Глава шестидесятая

"Нет, позволь, - думаю себе, - брат, ты меня так скоро не выживешь". - Я, - говорю, - кроме того, имею надобность поговорить с вами уже не омоем здоровье, а. о народном. Я имею поручение представить будущему собраниюземства некоторые соображения насчет устройства врачебной части в селениях. - Так зачем же, - говорит, - вы мне давеча не дали знать об этом свашим лакеем? Я бы по первому его слову пришел к вам. Я несколько позамешкал ответом и пробурчал, что не хотел егобеспокоить. - Напрасно, - отвечает. - Ведь все же равно, вы меня звали, только неза тем, за чем следовало; а по службе звать никакой обиды для меня нет.Назвался груздем - полезай в кузов; да и сам бы рад скорее с плеч свалитьэту пустую консультацию. Не знаю, что вам угодно от меня узнать, но знаю,что решительно ничего не знаю о том, что можно сделать для учрежденияврачебной части а селениях. - Представьте, что и я, - говорю, - тоже не знаю, - Ну, вот и прекрасно! значит у нас обоих на первых же порахдостигается самое полное соглашение: вы так и донесите, что мы оба,посоветовавшись, решили, что мы оба ничего не знаем. - Но это будет шутка. - Нет, напротив, самая серьезная вещь. Шутить будут те, кто начнутрассказывать, что они что-нибудь знают и могут что-нибудь сделать. - Не можете ли по крайней мере сообщить ваши взгляды о том, что надопреобразовать? - Это могу: надо преобразовать европейское общество и экономическоераспоряжение его средсвами. У меня для этого применительно к России дажесоставлена кое-какая смета, которою я, - исходя из того, что исправноехозяйство одного крестьянского дома стоит средним числом сто пятьдесятрублей, - доказываю, что путем благоразумных сбережений в одном Петербургеможно в три года во всей России уменьшить на двадцать пять процентов числозаболеваний и на пятьдесят процентов цифру смертности. - Это, - отвечаю, - очень интересно, но ведь от нас не этих соображенийтребуют. От нас ждут соображений: что можно сделать для народного здоровья втех средствах, в каких находится нынче жизнь народа. - Да, от нас требуют соображений: как бы соорудить народу епанчу изтришкина кафтана? Портные, я слышал, по поводу такой шутки говорят: "чтоесли это выправить, да переправить, да аршин шесть прибавить, то выйдет иепанча на плеча". - Согласен, - отвечаю, - с вами и в этом; но ведь надо же с чего-нибудьначать, чтобы найти выход из этого положения. Я вот рассмотрел несколькостатистических отчетов о заболевающих и о смертности по группам болезней,и... - И напрасно все вы это сделали, - перебил меня доктор. - Эти отчетыспособны только путать, а не уяснить дело. Наша литература в этомотличается. Вон я недавно читал в одной газете, будто все болезни войскаразносят. Очень умно! И лихорадка и насморк - это все от войск! Глупо, ноесть вывод и направление и - дело в шляпе. Так и все смертные случаи у насприписываются той или другой причине для того, чтоб отписаться, а народ мретположительно только от трех причин: от холода, от голода и от глупости. Отэтих хвороб его и надо лечить. Какие же от этого лекарства, и в какомпорядке их надо давать? Это то же, что известная задача: как в одной лодкеперевезти чрез реку волка, козу и капусту, чтобы волк козы не съел, а коза -капусты и чтобы все целы были. Если вы устремитесь прежде всего науничтожение вредно действующих причин от холода и голода, тогда надо будетлечить не народ, а некоторых других особ, из которых каждой надо будет иливыпустить крови от одной пятой до шестой части веса всего тела, или жеподвесить их каждого минут на пятнадцать на веревку. Потом бы можно,пожалуй, и снять, а можно и не снимать... Но это ни к чему путному неповедет, потому что в народе останется одна глупость, и он, избавившись отголода, обожрется и сдуру устроится еще хуже нынешнего. Стало быть, надоначинать с азов - с лечения от глупости. Я постоянно имею с этим дело идавно предоставил моему фельдшеру свободное право - по его собственнойфантазии определять причины смерти вскрываемых трупов, и знаю, что он всеврет. Дело гораздо проще. Зимой мужики дохнут преимущественно от холода, отдрянной одежды и дрянного помещения, по веснам - с голоду, потому что приначале полевых работ аппетит у них разгорается огромный, а удовлетворить егонечем; а затем остальное время - от пьянства, драки и вообще всякихглупостей, происходящих у глупого человека от сытости. - Вы сытость, - говорю, - тоже полагаете в числе вредностей? - А непременно: дурака досыта кормить нужно с предосторожностями.Смотрите: вой овсяная лошадь... ставьте ее к овсу смело: она ест, и ейничего, а припустите-ка мужичью клячу: она либо облопается и падет, либопойдет лягаться во что попало, пока сама себе все ноги поотколотит. Вон унас теперь на линии, где чугунку строят, какой мор пошел! Всякий день менятуда возят; человека по четыре, по пяти вскрываю: неукротимо мрут от хорошейпищи. - От хорошей?! - спрашиваю с удивлением. - Да, от хорошей-с, а не от худой. Это чиновникам хочется доказать, чтоот худой, чтобы подрядчика прижать, а я знаю, что непомерная смертность идетот хорошего свойства пищи, и мужики сами это знают. Как только еще началасьэта история, человек с двадцать сразу умерло; я спрашиваю: "Отчего вы,ребята, дохнете?" - "А все с чистого хлеба, говорят, дохнем, вашевысокоблагородие: как мы зимой этого чистого хлебушка не чавкали, а все смякиной, так вот таперича на чистой хлеб нас посадили и помираем".Обдержатся - ничего, а как новая партия придет - опять дохнут. С месяц томуназад сразу шесть человек вытянулись: два брата как друг против другасидели, евши кашу, так оба и покатились. Вскрывал их фельдшер: вжелудке-каша, в пищеводе каша, в глотке каша и во рту каша; а остальные,которые переносят, жалуются: "Мы, бают, твоя милость, с сытости стали наноги падать, работать не можем". - Ну, и чем же вы им помогли? Любопытно знать. - Велел их вполобеда отгонять от котла палками. Подрядчик этого несмел; но они сами из себя трех разгонщиков выбрали, и смертностьуменьшилась, а теперь въелись, и ничего: фунт меду мне в благодарностьпринесли. Представьте себе мое положение с этаким консультантом!

Дата добавления: 2015-08-21