С какой надеждой.

99. Не было недостатка в людях, которые сомневались в возможности составить такую "Дверь" (или "ключ"), ибо я сообщил о своем плане друзьям. Меня же одушевляло стремление ко всеобщей и постоянной гармонии вещей: все, что люди могут познать, допускало сведение к некоторым конечным по числу, но бесконечным по применению правилам. Я рассуждал так. Если язык, этот главный истолкователь духа, при своем бесконечном богатстве может быть так проанализирован, что допускает выражение всех важнейших понятий конечным числом звуков, то почему неясные понятия нашего ума нельзя таким же образом привести в соответствие с группировкой самих вещей? Ибо, хотя вещи вне ума кажутся чем-то безграничным, тем не менее они, как и сам мир, суть изумительное создание божие; они состоят из немногих элементов и из немногих различий в формах, и все изобретения искусства могут быть сведены к определенным родам и определенным сочетаниям. А так как вещи, понятия о вещах и изображения этих понятий (слова) параллельны между собой, то я и думал, что эти самые основные элементы могут быть одинаково переданы как при помощи вещей, так и при помощи понятий и слов. Мне приходило также в голову, что химиками изобретены сущности (или духи) вещей, настолько свободные от избытка материи, что в малой капле их может заключаться огромная сила минеральных веществ, которая окажет в составе лекарств больше действия, чем они смогли бы оказать всей своей массой. И (думалось мне) неужели нельзя придумать что-либо, посредством чего предписания мудрости, рассеянные по столь обширным просторам наук и даже как бы бесконечно разбросанные вне своей области, можно было бы некоторым образом объединить и концентрировать? Не надо отчаиваться, всякое отчаяние есть оскорбление Бога, который обещал помочь просящим, ищущим, стучащимся в двери. Поэтому я и решил, что создание некоторого универсального рассадника образования возможно.

В "Двери вещей" намерение автора осуществлено.

100. Поэтому я, во имя божие, начал составлять такую ткань вещей, соблюдая и здесь тот же метод, каким я пользовался при составлении "Двери языков". И прежде всего я поставил целью - так же, как там латинские слова,- так здесь все достойные человеческого познания вещи собрать вместе как бы в некоторую сокровищницу. Во-вторых, я старался все приводить только один раз, не считая выводов, а также тех случаев, когда без упоминания о чем-нибудь нельзя разъяснить что-либо другое. В-третьих, все должно было приводиться не иначе как на своем месте и в собственном смысле, т. е. в самом естественном порядке вещей и в самом ясном смысле выражений, так, чтобы здесь давалось все значительное, что содержится в совокупности вещей мира и во всех книгах и библиотеках,- и все это в кратком и ясном изложении. Если бы я достиг того, чтобы при помощи этой нашей "Двери" удалось подготовить переход к вещам и к пониманию всех книг без помощи наставника, то я получил бы право на часть той похвалы, какою Тимофей Брайт^* наделяет изобретателей краткости и наглядности. Из всех, говорит он, частей философии, в каких трудились любители истины и те, кто изучали высшие вопросы, нет ни одной, которая была бы полезнее для жизни или питала бы дух более благородным удовольствием, чем та, при помощи которой другие знания приводятся к краткому и ясному виду. Поэтому надо приветствовать благодарной памятью труды тех, кто прилагали старание к тому, чтобы учащиеся освободились как от скуки многословия, так и от терниев и лабиринтов трудностей (о физике Скрибония, гл. I).

^* (См.: Тимофея Брайта Кембриджского, доктора медицины, замечания о "Физике" Вильгельма Адольфа Скрибония.- Франкфурт, 1587, гл. 1.)

Дата добавления: 2015-08-10