День 15 3 страница

- Я помогу, чем смогу. Вот только чем?

- Слушай, кто научил тебя всему этому? – не отвечая, киваю на инструменты.

- Бро. Он говорит, что у меня талант. Какой-то совсем не девчачий талант. Разбираюсь в технике.

- Да ладно, зато в школе отожгла.

- Да уж. Отожгла, - она забирается обратно на свое кресло и выжидающе смотрит на меня.

- Просто будь готова, если что.

Кивает. Прекрасно. Как только я что-то разузнаю конкретно, я смогу полагаться на тебя, маленькая Тинкербелл. Мы спасем блудного мальчишку и убьем всех пиратов.

- А что вообще с твоим братом? Он всегда был странным?

Она странно смотрит на меня. Прикладывает палец к губам.

- Не можешь рассказать? – мне становится любопытно.

- Это табу.

* * *

Когда я вернулся домой, Химик был зол.

- Я просила тебя никуда не выходить, здесь опасно, - она встряхивает меня за плечи. – Я беспокоюсь за тебя, разве не видно? – уже тише говорит, крепко обнимая. Чувствую, как каменею, едва подавляя желание отпихнуть.

- Не видно, - бурчу, но Селли не слышит.

- Он два раза пытался убежать, два раза! – слегка истерично продолжает она, выпуская меня и топая каблуками в гостиную. – Он сломал руку одному из охранников, второй получил легкое сотрясение мозга. Монстр! Ах, да, - резко успокоившись, она протягивает мне листок. – Я записала тебя к психотерапевту.

Бессмысленно пялюсь на запись там.

- Мне это не надо, - но она все же впихивает мне бумажку. – Зачем мне психотерапевт? Да еще и через час.

- Если бы ты не смылся, я бы еще давно тебе это отдала, - вздыхает она. – Ты жертва изнасилования, тебе нужна реабилитация.

- Мне ничего не…

- Ты сам не понимаешь, что говоришь. – с непередаваемой грустью окликается Селли, гладя меня по щеке. – Такая травма! Удивительно, как ты вообще еще говоришь. Некоторые после такого замолкают навсегда.

Можно и посетить эту… Д. Л. Чисто для того, чтобы она успокоилась. Мне вовсе не нужна эта, хм, реабилитация. Просто поболтать и отвязаться.

- Кстати, когда это он убегал?

- Два дня назад и сегодня утром, - Селли хмурится. – И ведь никакой агрессии не проявляет. Сидит и улыбается. Зато сокамерники от него щемятся. И перед попытками побега так же мирно улыбался. Настоящий псих, - ее пальцы бегают по экрану телефона, набирая какой-то номер. – Иди и собирайся. Я вызову такси.

* * *

Кабинет в бежевых и коричневых оттенках. Едва уловимый запах металла и дерева, кондиционер размеренно шумит. Ветерок из открытых окон шевелит листья тонких длинных цветков на подоконнике. Наверное, все это должно навевать уют и спокойствие для пациента.

Психотерапевт – умеренно полная женщина лет сорока. Так и чуешь ее профессионально мягкий взгляд, натренированный на ордах проходящих через это кресло девушек-подростков, которых от души отымел случайный парень.

Как-то в школе я был у местного психолога. Ощущение неприятное, особенно эта неловкость в первые минуты.

- Итак, зачем вы сюда пришли?

- Меня послала сестра. Лично я здесь ничего не забыл.

Подоставать ее встречными вопросами весь этот час? Все равно мне сейчас не хочется думать о том, как себя подать. Я слишком разозлен.

Этот идиот сам роет себе могилу. Если он продолжит себя так вести, то даже на безупречное поведение надавить не получится. В глазах людей он уже неадекватный элемент. А хотя… может, его отправят в психушку, а не в тюрьму?

- Вы хмуритесь. Что-то случилось.

- Злюсь на кое-кого, - отвечаю прежде, чем соображаю. Тут же замолкаю, злясь уже на себя. Расслабился.

- Не беспокойтесь. Все, что будет произнесено здесь, не выйдет наружу. Это первое правило доверия.

- Да неужели? И нигде нет записывающих устройств, которые просто необходимы уважающему себя психотерапевту?

- Кажется, вы имеете не совсем правильное представление о нашей работе. Хм, мы можем перейти на ты, если вам удобно.

Наверное, многие переходят.

- Не стоит.

- Как вы понимаете, просто так сюда не приходят. Что с вами произошло?

- Сестра считает, что меня изнасиловали. Несколько раз. С особой жестокостью, - задумчиво произношу. – Пару раз даже убили после процесса и разрезали на куски. Нелепо, да? – смотрю в глаза этой женщине. Надо же, она не только выдерживает взгляд, но и остается такой же доброжелательно-спокойной. Действительно натренирована.

- Видимо, юмор помогает вам расслабиться. Вы со своей стороны так не считаете, как вижу?

- Нет, - слегка мотнул головой. – Если там что-то и было, то не так.

- Однако сейчас вы на что-то очень злитесь. Не держите все в себе.

- Да. Я злюсь.

Эта обстановка и впрямь успокаивает. Может, поболтать?

- Есть один человек. Он должен меня слушаться, но он делает глупости.

- Почему он должен вас слушаться? Он ваш родственник?

- И близко не родня. Просто совершенно левый идиот… Да, он должен меня слушаться, потому что сам решил так. А теперь он далеко от меня и творит что попало, - раздражение вырывается наружу. – Как можно быть таким нелогичным существом? Он поступает во вред себе.

- А раньше он так делал, когда подчинялся?

Этот вопрос заставляет задуматься. Хм. Когда я посылал его прибить Химика, он сильно рисковал.

- Да. Но по моей просьбе.

- Может быть, вы о чем-то попросили его, что он теперь это делает?

Теряюсь. О таком я точно не думал. И вообще, мы отошли от темы. Сообщаю об этом женщине.

- Ничего страшного. На таких приемах можно говорить о чем угодно.

- Может, поговорим о других ваших клиентах? Как другие люди чувствуют себя после такого?

- Многие очень подавлены. Но со временем понимают, что надо идти вперед и…

- Это банально, не находите? Они испытывают одно и то же. А ведь тут такой простор для эмоций…

- Вы считаете, что можно испытывать что-то еще?

- Не знаю. Но подумайте – как же должен относиться к жертве тот, кто ее ловит и просто не может сдержаться. Если давно знает и постепенно подкрадывается. Это одержимость?

- Да. Это ненормально.

- И все же… Когда к тебе так относятся, это льстит. Ну, мне так кажется.

- Продолжайте.

Шаг 4

Хороший охотник должен уметь притворяться жертвой. Не выдавать намерений, имитировать раны, переворачиваться на живот и пытаться обороняться. Только в таком случае он может поймать хищника, которого не берут топоры и пули. Вытягивать лапки, прося о пощаде, обнять и придушить. Позволить попробовать себя – и незаметно съесть его самого.

Странные мысли. С чего бы они?

Я не упоминал ничего такого в разговоре, который наверняка записывался. Просто на стенах висели плакаты с девизами на разные темы, и там я увидел это. «Хороший охотник должен уметь притворяться жертвой». Человек под мертвой травоядной тушкой и приближающийся с другой стороны лев. Пожалуй, это был самый агрессивный плакат среди прочих поярче и посветлее.

Быть может, я поступал именно так? Когда я очнулся в подвале, то был действительно напуган. И с каждой минутой абсурд происходящего лишь рос. Потом я впал в какую-то прострацию, мне казалось, что меня снимают на какую-то скрытую камеру, чтобы подрочить и посмеяться. С того дня многое изменилось, я начал получать извращенное удовольствие оттого, что похититель подчиняется мне. Не считая его странных вспышек злости.

Два года я жил в безопасности и одиночестве, совсем расслабился. Спасибо этому человеку за то, что он отвлек меня и позволил вернуть себя. Я опять тот, кем был раньше. У меня есть ручной монстр, а мысли вновь бегают электрическими разрядами.

Но вот в чем проблема: мне не нравится этот монстр, и мысли девать некуда. Делаем вывод: от монстра избавиться, мысли куда-то направить.

И что подходит лучше всего? Правильно. Я должен забрать сталкера себе. О да, я великий логик. Он заменит Химика - это раз. Я буду думать, как освободить его и приспособить для себя - это два. И я наконец узнаю, что и как у меня медом намазано, из-за чего этот извращенец на меня позарился. Не зря я заранее заручился поддержкой Ривьен.

А еще он моя игрушка. И Химик сделала страшную ошибку, решив от этой игрушки меня избавить. Хватит думать, я слишком долго это делал. И первым моим действительно важным шагом станет личная встреча со сталкером.

Стоп.

Перед этим я должен успеть сделать кое-что другое.

* * *

- Ты дома? Прекрасно.

- Я только что говорила с адво… может, воспользуешься когда-нибудь дверью?

Замираю, уже сидя на подоконнике.

- А смысл?

С тяжким вздохом Ривьен метнула мне тапки.

- Ладно, хуже уже не будет.

Мягкие тапочки это так мило. Размер побольше моего единиц на шесть. Неужто… его? С кошачьими ушками.

- Как мило.

- Это был подарок для бро. Но он сказал, что пушистые мягкие тапочки недостаточно брутальны, - с досадой пробурчала девушка. – Зато я видела, как он тайком их носил.

- Хм, - мне это не особо интересно, просто киваю. – Какие новости? Обвинения, перспективы?

- Ты издеваешься? – ее голос становится куда тише. – Знаешь, лет так пятнадцать назад за убийство полицейского его бы казнили. Сейчас он идет к пожизненному сроку. Какой пустяк, да?

Кажется, она выглядит подавленной, да и смотрит на меня с презрением. Даже немного стыдно, в конце-концов, полицейского убил я. Но в таких условиях и признаваться? Пф…

Стоп, убил же я. Так откуда такая уверенность у расследования?

- Его окончательно обвинили?

- Обвиняют, - она делает глубокий вдох и опускается у стены. Только сейчас замечаю в ее кармане тонкую отвертку. Нерабочая розетка? Так вот как ты тут расслабляешься в ожидании.

- Еще не все потеряно, и мы можем…

- Ничего мы не можем! – она внезапно вспылила и указала на меня отверткой. – Твоя чокнутая сестренка подставила его, и я не знаю, почему ко мне не хотят прислушаться! Да, конечно, я просто маленькая девочка, у меня шок, что мой единственный брат оказался убийцей, - под конец она почти шипит. Знакомо упрямое выражение лица.

Как мило.

- Мы можем доказать обратное. Надавить, убедить. Против него же нет прямых улик?

- Частицы кожи под ногтями, - Ривьен сделала ладонями хватающе-царапающее движение. – Будто оборонялся. Волосы. Свидетельство твоей сестренки, - ее губы опять гневно скривились. – Ну как, как можно было все так подстроить? Она бы заляпалась в крови, это точно. Но крови не было на ней, так?

- На коленях и ладонях. Но такие следы вполне естественны, когда пытаешься оказать помощь.

- Вот видишь.

Наступившая тишина прерывалась лишь тихим потрескиванием розетки.

- Скажи…

- М?

- Ты специально все тут ломаешь, чтобы чинить?

Девушка вспыхнула.

- И что с того? Мне неуютно, когда руки ничем не заняты.

- Дом может сгореть ради твоего уюта, - она промолчала на это, а я продолжил: - Так что, пока ты не спалила дом, который еще может пригодиться твоему брату, пойдем ко мне.

- С чего это к тебе? – угрюмо отозвалась та.

- Эм… там спокойнее, тише. Если приготовишь ужин, зажгу свечи и затушу свет.

- …Ты всегда издеваешься с таким равнодушным лицом?

Киваю.

- Хорошо. Я ведь уже пообещала помочь. Но теперь ты просто обязан что-то придумать.

Велик соблазн показать ей, как прыгать через балкон, но на улице дождь. Неопытный человек просто поскользнется, а ее жизнь мне пока нужна. Жажда мести Ривьен будет разгораться достаточно быстро, чтобы в счастливом конце она убила Селли. Во всяком случае, я рассчитываю на это. Меньше всего хочется пачкаться самому, да и странное это ощущение. Моя сестра – последнее, что осталось от семьи. Если даже ее не будет… Ненавижу одиночество.

И я боюсь думать о том, что переоценю свои силы и проиграю. Тогда я останусь совсем один, без сестры, без сталкера под рукой. А возвращаться в толпу виртуальных друзей уже нет охоты.

- Остин?

Она оказалась дома. Прекрасно.

- Кто это с тобой?

Ривьен все еще неуверенно топчется на пороге, смотря куда-то в сторону. Уже злишься, что я тебя притащил? Раздраженно цыкнув, беру ее за рукав и тащу на второй этаж, не обращая внимания на оторопь Селли.

- Это мой друг, - бросаю, не оборачиваясь. И так знаю, каким ядовитым гневом исказилось лицо Химика. Первый камень брошен, и уже к вечеру от него должны пойти круги.

Но что это? Кажется, Ривьен тоже не в восторге от такого столкновения. Ее рука напряглась, и пальцы напряженно согнулись. Почему-то происходящее доставляет мне особое трудноопределимое удовольствие, будто стравливаешь собак в маленькой комнатке. Мое дело – вовремя удерживать поводки.

- И зачем…

- У меня есть нормальный комп.

- Чем наш плох? И зачем комп?

- Вообще-то незачем, мне просто здесь привычнее, - показываю на узкий диван у стены, больше похожий на большое кресло. – Можешь туда сесть, можешь на пол, - сам я устраиваюсь на стуле-вертушке, крутанувшись при этом пару раз. Интересно, как она чувствует себя в этой комнате? Здесь полно воистину задротских вещичек, которые покупались чисто для развлечения, не меньше и вещичек пошлых. О, она уже отходит на шаг от валяющейся на полу дакимакурки, коротко вздохнув. Не нравится? Мне сейчас тоже. Эти два года я был тем еще овощем.

- Постою. Не люблю сидеть.

Замечаю, что она теребит в пальцах безделушки браслета. Беспокойные у нее руки, да и вся похожа на вечный двигатель, когда не вспоминает о печальной участи родственника. Кстати, пора напомнить.

- А теперь расскажи все, что знаешь о процессе суда над ним.

- Слушание будет через шесть дней, присяжные, процедуры по опознанию проведены, мы можем давить на недостаточность прямых улик и требовать еще одной экспертизы, - заучено повторяет она, едва заметно загибая пальцы. – Сам он пока в…

- Погоди.

Она замолкает, вопросительно подняв брови.

- Мне не это нужно. Мне нужен список этих присяжных для начала, смекаешь?

- Но у меня его нет. Было бы странно, если бы я о таком спросила.

- Ты можешь позвонить этой своей адвокатше прямо сейчас и потребовать список. Насколько знаю, это вполне законно и естественно. Типа ты должна быть уверена в справедливости вердикта, - подбираю с пола какой-то яркий блокнот, больше времени уходит на поиски сувенирной бамбуковой ручки с полусъеденным кончиком и единственным пишущим стержнем.

- Уверен? – с некоторым сомнением она все же достает телефон.

- Ты доверилась мне, помнишь? Все, что я скажу, должно быть исполнено.

- В разумных пределах.

- Подача кофе, надеюсь, входит в эти пределы?

- Тш! …Тетя Оушен? Вы не заняты?

А довольно близкая родственница эта Оушен. Голос Ривьен резко смягчился и повысился, так случается только в разговорах с теми, кто тебя в пеленках еще видел и умилялся.

- Хорошо, - она наклоняется ко мне, чтобы я тоже слышал голос из трубки. – Диктуйте, пожалуйста.

* * *

Когда-то давно я любил шляться с друзьями по незаконченным стройкам и заброшенным домам, где не было даже бомжей, зато в изобилии водились бродячие собаки. Чуть позже, чем давно, я гулял там один, потому что друзей у меня не осталось, и всей своей детской непосредственностью желал одного – чтобы странный «химик», ходивший за мной по пятам в теле некогда любимой сестры, споткнулся и упал на штыри в какую-нибудь яму. Я перепрыгивал опасные участки и кричал, чтобы он не ходил за мной, но с каким-то упорством зомби Химик прыгал следом, постоянно оставаясь хотя бы в паре метров. Это казалось страшным, потому что оно даже разговаривало странно грустно и взросло. Только через год я понял, что это была все еще моя сестра, но уже привык считать ее существом неземным и умалишенным, и называть той кличкой-оговоркой.

Действительно – все ее воспоминания остались, Селена Сендлер знала все, что могла знать только Селена Сендлер, это не подвергалось сомнению. Вопреки опасениям ее так и не постигла амнезия. Единственное, что изменилось – внезапно повысившаяся учебная успеваемость и одержимость мной.

Так вот, я забыл о собаках. Даже пытался натравить стайку на нее, но какой-то особо не понимающий юмора пес укусил меня за руку. Взамен он получил арматуру в шею. Это был первый раз, когда я увидел Химика в действии, до этого все казалось не более чем жестокой игрой. Сидя же на обломке плиты и наблюдая свирепо взвизгивающую сестру, вгоняющую арматуру глубже в плоть животного, было трудно отрицать жуткую реальность происходящего. А потом даже на прививке от столбняка она сидела рядом.

С того дня я, наверное, и начал понимать свою извращенную изолированную безопасность. Когда мы остались одни, Селли меня баловала, порой заставляя забывать ее настоящую суть, которая быстро проявлялась при приближении какого-нибудь потенциального «друга». Ревность, неудержимая и разъедающая ревность – вот что характеризовало Химика.

И на этой ревности я собираюсь поиграть.

Ривьен выпровожена, информация получена, с кухни чувствуется вкусный запах мяса. Скоро ужин, а до того есть время уболтать Селли, а что лучше всего сделать для этого? Разумеется, находиться в зоне видимости, полностью игнорируя. Плюхнемся в мягонькое кресло, прикроемся журналом, ждем охотника под шкуркой добычи.

- Друг? – она внезапно появляется, когда я уже начал клевать носом.

- Да. Отныне лучший.

Опасный огонек. Но она не успокоится, пока не выпытает все до конца.

- Она лучше меня?

- Она может то, что не можешь ты.

- Что же? – тонкие руки упираются в кресло над моими плечами. Да она решительно настроена, я даже соскучился по этому. Не такая уж она и мерзкая, когда столь мило паникует и злится.

- Она пообещала устроить мне встречу кое-с-кем.

Вранье. Но она-то этого не знает и гневно хмурится, задумавшись.

- Нет, я.

- М? Прости, не расслышал.

- Я устрою тебе эту встречу! – громче повторяет сестра. – Под моим контролем, и только под моим. Если ты не будешь потом менять показания, - успокоившись, добавляет она.

- Ну не знаю. Чем это отличается от того, что предлагает она?

- Не будет наблюдателей, а охрана только снаружи. Я у двери, я хочу все слышать, - она обвила руками шею, торопливо шепча на ухо. – Я устрою, у меня есть связи. Он все устроит.

До чего приятны эти истерически-умоляющие нотки, это почти… заводит.

- Я не хочу, чтобы ты слышала, - можно и поторговаться.

Ощущаю плечом ее кивок.

- Тогда видеть. Я не хочу, чтобы тебе причинили вред, я хочу, чтобы тебе было хорошо.

- Да?..

- Все, что угодно, - она слегка обмякает, запуская пальцы в волосы.

- Ну, ладно.

Глухой шершавый звук ремня, расслабленно откидываюсь на спинку кресла.

- Приступай.

Шаг 5

Если бы меня спросили, что доставляет мне самое большое удовольствие, я бы ответил – видеть кого-то на уровне своего пояса. Странно, да? Я никогда не придавал особого значения ощущениям и эмоциям, но наслаждаюсь унижением Химика в такие моменты. Все, что происходило со мной, все, что я пережил – всецело ее вина, так пусть же это станет мне приятным бонусом. Однако в этот раз что-то все равно было не так и, когда сестра ушла, я вернулся к себе и начал ощупывать все, что было в комнате. Мои ладони кое-что помнят, что-то совершенно отличное от ее мягких тонких волос. Только остановившись в середине комнаты я вспоминаю «кису». Волосы сталкера длиннее, жестче, но запускать в них пальцы было куда приятнее.

Плюхнувшись на пол, опираюсь спиной о постель. Что за глупые мысли, сравнивать то, что было, и то, что сейчас. Я ведь уже принял решение сменить монстра, так зачем думать об этом? Бесполезная трата ресурсов. Но что-то щекочет внутри в такие моменты, я вспоминаю запах, прикосновения, жажду причинить ему боль, его непонимающий взгляд после очередной выходки, его гнев и панику, словно это каким-то образом заполняет меня самого. От этой щекотки хочется улыбаться и даже смеяться. Если я сейчас решу уснуть, то не смогу этого сделать – мысли и щекотка продолжат одолевать меня. Надо чем-то заняться.

Когда я вышел на балкон, опять мелко заморосил дождь. Свет в комнате напротив выключен, но можно вглядеться и увидеть светлую полоску коридора, где мелькает тень. Первый час ночи, Ривьен не спит, значит, можно нанести визит. Селли уже уснула, это радует. Даже щелчок двери не будит ее, когда выхожу из дома. Стучусь к Ривьен, та сначала выглядывает из окна сбоку и только потом открывает.

- Поздняя пташка, - будто бы недовольно ворчит она, старательно имитируя сонливость. Но я вижу копоть на ее пижаме.

- Не более поздняя, чем ты, – захожу в комнату, озираясь. Ничего не изменилось, хотя что я могу искать? О, бита.

- Не трогай.

Оборачиваюсь на бурчание девушки, но биту из рук не выпускаю.

- Почему?

- Не твое, - отбирает полюбившийся уже мне сувенир и пихает обратно в подставку для зонтиков.

- Давай куплю ее?

Она лишь фырчит в ответ и идет в гостиную, махнув рукой.

- Так что тебе приспичило здесь?

- Завтра я встречаюсь с ним. Что-нибудь передать?

- Передай, что он большая свинья. А хотя я сама это ему в лицо сказать могу. Тетя возьмет меня с собой в следующий раз.

- Хорошо. Просто Селли устроит неофициальную встречу, слежки не будет и все такое, - неопределенно развожу руками.

- Как она может такое устроить? – Ривьен с подозрением изгибает брови.

- Мне-то откуда знать. Наверное, так же, как и все остальное.

- Обычно такое решают связи. У нее есть знакомые там?

- Кое-кто. Но это мне неинтересно. Главное, чтобы она делала то, что мне нужно, - пока мы поднимаемся наверх в ее комнату, рассматриваю стены. Только сейчас замечаю фотографии. Они всегда тут были? Дети, взрослые, а вот это лицо знакомо.

- Что ты смотришь? – Ривьен спускается ко мне, заметив, что я замер на ступеньке.

- Это вы? – рассматриваю старую, но хорошо сохранившуюся фотографию. Дети – мальчик и девочка – в обнимку с сидящей на корточках женщиной.

- Ага. В парке. Папа фотографировал, - Ривьен не сдерживает смешка. – А потом бро нашел многоножку и бегал с ней за мной, пугая, пока не додумался скормить чей-то собаке.

- Понятно, - теряю интерес и продолжаю путь к комнате. На этом фото сталкер сам на себя не похож. Ну, на такого, каким я его знаю, хотя с возрастом люди сильно меняются. Я видел его как радостного безумца, а тут он предстал угрюмым ребенком, скривившимся в вечном недовольстве.

- Может быть, ты когда-нибудь расскажешь мне о табу? – когда я захожу к ней, слышу характерный шум принтера. Наверное, такую же какофонию скрипа и скрежета издают умирающие роботы в попытках оставить завещание.

- На то оно и табу, чтобы никогда не рассказывать! – серьезно отзывается девушка и протягивает несколько листов.

Данные на присяжных. Как предусмотрительно.

- И кто установил это табу?

- Я.

Спорить с ней бесполезно. Беру списки и анкеты, даже не задаюсь вопросом, как она их добыла. Наверное, тетя-адвокат посодействовала.

- Что ты будешь здесь искать?

- Хоть что-нибудь. Знаешь, за встречу я согласился не менять показания. Но мы все еще можем повлиять на вердикт. Если они не хотят по-хорошему присмотреться к уликам… - голос понижается до ворчания, пробегаюсь глазами по ровным строчкам информации, но пока не нахожу ничего особо интересного.

- Они уже выбрали главного?

- Да, эта женщина.

Типичная обремененная семьей домохозяйка, через несколько лет будет переведена в разряд «пожилых». Не раз до этого была присяжной, но нынче удостоилась особой чести. Если и надо влиять на конкретного человека, то на нее. Но как? Судя по описанию, это довольно принципиальный человек. Вздохнув, откидываюсь на спинку кресла. Надо передохнуть.

- А где ваши родители?

- Зачем тебе это знать? – она отвлекается от экрана ноутбука, где лениво что-то рисует на планшете.

- Я хочу знать все о нем и его семье.

- Зачем?

Действительно – зачем мне это знать. Я и сам не задумывался, но ответ приходит сам собой.

- Я хочу ему доверять.

* * *

Даже не затрагивая табу, Ривьен сообщила достаточно, чтобы я сделал некоторые выводы. Мой сталкер был не самым милым существом в детстве, но с потерей родителей он стал куда серьезнее, а эта его гиперзаботливость ко мне скорее старая привычка. Он же фактически заменил маму и папу для маленькой еще в то время Ривьен. Сейчас ему двадцать два года, но он почти нигде не работал, только на расстоянии. На что он тратил свободное время? На этот вопрос не смогла ответить даже его сестра.

Кстати о сестрах. Я могу вытребовать у Селли всю доступную информацию о сталкере, но тогда она что-то заподозрит. Можно воспользоваться этой Оушен, которая без зазрения совести отдала пока не подлежащую публичности информацию своей сколько-то-там-юродной племяннице. Стоп, я думаю не в ту сторону. Эта тетя может быть повязана тем же глупым «табу». Что за стремление людей создавать сложности на ровном месте?

Машина резко остановилась, я чуть не слетел с сиденья, удерживаемый лишь ремнем. Водитель громко выругался и продолжил путь, бурча что-то о черных собаках, выруливающих из-за всех поворотов. Вцепившаяся было в меня Селли успокоилась и продолжила читать журнал.

Интересно, кто предоставил этот автомобиль с водителем – не тот ли таинственный благодетель сестренки? Уж не спит ли она с ним. Хотя… если бы она спала еще с кем-то, я бы, наверное, заметил. Наверное.

- Приехали, - мужчина щелкнул чем-то, открывая двери.

Пока Селли что-то ему объясняла насчет времени, я направился к входу в высокое здание. Не Алькатрас, конечно, но для моего монстра сойдет. Так серо и безлико, что хочется спать. Странная ассоциация.

- Погоди, - Селли хватает меня за плечо, быстро нагнав. – Нам с черного входа. И ничего не говори и не слушай, хорошо? – с привычной непонятной истомой в голосе она закрывает мне уши ладонями, будто я без этого не пойму ее слов.

Пока мы идем по полутемным коридорам, рассматриваю все, что попадается на глаза. Я впервые в таком месте, признаться. А вот сестра здесь чувствует себя более чем уверенно, вот она привела двух охранников-полицейских – девушку и парня, на вид не очень опытных, но они слушаются Селли. Пофиг, это не мои заморочки, думать о такой ерунде.

Потом мы ждем еще минут десять. Почему у меня так явно забилось сердце? Оно ведь и раньше билось, но я замечаю это только сейчас. В этом безлюдном, полутемном и немного пыльном помещении звук гулко отдается в ушах. Его наверняка слышно другим. Погодите… вроде бы перестало. Да, бывают такие накатывающие состояния, неприятно, но вполне терпимо. Одергиваю полы куртки, потом вожу собачку молнии туда-сюда, монотонный скрежещущий звук несомненно приятнее ударов изнутри. Где же Селли? А, вот и она, открывает дверь и запирает за моей спиной, когда захожу. Сестра остается снаружи, как и обещала. Так, насколько знаю, в таких помещениях есть камеры, да, она в углу. Огонек не горит, но это еще ничего не значит. Зная Селли, можно предположить, что она пожелает записать встречу для каких-то своих там целей.

Так, и вообще, что я собирался у него спросить? Приводи мысли в порядок, Остин, твое волнение здесь явно неуместно. Ты всего лишь увидишь монстра, который владел тобой на протяжении двух недель. Того самого монстра, которого ты собираешься приручить. Того самого, что сломал тебе пальцы из-за нескольких царапин. Сердце не колотится, но дышать становится труднее, тяжело опускаюсь на стул, бессмысленно уставившись на пустое место напротив. Я же всегда гордился своей выдержкой, почему именно сейчас паникую? Даже в пальцах под бинтами что-то ощутимо заныло.

Однако все волнение пропадает, когда он заходит в комнату, раздраженно потирая запястья, видимо только что освобожденные от наручников. В ярко-оранжевом он выглядит почти смешно, если вспоминать его прежние почти монохромные костюмы. А в остальном… почти не изменился, только злости стало больше. Синяк на скуле. Костяшки на правой руке слегка сбиты.

И вся его злость словно испаряется в следующее мгновение. Сталкер расплывается в светлейшей улыбке, которую я только видел, легкими шагами добирается до стула и садится слегка боком, закинув ногу на ногу.

- Ты пришел, - как странно опять слышать его голос.

Киваю, слегка хмурясь на такую развязность.

- Ну привет, изврат.

Немного неловкая пауза, мы просто смотрим друг на друга, пока он не подается резко вперед. Отшатываюсь от неожиданности, но сталкер просто ловит меня за ладонь и утыкается в нее, издав странный смешок.

- С тобой все хорошо? – из его уст звучит не очень нормально. В тюрьме он, а не я, так о ком надо беспокоиться? Но сталкер все такой же нелогичный, как раньше.

- Не жалуюсь. А ты, как вижу, развлекаешься.

- М? – он уже выглядит расслабленным и почти счастливым.

- Две попытки побега. А еще ты избил сокамерника. И все до суда. Это не прибавит тебе снисхождения.

- Я хотел к тебе.

- С чего бы?

- Ты остался один, - он перестает улыбаться, голос понижается и приобретает какие-то одержимые нотки. – Ты в опасности, я не могу оставить тебя одного, с тобой может что-то случиться, а я не смогу этого предотвра…

Дата добавления: 2015-08-13