. Рыцари проходят по улицам столицы во всей красе. Первым всегда идет самый знатный лорд. По традиции он идет пешком, ведя своего боевого коня под уздцы. Вот уже много циклов шествие Большого королевского турнира возглавлял сам король. Идти ему было тяжело. Отдавая дань уважения законам, Гельмут был одет в рыцарские доспехи. Для старого короля сделали исключение – его доспехи были облегченными. На самом деле, это были даже не доспехи, а так: легкая кольчуга гномьей работы, кираса «крыльев» и открытый салад тонкой чеканки, очевидно, заговоренный от стрел. Король не собирался принимать участие в турнире. В последние циклы он неизменно был главным герольдмейстером и судьей.
Процессия рыцарей двигалась по улицам Граданадара. За королем парами следовали кони участвовавших в турнире рыцарей и сквайров. Старший из слуг или сквайров нес вымпел с гербом и девизом. Шлемы принцев несли старшие сквайры, шлемы рыцарей - дворяне, а шлемы сквайров - слуги. Следом шли трубачи и менестрели, герольды, служащие из коллегии герольдии, а также сопровождающая рыцарей и сквайров знать. Далее шествовали четверо трубачей, за ними – снова герольды, герольдмейстеры, остальные участники. Завершала процессию толпа карнавальных масок, зрителей, зевак и всех тех, кто хотел пройтись по улицам под звуки труб и барабанов. Выглядело все это, надо сказать, внушительно, празднично и торжественно.
Пройдясь по столице таким образом, все возвращались на ристалище. Не распуская свиту, судьи строили с ее помощью «Древо щитов» - для демонстрации гербов и девизов тех, кто собирался участвовать в соревновании. Делая по турнирному полю круг, колонна рыцарей проходила мимо специально вкопанного дерева, и каждый из участников оставлял под деревом свой щит. Один из герольдмейстеров, узнавая проходящего по гербу, выкрикивал его имя и титул, а иногда и боевой девиз рыцаря, намеревавшегося участвовать в одиночных поединках. Затем все участники состязаний выезжали на арену без оружия. Знаменосцы несли за ними развернутые знамена или вымпелы. Здесь, на арене, все рыцари поднимали вверх правую руку и давали клятву не нарушать турнирных правил. Любой рыцарь или сквайр, нарушивший правила, терял лошадь и доспехи, а также мог быть заключен в тюрьму на три года. Дворянин, виновный в несоблюдении королевских законов, представал перед судом чести, имевшем право отнять у него лошадь, доспехи и свободу. Кроме того, устав запрещал зрителям присутствовать на турнире в доспехах и при главном боевом оружии, чтобы исключить возможность каких-либо агрессивных действий с их стороны. Тем не менее, ножи, кинжалы и легкие мечи разрешались, как, собственно и легкие неполные латы, кирасы и бригантины.
Да, к турнирным делам подходили с полной серьезностью, правда, не все и не всегда. Некоторые рыцари намеренно игнорировали всю эту «бутафорию» и появлялись на турнире лишь к самому началу схваток. Выкрикнув девиз, они бросались в битву, не разобравшись, где кто, и очень часто дисквалифицировались в первой же драке. В некоторых случаях опоздание на турнир учитывалось. Это бывало, когда знатный рыцарь ехал издалека или просто-напросто опаздывал. В таких случаях ему действительно достаточно было выкрикнуть свой девиз и начать бой.

Барон Робин Тальбот пришел на турнир раньше всех. Его взору открылась унылая картина пустого поля, обнесенного двумя рядами частокола, и пустые трибуны. «Неплохо было бы занять самое удобное место, но еще лучше - чего-нибудь перекусить, пока суть да дело», - решил Робин и потрусил в ближайшую таверну. В таверне он провел больше времени, чем думал, и принял больше пива, чем хотел. Когда Робин вернулся обратно на ристалище, трибуны уже потихоньку стали заполняться народом. Тем не менее, места для дворян все еще пустовали. «Отлично, я буду первый!» - хмыкнул новоиспеченный барон и уселся в самый верхний ряд. Окинув довольным взором постепенно оживающее пространство, мельник достал прихваченную из таверны колбасу, хлеб и бутыль с пивом, предвкушая беспечный и легкий денек, наполненный зрелищем протыкающих друг друга аристократов. «А ведь я теперь тоже аристократ», - не без тщеславия подумал он.
Площадка для поединков имела форму вытянутого прямоугольника длинной шагов этак в триста и шириной в половину этого размера. Король Гельмут, взявший на себя роль судьи, сидел на центральной трибуне, к которой вели ступени, покрытые ковровой дорожкой. Рядом с ним сидела принцесса Хельга. Еще три трибуны занимали рыцари, сквайры и лучники королевской стражи. На трибунах слева размещались мэр и члены городского совета. Констебль и обер-церемонимейстер сидели на стульях прямо на арене под королевской ложей. Охрана констебля, состоявшая из восьми тяжеловооруженных конных рыцарей, обер-шталмейстер - лорд Флат, герольды и члены коллегии герольдии занимали свои места в углах арены. Справа, рядом с королем, сидела высшая знать и личный телохранитель его величества – лорд Гриффитс. На противоположной стороне площадки были трибуны для дворян и приглашенных гостей. Простой люд толпился за частоколом со всех сторон. В одном из углов арены, рядом с герольдмейстером, «выросло» «Древо щитов». Рыцари по очереди подъезжали к нему и ударяли по щитам. Герольдмейстер старательно записывал, куда и чем был произведен удар: копьем или мечом, боевым или турнирным. Тут же он распределял рыцарей для групповых схваток. Дело было непростое и занимало немало времени, а чтоб зрители не заскучали, на арену вышли мимы и музыканты. Две девушки, переодетые пастухом и пастушкой, разыграли пантомиму под названием «Украденный поцелуй». Музыканты дудели в трубы и волынки, менестрели читали стихи и пели песни.
Мельник видел, как частокол арены сжимает кольцо зевак. Он думал о том, что в прошлый раз давился там, среди простолюдинов, вытягивая голову в надежде хоть что-то рассмотреть. «А где же дружище Лафли?» - подумал Робин и увидел его на трибуне для гостей. Лафли не смотрел в его сторону и был всё ещё поглощен разговором с де Совиньи. Интересно было то, что граф сидел в ложе хоть и состоятельных, но простолюдинов. Видимо, его это не смущало – дела важнее. Между тем, места на дворянской трибуне оставалось все меньше.
- Вы, милейший, ошиблись ложей, - услышал мельник.
- Э… это вы мне? – удивился он.
- А кто еще тут, господа, сидит в замызганной деревенской рубахе и жрет деревенскую колбасу? – обратился к окружающим невысокий и худощавый вельможа в изящном гамбезоне и синей шляпе с диковинным пером.
«Одно перо, наверное, стоит больше, чем вся моя мука», - подумал Робин и ответил:
- Но я люблю эту колбасу.
- Дело не в колбасе, дорогуша, а в том, что вы мне начинаете надоедать. А ну-ка, вон отсюда!
Первым движением мельника было – встать и уйти. Он ощутил, что чудовищно ошибся и действительно забрел не туда, что ему надо за частокол. Но потом он понял, что этот напыщенный фанфарон просто не знает, как обстоят дела.
- Не пойду, - сказал барон де Толлейвуд.
- Тогда я позову стражу, и тебя отправят отсюда силой, - было видно, что вельможе не терпится побыстрее сесть на место Робина.
- А… а кто вас знает, может, ты тоже не аристократ! – ляпнул мельник.
- Я!? Да ты, похоже, не просто невежа, но еще и нахал! Да я, к твоему сведению, граф Мемер Ван Юрдере Сампский! Ты что, по гербу не видишь, бестолочь!
- По гербу-то вижу, - зашелся мельник, - по роже не вижу.
Кто-то из окружающих расхохотался. Хохот и слова мельника задели графа за живое. Какой-то верзила с пышной бородой весело пророкотал:
- Твоя мамка, Мемер, с конюхом путалась, это все знают! Отседова у тебю и гонор…
- Ах, ты... Да как вы смеете! - щуплый граф Мемер бросился на обидчика. Но тот выставил вперёд огромное пузо, и щуплый мягко спружинил об него. Не решившись спорить с великаном, Мемер отыгрался на более подходящей мишени:
- Я сейчас собственноручно прирежу тебя, смерд, и мне за это ничего не будет, - выкрикнул он, доставая длинный волнистый кинжал.
- Да это же барон Робин де Толлейвуд! – крикнул кто-то, и мельник увидел своего давнего знакомого, Жоффрея де Прейли.
- Ну как вам, «барон», ваша новая аристократическая жизнь? – ухмыльнулся де Прейли, протискиваясь ближе и хлопая Робина по плечу.
- А вы, граф, оскорбили дворянина, это вам с рук не сойдет. Ведь, правда, не сойдет? – обратился он к растерявшемуся мельнику. В глазах Жоффрея де Прейли горели огоньки безумия, и Робин Тальбот понял, что влип.
- Этот вот… и барон? Да не смешите мои ботфорты! – захохотал Мемер Ван Юрдере.
И тут на мельника что-то накатило. Он схватил графа за грудки и швырнул с трибуны вниз. Мемер закувыркался по ступенькам, вызвав всеобщий смех.
- Так тебе и надо, не будешь тут зубочисткой тыкать! – закричал ему вдогонку пузатый великан. – Я, граф бер Здича из Лесного, будь здрав, барон.
- Я…я не хотел его толкать, просто сил в последнее время прибавилось, вот и не рассчитал, - попытался оправдаться Робин.
- Господа, еще вчера Робин Тальбот был простым сквайром, а сегодня он, видите ли, уже барон.
- У меня мельница в Толлейвуде…
- Вчера граф Валантель во время поэтического турнира сделал его бароном. И простой мельник стал дворянином.
- Я выиграл честно! – возмутился саркастическому тону мельник. – А вы, Жоффрей, проиграли потому, что сильно злились.
- Ничего, друг мой, я не в обиде. Мало того, я помогу вам достойно, как настоящему дворянину, выйти из этой щекотливой ситуации. Положитесь на меня, - сказал де Прейли так, что ему не поверил никто из окружающих.
- А я, со своей стороны, обещаю помочь тебе во всем, барон-мельник. Ты мне нравишься, а кое-кто… не нравится! – нахмурился верзила. – Так что Здича поможет, если что, и всем, кто захотит обидеть - по зубам даст! – пышнобородый обвел собравшихся хмурым взглядом, но обидчиков, естественно, не нашлось.
В этот момент на арене затрубили герольды, все рыцари разделились на две команды и разъехались в разные стороны площадки. Начиналось групповое сражение. Для этой битвы бойцы использовали стандартные поручи и поножи, а также железные воротники для защиты шеи. Их доспехи были облегченными. Первое сражение традиционно проводилось на турнирном оружии и называлось «мирным поединком». Под богато украшенными попонами коней не было даже кожаных доспехов. Седло не имело луки. Нужно было выбить как можно больше противников из седла при помощи специальных дубинок. Коснувшийся земли рыцарь выбывал из схватки. В конце концов должен был остаться только один победитель.
Все сосредоточили внимание на битве. Зрелище оказалось красочным и, в общем-то, не опасным. Рыцари, как снопы, валились на землю, но тут же вставали и отходили в сторону. Достаточно быстро выделился лидер. Им оказался могучий великан в цветастом сюрко с грифонами и рогатом топфхельме.
- Этот хмырь выиграет, - прокомментировал бер Здича, - я его знаю.
- Я тоже его знаю, это же Ульрих фон Грач из Дринны. Он всегда выигрывает в мирных схватках и никогда не выступает в дуэлях, даже если его вызывают. Кто-то считает его трусом, кто-то сумасшедшим, а кто-то – хитрецом, каких мало.
- Я бы назвал его мудрецом, - кивнул бер Здича.
- И вправду, зачем подставлять голову под меч, если мы не на войне! – поддержал Здичу кто-то из соседей.
- Во, я и гворю… не на войне. Я видал его… на войне. Однажды Ульрих махом свалил четырех гоблинов.
- Не хило!
Как и было предсказано, выиграл граф Ульрих. По правилам он имел право забрать столько трофеев, сколько мог унести. Он мог забрать доспехи, оружие или любую другую вещь - все, что угодно - у побежденных рыцарей из того, что было на них надето. Он, собственно, так и сделал – забрал несколько особенно дорогих мечей, шлемов и одну кирасу. Кроме того, граф заставил всех побежденных поклониться в сторону Большой головы и в сторону Драконьих гор в честь дамы сердца, прекрасной Милы из Доброво.
- Вот так этот парень и обогащается, - прокомментировал бер Здича.
- Точно! А еще и пыль в глаза пускает, мол, вот, глядите, я это не ради наживы, а токмо для дамы сердца делаю. А Мила эта, надо сказать, еще та сссу…
- Но, но… это лучше не говорить так, а то дойдет до Ульриха, так он и нормальный меч вытащит.
Наступила очередь поединков с копьями. Кто-то использовал турнирные копья, а кое-кто и боевые. У каждого из рыцарей было по три копья, как правило, разноцветных, которые держали наготове сквайры. Если красное копье ломалось, его заменяли синим, а затем желтым. Рыцарь, сломавший три копья, оказывался победителем. У одного из всадников к копью была прикреплена связка колокольчиков в дополнение к тем, что украшали его костюм.
- Глядите, это ж Колокольчиковый рыцарь! – закричал кто-то с трибуны.
Рыцарь услышал возглас и поклонился в сторону голоса. Раздался хохот.
- Я помню его. Это самый смешной из рыцарей. Шут, - засмеялся мельник. – Не было еще ни одного поединка, который он бы выиграл.
- А ты, я гляжу, неплохо тут все знаешь? – удивился Здича.
- Ну, я люблю бывать на турнирах. Это мое увлечение, - застеснялся Робин. - А почему вы не участвуете в сражениях?
- Я? Да не хочу! Дурак я, что ли? Мне и войны хватает с головой. Золота у меня много, мне больше не надо… а вот посмотреть – это да!
- Я согласен! – с воодушевлением кивнул мельник. – Мне тоже нравится смотреть, как могучие рыцари сталкиваются друг с другом на полном скаку и ломают копья о железные панцири!
- Похоже, что тебе и самому сегодня придется выйти на арену, - нахмурившись, произнес Здича, глядя куда-то вниз.
Мельник посмотрел в направлении его взгляда и увидел Мемера Ван Юрдере Сампского, величественно поднимавшегося к ним в сопровождении двух вельмож.
- Упссс… - не нашелся, что добавить бер Здича.

Граф Мемер поднялся на верхний ряд и боязливо приблизился к мельнику. Он немного прихрамывал, но в остальном выглядел подтянуто и злобно. Откуда-то из-за его спины то и дело выглядывал Жоффрей де Прейли.
- Я требую извинений, - без проволочек начал Мемер.
- И я искренне извиняюсь, - поддержал его Робин.
- Я требую извинений другого рода! – возмутился граф.
- Ну, это каких же?
- Или дуэль или покиньте немедленно МОЕ место! – заорал Мемер в припадке бешенства.
При этих словах бер Здича удовлетворенно кивнул, как бы окончательно смиряясь с неизбежным, а де Прейли запрыгал от радости, как маленькая девочка. Мельник понял, что ему не избежать дуэли. Он хотел было еще раз сбросить Мемера с трибуны, но бер Здича жестами дал понять, что это невозможно. Внимание окружающих отвлеклось от турнира. Все смотрели на мельника и ждали его ответа.
- Что ж, барон, как у дворянина, у вас есть только два варианта: уступить место графу, опозорившись на весь мир или проткнуть его шпагой, защитив свою новоиспеченную честь, - сказал кто-то из присутствующих.
Робин взглянул на самодовольно ухмыляющегося Мемера. Вероятно, де Прейли намекнул тому, что мельник не любит драться. Говоря по чести, Робин Тальбот за всю свою жизнь и мухи не обидел. Он не убил ни одной курицы или кролика, это за него всегда делал более практичный Лафли Соллик. «А где Лафли? Почему моего верного друга нет рядом!?» - в отчаянии подумал Робин и огляделся. Лафли Соллика на гостевых трибунах не было. Его не было нигде, и барон де Толлейвуд понял, что действовать ему придется самому.
- На шпагах так на шпагах, - выдохнул он, глядя в глаза обидчику. Обидчик вздрогнул, но не отвернулся.
- На шпагах не получится… это так, фигурально выражаяся, - сказал бер Здича.
- Во время королевского турнира, как, впрочем, и во время любых других турниров, дуэли запрещены! – торжественно выкрикнул барон де Прейли. Было видно, что готовил он эту фразу долго и что сейчас настал его «момент истины».
- Спор решается на турнирной арене при помощи боевого оружия в «поединке справедливости», который специально для этих целей называется: фанхренен… или… фехренздюль…
- Фенфельденпаттольниен, - неожиданно выговорил старик, все это время тихо сидевший рядом с мельником.
- Чево?
- Фенфельденпаттольниен. Это язык гномов. Все турнирные названия идут из их языка – гномы первые придумали турниры. Естественно, гномы с Гномьих гор, а не какие-нибудь дартарстанские или черногорские.
После этих слов старичок закашлялся и достал цветастый платок такой красоты, что любая модница за него продала бы душу первому попавшемуся леприкону. Мощно высморкавшись, дедуля продолжил:
- Именно гномы когда-то придумали убивать друг друга не на войне, а в мирных кхе…кхе… целях. Ну, конные забавы, копья… это, конечно, уже люди потом выдумали, но главное обаяние организованного соревнования «кто кого убьет» - от гномов.
- Вы, я вижу, нехилый спец по гномам, - прищурился граф Здича.
- Точно! Точнее и не скажешь. Я, к вашему сведению, главный герольдмейстер короля, лорд Уэйнхем де Хрупа. А сижу я тут потому, что решил в этот раз отойти от дел. Стар я стал. К тому же, племяш мой и сам неплохо справляется. Так вот, ребятки, я могу сходу предложить вам семнадцать вариантов, как избежать дуэли, но…
- Но что НО?! – одновременно выкрикнули граф с бароном.
- Но все они порочные, - вздохнул старик. – На самом деле, все просто – вы выходите на арену и бьетесь боевым оружием по вашему выбору, пока кто-то кого-то не победит. Это и есть обычный фенфельен, что является сокращением от полного фенфельденпаттольниен. Таких турнирных дуэлей сегодня будет как всегда много, это как пить дать.
Старик-герольдмейстер замолчал и задумчиво прищурился, глядя вдаль. В это момент на арене один из рыцарей, промахнувшись несколько раз подряд, ранил лошадь другого рыцаря в голову. Разъяренный противник, успевший спрыгнуть с поверженной лошади, достал меч и одним ударом превратил шлем недоучки в сплюснутую, бесформенную груду металла. Горе-вояку унесли, и на арену выехала следующая пара. Поединки шли своим чередом. Рыцари пускали лошадей галопом, чтобы достичь максимальной силы удара при столкновении. Сшибаясь на полном ходу, они с жадным хрустом ломали копья, и древесные брызги разлетались по всему полю. Часто люди вылетали из седел и, кувыркнувшись через голову, приземлялись на арену, посыпанную для мягкости песком, смешанным с опилками. Пока что в важнейшем турнирном состязании, в «копейных схватках», лидировал граф Хома Залейский. Вот он снова несется к противнику. Его черный, тяжелый конь хрипит, закованный в сталь. Хома Залейский посылает свое копье, но не успевает, и получает мощный удар в грудь. Заговоренная гномья кираса выдерживает удар. Граф также удерживается в седле, в котором сидит так прочно, что кажется, будто он к нему привязан. Чтобы опровергнуть это подозрение, Хома спрыгивает на землю, а затем проворно вскакивает обратно. Еще один разбег, и он, ломая желтое копье, выбивает противника из седла. Победа!
- Я на арену не пойду, - тихонько сказал Робин Тальбот.
- Но, барон… - изобразил сюсюкающую физиономию бер Здича.
- Я как-то, знаете ли, не готов.
- Придется подготовиться в кратчайший срок.
- Я требую удовлетворения немедленно, - боязливо выкрикнул Мемер Ван Юрдере Сампский и оглянулся, ища поддержки де Прейли. Жоффрей пожал плечами и отвернулся к полю, сделав вид, что ему все это не очень интересно.
На арене какому-то рыцарю так смяли забрало бургиньота, что он, не в состоянии снять его сам, поковылял к специальной переносной кузнице. Там этот рыцарь стоял, положив голову на наковальню, а мастер-оружейник пытался высвободить ее из сплющенного шлема с помощью молота и клещей. В это время его противник терпеливо ждал на арене, а трубадуры уже слагали песни и тут же выкрикивали строфы, не дождавшись даже конца боя. Копейные поединки подходили к концу. Похоже, что победителем в этом состязании, как, впрочем, скорее всего и в самом турнире, будет Хома Залейский.
Наступило время фенфельена. На фенфельене у рыцарей не было никаких доспехов, кроме нагрудной кирасы. Это был очень опасный поединок, часто заканчивавшийся смертью, поэтому в углу арены всегда наготове стояла пара-другая гробов. Бросавшие вызов рыцари останавливались у стойки и дули в рог, висевший на «Древе щитов», приглашая противника. Граф Мемер, окончательно осознав неизбежность дуэли, им самим предопределенную, нерешительно дернулся к арене.
- Но, но, но! – зацокал языком маркиз де Хрупа. – Решительно невозможно вам участвовать в фенфельене.
- Почему это? – удивился и обрадовался Мемер.
- Да не вам, вам можно. А вот этому молодому человеку никак нельзя. Его дворянского титула мало. Он должен быть рыцарем.
- Но я сквайр… был, - пролепетал Робин.
- Именно, что был. Впрочем, оруженосцы не имеют права вести поединок на боевом оружии, а значит… значит, не могут участвовать в фенфельене, - повторился старик.
- Вот и чудненько! – обрадовался мельник.
- Ничуть не бывало, - оживился герольдмейстер, - единственным выходом будет посвятить вас в рыцари, мой мальчик. И я, к вашему сведению, могу, а в данной ситуации, просто вынужден это сделать немедленно. Дайте мне меч!
- Почему-то мне кажется, что это уже было, - обреченно вздохнул Робин Тальбот.
- Это «дежавю», оно возникает, когда Великий Автор, ну, то есть Бог, переписывает какую-то страницу по нескольку раз, - со знанием дела кивнул старик.
- Почему-то мне кажется, что на этот раз дело не в Боге, а в одном хитром волшебнике, беспардонно лезущем в чужие жизни, - нахмурился Робин, вспомнив о звездочете.
Бер Здича достал свой огромный меч и передал его герольдмейстеру. Лорд Уэйнхем ухватил меч двумя дрожащими руками и тихонько стукнул коленопреклоненного мельника три раза по спине. Последний раз он меч не удержал и барон де Толлейвуд поморщился, принимая свое рыцарское звание. Окружающие три раза торжественно прокричали: «Йехооо!».
Рыцарь встал с колен и улыбнулся. Он вдруг почувствовал, что счастлив так, как никогда еще не был счастлив, что, несмотря на волнения последних дней, все мечты, все, о чем он ночами напролет говаривал со своим другом Лафли - все это сбывается прямо сейчас и что это и есть настоящая жизнь!
- Пора на арену, - ласково похлопал по плечу новоявленного рыцаря бер Здича.
Кто-то дал ему меч, кто-то одолжил кирасу и кольчужный гульфик, граф Здича подарил кинжал. Экипированный соответственно, барон Робин Тальбот де Толлейвуд двинулся к ристалищу.
- Главное, не дай себя захватить в плен, - шептал бер Здича, идя рядом. – Однажды сэр Хохрейн бер Золька, а это, надо сказать, был величайший рыцарь и мой прадед… так вот, бер Золька как-то раз вез захваченного им пленника в Магу, чтобы получить за него выкуп. Так, когда лошади остановились у водосточной канавы, тот выскользнул из седла и был таков! Надо же! И так бывает. Я не намекаю, но если Мемер в плен возьмет, то с мельницей как пить дать распрощаешься! Влупи ему хорошенько или беги, но в плен ни-ни!
- Я размажу его, как паштет по булке! – воинственно проговорил Робин и облизнулся. От всех этих перипетий хмель выветрился, и он снова захотел есть, с тоской подумав о колбасе.
- Но-но, перед схваткой колбасу нельзя, -непонятным образом уловил его мысли бер Здича. – Убей его побыстрее, и мы закусим.
- А что будет, если я его победю, то есть побежду? – неожиданно спросил мельник.
- Героем будешь! – захохотал великан.
- В этом случае вам предоставится возможность продолжить поединки до тех пор, пока вы будете в состоянии это делать, - подсказал старик герольдмейстер, семенивший рядом.
- А если я не захочу этого?
- Не… нельзя. Фенфельен – это закрытый турнирный форум, это как бы один бой, но только растянутый. В него можно влиться, в общем-то, в самом начале, но не в конце. А выйти из него можно только победителем.
- Или вперед ногами! – заржал бер Здича. – Но ты не грусти, я в тебя верю!
Бер Здича хлопнул де Толлейвуда по спине и этим хлопком вытолкнул на арену, закрыв за ним калитку. Рядом с мельником оказался молодой человек в красной узорчатой бригантине, из тех, что сидели с ним рядом на трибуне. Юноша ободряюще кивнул мельнику.
- Я буду вашим оруженосцем и секундантом, барон. Эх! С удовольствием проткнул бы сам этого Мемера! – парень привычным движением потянулся к кинжалу, и мельник понял, что в оруженосцах у него профессиональный бретер. – Шевалье Гонсак, - представился юноша.
- Очень приятно познакомиться, сэр Гонсак.
- А как мне приятно! – воскликнул шевалье. - Меня тут на арену-то не пускали, я им в прошлый раз трех рыцарей зарезал, так они меня от турнира-то отстранили. Видите ли, по происхождению не положено! Но я преклоняюсь перед вами, барон!
- Это почему же?
- Вы - поэт и вы на арене… - нонсенс! Но похвально, похвально.
- Послушайте, а вы не покажете мне, как этой штукой пользоваться? – треснувшим голосом, указав на меч, попросил де Толлейвуд.

Дата добавления: 2015-08-21