Глава девятая встреча одноклассников

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Старшему оперуполномоченному

2-го отдела МУРа ГУВД Москвы

капитану милиции Сивычу В.В.

В ответ на Ваш запрос относительно установления личности Карапетяна Гамлета Мкртичевича, 1960 года рождения, прописанного в г. Подольске Московской области, сообщаем:

С 1 февраля сего года Карапетян Г. М. снимал двухкомнатную квартиру по адресу: Москва, Покровский бульвар, д. 8, кв. 16. Автомобиля в частном владении не имел, числился временно не работающим. В соответствии с показаниями соседей, нередко пользовался автомобилем «Жигули-2109», принадлежащим знакомому Карапетяна Г. М. Саруханову Сергею Тотосовичу, 1962 года рождения. Саруханов С. Т. снимает трехкомнатную квартиру за номером 21 в том же подъезде, является одним из учредителей финансовой компании «Вера». В настоящее время его местонахождение неизвестно. Саруханов С. Т. исчез сразу же после гибели Карапетяна. Соседи показали, что поздно вечером между Карапетяном и Сарухановым произошла крупная ссора. Саруханов угрожал Карапетяну. Часть их разговора велась по-армянски, поэтому детали ссоры, хотя она и была очень громкой, соседям неизвестны.

Нами объявлен местный розыск Саруханова С. Т., который подозревается в умышленном убийстве своего знакомого Г. М. Карапетяна.

Заместитель начальника отделения уголовного розыска Западного округа Москвы капитан милиции Захаров В. Л.

Войдя в непритязательную закусочную на углу Лубянской площади, Турецкий окинул взглядом немногочисленных посетителей и сразу же увидел Дроздова. Вообще-то, если бы он не знал, что Вадим ждет его здесь, он, может быть, и не узнал бы его, а только скользнул бы рассеянным и слегка удивленным взглядом по высокому, хорошо одетому мужчине, который весьма странно выглядел в этом заведении, где командировочные стоя запивали жидким кофе вчерашние булочки.

Но, подойдя ближе, Турецкий увидел, что все-таки это он — Вадька Дроздов, только постаревший и помрачневший. В первый миг Турецкому даже стало не по себе, его поразила перемена, произошедшая с его приятелем.

— Здорово, — сказал он, выжимая из себя довольную улыбку.

— Здравствуй, Сашок, — ответил Дроздов и улыбнулся.

А улыбка у него оказалась прежней — открытой, доброй.

И лицо сразу потеряло серьезный и мрачный вид, как будто из-за плеча сурового мужчины Вадима Дроздова на миг выглянул прежний Вадька.

— Ну что, ударим по кофе? — спросил Турецкий.

— У меня есть кое-что покрепче, — подмигнул Дроздов. — Но понадобятся стаканы.

«Залоговая цена за стакан — пять тысяч рублей» — гласила табличка, выставленная на прилавке.

—А потом вы возвращаете залог? — поинтересовался Турецкий у буфетчицы.

— Стаканы отдадите — деньги получите, — безразлично ответила та.

Уплатив десять тысяч за два сомнительной чистоты граненых стакана, Турецкий вернулся к Дроздову, который уже вынимал из кейса плоскую металлическую флягу.

— Виски? — спросил Турецкий, смотря, как приятель разливает коричневатую жидкость.

— Коньяк, — улыбнулся тот. — Согласен, слишком светлый, не армянский, врать не буду.

Они выпили, закусив шоколадкой «Марс».

— А помнишь, какие раньше у нас были шоколадные батончики за тридцать три копейки?! — Дроздов с отвращением разглядывал яркую упаковку «Марса». — А это же просто гадость.

Турецкий внимательно взглянул на школьного товарища, недоумевая, зачем же он все-таки вызвал его сюда, в эту дешевую забегаловку, не для того же, чтобы заниматься сравнительным анализом шоколада.

Они помолчали.

Дроздов разлил еще. Турецкий чувствовал, что Вадиму трудно начать разговор.

— Ладно, Сашок, — сказал, наконец, он, — Ты, наверно, смотришь на меня и думаешь: «Чего этот дурак меня, сюда притащил?» Видишь ли, ты ведь в прокуратуре работаешь, на хорошем счету. В твоем послужном списке такие страницы... Вот я и подумал...

— Да ты чего, Дрозд, — хмыкнул Турецкий, — к теще на службе бухгалтер пристает, а ты ее нравственность блюдешь и меня — в частные детективы?

— Можно и так, — Дроздов как раз наливал по второй. — Да только, понимаешь, теща не жалуется — бухгалтерам доверяет. — Он помедлил, покрутил стакан в руке. — Сам-то женился?

— Да. Дочка растет.

— А я вот пока нет... Да теща-то у нас общая. — Вадим сделал приглашающий жест рукой и бровями и опрокинул стакан.

Турецкий физически ощутил тревогу. «По его спине пробежал холодок» — всплыла в голове фраза из какого-то пошловатого детектива. Но где-то между лопатками холодок действительно появился.

Вадим с минуту молчал.

— Видишь ли, я сейчас в охране у Президента, — он опять достал флягу.

— Что она у тебя, бездонная?

— Спецфляга ноль-восемь. Служебная, — деланно хохотнул Вадим.

— А коньяк?

— «Метакса». Греческий.

Выпили. Минуты три сосредоточенно жевали сардельки. Потом молча доели «салат витаминный». Оба были рады, и возникшее было напряжение постепенно спадало.

Как предки? Знаешь, я твою мать пару лет назад в Эрмитаже видел, но как-то постеснялся подойти, — сказал Турецкий.

Скрипят помаленьку... Ну что, добьем?

А куда деваться, лей...

Они выпили и, не сговариваясь, потянулись к выходу.

Ну что, с первопечатником покурим?

Сань, понимаешь, без нужды я бы тебе звонить не стал..

Друзья присели на скамейку возле памятника Ивану Федорову.

Понимать-то понимаю, но лучше бы без нужды: в «Узбекистан», в «Арагви» — сколько не виделись-то? Хотя не знаю как тебе, а мне не до ресторанов... Ну, что с «тещей»?

— Про Ирландию слыхал? «Нажрался, проспал»...

— Кто ж не слышал? — ответил Турецкий.

— Ну да, шумиху подняли — будь здоров! Там ведь покушение было.

Покушение на Президента России? Турецкий мотнул головой — это не укладывалось в мозгу. Как такое может случиться, когда вокруг полно охранников!

— А вы-то куда смотрели? — наивно спросил он.

— То-то и оно, — ответил Дроздов.

Войдя в кабинет, Галя с интересом огляделась. Она никогда не бывала в помещении МУРа на Петровке, 38, и обстановка здесь поразила ее даже не скромностью, а просто бедностью. В кабинете капитана Сивыча стояла старая, видавшая виды мебель, стол был завален зелеными папками с завязками, и ничто, в том числе и обычнейший советский телефон на столе, не могло навести на мысль о том, что в мире существуют факсы, компьютеры и удобная офисная мебель.

— Гражданка Крутикова? — Сивыч поднял голову, — Я помню о вашей просьбе встретиться с Константином Дмитриевичем. Но его сейчас нет в Москве. Как только он приедет, я вам позвоню. А я попросил вас прийти все по тому же поводу. Вы уже слышали, что Карапетян убит?

Галя кивнула.

— У нас есть подозрение, что его убил тот самый человек, которого вы, похоже, видели вместе с Гамлетом у «Мясницкой» — Сергей Саруханов. Накануне убийства между ними что-то произошло — соседи слышали. Машина принадлежала Саруханову. Как вы и предполагали, — Василий Васильевич поднял на Галю глаза и улыбнулся, — Не хотите стать нашим штатным агентом? Нам такие кадры нужны.

— Да нет, спасибо, — Галя покачала головой. — Я уже однажды работала в... одном ведомстве: Всего лишь гардеробщицей. Но и этого мне хватило.

— Принуждать не имеем права, — развел руками капитан Сивыч, — Но я хотел задать вам несколько вопросов. Вернемся к убийству Карапетяна, — начал он. — Сергей Саруханов, то есть тот человек, которого вы видели у метро, сразу же после убийства Гамлета исчез. Скрылся.

— Наверно, испугался, — предположила Галя.

— Он в розыске.

— Тогда лучше всего искать в Армении, — заметила Галя. — Или у родственников здесь.

Сивыч вопросительно поднял брови.

— Он же южный человек,— пояснила Галя,— у них обычно очень сильно чувство семьи. Такой человек будет скрываться среди своих.

— Это разумно, — кивнул головой Сивыч. — Но я хотел спросить вас о другом. Вы не припомните каких-нибудь деталей в поведении или характере Карапетяна? Иногда мелочь может на что-то натолкнуть. Подумайте.

Галя задумалась, вновь стараясь воскресить в памяти образ невысокого плотного человечка в мешковатых брюках бутылочного цвета и с мутными лживыми глазами на одутловатом лице.

— Не знаю, — наконец, ответила она. — Мне кажется, он такая мелкая рыбешка... Я бы пожалела для него машины. Хорошую машину пришлось взорвать. По-моему, он того не стоил. Может быть, Витя Станиславский что-нибудь вам подскажет. Кстати, — Галя внимательно взглянула на Сивыча, - что с ним будет?

Нанесение особо тяжких, — Сивыч наморщил лоб,— сто восьмая. До восьми лет.

Нанесение? — удивленно повторила Галя, — Значит, Шура жив? Я имею в виду Шевченко? А в газете писали, что ни умер.

Сивыч улыбнулся. Он вспомнил о путанице в «Московском комсомольце». Опровержения, разумеется, никто никуда не посылал, и до сих пор весь честной мир уверен в том, что и девятнадцатой квартире действительно произошла страшная кровавая драма.

Жив ваш Шевченко,— снова улыбнулся Сивыч,— Поправляется. Хотя, конечно, ранение было серьезным. Отделал его этот Станиславский.

— И что же теперь с Витей?

Я же говорю — до восьми. Тут еще опьянение, дебош. Да и защиту дадут так, для проформы. Так что скорее всего впаяют ему по максимуму.

Галя задумалась.

— Если Шура жив, лучше спросить его, — наконец сказала она. — Он лучше знал Гамлета, ходил к нему обычно именно он. Правда, в ту ночь они уходили вместе... Спросите их. Я уверена, они про Гамлета знают немало.

Дата добавления: 2015-08-13