Различные характеры, выражаемые искусством, только потому торгуют нас, что в каждом из нас есть возможности всех возможных характеров

Л.Н. Толстой

При допросе на предварительном следствии этот ме­тод имеет специфические особенности, которые обусловливаются тем, что при:решении поставленной следователем мыслительной задачи допрашиваемому всегда очень важно знать и учитывать информацию,.которой располагает следователь по данному воп­росу. Применение метода постановки и варьирования мыслитель­ной задачи очень часто достигает своей цели на предварительном следствии именно в силу этих специфически сложившихся усло­вий. Здесь имеет место острый недостаток (на определенном эта­пе расследования) знаний об информации, имеющейся в распо­ряжении следователя, что и вызывает специфическое состояние обвиняемого. Такая ситуация приводит к тому, что при решении мыслительной задачи допрашиваемый вынужден пользоваться фактами известной ему мысленной модели события, о котором идет речь при допросе, но которое он все время пытается скрыть от следователя.

Для того чтобы постановка мыслительной задачи как метод воздействия достигла своей цели (признание в совершенном пре­ступлений, рассказ о скрываемом событии, факте), необходимо, чтобы поставленная мыслительная задача обладала определен­ным свойством: по возможности она должна соответствовать тем, которые постоянно решал обвиняемый в процессе подготовки пре­ступления, во время его совершения или уже в ходе расследо­вания.

Весь расчет действия этого метода строится на включении в мыслительные процессы лица, на которое воздействуют, такой информации, которую он знает в силу участия в преступлении, со­вершения определенных противоправных действий, а не из мате­риалов уголовного дела. Ответ допрашиваемый часто вынуж­ден строить именно с учетом скрываемой им информации. Искус­ство допроса и заключается в том, чтобы уметь выявлять в отве­те допрашиваемого такие элементы скрываемого им события, ко­торые постепенно дают возможность следователю собрать полную информацию об имевшем место событии и при том положении, когда допрашиваемый пытается ее скрыть.

В качестве примера подобной постановки мыслительных задач можно привести следующий случай. «В ходе осмотра магазина, из которого была совершена кража, следователь обнаружил на полу под окном шерстяное одеяло. На одеяле имелось несколько вмятин, характер которых позволял высказать предположение, поставленная мыслительная задача заставляет допрашиваемого для решения ее пользоваться имеющейся в его распоряжении ин­формацией, домысливать недостающую информацию, что приво­дит в результате к выводу о необходимости признания вины.

Разновидностью применения данного метода являются и такие приемы в постановке вопросов, когда следователь ставит вопрос умышленно опережая серию логически ожидаемых других вопро­сов, которые, по мнению допрашиваемого, обязательно должны быть поставлены ранее.

В деле по обвинению М. стало известно, что свидетель К. на­ходился с ним вечером непосредственно перед ограблением. По­казания этого свидетеля по целому ряду причин были исключи­тельно важны при расследовании дела. Из оперативных данных было известно, что К. нескольким лицам рассказывал, будто в случае его вызова на допрос он будет категорически отрицать, что видел обвиняемого в данном месте (в кино). Начиная допрос, следователь не стал спрашивать свидетеля, видел он обвиняемого в кино или нет (это был ожидаемый вопрос), а спросил его: «Скажите, когда вы пришли в кино, М. уже был там?» Свидетель на это ответил: «Нет, он зашел несколько позднее». Тем самым и был предрешен вопрос о том, видел он его в кино или нет.

Допрашиваемый готовился к решению одной задачи. Именно вокруг этой задачи и было сосредоточено его определенное охра­нительное торможение. Заменяя логическую связь, последова­тельность вопросов, следователь тем самым смог перейти через этот «охранительный» рубеж.

Следующей разновидностью указанного метода является по­становка серии детализирующих вопросов, при помощи которых выявляется полная неосведомленность о значительном количе­стве мелких подробностей лица, дающего ложные показания о том событии, участником которого, по его словам, он был. Так, если лжесвидетель утверждает, что он провел вечер вместе с об­виняемым в квартире последнего, следователь целой серией во­просов добивается положения, при котором в конечном итоге са­мому допрашиваемому становится ясно, что он не обладает такой информацией, которой он обязательно бы обладал, если бы дей­ствительно был участником этого события (кто еще находился в комнате, кто где сидел, чем именно кто занимался, детали разго­воров, детали действий, кто первым ушел, кто звонил по телефо­ну, кто во что был одет, что именно пили и из какой посуды, чем закусывали и т. д.). Подобное убеждение допрашиваемого, до­полненное продолжающимся воздействием следователя, в подав­ляющем большинстве случаев приводит к прекращению дачи ложных показаний.

2.127. Анализ мотивов и целей при осмотре места происшествия

Мотивация ини­циации - это подсистема мотивации, обеспечи­вающая актуализацию мотивации, инициацию деятельности (и действий). Актуализация моти­вации, в свою очередь, состоит из: актуализа­ции мотивов, активирования проектов, целей и намерений. Инициация деятельности включает не только начало выполнения деятельности (под­готовительную фазу деятельности), но и обес­печение процессов действования, т.е. мотива­ция инициации мотивационно обеспечивает то, что можно назвать начинанием, или запуском, с независимо от того, какое место этот процесс занимает в деятельности. (М.Ш. Магомет-Эминов)

Мотивы и цели преступника направлены на:

Ø реализацию преступного умысла;

Ø формирование иллюзий для следователя;

Ø подготовку психологических ловушек для участников уголовно­го процесса;

Ø рефлексивные игры со следователем, на ожидание определен­ного результата;

Ø провокацию ошибок и заблуждений следователя;

Ø сложный комплекс переживаний картины следов и их следствий;

Ø прерывание логического смысла, оцениваемого следователем;

Ø построение ошибочных версий.

При осмотре места происшествия следователь должен поместить свое внутреннее "Я" в исследуе­мую ситуацию. Он должен погрузиться в нее настолько, чтобы стать частью ситуации, ее временем и пространством.

Пребывание на месте преступления не следует ограничивать стан­дартными временными рамками, не надо торопиться, надо привыкнуть к месту и созреть до его понимания.

Цикл анализа мотивов может быть определен разновидностью мето­дологической "цепочки", замкнутой в окружности.

В этой творческой окружности находится следователь, рефлексирующий каждый след и обстоятельства, создающие следовое прост­ранство.

Драматизация необнаруженных следов закрывает путь к творче­ству. Следствие - это путь скорее внутри следователя, чем во внешних действиях, выполненных с соблюдением процессуальных норм.

Если следователь своевременно заглядывает внутрь себя, он поз­воляет мыслям и чувствам успокоиться и созреть.

Только после этого можно добытую информацию вновь включить в рефлексивный процесс, подходя к расследованию с различных сторон, ана­лизируя ее со стороны многих лиц, а также со стороны внутреннего "Я".

Забывая себя, следователь проникает в состояние "за - бытие", в пространство скрытого пути преступника и скрытых его действий.

Если исходить от устоявшегося тезиса, что преступление - это деятельность, преследующего свои цели человека, то целесообразно начинать АНАЛИЗ ИМЕННО С САМОГО ЧЕЛОВЕКА.

Человек - субъект анализа всегда включен в большие и малые социальные группы, где он вызревает социально, где он порождает и вынашивает свои преступные УМЫСЛЫ, ПОТРЕБНОСТИ и ИНТЕРЕСЫ.

Умысел на преступление вытекает из природы наиболее значимых свойств человека.

Чем глубже человек, тем шире СПЕКТР ЕГО ПОТРЕБНОСТЕЙ, в том числе и криминальных...

2.128. Алогизм

---

Дата добавления: 2015-08-13