Более глубокое объяснение повода для составления этой книги.

97. Идет уже двадцатый год^* с того времени, как я почувствовал впервые стремление искать средств для облегчения трудностей научных занятий - и это под влиянием моей несчастной судьбы, которая, увы, отняла у меня почти все годы моей юности. Будучи ребенком-сиротой, без отца и без матери, я, по небрежности опекунов, был до такой степени заброшен, что только на шестнадцатом году жизни смог ознакомиться с началами латинского языка. Однако, по благости божией, это естественное ознакомление зажгло во мне такую жажду, что с того времени я никогда не переставал работать и стремиться восполнить ущерб, причиненный мне в детстве, восполнить не только по отношению ко мне самому, по и по отношению к другим. Меня печалило то, что людям (особенно моим согражданам) было скучно изучать науку. Поэтому я много думал над тем, каким образом не только побудить множество людей к тому, чтобы они полюбили научные занятия, но и указать, на какие средства и чьими трудами можно открыть школы, в которых юношество получало бы хорошее образование по более легкому методу. Однако так как вскоре (па 24-м году жизни) я был посвящен в служители церкви и так как божественная заповедь: "Сие твори" была перед моими очами, то мне пришлось отложить в сторону мои заботы о школьном деле. Однако когда через пять лет после этого я, с божьего попущения, был вместе с другими изгнан и, живя в изгнании и вернувшись на пепелище школьной работы, стал читать различных авторов, то я наткнулся на целый ряд таких, которые в это самое время начали трудиться над улучшением методов научных занятий, а именно: на Ратихия, Гель-вига, Рения, Риттера, Главмия, Цецилия и, в первую голову, на Иоганна Валентина Андреэ^**, человека пылкой души и выдающегося ума, а также на Кампанеллу и Веруламия, знаменитых восстановителей философии. Из этого чтения я вынес большие надежды на то, что столько различных искр сольются, наконец, в целое пламя. При этом я не мог удержаться, чтобы не заметить кое-где и некоторых недостатков и пробелов. И, опираясь на прочные основания, я старался придумать, что можно было бы сделать и что не допускало бы колебаний. И после многих размышлений, приведя все к незыблемым законам и нормам природы, я написал "Великую дидактику", излагающую способ легко и основательно учить всех.

^* (В 1614-1616 гг., будучи ректором в школе в Пшерове, где он учился в 1608-1611 гг., Коменский написал для своих учеников "Наставления по облегченной грамматике", которые, как можно судить по одному его письму 1661 г., были изданы в Праге в 1616 г., однако никаких следов этого издания не сохранилось. В свое "Полное собрание дидактических трудов" Коменский "Наставления" не включил.)

^** (Ратихий - немецкий педагог Вольфганг Ратке (1571-1635, см. о нем: "Автобиография", примеч. 2), чей метод скорого изучения латыни, греческого и еврейского языков Коменский использовал при написании "Наставлений по облегченной грамматике". Гиссенский профессор восточных языков Кристоф Гелъвик (1581-1617) одно время сотрудничал с Ратке; Коменский, по собственному свидетельству, изучал книги Гельвика в 1627 г., а возможно, и раньше. Иоганн Рейниус (Рейн) - немецкий педагог, которого Коменский читал в те же годы. Стефан Риттер (ок. 1600-1650) - ректор школы в Корбахе (Германия). Филипп Глаум (ок. 1580-1650) - немецкий педагог, работавший над реформой школьного образования. См. об этих современных Коменскому педагогах в "Великой дидактике" ("Приветствие читателю", 9-10). Об Иоганне Андреэ см.: "Лабиринт света...", общее примеч.)

"Дверь языков" послужила поводом для составления "Двери вещей".

98. Когда я поработал над компендиумом правил для изучения языков и представил его публике для рассмотрения под названием "Открытой двери языков", он был принят с исключительным и единодушным одобрением со стороны людей ученых и был рекомендован в качестве верного и подлинного средства изучения языков. Это дало мне новый повод попытаться составить также "Дверь самих вещей", или, если хотите, "ключ" к человеческому уму, раскрывающий всеобщим образом чувства для познания всего.

Если бы этот труд удался, я считал бы, что им можно добиться достижений, в такой же степени более важных, в какой правильное мышление выше способности просто болтать латинские слова.

Дата добавления: 2015-08-10