День 10 3 страница

Тот-кто-принадлежит-мне весь вечер и всю ночь просидел на коротких цепях, без движения, без еды, без воды. Меня будто прошибает током, я отшатываюсь от окна и натыкаюсь на тумбочку, с нее падают часы. Быстро поднимаю их и ставлю на место, оборачиваюсь на постель. Девушка шевельнулась, но вроде не проснулась. Вздыхаю с облегчением. Кстати – проверяю карманы, ключи и бумажник на месте. Да, все закончилось лучше, чем я опасался. Почти на цыпочках выхожу из комнаты, но на пороге замираю.

- Утреца, - сонный голос этой девицы, потом она произносит мое имя. Вау, мы даже успели познакомиться. Оборачиваюсь и приветственно махаю рукой.

- Мне пора, я не хотел тебя будить.

- Ты же говорил, что тебе никуда не надо… - она зевает и потягивается, чуть задирая майку. Взлохмаченная, коротковолосая, и эта легкая хмурость – неудивительно, что очнулся я с кем-то, кто похож на того-кого-я-люблю. Однако кое-что меня озадачивает – я вообще не помню вчерашнего дня. Я помню, что доехал, сидел у стойки там и собирался с мыслями, потом… кажется, ко мне подсела она, мы говорили. Дальше ничего не помню. Вырубило.

Наверное, все же от нервов. Но сейчас без разницы, мне надо быстро собираться и домой.

- Не помню, чтобы я такое говорил, - пожимаю плечами, быстро обуваюсь. Грубовато, но я не собираюсь отдаваться вежливости с незнакомым человеком. Да я даже имени ее не знаю.

- Погоди, ты домой? – она вскочила с постели, мое поведение, похоже, ничуть ее не задело. Быстро убежала в ванную, я тем временем пытаюсь по-английски смыться – но дверь заперта изнутри на ключ. Черт бы побрал моду на английские замки.

- Я с тобой, нам же по пути, - она расчесывается на ходу, идя мимо меня обратно в спальню, слышу, как она одевается и шуршит чем-то. Выходит с пакетом. – Мне в соседний к тебе дом, прогуляемся вместе. Поможешь донести? – протягивает пару пакетов с какой-то полу-съедобной ерундой и мелочью. Автоматически принимаю их, жду, пока она откроет дверь.

Откуда она знает, где я живу?

И интересно, к кому она собирается?

Кстати, она называла меня по имени. Видимо, я успел представиться, значит, и она уверена, что ее имя я знаю. Ну что ж, просто не называть, и все. И рассказал ей, где живу… Надеюсь, больше я ничего не разболтал? С подозрением смотрю на ее затылок – она уже вышла на порог. Нет, иначе не была бы так беспечна.

- И кто там из твоих знакомых живет? – думаю, вполне логичный и не вызывающий подозрений вопрос. Выхожу на лестничную площадку, жду, пока она закроет дверь.

- Мой брат, я же тебе говорила. Он живет в… - она назвала номер дома, который почти соприкасается с моим балконами.

Чуть не уронил пакеты, но вовремя сжал их ручки. Брат. Почему тогда я ни разу не видел ее на записях? Что за сестра, которая за полгода ни разу не навестила его.

- Так это все ему? – смотрю на пакеты. – Часто ты так к нему заходишь?

- Сегодня впервые за этот год, я всего неделю как вернулась, - пожала плечами и начала спускаться – почти сбегать – вниз. Неторопливо шагаю за ней, чтобы особо не обгонять.

- Куда-то уезжала?

Почему-то теперь мне начинает казаться, что я знаю, как ее зовут. Но не могу вспомнить, как ни пытаюсь.

- Ага, я работала далеко отсюда. Приехала вот сюда, обосновалась. Правда, пару дней потеряла вдобавок с тобой…

Что-то болтает дальше, а я чувствую, что внутри все холодеет. Два дня? Какое сегодня число – спрашиваю у нее. Получаю ответ. Я был у нее две ночи. Холод внутри превращается в морозную пустыню. Тот-кого-я-люблю провел это время совершенно один, беспомощный, голодный, недвижимый. Мне хочется бросить пакеты и побежать, чтобы добраться быстрее, невероятным усилием воли сдерживаю себя, кошусь в сторону его сестры. Да, вспомнил, ее зовут С. Хотя это пока единственное, что я вспомнил.

- Ты так заботишься о нем? – спрашиваю с улыбкой, пытаюсь вернуть спокойное расположение духа, хотя внутри все будто кипит и тут же покрывается льдом, и так раз за разом.

- Больше некому, - она пожимает плечами. – У него нет друзей, нет родителей. Вот сколько раз ты его видел?

Много.

- Пару раз, - отзываюсь после секундной паузы. – Он совсем редко выходит из дома.

- Вот видишь. Хотя у него есть причины бояться всего и вся.

- Какие? – тут мне становится любопытно.

- Ты слышал о том, что произошло в школе №16 два года назад? – она смотрит на меня с таким выражением, словно собирается рассказать страшную сказку. Да по сути так оно и есть – то, что произошло два года назад в одной из школ соседнего района долго еще будет бродить в слухах и рассказах. Говорят, что какой-то ученик пришел в маске и распылил синильную кислоту по помещениям, однако быстро сбежал, а идентифицировать его не удалось.

- Да, слышал.

- Он чуть не погиб в тот день. Оказался в эпицентре, надышался и попал в больницу с судорогами, - она почти шепотом это произносит. – Меня не было в тот день, я уезжала на соревнования, - вздыхает. – Наверное, он чувствует себя преданным. Я не смогла защитить его в тот день, хотя раньше всегда заботилась. С тех пор мы все больше отдалялись друг от друга, а он так часто замыкался в себе… - она поправила прядь волос, заправив за ухо. Кстати, они примерно одного возраста и сильно похожи.

- Вы двойняшки?

- Ага. Тем это все было обиднее.

Пожалуй, эта история ненадолго отвлекает и занимает меня. Все же я пока многого не знаю о моем пленнике. То, что он был одним из потенциальных жертв того инцидента, удивляет и заинтересовывает меня. Именно это сделало его потом таким скрытным, или такое качество характера было свойственно ему и раньше? Я не попадал в такие ситуации, поэтому трудно судить, насколько может угроза смерти изменить мировоззрение.

Доходим до наших домой, я отдаю ей пакеты и быстро иду к себе. Пока открываю дверь, незаметно смотрю в ее сторону. Стоит на пороге и звонит в дверь, на лице нетерпение и оживление. Замечает, что я задержался у двери и машет мне рукой. Думает, я хотел попрощаться? Машу в ответ и скрываюсь в доме.

Я вернулся. Наконец-то.

14.28

Замираю на секунду у порога, скидывая кроссовки, запираю дверь, и пулей мчусь в подвал. Я готов к худшему, воображение рисует страшные картины – он заболел, он умирает, его вообще там нет… Эта возня с замками подвальной двери раздражает, несколько секунд потерянного времени. Потом распахиваю дверь и почти прыгаю внутрь, по инерции пошатываюсь и через мгновение опускаюсь на колени рядом с тем-кто-принадлежит-мне. Называю его по имени, выдергиваю цепочки – почему он сам этого еще не сделал!? Почему, почему ты не двигаешься, даже если страдаешь от этого? Ты без сил, я ощущаю это, поднимая на руки. Замираю в растерянности – что делать? Кажется, он наконец-то соображает, что что-то изменилось, до этого он будто пребывал в своей дреме. Открывает глаза и смотрит на меня, непривычно без враждебности. Произносит что-то совсем неслышно.

Пить. Да, разумеется. Вытаскиваю его из подвала наверх, на кухню, устраиваю на софе, он наконец-то начинает возмущенно брыкаться. Пришел в себя, это несказанно радует. Жадно пьет воду, стакан за стаканом, я наблюдаю за ним и готов плакать от облегчения. Мне невероятно, невероятно стыдно – я взял на себя ответственность за него, заботу о нем, и так опростоволоситься… Чую неприятный запах. Позавчерашнее карри все еще стоит на плите. Вздыхаю и вываливаю его в мусоросборник. Надо приготовить что-то сейчас, шарюсь в холодильнике. Н-да, я так ничем и не закупился с того дня.

- Эй, ты пиццу будешь? – обращаюсь к нему, он кивает, занятый водой. Звоню в службу доставки и заказываю несколько штук. Будет чем перекусить, пока опять не соберусь закупаться.

- И где ты шатался, сволочь? – слышу у себя за спиной.

- Далеко, - бурчу, ставлю кофеварку.

Он помолчал с минуту, потом негромко добавил:

- Мне… в ванную надо, - и скрестил руки на груди, смотря в сторону. Что ж, пиццу привезут только через полчаса, пока вполне можно искупать того-кого-я-люблю. Не замечаю, как расплываюсь в глуповато-мечтательной улыбке, пока парень язвительно не говорит мне об этом. Да, надо выглядеть серьезным, тем более что ванная моему подопечному точно не помешает. Опять подхватываю его на руки – какой же он легкий и даже кажется хрупким, что вновь заставляет меня таять. Он закрывает глаза и утыкается носом в плечо, какая идиллия. Надеюсь, это продлится дольше минуты.

Пока в ванной привожу его в порядок, в голову лезут разные мысли. Например, почему он так ведет себя со мной? Он груб, язвителен, но при этом подчиняется и еще не оказывал действительно серьезного сопротивления. Предпринимает попытки атаковать, но быстро замирает, будто никогда и не двигался. Почти ни на что не реагирует, не действует, будто бы и не пытается выяснять, что вокруг (с тех пор, как осмотрел подвал, больше ничем не интересовался). Так ведь не бывает.

Отвлекаюсь на звонок в дверь – быстро они. Запираю дверь ванной за собой, полученную пиццу оставляю на кухне, перекусим потом. Сейчас я слегка в смятении, если честно. Мне неловко опять запирать его внизу, но и оставлять свободным нелогично. Каким бы он ни был тихим, это не помешает ему сбежать при первом удобном случае. Каково ему – задаю себе вопрос, наверное, впервые за все это время. Каково быть запертым, без связей снаружи, без единой живой души рядом? Стоп. Он так и жил эти полгода. Получается, для него ничего особо не изменилось?

Кстати, надо решить, говорить ли ему о сестре. С одной стороны, ему было бы интересно (наверное?) узнать что-то о том, что снаружи, а я бы не прочь расспросить его о том дне. С другой… Это не будет лишним? И если он узнает, что кто-то ищет его, то разве это не подтолкнет на более решительные действия по побегу? Я не хочу выпускать его. Он мой, только мой, я не желаю, чтобы кто-то даже смотрел на него, я так его люблю! Невыносимо, остро, до боли люблю, сам не понимаю, как так произошло. Вспоминаю, что он в ванной и параноическая мысль посещает голову. Почти забегаю туда, с некоторым страхом отпираю дверь и встречаю его недоуменный взгляд. Ну да, утопиться назло похитителю было бы слишком даже для него.

- В марафон играл? – он спокойно пенит шампунь на волосах, становясь похожим на хмурый одуванчик. Не отвечаю, проверяю заранее принесенную сюда свежую одежду, аккуратно раскладывая на стиральной машинке. Ему пойдет.

- Ты действительно собираешься отрубить мне ноги, если я попытаюсь сбежать? – так и не дождавшись ответа, продолжает он.

- Да, - киваю, удивленно приподняв брови. Это же очевидно.

- Ты ничтожество, - почти мурлычет тот-кто-принадлежит-мне, ополаскивает голову водой. – Полотенце мне, раб.

Удивляюсь сильнее и все же не сдерживаю смеха, распахиваю полотенце и закутываю в него вставшего парня. Тот фырчит, но не возмущается. Открываю дверь ванной, и тут он срывается с места, выбегая в коридор. Бросаюсь следом, чертыхаясь и бушуя на себя, что расслабился, протягиваю уже руку, чтобы схватить за полотенце, но тут он сам поскальзывается и, не удержав равновесие, прикладывается затылком о пол, я едва успеваю остановиться, плюхаюсь рядом.

- Гад… - он стонет, осторожно касаясь руками головы, но не торопится вставать. Полотенце наполовину слетело в падении, но он не замечает, видимо, утонувший в звоне в голове.

- Ты сам побежал по гладкому полу мокрыми ногами, - замечаю я, беру полотенце за край, чтобы поправить, но потом стягиваю окончательно.

- Ты что делаешь, сволочь? – он замечает это и реагирует не очень благожелательно, пытаясь опять закрыться, хотя все еще морщится от боли. Но я уже устраиваюсь у него между ног, задрав одну под колено и лизнув от коленки до щиколотки.

- И где отрубать, а?.. Может, здесь? – прикусываю примерно посередине. Он что-то пискнул и затих, бледнея.

- Я убью тебя. Перегрызу тебе глотку, когда ты заснешь, - пробормотал, дернув ногой. О, его дыхание участилось – вижу это по грудной клетке.

- Хотя ты можешь откупиться на этот раз. И я даже не буду ломать тебе пальцы, как обещал, - с умилением щурясь, наклоняюсь и целую внутреннюю сторону бедра. Слышу тихий смех.

- Сука… Ну вперед, - на мгновение сжимает бедрами мою голову, потом разводя ноги. – Трахни меня, гребаный педик. Ты ведь так этого хочешь, - со злостью улыбается, опираясь локтями о пол. Не спорю, я даже покраснел в этот момент и растерялся на секунду. Но потом широко улыбнулся в ответ и подался к тому-кого-люблю. Он очарователен, не находите? Почему же я лишь сильнее обожаю его после каждого слова, каждого действия? Затыкаю ему рот поцелуем, он кусается в ответ, но и я не отстаю, прижимаю его тело к себе, заставляя прогнуться в спине – он упирается мысками ног в пол, слегка соскальзывая из-за воды, потом передумывает и подцепляет пальцами пояс штанов, неловко, но целеустремленно их стаскивая, потом упирается ступней в эрекцию, лишь сильнее раздразнивая. Ощущаю на губах привкус крови после жестких поцелуев, облизываюсь и набрасываюсь на его шею, покрывая следами укусов и засосов, раздвигаю его колени и заставляю обнять себя за пояс. Беру резко, прямо так, на естественной смазке и без растягивания – это безумно тесно и горячо, почти больно в первый момент. Он тихо вскрикивает и закусывает губы, слегка ударяясь затылком в пол, страдальчески сводит брови – видимо, прямо больным местом. Но, когда начинаю проталкиваться глубже, болезненно прогибается, стискивая меня ногами, жмурится и немного безумно усмехается.

- Не было дырки, куда вставить пока гулял, сволочь? – шепчет мне на ухо, притянув за волосы, крепко обнимает за шею и все же не сдерживает глухого глубокого стона, когда я начинаю буквально втрахивать его в пол, прижимая телом к телу, ощущая сквозь тонкую майку упершийся в пресс член. То ли от воды, то ли от чего-то еще ткань там быстро намокает, при каждом толчке ощущаю, как он скользит об меня, поэтому прижимаю к себе за талию плотнее, вылизываю истерзанную шею и бледное мокрое плечо, пока тот бесстыдно кричит и что-то периодически шипит мне на ухо, кусаясь. Потом дико краснеет и откидывается на пол, закрывая ладонями лицо и кусая пальцы, здесь и я выпрямился и, придерживая под колено, плотно надрачиваю плоть того-кто-принадлежит-мне, в такт учащающимся глубоким движениям. Он кончает довольно быстро, даже затихая на несколько секунд и звуча лишь редкими выдыхающими стонами – это невероятно заводит, и я опять прижимаю его к полу уже чуть боком, зарываюсь носом во влажные волосы и тепло дышу, ощущая слегка химический после шампуня запах. Потом нахожу его губы и впиваюсь, целуя, будто проглатываю негромкие и слегка утомленные всхлипы, и вскоре и сам кончаю – он морщится при этом, рефлективно пытаясь сдвинуть колени.

- Гад… - неровно вздыхает, закусывая костяшки пальцев, сжимается всем телом и будто пытается отодвинуться, но потом передумывает и подается ко мне, не возражая, когда я крепко обнимаю его и сажаю к себе на колени. Сложно подумать, что совсем недавно он нахально смотрел на меня и буквально приказывал трахнуть, такой он сейчас расслабленный и милый. Но я все еще опасаюсь непредсказуемого поведения чуть позже, поэтому сейчас еще раз целую – на этот раз получается гораздо более нежно и взаимно, одновременно нашаривая сонную артерию на его шее и резко надавливая. Он слегка дергается и спустя несколько секунд безвольно падает мне в руки.

22.52

Мирно пью чай, сидя в своей комнате и наблюдая на мониторе за пробуждением того-кто-принадлежит-мне в подвале. Там уже все прибрано и обновлено, крепление одето на ногу, да и вообще мой подопечный неплохо приодет. Вот он садится, сонно протирая глаза, оглядывается и раздраженно ударяет ладонью по матрасу. Переводит взгляд вниз и замирает ненадолго, потом вскакивает и вертится, осматривая себя, начинает было раздеваться, но передумывает. Задирает голову вверх, где висит одна из камер и кроет меня громкими грязными словами.

Заедаю чай печеньем, радостно улыбаясь. Ему ведь очень идет женская школьная форма, не так ли?

День 7

Открываю глаза и переворачиваюсь на другой бок от стенки, наталкиваясь взглядом на горящий желтый огонек процессора, означающий спячку системы. Я в отличие от нее уже не дремлю. Прекрасный новый день! Я даже выспался, что последнее время стало редкостью. Вчера я весь день даже не лез к моему подопечному – только приносил еду и немного изменял обстановку, вставил в окно новое стекло, которое обеспечивает вид наружу, но не внутрь, а по прочности не уступает старому. Чтобы ему было веселее, притащил телевизор и кучу журналов из библиотеки – книги ему не очень нравились, как оказалось. Правда, и за проделанную работу я пока не удостоился и улыбки. Меня порадовало то, что он начал привыкать к новой одежде, согласившись, что в подвале нет особой разницы, как ты выглядишь. Он стал гораздо смелее, тот-кого-я-люблю, но будто и отстраненнее. Я весь день старался не прикасаться к нему, а он и не обращал на это внимания. Просто гулял по комнате, будто меня там нет, смотрел в затемненное окно, оправлял юбку, потом уставился в телевизор. Если бы я мог загадать желание, то хотел бы узнать, что творится в его голове. Ведь люди не должны быть такими спокойными, нет?

Однако спросонок меня тревожит только один факт. Балкон. На нем отдернуты шторы и виден открытый, почти точно такой же балкон напротив, дверь его открыта, и там кто-то периодически мелькает. Стойте, но дом же теперь необитаем. Все еще в сонном состоянии приглядываюсь и на пару секунд впадаю в транс, обнаруживая, что там ходит… но я же запер его вчера, он не мог выбраться!? Дернувшись, чуть не сваливаюсь с кровати, рывком вскакиваю на ноги, пошатываюсь и замираю – кровь опять приливает к глазам, на несколько секунд лишая равновесия. Один из немногих моих физических недостатков, где-то в карте даже написано это название, «церебральная ангио»… не могу вспомнить полностью, да ну ладно. Главное другое – какого черта в соседнем доме делает тот-кто-должен-сейчас-сидеть-в-подвале? Осторожно выхожу на балкон, всматриваясь в открытую дверь напротив, внезапно оттуда появляется это знакомое лицо.

- Утреца, - недавняя знакомая машет мне, выскочив наружу с охапкой какой-то одежды, развешивает на боковой сушилке. – Вернулся с работы?

- Нет, вообще не ходил, - пробормотал я, протер глаза ладонью. Надо же было их спутать. Но ведь похожи!

- Я тебя не видела, а я здесь уже с вчерашней ночи живу, - радостно откликается она. – Нашла запасные ключи. Думаю, раз все равно ждать блудного братика, то заодно в гостях побуду и послежу за домом, - расправляет какую-то футболку, узнаю эту вещь, одна из любимых того-кого-я-люблю.

- Блудного?.. Разве он не дома? – спрашиваю с нужной долей удивления.

- Мне кажется, он вполне мог уйти в какой-нибудь игровой клуб и зависнуть там на денек-другой, - она вздыхает, смахивает с джинс невидимую нитку. – Пару раз он такое уже устраивал. Так что я просто подожду здесь, благо, компания хорошая, - послала немного ироничный воздушный поцелуй и скрылась в доме, чтобы потом опять появиться с какими-то большими наволочками. Они вывернуты наизнанку, но видна их продолговатая форма и рисунок внутри. Дакимакуры, да, я видел пару раз на записях эти забавные подушки.

- Да, он еще и немножко отаку, - она замечает мой взгляд. Кстати, я вспоминаю ее полное имя – инициалы С. С. Я запомнил это потому, что можно перевести и как Старшая Сестра. Забавно. Буду впредь называть ее так.

- В каждой семье есть свои ненормальные, - добавляет она, но смеется совсем не саркастично, скорее с доброжелательностью. Соглашаюсь с ней.

- В нашей семье тоже был странный человек, - моя очередь что-то рассказывать. – Брат матери, он жил с нами, пока не вляпался в историю с какой-то мафией, не помню деталей. Представляешь, кто-то из его дальней родни, которую он даже не знал, задолжал большие деньги, а он начал строить из себя идиота и пытаться их спасти, - усмехаюсь. Эта история в свое время вызвала большое мое недоумение. Суть в том, что дядя после знакомства с этой частью семьи постоянно жаловался на их истеричность и беспомощность, но все равно помогал, потому что «так велит долг любого добропорядочного человека». В итоге он отдал все свое имущество, а сам пропал. Я слышал мельком, что суммы не хватило, и он самым глупым образом продался в рабство. В наш век и такое? Более того, совершенно добровольно и строя из себя героя, хотя даже не любил особо этих людей – разве не признак странности?

Делюсь этим с С. С., она странно смотрит на меня, потом улыбается в ответ, как обычно.

- Всякое происходит вокруг, - подводит она итог и продолжает щебетать о каких-то пустяках. Закончив с делами, она вдруг смотрит на широкие перила наших балконов.

- Они так узко поставлены, - озадачено замечает. Я рассказываю ей о том, что раньше был только один балкон у нашего дома, у второго его пристроили из-за прихоти предыдущих хозяев. Прерываюсь на полуслове, когда она взбирается на гладкую каменную поверхность перил и балансирует в 5 метрах над землей. Чувствую тревогу – там внизу у фундамента окно в подвал, если туда упадет что-то тяжелое, то тот-кто-принадлежит-мне может испугаться.

- Смотри, да тут легко перепрыгнуть! Слушай, вы с моим братом точно не дружили? – она замирает, чуть согнув ноги, ветер треплет челку, а глаза весело щурятся. Стоп, только не прыгай! Здесь же легко поскользнуться, надо целиться сразу на поверхность другого балкона, а это не для твоих каблу… кто вообще носит домашние тапочки с каблуками? Но вслух я ничего не говорю, теряюсь на мгновение, и потом выбрасываю руку как «стоп».

- Лучше не надо, ты представляешь, какая внизу высота?

Она презрительно фыркает и, чуть подпрыгнув на перилах (мое сердце опять екает), сбрасывает туфли. Одна из них падает на землю куда-то на мою сторону. Признаться, равновесие С. С. меня поражает. Я бы не смог долго балансировать на этих скользких штуках, а если бы еще и головокружение в этот момент началось…

- Пофиг. Лови меня! – эта сумасшедшая прыгает ко мне с явным расчетом. Делать нечего, ловлю в объятия и чуть не падаю, только прикладываюсь затылком о косяк. Охаю, потирая голову, выпускаю ее.

- Ну и зачем ты это сделала? – довольно кисло спрашиваю. Но ей пофиг на недовольство вторжением, она резво вскакивает в комнату.

- Мне скучно! – с какой-то детской интонацией заявляет. – Ты тут единственный нормальный человек в округе, я же не могу строить из себя отшельника. Если я здесь поселюсь, то надо заранее выстраивать отношения с соседями, особенно уже знакомыми.

Кстати, это мне кое-про-что напоминает. Что-то, что не дает покоя моей совести.

- В тот день, ночь, опять день… - замалкиваю на секунду. – Кхм.

- М? – она оборачивается, разглядывала коллаж на стене из персонажей мультфильмов. Кажется, она соображает, про что я – медленно зарделась.

- У нас что-то было?

- Ну… - она дергает плечами. – А к чему ты?..

- Я не помню. А тебе все-таки виднее, - как можно тактичнее говорю я. Кошусь в сторону мониторов и вспоминаю о желтом огоньке сна. О, Скотче…

Если сдвинуть мышь, то на обоих отразятся виды камер наблюдения подвала и ее дома. Какая-то смутная фоновая мысль мелькает в голове и тут же исчезает.

- Нет, не было, - она думает над ответом дольше, чем надо. – Эй, чего ты такой бледный? Ты что, болеешь? – она даже отвлеклась от разглядывания прислоненной к постели биты. Врешь?

- Да, у меня ВИЧ, - рассеянно пожимаю плечами и шагаю в сторону, чтобы поправить стопку книг на столе. Кнопка компьютерного переходника почти под моей ногой, только еще один естественный шаг.

Судя по выражению ее лица, она все же помнит, что было.

- Я тоже пошутил, - успокаиваю ее.

- Болван, - в сердцах пихает меня в плечо, оказываясь слишком близко к мониторам. – Вау, сразу два, - быстро же отвлекается. Тянет руку к мыши, но я под шумок щелкаю переходником, и желтые огоньки гаснут. Часть записей не сохранится, но невелика беда. Хотя я бы предпочел сохранить это.

- Оно же только что работало, - девушка ткнула пальцем в угол монитора. – И внизу гудело, я же слышала. Ты отключил его, - с каким-то радостным прозрением она указала мне в грудь пальцем. Почему мне вспомнился Скуби-Ду? – Что там было, признавайся!

- Порно с расчлененкой цирковых лилипутов, - если бы я был в фильме, то в конце фразы важно выдул бы клуб дыма из сигары. Странная мысль, да.

- Это же мой любимый жанр, - она с внезапной страстью хватает меня за грудки, уставившись в глаза. – Хах, подловился. Не было там никакого порно.

Это ты по ужасу в моих глазах прочитала? Мне определенно становилась любопытна эта Старшая Сестра.

- Да. Я тайком записываю и смотрю женские передачи, - за плечи отставляю от себя. – Послушай, я даже не брился еще. Может, увидимся и наладим добрососедские отношения чуть позже? – ненавязчиво вывожу ее на балкон.

- Погоди, но там внизу моя туфля!

Какая еще туфля?

- Заберешь ее потом, у тебя же дома чисто.

Кажется, я готов переправить ее через балконы самолетиком. Это как Нарния, только балкон. Совершенно другой мир, в котором, впрочем, есть мои камеры. Я не особо приглядывался вчера, не до того было, но сегодня присмотрюсь к Старшей Сестре повнимательнее. Она птицей перепорхнула на свою сторону – может, гимнастка или просто спортсменка? Я прыгал потяжелее, было как-то не до изящества ступней, главное не шмякнуться подбородком о камень, когда в особо неудачное утро моросит дождь.

После ее ухода остается двойственное чувство. Такое бывало на фокусах, когда тебе не раскрывали самый важный секрет меченых карт, вот так могу охарактеризовать это ощущение. Но ладно, сейчас надо проведать того-кто-принадлежит-мне. Кстати, вот какая мысль мне пришла – если они двойняшки, то у парня может быть похожий характер. Ну, они же росли вместе. Мне было бы приятно, если бы он так же радостно повис у меня на шее.

…Черт, щеки вспыхивают даже от такой безобидной мысли.

13.43

Провел утреннюю гигиену и, встряхнувшись, направляюсь в подвал. Заметил в ванной отсутствие коробки инструментов, там скорее всего забыл. Надеюсь, мой пленник выспался сегодня и чувствует себя хорошо. Вчера пришлось крепко обездвижить его во время смены окна, могут остаться синяки на локтях, боках и под коленями. Открывая дверь, слышу возню внутри. О, он уже проснулся. Надо будет занести потом завтрак. Да уж, у нас немного скошенный биоритм, но двум совам под одной крышей живется совсем неплохо.

- Доброе ут…

What?..

Он вскидывает голову, улыбаясь, сжимает в руке короткий резак из инструментов. Его руки, ноги – все в тонкой сети порезов и подтеках крови, эта прекрасная светлая кожа с всего лишь парой шрамов, и он еще смеет улыбаться!? Я в шоке, я в ярости! Хватаю его за плечи и как следует встряхиваю, за что получаю неумелый пинок в живот, который быстро гашу.

- Я ХОЧУ ДОМОЙ! – наверное, первый на моей памяти случай, когда он так кричит. Да что там – когда он в принципе громко говорит.

- Но твой дом здесь, - кажется, я в отчаянии. Не могу видеть, что он сотворил с собой, насильно усаживаю его в новенькое кресло – пофиг, что запачкается кровью. Он так брыкается, что я теряю контроль и залепляю ему пощечину.

- Не смей так обращаться с тем, что принадлежит мне, - получается холоднее, чем надо. Кажется, я сам начал дрожать.

Он держится за щеку и молчит, всхлипывая, стараясь не смотреть на меня. Я тут же жалею о своих словах и опускаюсь напротив, поворачиваю к себе, обхватывая лицо ладонями.

- Да что же с тобой… - устало говорю. – Ты ведь мой. Ты больше не должен ни о чем беспокоиться, понимаешь?

Он медленно кивает. Я с облегчением вздыхаю было, но вовремя реагирую на движение его руки – там все еще зажато лезвие резака. За долю секунды оно оставляет мне порез под глазом на память (а мог бы и весь глаз, не заметь я), в то же мгновение я вырубаю его в голову. Подхватываю обмякшее тело, внезапно чувствую слабость во всех мышцах. Бедная его голова, слишком часто достается. Может, потому он и странный? Надо подобрать таблетки от мигрени и чего-нибудь еще.

Замираю так ненадолго, в обнимку с ним. По щеке что-то течет, утираю. Порез под глазом начал сильно кровоточить.

18.02

Он открывает глаза и видит меня. Опять омерзение. А я так тщетно надеялся, что за последние дни он стал более благосклонен. Все это время я сидел рядом, обрабатывая его обильные царапины – к счастью, ничего серьезного он не зацепил. На скуле опять что-то жжется, поправляю налепленную повязку с антисептиком.

Сейчас он связан, немного похоже на наш первый день – он так же невинно просыпался у меня на глазах, натягивал цепочки, приходил в себя. Просто на этот раз он закреплен чисто для профилактики. Никакого движения, вот твое наказание. Кошусь на заранее приготовленные бинты и жесткий фиксатор.

Прости, я не хотел этого делать. Но ты плохо вел себя, ты не был благодарен. Мне хочется отчаянно прокричать тебе это в ухо, может, хоть так поймешь. Но это было бы… невежливо.

- Ты удивлен, что не можешь двигать кистями? – спрашиваю, обнаруживая его оживленность. Молчит, даже с учетом того, что без кляпа. Поговори, прошу. Просто скажи мне что-нибудь в свое оправдание, я приму это как данность и не стану продолжать; наверное, это будет просто избаловыванием, но я бы хотел баловать тебя. Выжидаю почти полминуты и сдаюсь. Ладно, это была моя прихоть, больше я не буду давать слабину. Ты должен понять благодарность, слышишь?

Дата добавления: 2015-08-13