О лжи как об искушении на духовном пути

Если спросить меня, какое самое тяжелое ис­кушение я испытал на своем духовном пути, которое причинило незаживающую рану моей душе и стало причиной многих моих грехов и ошибок, то я скажу: ложь человека, которому я духов­но доверял. Его уже давно нет в живых; имя его я не хочу упоминать, он стоит перед Божиим, не че­ловеческим, судом, и я желаю, чтобы этот суд был милостив для него. Это был настоятель храма, в ко­торый я был направлен вскоре после моего руко­положения. Вначале я смотрел на него как на при­мер для себя в служении Церкви и людям. Одно время я считал его своим духовным отцом. Я ви­дел его труды, его милосердие к людям, даже боль­ше - его любовь к молитве, и долгое время не хо­тел поверить самому себе, что этот человек мог спокойно, смотря в глаза собеседнику, говорить ложь, что это православный иезуит, который счи­тает, что ложью во имя Бога можно угодить Богу. Чтобы иметь искреннее внутреннее послуша­ние, нужно верить, что через духовного наставни­ка говорит Христос. Когда духовное чадо убеж­дается, что его руководитель лжет, то у него про­падает вера в то, что он через человека слышит голос Христа, что, отдавая свою волю наставнику, он отдает ее не его страстям, а Богу. Может быть, в древние времена послушники находились на та­кой духовной высоте, что верили наставнику во­преки очевидности и могли искренне сказать: «Лгут мои уши, лгут мои глаза, лжет мой разум, но отец мой говорит правду; а если даже и говорит неправ­ду, то это его дело, я слушаю его во имя Христа». Тогда они были укреплены особой благодатью, что­бы выдерживать особые искушения. Они искали унижения, в том числе унижения ложью как испытания, которое надо преодолеть. Но теперь другое время. Человек не может отказаться от своего рас­суждения, от оценки слов и действий своего духов­ного отца. Поэтому современные духовные отцы должны быть правдивыми по отношению к своим духовным чадам, чтобы не надломить их. Древние отцы иногда давали послушания, которые казались нелепыми, и смотрели, как послушник исполнит их: как благословил отец или же как подсказывает ему его собственный разум. Иногда они употребляли в беседе с учеником абсурдные утверждения, что­бы посмотреть, не будет ли ученик возражать на них и приводить свои доводы. Но теперь, когда оскуде­ла благодать, такие методы причиняют только вред: ученик или возмутится «невежеством» своего ру­ководителя, или же хуже - «раскусив», в чем дело, станет лицемерно соглашаться, считая в душе, что он «перехитрил» своего старца. Теперь люди боле­ют гордостью, и старец, зная это, должен соблюдать справедливость по отношению к своим послушни­кам и лечить их от гордости постепенно и осторож­но, ведь больному, ослабленному болезнью, не дают сразу сильных лекарств.

Люди ищут в Церкви правду, ту правду, кото­рую потерял мир. Они утратили чувство собственной греховности, той гнилой язвы, которая разъ­едает их душу, а ищут правды вовне. Древние мона­хи искали оскорблений и унижений, чтобы через боль этот гнойник был вскрыт и отрава постепен­но выходила из него. Современному послушнику нужно, чтобы старец любил и уважал его, иначе он не выдержит послушания, он просто сломает­ся под ударом. Теперь духовный отец должен учить прежде всего своим собственным примером и не допускать в своих словах и поступках того, что способно уязвить душу, больную гордостью, или служить соблазном для послушника, который может, совершая грех, оправдывать себя примером своего старца.

Этот процесс - оскудения благодати - начал­ся давно. Духовный уровень снижается. Из гор­дых послушников получаются неумелые и страст­ные руководители. Раньше старцы ощущали благодать в своем сердце и говорили от благодати. Теперь духовный отец должен прежде всего про­верять самого себя: не говорит ли он от своих соб­ственных страстей, не ищет ли от послушания выгоды для самого себя. Раньше старец мог нака­зать своего послушника без видимой причины, чтобы смирить его дух для его скорейшего преус­пеяния. С теперешними монахами так поступать нельзя. Гордость может принять наказание, если человек будет знать, что оно справедливо. Преж­де духовные отцы имели более сильную молитву, и когда наказывали послушника, то брали на себя особый подвиг молитвы за него. Теперь современ­ным наставникам надо знать меру собственной молитвы и сознавать, что, наказывая другого, они часто примешивают к этому свои страсти. Только по отношению к самым преуспевающим ученикам можно допустить унижения или насмешку.

У меня было искушение через ложь моего на­ставника. И кончилось оно самым печальным образом. Будучи зависимым от него или не ре­шаясь порвать с ним, я оказался в состоянии какой-то постоянной раздвоенности. Во мне на­растал внутренний протест, я как бы реализовал его в том, с чего начал он,- стал лгать и хитрить с ним, и вместо моего послушания своему отцу и отсечения своей воли между нами образовались другие отношения - противостояния и тайной скрытой борьбы. Я несколько раз пробовал го­ворить с ним, но видел, что мои слова он вос­принимает как обиду и оскорбление. Спраши­вал других, но мне отвечали: «Тебе это все вну­шает диавол». Я старался поверить, что внушает диавол, но не мог победить себя в этом. Особен­но мне было тяжело, что мой наставник благо­словлял меня говорить ложь. Я понимал ложь как грех, как потерю благодати, как трусость, которую может допустить человек только по одной причине: когда он стоит на таком низком уровне, что не находит выхода из положения, и поэтому выбирает из двух зол меньшее; а если бы он мог подняться нравственно вверх, то уви­дел бы, как исполнить свое дело без хитрости и лжи, так что даже в самых крайних случаях ложь надо рассматривать как уступку своей немощи, а не оправдывать ее. А тут мне внушалось дру­гое: что есть два вида лжи - добрая и злая; «доб­рая ложь» приносит пользу людям, и поэтому она скорее не грех, а мудрость. Вообще, я пришел в такое состояние, что оправдывал свою ложь и порицал чужую ложь. Я понимал, что остаюсь без послушания и как бы беззащитным перед де­моническими искушениями, и в то же время не мог принять учение о «святой лжи», которое казалось мне кощунством и потерей спасения. Часто, видя свои нравственные падения, я ре­шался отдаться послушанию и не обращать ни на что внимания. От этого я вначале получал облегчение, как будто бы все становилось на свои места, но проходило время, и вновь ложь, которая образовала какое-то плотное поле, ка­залась мне невыносимой. Наконец случилось событие, которое развязало этот узел. Я сильно согрешил перед своим настоятелем. Я колебал­ся: открыть ему это или скрыть, но все-таки ре­шил рассказать. Он пришел в негодование и ска­зал мне, чтобы я искал другого духовника. Вме­сто того чтобы попросить у него прощения, чего, я думаю, он ожидал, я ответил: «Благословите». Он продолжал: «Теперь у нас будут только слу­жебные отношения; а в остальном не спрашивай у меня ни совета, ни благословения и не испо­ведуйся у меня». После этого моим духовником стал один архимандрит, который не имел ника­кого образования, был очень прост, даже наивен, его часто обманывали люди; были случаи, когда он попадал под влияние духовных проходимцев, но этот человек даже в ошибках своих был правди­вым, и я обрел духовное спокойствие. Я вовсе не хочу сказать, что мой духовный путь стал ров­ным, но снялось какое-то внутреннее напряже­ние; эта игра, которая изнуряла меня и держала в постоянной раздвоенности, прекратилась: теперь стало ясно, где добро и зло, где правда и ложь.

Поэтому я храню в сердце своем благодарность к этому уже почившему архимандриту. Через свой горький опыт я вижу, как много зла может принести наставник, который не построил жизнь свою на правде. Поэтому я прошу совре­менных духовных отцов не искушать ложью своих чад. Это будет не испытанием, а отравой. Когда пропадает вера к духовному отцу и доверие к его словам, то искривляется вся духовная жизнь. Лучше строгость со справедливостью, чем мяг­кость с ложью; лучше потерять и остаться с прав­дой, чем приобрести и запачкать приобретенное ложью.

В Ветхом Завете есть правило о жертвах. Свя­щенник осматривал жертвенное животное, и если находил в нем какой-нибудь недостаток - бо­лезнь или уродство, то не принимал его. Жертва могла быть самой малой и скромной, но при од­ном условии: она должна была быть безупречной. Поэтому духовные наставники не должны дости­гать цели, какой бы доброй она ни была, через грязь лжи.

Теперь послушников, которые отдали бы себя в беспрекословное, полное послушание, нет. Но, добавим, теперь нет и старцев, которые могли бы мудро распорядиться таким послушанием. Теперь в основе духовных отношений должна лежать справедливость, и послушание ученика должно основываться на правде учителя.

Ложь может вызвать только два последствия: или ученик, соблазнившись, будет порицать стар­ца и этим согрешать перед Богом, или ученику понравится путь лжи - как более легкий путь, и этим он опять будет согрешать перед Богом.

Я знал одного подвижника, который часто го­ворил: «Ложь - конь во спасение»*.

* Это - часто неправильно толкуемые слова псалма 32 (ст.17) «Лож конь во спасение, во множестве силы своея не спасется», что означает: «Обманчив конь для спасения: вели­кою силою своею он не спасется». Под конем в этом стихе Псал­тири разумеется войско царя (см.: Пс.19,8; 32,16; 146,10).

Знаменательна была его смерть. Он успел поисповедоваться, но умер, когда Чашу с Причастием несли к его постели.

Я не пишу имена этих людей, чтобы не осудить их. Еще живы многие из тех, кто знал их и кому дорога их память. В то же время я хочу, чтобы те, кто прочтет эти строки, помолились о них, дабы бездна милосердия Божия поглотила человечес­кую немощь, а благодать стерла те грехи, которые в хартии человеческой жизни остались неиспове­данными.

Когда я впервые столкнулся с ложью духовно­го лица, мне показалось, что пошатнулось само небо. Если бы он знал, что я пережил тогда, то, наверное, не стал бы лгать. Возможно, его научи­ли этому греху его руководители - кто знает. Свя­тые отцы сказали: «Первая краска одежды не стирается до конца».

Сейчас мир все более и более погружается в нрав­ственную тьму; ложь и обман становятся нормой жизни. Диавол хочет, чтобы они стали привычны­ми для храмов и монастырей. Поэтому, духовные отцы, дайте подышать своим ученикам тем чис­тым воздухом, который называется правдой; не учите их лжи ради добра: где нет правды, там нет ни добра, ни любви.

Дата добавления: 2015-08-13