Серьезность игры самодостаточна. 4 страница

Ха-ха, всюду наши… Кстати, вычитал тут где-то, что поляки, собственно, это и есть настоящие русские, те самые, которые Киевская Русь. А вот Московская Русь — это некое татаро-монгольское новообразование. Ну и так далее. Не знаю. Но по крайней мере я замечаю, что современные русские (и я не исключение) польского не знают. А вот поляки чуть ли не все как один говорят по-русски! И Барбара Брыльска, и Даниэль Ольбрыхский — почти без акцента (кстати, и Мила Йовович). Я уж не говорю про великую польскую певицу Анну Герман.

Снова неопределенный артикль!

Понёва — панёва, род запашной юбки у русских, обычно состоит из трёх полотнищ. Характерна для южных областей России.

Это, видимо, не героиня одноименного фильма Педро Альмадовара, это, видимо, «кика, кичка — головной убор замужней женщины в южных областях России: высокий колпак разных форм из проклеенного холста, сверху покрывался сорокой. [Сорока — нарядный чехол, надеваемый на кику. Название СОРОКА переносится также на весь головной убор вместе с кикой.]

В общем, пришлось полазить по этнографическому словарю…

Местная злободневность! Классная формула понятия «хронотоп»!

Это слово сохранилось в присказке: «И швец, и жнец, и в дуду игрец». Это, видимо, про местные «группы поддержки».

В смысле мобильный? Или все же переносн ы й? Видимо, очередная очепятка.

Во всех смыслах?

Более того, я видел подобный спектакль — с превосходными артистами: Гафтом и Нееловой, — от которого осталось подобное впечатление: «Три сестры» в «Современнике». Самое удивительное, что и постановщик был далеко не серенький: Волч о к (как она себя одно время называла). Уж не знаю, что с ними случилось, но я превосходно помню, как во мне происходила двойная работа. Я видел то, что предложил мне театр, но параллельно я слышал чеховский текст и в моем воображении игрался совершенно другой спектакль. Вышел я из театра выжатый как лимон. И задним числом принял для себя «Сестер», которых видел до этого «На Таганке» и который тогда мне не понравился. Но при сравнении я понял что при всей выпендрежности постановки (кажется, над этим спектаклем работал Погребничко), там был чеховский нерв, чего здесь не оказалось и в помине — так, мещанско-инеллигентские рефлексии.

Ну а уж кино с превосходными актерскими работами, вызывающие чуть ли не отвращение, легко вспомнить — любой фильм Бондарчука или Пырьева, к примеру.

«Майстер Ягань Готфрит Григорьев Мартысбургенской», пастор Иоганн Грегори (1631—1675) из Марбурга, обладавший талантом «составлять и представлять комедии», вошел в русскую историю как организатор первого придворного театра в Москве, артистами которого были ученики лютеранской школы и жители Ново-Немецкой слободы. В день первого представления пьесы «Артаксерксово действо», 17 октября 1672 г., царь Алексей Михайлович «в удивлении... смотрел целых десять часов, не вставая с места». После премьеры государь наградил пастора 42 соболями и разрешил ему беспошлинно варить пиво для домашнего обихода.

Между прочим, хорошая красная тряпка для «памятников»-сионистов: первое театральное представление на Руси — пурим-шпиль! С другой стороны, заявишь вот так — и начнется погром на сторонников системы Станиславского, а на театре останется тольго балаган, что тоже не есть верно.

Как у Чехова!

Ну просто почти идеальное «чеховское» упражнение на воображение и внимание — первый способ репетирования.

Уверяю вас, таких людей среди нас большинство, так как общечеловеческая склонность к актерству базируется отнюдь не на воспитании, не на обучении и даже не на национальной традиции, — она заложена в генах человеческого рода. Мы все — хомо луденс.

Не могу не согласиться. Я вообще считаю, что препятствием для актерства может быть только отсутствие чувства юмора. [И далее, в своем эссе о КСС Михалыч еще выскажется на эту тему.] Да и то не непреодолимым. Вон и Михалыч говорил, что его можно развивать… Я знал по крайней мере одного человека, не буду называть по имени, который страдал этим недостатком, но это у него компенсировалось беззаветной любовью к театру. Он — прямо как грозился Попову Михалыч при поступлении — поступал несколько, кажется именно семь, лет подряд, проваливался, в промежутках осаждал известных театральных педагогов, неустанно занимался, попутно косил от армии, выбивая каждый призыв себе руку из сустава и в конце концов таки поступил. Я видел дипломный спектакль, где он играл, пожалуй, интересней всех других студентов. Впоследствии, правда, его актерская карьера не задалась. Но хотя бы эта одна роль им была сыграна и сыграна превосходно.

Ну, по любому лучше, чем тупое караоке.

Нет! Только не караоке!

Это что, ультиматум?

«Сподоби, господи, вечер сей без побоев до пьяна напитися нам».

Эх, еще понять бы, какую из Древних Русей имеет в виду Михалыч. Видимо не Киевскую и не татарскую. И даже не великое княжество Московское. И не смутновременное. А — уже Русь романовскую… Так какая ж это древняя? Да и скоморошество, если не ошибаюсь, к тому времени уже вывелось. Это и видно по тому, что появились все эти щедро перечисляемые Михалычем тексты — уже как профессиональная литература, как к ней ни относись, как к драматургии ли, как к литературе как таковой.

Ну, то, что петуха когда-то так называли, мы знаем из поговорки «Попал, как кур в ощип», которую я долго воспринимал — еще в детстве как некую абракадабру: «Попал, как кур в о щи»; вроде бы петух главным образом в лапшу идет, а овощной суп на курином бульоне — скорее, редкость, экзотика, хотя как-то меня угощал приятель Юрка Родин, вкусно!

Ну и конечно здесь нет ничего общего с французским «fair la cour» (строить куры).

Так, в те же времена на слух название романа Достоевского я воспринимал как «Преступление на Казани».

Наверное, вы заметили, что у меня есть эта манерка насчет «же». Вот и Михалыч тоже иногда баловался… Глупая гордость? Наверное… Грешен, блин…

Обязательно, Михал Михалыч; хоть на старости лет нужно заполнять пробелы в образовании…

Кружало — в старину: кабак, питейный дом. «Кум Савелий:] Чему тут быть! Пойдем-ка, кум, в кружало Да выпьем на алтын-другой!» (Мей, Царская невеста)

Вы найдете это описание на последних десяти страницах первой главы под названием «В Москве» из части третьей «Гулящих людей».

Ну, то есть читатель должен отложить Михалыча Прекрасного, уже успевшего увлечь и заинтриговать, дать перспективу, и — броситься искать непробованного Чапыгина. И ни-ни продолжить чтение, пока не ознакомишься с Чапыгиным…

Ну вот… Теперь и Чапыгиным заинтриговал. Надо все же почитать…

Очень странное согласование. Видимо, Михалыч одним глазом поглядывал в «Службу», вот и проскочило что-то из древней стилистики.

Это как Лана в свое время подхватил всерьез известную лабушную хохму: мол, это все равно, что спеть «Интернационал» на мотив «Яблочко» (в значении невозможности что-либо сделать) — и таки переложил первый на второе, и мы в театре иногда этот фокус исполняем для тех, кто еще не слышал.

Здесь что-то отдаленно напоминает одну из фразочек Леца: «Об эпохе лучше скажут слова, которые не употребляют, чем те, которыми злоупотребляют».

Было, было, Михалыч, и это мне досталось от вашего ученика Геныча: «Пролетариям нечего терять кроме своих цепей, приобретут же они вей-из-мир».

Между прочим, не знаю, как там с банкетом, а вот в 1972 году, во время выходного десанта в колхоз на уборку свеклы, когда все «десантники» нашего завода залились спиртом под завязку, можно было видеть плачущего парторга одного из цехов, схлопотавшего от начальника первого отдела по морде как раз за то, что рассказал тому политический анекдот. Анекдот?

Ну а что до квинтэссенции этой темы, приведу, возможно не слышанный вами, анекдот. Один чукча другому: «Тюктя, хосесь, анекдот ласказю. Политицкий?» «Не, тюктя, ну его на… А то есё засьлють хлен знаеть куда…»

Ну, не знаю, я читал и не без удовольствия, неплохо написано. Вон и еще одна фраза прозвучала чуть выше; чтобы ее спародировать, нужно было ее знать, она должна была в зубах навязнуть не хуже призрака.

Видимо, так верим…

Не знаю, я — как ВВП на экран, так включаю какое-нибудь ТВ3. Да и гораздо более симпатичных мне «минерального секретаря» (эх, глянул чуть ниже, эту кликуху Михалыч тоже помянул) — «генсока» (еще «по-японски»: Соси-сука-соки-сам — грубовато, но остроумно) и БН тоже выключал.

Это как-то меня Лана похожим образом развел. Звонит на мобилу: «Можешь с городского мне позвонить домой?» Звоню, он задает какой-то вопрос по поводу компьютера. Я не знаю ответа, о чем ему и сообщаю. «Так какого тогда звонишь?!» Это такой одесский юмор крымского татарина.

А я в свое время заметил, что БН по мере ухудшения здоровья стал походить сперва на Кучера (К.У.Чер ненко), а затем уже и на автора бессмертной трилогии — повернув, так сказать, время вспять).

И не надо зарекаться, что Ильич был последний. По неуловимой ассоциации вспоминается, как Рабиновича наконец-таки исключили из рядов: парторг спрашивает: «Рабинович, почему вы не были на последнем партсобрании», — «Если бы я знал, что оно последнее, я бы обязательно пришел…»

Особенно мне запомнился вызывавший дурноту до натурализма выразительный эпизод из «Рублева», когда дружинники под руки выводят скомороха-Быкова, причем особо запомнилось, что они держали его как-то бережно и нежно и тем неожиданней оказался тот момент, когда они вдруг со всей силы ударили его телом о забор, опустили беспамятное тело. На землю. Дребезнули разбиваемые гусли, лопающиеся струны. Со своей спокойной деловитостью это был, видимо эффект, схожий с бруковским ослеплением Глостера.

Как поет Тимур Султанович:

«Любовь к искусству у монархов так бывает сложна…

Барма и Постник, берегите глаза».

[Кстати, когда краем глаза эти два имени цепляешь, иногда «читается» Борис Пастернак… Ему с монархами тоже приходилось сталкиваться.]

Ну, видать, Дании повезло, что Гамлета грохнули! Тогда не так и неправ был тот спектакль, о котором я, кажется, уже рассказывал, там еще Гамлета играла женщина, этакая Сара Бернар 80-х XX-го… В двух словах сюжет таков [прямо хорей!]: живет на свете страшный приставучий стервец Гамлет, который так извел всех окружающих, что в финале они все скопом на него набросились и придавили, как крысу.

Сермяга — от мордовского сермяг, суконный кафтан.

«Бусырь, бусор (местн. тамб. астрах.) — хлам, дрянь».

Между прочим, есть и другие значения: «о человеке — глупость, дурь, придурь», — а также: «бусорь, бусь (местн. курск. воронеж.) — глупость, дурь».

Ага, а традиционный скомороший медведь сидел тут же в яме. Только это был медведь-людоед. Ему скармливали опальных. Или разыгрывали преисподнюю, поджаривая людей на специально для этого изготовленных огромных сковородах. А сами тут же рядом пировали… в промежутках между истовыми церковными службами. Вот так вот — из ада в рай и обратно.

Грешен, но идеи Антонена Арто как-то до сих пор до меня не дошли, как-то пролистал и не узрел ничего принципиально нового, новаторского. Ну, может и таким быть театр. И другим. И этаким. Как говорил Тригорин в «Чайке»: «Зачем толкаться, всем места хватит» (3 акт, 1 сцена).

Я, кстати, тоже жил на Петровке, когда был первый раз женат. Там дико дребезжали стекла от идущего за окном транспорта и я тогда написал следующую танку [ой, что это я — хокку!]:

Когда троллейбус за окном проедет

и, задрожав, умолкнут стекла,

мне кажется, вселенная погибла.

В общем-то, попадались мне и иные характеристики этого касимовского князя. Судя по всему, современники достаточно серьезно относились к царскому достоинству Симеона. Нельзя забывать, что в жилах Симеона текла самая что ни на есть царская кровь, он был ни много ни мало чингизид, то есть по родовитости он превосходил всех московских бояр. Участвовал он и в Ливонской войне, причем роль его была не самая последняя, он командовал либо передовым либо сторожевым полком. И судя по всему, сохранил политический вес и после смерти грозного царя: был он и главным соперником Бориса Годунова в глазах современников, так что тому пришлось принимать определенные меры (возможно, по приказу Бориса Симеон был ослеплен); и временно обласканный Димитрием, был затем пострижен в монахи и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь; и уже при Василии Шуйском его заслали еще дальше — в Соловки. Между прочим, в 1612 году (том самом, о котором писал господин Загоскин) его все же вернули в Кириллов, а при Романовых последние годы жизни он доживал уже в Москве. Так что незначительность Симеона Бекбулатовича вызывает серьезные сомнения. Был такой русский царь, ребята! И царь Дмитрий Иванович, кстати тоже, хоть Лжедмитрием I его зови… В конце концов, Анна Иоанновна и все прочие узурпаторы у нас царями считаются. Чем же легитимный Симеон или нелигитимный (это если лже-, что не доказано) Дмитрий хуже?

А круче всего — один из первых детективов в мировой литературе, где разыскиваемым преступником оказывается сам следователь («Царь Эдип»). Он меня в свое время вдохновил настолько, что я даже написал стилизованную одноактовку, где современная лексика чередуется с гекзаметрами. Приведу для примера финальную сцену:

Дата добавления: 2015-09-03