Глава тридцать вторая Перкин ищет иллюзию

Поначалу без пользы, едва не впадая в безнадеж­ность, викарий обшаривал шкафы и полки, но в конце концов отыскал хлеб, сыр, масло и даже ку­сок холодного цыпленка. Вскоре он вместе со сво­им необычным товарищем уже сидел за столом в пустом доме, и отчаяние постепенно отпускало его благодаря отдыху, тишине и еде, но, главное, ему стало немного легче, словно туман рассеялся над лугом, из-за его доверия к Перкину. С самого начала викарию удалось распознать в нем силь­ный, свободный ум, тогда как другие видели един­ственно его пальто и шляпу; во всяком случае, Перкин пришел, тогда как другие отвернулись от викария. У Анрела были все основания доверять интуиции Перкина. А теперь, когда он уже ни на йоту не сомневался в интуиции старика, свое до­верие он укрепил логикой. Ибо, где бы ни был Перкин, он возвратился оттуда с определенной информацией, которую мог подтвердить сам ви­карий, хотя бы она и пришла из внеземного про­странства и из другого времени: святая Этельбру-да больше не могла творить чудеса.

Ну, кому было рассказать об этом Перкину, по­думал викарий. Кто стал бы обсуждать с ним свя­тую Этельбруду? Кто вообще стал бы говорить с сумасшедшим? Нет, такое невозможно. Вот анге­лы другое дело: они могли рассказать или блажен­ные. Ясно, что душа Перкина постоянно общает­ся с другими душами. Разве не с такими людьми обычно беседуют ангелы, когда хотят поговорить с кем-нибудь из смертных?

— Вы правы насчет святой Этельбруды, — ска­зал викарий.

— Прав? — переспросил бродяга. — Разве я не сказал вам, что видел ее? А выражение ее лица, когда она делала вид, будто хвастается? Там толь­ко и можно, что делать хвастливый вид. Ангелы играли в зависть. А потом этого выражения уже не было. И я понял, что она не будет больше хвастать­ся, даже играючи.

— Да-да. Все правда.

Бродяга вдруг подался вперед и крепко сжал колено викария.

— Я не мог ошибиться, — вскричал он.

— Хорошо, что вы ушли оттуда, — сказал ви­карий. — А то могли бы забыть обо мне и больше ничего не увидели бы, не увидели бы Марию, вот так.

— Нет, — возразил старый бродяга, хватаясь за полу своего пальто и показывая ее Анрелу. — Не в этом. Для этого слишком далеко.

— Слишком далеко?

— Слишком далеко. Она в одном из городов за лесом. В одном из маленьких городков со шпиля­ми, которые выше ярко-синего леса. Я бы, верно, отправился туда, если бы не вы. Но тогда мне уже нельзя будет вернуться в это старое пальто. Может быть, когда-нибудь. Когда-нибудь. Но только не в этом.

— Ах ты, господи, — вздохнул викарий, пора­женный контрастом между своими тяготами-беда­ми и ярко-синими горами со шпилями, сверкаю­щими над яблонями, — сюда не очень-то хочется возвращаться.

— Сюда? Да тут лишь прах и пепел. Задумав что-то, бродяга встал из-за стола и на­правился к двери.

— Вы куда? — спросил викарий.

— Искать, — ответил Перкин.

— Что? — не понял викарий.

— Да как всегда. Буду искать иллюзии. Эта увела всех ваших прихожан. Кто знает, она может и меня увести.

Викарий оглядел комнату, стены которой были украшены картинками на религиозные сюжеты и церковной утварью, освященными модой в не­сметном числе домов, так что они служили не толь­ко вере, но и современному ритуалу. И все же в до­ме священника негоже говорить подобное!

— Иначе они попросят Мадцена, — продолжа­ла Августа. — А он не подходит. Им не хочется, чтобы это делал мясник.

Сказав всё, Августа позвонила в колокольчик.

— Сейчас будем пить чай.

— Не стоило звонить. Никого нет.

— Нет, все уже вернулись.

Итак, Пан выиграл, подумал викарий. Однако не все еще ему сдались. По крайней мере сам он будет держаться.

Ну и что дальше?

Викарием завладела тоска, как это бывает с людьми, которые продолжают борьбу, но знают, что обречены на поражение.

Дата добавления: 2015-08-18