История социальной политики

3.1. Цивилизация и социальная политика

Как возникла и развивалась социальная политика? Эволюция взглядов общества на социальную политику. Исторические этапы развития социальной политики и подходов к ее становлению. Социальная политика как фактор революционных и эволюционных изменений. Социальная политика как фактор революционных и эволюционных изменений. Результаты социальной политики: взгляд на историю государств. Эти и другие вопросы будут рассмотрены в данной параграфе учебника.

Прежде чем изучать современное состояние социальной политики, обратимся вглубь истории. Начнем с того, что в истории не существовало и не существует обществ (государств), в которых так или иначе не решались бы социальные проблемы, не учитывались бы интересы граждан, или, говоря современным языком, не проводилось бы никакой социальной политики. Если социальная политика в ее современном виде сформирова­лась в основном в нынешнем веке, то разрозненные социальные мероприятия издавна проводились различными общественными организациями типа местных сообществ, церкви, государственных ор­ганов, профсоюзов и т. п. Эти мероприятия принимали различную форму, в том числе – попечения, призрения, взаимопомощи и т. д. Вначале они касались преимущественно жертв чрезвычайных обстоя­тельств (наводнения, пожары, эпидемии и пр.), бедняков, отдельных лиц, которые по тем или иным при­чинам были не в состоянии самостоятельно обеспечивать себе ис­точники существования, и чье содержание фактически брало на себя общество. В XVII – XIX вв. были приняты первые законы о бедных. Характерным примером служит принятие Закона о бедных и созда­ние работных домов в викторианской Англии (1834 г.)[10].

В этом разделе мы совершим короткий экскурс в историю и рассмотрим тенденции формирования современной социальной политики в истории человечества.

Истоки социальной политики в европейских странах. Обращаясь к истории социальной политики, мы бы хотели рассмотреть эволюцию этого социального феномена на примере европейского общества, в рамках которого собственно эта политика и достигла существенных высот.

Так, монография «New Risks, New Welfare: Signposts for Social Policy» предлагает рассмотрение основных этапов эволюции социальной политики. Английские социологи Н. Мэннинг и Я. Шау (Manning N., Shaw I.,2000)[11] в главе «Тысячелетие и социальная политика» анализируют предпосылки формирования социальной политики в ее современной форме и обращаются к далеким временам прошедших тысячелетий.

Так, отмечают английские ученые, к 1000 г. в Европе была накоплена материальная база для устойчивого экономического и социального развития. Это было сложное время: военные конфликты, борьба за независимость. Социальные изменения во многом определялись межнациональными перемещениями людей и армий и развитием внутреннего политического порядка в отдельных областях. Социальная политика (в прикладном понимании этого термина, как обеспечение основных направлений социальных потребностей граждан), связанная с охраной здоровья, жильем, образованием была, по сути, делом частного порядка. Продолжительность жизни составляла не более 35 лет.

В ряде стран Европы (и, прежде всего, в Британии) бедность была основным предметом для беспокойства, который из частной сферы распространялся дальше, на уровень королевства и становился действительно социальной проблемой.

Мэннинг и Шау отмечают, что развал Римской империи, ее контроля над Европой, оставил в наследство огромное количество городской бедноты на востоке бывшей империи. В одном только Константинополе «нуждающихся» было до 50000 человек, тогда как на западе в сельской местности крестьяне в лучшем случае кое-как перебивались, влача жалкое существование, а в худшем – бродяжничали.

Причины бедности в те времена были схожи с теми, которые существуют в настоящее время – отсутствие работы, различные заболевания и недееспособность, инфляция (ведущая к голоду), отсутствие поддержи в семье. В VI в. толпы бедноты наводнили восточную часть бывшей Римской империи. Вся беднота была разделена на бедных рабочих и нуждающихся, докатившихся до нищенствования. На востоке византийские законы рассматривали способность к работе весьма критически: бродяжничество и незанятость (unemployment) считались политическими проблемами; физическая и умственная недееспособность, брошенные дети и голод рассматривались как проблемы морали[12].

Людям, относившимся к одному из указанных типов бедности, оказывалась помощь. Законы и благотворительные институты, зародившиеся на Востоке, были воспроизведены и на Западе, где особенно были важны принципы благотворительности и помощь церкви.

Мэннинг и Шау ссылаются на работу Моллэта (Mollat, 1986), в которой описывается состояние благотворительной деятельности церкви того времени. Что обеспечивала церковь? Моллэт пишет, что центральным принципом Христианской церкви стало милосердие, и это был ключ к спасению. Тематика примерно 41 совета и синода были посвящены проблемам бедности. Чтобы как-то идентифицировать тех, кто имеет право на помощь, их заносили в определенные списки. Первоначальная забота сводилась к обеспечению едой тех, кто значился в этих списках.

Анализируя предпосылки формирования социальной политики в европейских странах, Моллэт в качестве одного из этапов называет принятие в 858 г. архиепископом Хинкмаром из Реймса социальной программы, в которой постановлялось, что главной обязанностью епископа было «принимать бедняков или других гостей, и вообще всегда держать двери открытыми». Это во многом определило дальнейшее развитие социальной деятельности церкви. Социальная помощь узаконена как одно из направлений ее деятельности. Монастыри становятся центрами социальной помощи.

Привратник у ворот монастыря, у которого часто было много помощников, разделял всех бедняков на различные типы (больной, попрошайка, путешественник и т.д.). Отметим, что, несмотря на то, что гостеприимство оказывалось всем в равной степени, статусные различия сохранялись: беднякам и состоятельным гражданам предоставлялось разное жилье, была существенная разница и при уходе за больными. Со временем (к 950 г.) произошло и разделение обслуживающих работников для богатых (custos hospitum) и для бедняков (the almoner). Но в целом при всех сложностях и особенностях подобное благотворительное начинание становится самостоятельным институциональным механизмом.

Дальнейшее развитие социальной политики. Накануне второго тысячелетия, к X в. идеология социального развития европейских стран формировалась под воздействием двух основных типов социальной организации, которые, по мнению английских ученых, определяют ее и сегодня. Эти организации – церковь и государство. Власть и влияние церкви постепенно росли, а монастырская система закрепила за собой функции образования и воспитания, а также обеспечение крова и питания для бедняков. Таким образом, образование, здравоохранение, обеспечение жильем и социальная защита – все это сосредоточилось в одном месте.

Политический порядок в это время устанавливался в результате все более и более сложных прав и обязанностей между лордами, фермерами и крестьянами, которые, в свою очередь были тесно связаны с правами на владение тем или иным участком земли. Те, кто не мог найти своего места в существовавшей системе, то есть ничем не занятые и бродяги, находились под легальным покровительством[13].

Следует отметить, что государство и церковь того времени преследовали свои интересы посредством военных действий и известной традиции крестовых походов. Мэннинг и Шау обращаются к вопросу: каковы гражданские, политические и социальные права этого время и как они соотносятся с тенденциями развития социальной политики?

Что касается гражданских прав, то, например, право на разрешение спора через местный суд (имущественные, семейные вопросы и пр.) могло быть реализовано практически в равной степени как для мужчин, так и для женщин. Социальные права находились в ведении монастырей. Зарегистрированным беднякам оказывалась поддержка, адекватная жизненным стандартам тех дней. Однако в первых веках нового тысячелетия число бедняков постоянно росло. Связано это было с тем, что экономический рост порождал все увеличивающееся неравенство, а рост численности населения время от времени заканчивался повсеместно распространяющимся голодом, связанным, в свою очередь с колебаниями в сельскохозяйственном производстве. Таким образом, во многих странах Европы назревал массовый протест. А это, в свою очередь, вело к пересмотру и ограничению политических прав.

Мэннинг и Шау отмечают, что существенное влияние на развитие и концептуальное построение социальной политики этого времени оказали сформировавшиеся к 1000 г. относительно стабильные королевства. Предполагалось, что такое положение дел будет способствовать решению проблемы бедности, обеспечению бедных едой и лечением, как это происходило в монастырской системе.

Подъем сельского хозяйства в то время вселял надежды на то, что положение большинства бедняков улучшится, а это в конечном итоге приведет к исчезновению бедности. Однако это предположение не оправдалось. История показывает, что в течение последних 50 лет первого тысячелетия в сельскохозяйственном производстве возникали серьезные затруднения. Население же продолжало расти.

Результатом стали регулярные вспышки голода в Западной Европе, затянувшиеся почти на 150 лет и вызвавшие большое напряжение в монастырской благотворительной системе.

Шли годы, столетие сменяло столетие. Как отмечают английские ученые, «для большинства мировых историй (исключение составляют только привилегированные) самой важной проблемой всегда являлась проблема выживания. Однако, даже при новых проявлениях бедности, большинство людей, живущих в экономически развитых странах, могут не просто надеяться выжить, но еще и достигнуть определенного уровня благосостояния и безопасности. Такое отличие, согласно Мэннингу и Шау, существует благодаря тому, что с середины XVIII в. многие страны получили импульс для экономического развития: «Прогресс, который мог бы завершиться через несколько тысяч лет, был достигнут в течение нескольких десятилетий. Британия стала первой страной, достигнувшей значительных темпов изменений в экономике, что, в свою очередь не могло не повлечь за собой и социальных изменений»[14].

Промышленная революция началась в Британии примерно в 60-х гг. XVII в. К 1799 г. численность населения составляла 9 миллионов человек (для сравнения: в 1750 г. – 6,4 миллиона). Итак, темпы рождаемости выросли, а темпы смертности начали снижаться. В политической сфере это было время войн и колонизации. К 1799 г. именно войны дали толчок для экономического и социального развития Британии. Нехватка зерна спровоцировала процесс огораживания и использования пустырей и неиспользовавшихся земель. Это подстегнуло аграрную революцию, которая, в свою очередь помогла освобождению трудовых ресурсов для индустриализации. Так, поток людей хлынул от земли к фабрикам в появляющихся промышленных центрах. Другие страны со временем также освоили пути мануфактурного производства. Ведение войны требовало создания большого уровня занятости и стимулирования производства. Это было время инфляции, которая, с одной стороны, «помогала» войне, а с другой – отрицательно сказывалась на благосостоянии рабочих, так как заработная плата, как правило, не успевала за растущими ценами. Как следствие – рост недовольства и социальной напряженности.

Мэннинг и Шау отмечают, что боязнь социальных беспорядков способствовала тому, что проблема бедности начинает все больше беспокоить государство. Постепенно необходимость заботы о бедных из непосредственной задачи Христианского милосердия начинает переходить в сферу деятельности государства.

Английские ученые связывают становление социальной политики как одного из важных направлений внутренней политики государства с общими тенденциями развития европейских стран, особенностями европейской истории.

Итак, в конце XVIII в. на большей части европейского континента формируются национальные государства. Технологические, культурные, политические и экономические достижения принципиально меняют образ жизни европейского континента. Усовершенствования коммуникационной системы позволили населению Европы расширить свои знания, выйти за пределы деревень и провинций, в которых они жили[15].

Распространение образования на родном языке позволило представителям низкодоходных групп ощутить принадлежность к общему культурному наследию. Война и борьба за политические права подарили людям ощущение причастности к ответственности за будущее нации. В то же время развитие торговли и промышленности заложило основу для развития экономических центров, больших по размеру, чем традиционные города. Французская революция стала одним из поворотных моментов, когда верность королю была заменена лояльностью к нации, народу. Французская армия позднее распространила этот дух национальной идентичности. «Подъем национализма» в целом совпал с распространением промышленной революции, которая активизировала национальное экономическое развитие, стимулировала рост среднего класса и всеобщее требование представительного правительства в новом веке.

Мэннинг и Шау отмечают, что развитию социальной политики во многом способствовало влияние просветительских идей XVIII в. На судебных заседаниях все чаще поднимались вопросы, связанные с правами обвиняемых, процедурная справедливость стала приоритетом в законе. Прогремели американская и французская революции, воодушевленные и вдохновленные произведениями, которые легли в основу современных гражданских свобод. Сочинения Вольтера, Руссо, Джона Уилкса и Томаса Пайна были хорошо известны в то время.

Адам Смит признавал необходимость стабильного социального порядка для удачного установления капитализма. Он писал, что «ни одно общество не может наверняка быть процветающим и счастливым, если большая часть его членов бедна и несчастна». Такое философское просвещение привело к новому всплеску сочувствия к бедным. Религиозное просвещение также начало свое развитие по всей протестантской Европе, вместе с этим имело место смягчение пуританских концепций о позорности бедности.

К концу XVIII в. начала меняться также роль и структура семьи. Исторические исследования предполагают, что структура семьи в меньшей степени, чем ранее предполагалось, изменилась под влиянием индустриализации и урбанизации, (Fraser, 1984). Насколько известно тип нуклеарной семьи преобладал в доиндустриальный период и до сих пор остается базовой единицей социальной организации в современных индустриальных обществах. Семья к 1799 г. отличалась от более ранних традиционных форм по своим функциям, составу, жизненному циклу, а также ролям родителей и детей. В эру индустриализма сфера работы отделилась от сферы семьи. Теперь члены семьи, включая и маленьких детей, занимались разными видами деятельности, находящимися вне дома. Семьи оставались большими. Например, в 1800 г. среднее число детей, рожденных одной женщиной, равнялось семи. Семья как социальная единица была основной формой благотворительности, начиная с заботы во время болезни, и, заканчивая образованием, хотя некоторые элементы социальной поддержки начали воспроизводиться и на рабочем месте. Однако бедные семьи часто получали пособие на непроизводительных членов семьи, если не могли позволить себе их прокормить (Fraser 1984).

Таким образом, к началу XIX в., с возникновением индустриального общества, в Европе складываются предпосылки для формирования политики, направленной на решение социальных проблем. Все более ощутимыми, по мнению английских социологов, становятся предчувствия, что жизнь человечества должна измениться к лучшему. Большое значение придавалось возможностям благотворительности, которая как следствие растущего благосостояния вполне органично вписывалась в общую концепцию социального развития.

Период времени с 1850 по 1914 гг. называют «второй промышленной революцией». Вторую промышленную революцию обычно связывают со скачком в научных знаниях и последовавшими за ними изобретениями. Отношения между наукой и техникой становились более близкими. Машинное оборудование совершенствовалось, что давало возможность развиваться массовому производству. В начале ХХ в. Генри Форд (Henry Ford) реконструировал автомобильную промышленность, начав массовое производство дешевых машин, доступных массовому потребителю. Хотя технология обычного конвейера быстро распространилась на многие отрасли промышленности, управление (менеджмент) стало более профессиональным, что связано с усиливающейся специализацией в разных отраслях промышленности и производства. Следствием экономического развития становится признание необходимости в росте образовательных услуг и в повышении их качества. Принимаются во внимание и другие аспекты человеческого капитала, такие как жилищные условия, состояние здоровья и пр.

Однако стимулом для разработки мер социальной политики явились не только тенденции экономического развития. Серьезную тревогу в политических кругах вызывала активизация рабочего движения и возможность революционных выступлений. Как отмечали Бисмарк и Черчилль, представители политической элиты предпочли бы идею государства благосостояния идее социализма, контуры которой уже появились на горизонте. В конце XIX в. можно было наблюдать рост организованного рабочего движения, в течение 1870-х гг. сопровождавшееся образованием профсоюзов и их законодательным оформлением. К концу столетия профсоюзы усилили требование повышения заработной платы и улучшения условий труда. Важным политическим событием стало выступление профсоюзов с требованием восьмичасового рабочего дня. Конец XIX в. ознаменован всплеском выступлений рабочих, сопровождавшихся широким сочувствием и поддержкой в обществе.

Мэннинг и Шау отмечают, в XIX в. в Англии постепенно появляется самостоятельное пространство для дебатов о разработке социальной политики, вне столкновения труда и капитала. Оно имело два источника. Первым было появление у среднего и высшего класса так называемой благотворительной восприимчивости (чувствительности). Закон о бедных 1834 г. с его карательным акцентом на боязнь работы и использование работных домов (workhousing), начиная с 90-х гг. XIX в. стал отклоняться в Британии. Социальный дарвинизм[16] с его упором на выживание сильнейшего и естественным отбором, все еще имел довольно сильное влияние, но на его постепенно начали вытеснять другие концепции. Работные дома превратились в институты, основанные на принципе удерживания и поддержания бедности и, кроме того, их стали рассматривать как антигуманные. Большую помощь бедноте Англии начиная с 1869 г. начало оказывать Общество организации милосердия. Оно поставило благотворительность на рациональную основу и разработало систему временной работы (casework) для семей, что положило начало принципам современной социальной работы. Распространение избирательного права на рабочий класс в 1884 г. сделало правительство более чутким к пожеланиям рабочих, а политические партии начали соперничать друг с другом, предлагая меры, которые улучшили их положение в глазах электората. Люди также стали более осведомленными относительно природы и причин появления бедности. Проблемы освещали Диккенс и другие литературные деятели. Все это инициировало обращение государства к решению социальных проблем в обществе, к разработке социальных программ. Изменения, как пишут Мэннинг и Шау, начали происходить в 1906 г. Принимаются решения, согласно которым в школы поставляется еда, проводятся медицинские осмотры. В 1908 г. начинают выплачиваться государственные пенсии.

Вторым источником дебатов о социальной политике стали нетрудовые социальные движения. Это был период расцвета движений за права женщин, которые были вдохновлены примером Новой Зеландии, где в 1893 г. женщинам были предоставлены избирательные права.

Обычная женщина из семьи, принадлежавшей к рабочему классу, выходила замуж в раннем подростковом возрасте или когда ей едва исполнялось двадцать лет. Обычно в течение своей жизни она была беременна десять раз, проводя, таким образом, около 15 лет своей жизни в состоянии беременности или уходом за ребенком до года. Так, она постоянно находилась в замкнутом кругу рождения и воспитания детей (Titmus, 1974). Однако для женщин, принадлежавших к среднему классу, ситуация складывалась несколько иным образом. Иллюстрацией этого факта служило резкое падение уровня рождаемости в 1890-х гг. Разница между сегодняшней ситуацией и ситуацией того времени обусловлена изменением социальных установок, произошедших благодаря женским движениям. Женщины сами начали контролировать уровень фертильности. Эти ранние социальные движения способствовали появлению целого пласта новых социальных движений, поставивших на повестку дня социальной политики нового тысячелетия гендерные и расовые проблемы, проблемы недееспособности; экологические, медицинские и многие другие проблемы.

Далее, экскурс в историю европейской социальной политики мы хотим продолжить комментарием Й.А. Шумпетера, представленный в его трехтомном труде «История экономического анализа».

Обращаясь к периоду конца XIX – начала XX вв., Шумпетер отмечает активизацию процесса социального реформирования в интересах трудящихся – Sozialpolitik. Шумпетер отмечает, что проводившиеся реформы состояли в: а) принятии законодательства, позволяющего правительствам занимать иную позицию по отношению к организациям трудящихся и забастовкам (в Англии решающие шаги были предприняты в 1870 гг., правительством Дизраэли); в) принятии законодательства о рабочем времени и условиях работы (английский пример – введение 8-часового рабочего дня для шахтеров в 1908 г.); с) социальном обеспечении (страхование от несчастных случаев, по болезни, пенсии по старости, пособия по временной безработице). Здесь лидировала Германия (законы 1884 и 1887 гг., расширенные законодательными актами в 1890-х гг.), но введенные правительством Кэмпбелла-Баннермана в Англии пенсии по старости, независимые от трудового вклада, и дальнейшие шаги, предпринятые правительством Асквита, ознаменовали важные достижения, превзошедшие немецкие»[17]. В заключение Шумпетер отмечает, что некотором несовпадении во времени проведения социальных реформ, все европейские страны продвигались примерно в одном направлении. Некоторое отставание прослеживалось в Соединенных Штатах Америки.

Итак, вместе с Й. Шумпетером, Н. Мэннингом и Я. Шау мы рассмотрели предпосылки формирования социальной политики в Европе. Какое развитие получат эти темы в новом столетии? Можно ли выделить общие тенденции, характерные для мира в целом. Пока проводить обобщения еще очень сложно. На примере Англии и других европейских государств мы проследили общие тенденции, характерные для европейской традиции. Сложно экстраполировать полученные результаты на страны Востока, Южной Америки и др.

На протяжении столетий развитие социальной политики во многом определялось экономическим развитием. Сегодня речь идет о глобальной экономике. Что произойдет с социальной политикой? Предсказание будущего – дело рискованное. Нам предстоит это наблюдать вместе с вами.

3.2. Философия социальной политики. Концептуальные основы социальной политики и их развитие в социальной философии прошлых веков

Когда возникло понятие социальной политики? Каковы ее концептуальные основы, теоретические истоки? Кто из великих людей и мыслителей прошлого размышлял о решении социальных проблем? Кто оказал влияние на формирование современной социальной политики?

От Аристотеля до наших дней. Обращаясь к истории социальной политики, прежде всего, следует отметить, что наличие социальных проблем и необходимость их решения в той или иной форме сопровождает общество и государство с самых древних времен.

Мы знаем, сам термин социальная политика – образован сравнительно недавно, и вряд ли стоит искать аналоги современных моделей социальной политики в эпоху Античности, в Средние века, другие исторические периоды. Да и сама социальная политика как направление современной социальной теории, скорее, атрибут ХХ столетия.

Тем не менее, правители (как античных городов-полисов, государств Средневековья и Возрождения и т.д.), неизбежно сталкивались с необходимостью учитывать в построении своей внутренней политики проблемы, которые сегодня мы относим непосредственно к сфере социальной политики: социальная стабильность, распределение благ, борьба с эпидемиями, занятость, образование и многое другое.

Несмотря на относительную молодость социальной политики (и как раздела социальной теории, и как социального института – области внутренней политики государства), концептуальные основы социальной политики закладывались представителями социальной философии–социальными мыслителями на протяжении многих столетий. Большинство известных ученых посвятили свои произведения проблемам социального устройства, государства и права. Многие мыслители, еще с древних времен, задумывались о взаимоотношениях человека и общества, гражданина и государства, обращались к проблеме оптимального государственного устройства.

Среди первых мыслителей, обратившихся к рассмотрению социальной проблематики в организации государства, были великие античные философы Платон и Аристотель. Позже социально-политическая проблематика обсуждается в знаменитых социальных утопиях Т. Мора и Т. Кампанеллы. Работы, посвященные теории общественного договора, также неизбежно затрагивают вопросы социальной политики как одного из важнейших направлений внутренней политики государства. Представители немецкой классической философии также оставили свой след в решении государством социальных проблем. Серьезное внимание социальная проблематика получает в работах К. Маркса и его последователей, перерастая в известные патерналистские модели социальной политики.

Мы не станем утверждать, что обращение к решению социальных проблем всегда воспринималось как направление государственной политики. Многое делалось церковью (церковные школы, приюты и пр.). Были периоды, когда ученые и политики видели позитивное в промедлении или вообще отсрочке решения тех или иных социальных проблем.

Так, буржуазная политическая экономия как наука о богатстве народов с самого начала опиралась на идею, что богатство нации растет быстрее, когда общество меньше потребляет. По мнению Д. Рикардо, основу процветания Англии XIX в. составлял «дешевый работник» Подобного мнения придерживался Дж. Кейнс и в XX в. Рассматривая накопление как основу экономического роста, он, прежде всего, имел в виду инвестиции в средства производства при относительном отставании потребления. В экономической науке и практике преобладало убеждение, что экономика может успешно развиваться, ограничив потребление работников[18].

Заметим, что и в этом отступлении есть проявление определенной социальной концепции: решать или не решать те или иные социальные проблемы, каково значение тех или иных проблем и их решения для экономического и политического развития государства. Однако, разговор о политэкономии XIX столетия и ее представителях еще впереди.

Здесь мы рассмотрим некоторые подходы к решению социальных проблем, предложенные в социально-философских сочинениях прошлых веков. Наша цель – показать теоретические истоки социальной политики, точки роста, которые в будущем развились и оформились в целостные социально-политические концепции. На протяжении столетий ученые искали подходы к решению социальных проблем, рассматривали пути развития государства и характер возможной социальной политики. К сожалению, мы ограничены объемами учебника и можем предложить лишь краткое рассмотрение ряда работ.

Античность. Аристотель. «Политика». Одним из первых к социальной проблематике государственного устройства обращается Аристотель в работах «Политика» и «Афинская полития». Аристотель называл человека политическим животным, обращая внимание на социальную суть человека. Одно из фундаментальных сочинений Аристотеля «Политика». В ней Аристотель изложил свои взгляды на общество и свою концепцию государства. Естественно, что, рассматривая вопросы оптимального общественного устройства, античный мыслитель обращается к рассмотрению вопросов, связанных с решением социальных проблем, иначе говоря, вопросов социальной политики[19].

Известно, что решение социальных вопросов, как и государственного устройства, Аристотель связывает с характером социальной структуры общества того времени[20].

Социальная структура. Аристотель не считал нужным коренным образом менять современную ему классовую структуру, поэтому все население страны он делил на свободных, ремесленников и рабов. Причем о женщинах он вспоминает только при обсуждении вопроса деторождения, так что под названиями «свободный» и «гражданин» подразумевается обязательно лицо мужского пола. Он пишет об отношениях подчинения мужчины и женщины: «первый по своей природе выше, вторая – ниже, и вот первый властвует, вторая находится в подчинении. Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве»[21]. Что же касается рабов, то они вообще в его теории не принимаются за людей, они – предметы обстановки, орудия труда – не более. «Раб по природе – тот, кто может принадлежать другому, и кто причастен к рассудку в такой мере, что способен понимать его приказания, но сам рассудком не обладает»[22]. Соответственно и проходящая через всю книгу линия социальной политики направлена на упрочение этой классовой системы, на недопущение каких-либо изменений.

Вводя понятие «гражданин», Аристотель многим отказывает в праве так именоваться. «Тех, которые получили название граждан в каком-либо исключительном смысле, например принятых в число граждан, следует оставить без внимания. Гражданин не является таковым также в силу того, что он живет в том или ином месте…»[23] «И о детях, не достигших совершеннолетия и потому не внесенных в гражданские списки, и о старцах, освобожденных от исполнения гражданских обязанностей, приходится сказать, что и те и другие – граждане лишь в относительном смысле, а не безусловно; и к первым придется прибавить «свободных от повинностей» граждан, а ко вторым – «перешедших предельный возраст» или что-нибудь в таком роде… Лучше всего безусловное понятие гражданина может быть определено через участие в суде и власти»[24]. Следует вспомнить то, что ни рабы, ни женщины не были допущены к участию и в суде, и во власти. «Мы же считаем гражданами тех, кто участвует в суде и в народном собрании. Примерно такое определение понятия гражданина лучше всего подходит ко всем тем, кто именуется гражданами»[25]. Такое определение соответствует преимущественно гражданину демократического устройства, «при других государственных устройствах… о том, кто имеет участие в законосовещательной или судебной власти, мы можем утверждать, что он и является гражданином данного государства. Государством же мы и называем совокупность таких граждан, достаточную, вообще говоря, для самодовлеющего существования»[26]. «На практике гражданином считается тот, у кого родители – и отец, и мать – граждане, а не кто-либо один из них»[27]. «При наилучшем виде государственного устройства гражданином оказывается тот, кто способен и желает подчиняться и властвовать, имея в виду жизнь, согласную с требованиями добродетели»[28].

Все дальнейшее изложение касается только граждан, это та социальная группа, на которую направлена политика Аристотеля. Еще раз упомянем, что рабы им вообще не рассматривались в качестве социальной группы, на которую должна распространяться какая либо политика, кроме внутренней политики домохозяйств.

«Власть господина и власть государственного мужа… не тождественны… Одна – власть над свободными по природе, другая – власть над рабами. Власть господина в семье – монархия, власть же государственного мужа – это власть над свободными и равными»[29]. «Власть господина над рабом, хотя одно и то же полезно и для прирожденного раба, и для прирожденного господина, все-таки имеет в виду главным образом пользу господина, для раба же она полезна преходящим образом. Власть же над детьми, над женой и над всем домом, называемая властью домохозяйственной, имеет в виду либо благо подвластных, либо совместно благо обеих сторон»[30]. Для Аристотеля характерна социальная направленность не только государственной политики, он декларирует в том же ключе и основные задачи семьи. «В домохозяйстве следует заботиться более о людях, нежели о приобретении бездушной собственности, более о добродетели первых, нежели об изобилии последней, более о людях свободных, нежели о рабах»[31].

Государство, по мнению Аристотеля, должно в первую очередь заботиться о людях. «Только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными; имеющие же в виду только благо правящих – все ошибочны и представляют собой отклонения от правильных: они основаны на началах господства, а государство есть общение свободных людей»[32].

Но тут возникает проблема с определение понятия справедливость. «По мнению одних, со справедливостью связано благоволение к людям; по мнению других, справедливость заключается уже в том, чтобы властвовал человек более сильный»[33]. Аристотель пытается обойти эту проблему с помощью рассуждений о счастье и добродетели. «Государство создается не ради того только, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо»[34]. «За добродетелью же и пороком в государствах заботливо наблюдают те, кто печется о соблюдении благозакония; в этом и сказывается необходимость заботиться о добродетели граждан тому государству, которое называется государством по истине, а не только на словах»[35].

Каково определение структуры государства по Аристотелю? «Государственное устройство – это распорядок в области организации государственных должностей вообще, и в первую очередь верховной власти: верховная власть повсюду связана с порядком государственного управления, а последний и есть государственное устройство»[36]. «Верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства»[37].

«Из трех видов государственного устройства, которые мы признаем правильными (монархия, аристократия, полития), наилучшим является тот, в котором управление сосредоточено в руках наилучших... В наилучших государствах добродетель мужа и добродетель гражданина должны быть тождественны»[38]. «В каждом государстве есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посередине между теми и другими. Так как умеренность и середина – наилучшее, то и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его легче повиноваться доводам разума...»[39]. Выделяя средний класс, Аристотель указывает приоритеты социальной политики государства, которое должно «более всего стремиться к тому, чтобы все в нем были равны и одинаковы, а это свойственно преимущественно людям средним. Таким образом... государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный строй»[40]. Еще одним аргументом в пользу преимущества среднего класса является следующий. «Государственным благом является справедливость, т. е. то, что служит общей пользе. По общему представлению справедливость есть некое равенство... справедливость есть нечто имеющее отношение к личности и... равные должны иметь равное»[41]. «Те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они – в лучшем случае – сильнее обеих крайностей или, по крайней мере, каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для государства является то, чтобы его граждане обладали собственностью средней, но достаточной...»[42]. Здесь идет соединение социальной и имущественной политики.

«Многие законодатели терпят неудачу не только вследствие того, что они предоставляют слишком много преимуществ состоятельным, но и потому, что при этом они стараются обойти простой народ. Ведь... государственный строй губит скорее алчность богатых, нежели простого народа»[43]. Еще один элемент социальной политики – она должна быть поддерживаема обществом. Поэтому Аристотель пишет, что лучше всего способствует сохранению государственного строя «воспитание в духе соответствующего государственного строя; если недисциплинирован один, недисциплинированно и все государство»[44].

Указывает Аристотель и на необходимость демографической политики. «Наилучшим пределом для государства является следующий: возможно большее количество населения в целях самодовлеющего его существования, притом легко обозримое»[45]. «Прекрасное обыкновенно находит свое воплощение в количестве и величине; поэтому и то государство, в котором объединяется величина и указанный выше предел[46], неизбежно является прекраснейшим»[47].

«Лучше всего попытаться посредством соответствующих законоположений наладить дело так, чтобы никто слишком не выдавался своим могуществом, будет ли оно основываться на обилии друзей или на материальном достатке; в противном случае лучше удалять таких людей за пределы государства»[48]. Таким образом, все направлено на усреднение населения и по имущественному, и по другим показателям. Кроме того, все должны заниматься своим делом: аристократы – править, остальные – работать. По мнению Аристотеля, это ведет к повышению всеобщего благосостояния.

«При создании большей части видов государственного устройства царило общее согласие насчет того, что они опираются на право и предполагают относительное равенство; но в понимании этого равенства допускалась ошибка...»[49] «Равенство же бывает двоякого рода: равенство по количеству и равенство по достоинству. Под количественным равенством я разумею тождество и равенство в смысле количества или размера, под равенством по достоинству – равенство в смысле отношения»[50].

Социальная сфера. «В государствах, где больше досуга и благоденствия и где сверх того заботятся о добронравии, бывают следующие особые должности: гинекономия (наблюдение за поведением женщин, особенно во время религиозных и общественных празднеств), педономия (область воспитания детей), гимнасиархия (гимнасиарх – лицо, наблюдавшее за обучением и воспитанием юношей и организацией соревнований); кроме того, попечение... об имеющихся в государстве общественных зрелищах»[51].

Анализируя различные системы государственного устройства, Аристотель не забывает упомянуть, что для гармоничного развития граждан необходимо и соответствующее воспитание «для детского и для остальных возрастов, нуждающихся в воспитании»[52].

«Забота о теле должна предшествовать заботе о душе, а затем, после тела, нужно позаботиться о воспитании наклонностей, чтобы воспитание их послужило воспитанию ума, а воспитание тела – воспитанию души»[53]. Аристотель указывает на важность сохранения здоровья для того, чтобы обеспечить наилучшую заботу о теле. «Так как следует заботиться о здоровье жителей, а это связано с соответствующим местоположением города, то на втором плане будет задача устроить в городе здоровое водоснабжение»[54]. Очень важна забота о здоровье нарождающегося поколения, для этого Аристотель приводит несколько государственных мер.

Чтобы «физические силы воспитываемых достигли высшего совершенства», Аристотель предлагает жесткий контроль над «брачным соединением»[55]. По его мнению, следует установить границы возраста, подходящего для заключения браков и произведения потомства, для мужчин – с тридцати семи до семидесяти лет, а для женщин – с восемнадцати до пятидесяти лет. Верхняя граница обусловлена репродуктивной способностью, а нижняя – тем, что необходимо обеспечить физическое созревание лиц, вступающих в брак (ранние браки Аристотель не рекомендует, так как это ведет к рождению слабых и низкорослых детей, причем преимущественно женского пола).

Аристотель советует законодателям «предписать им (беременным женщинам) ходить ежедневно на поклонение божествам, в чьем ведении находятся роды»[56], необходимо также обязать их заботиться о своем теле и не питаться скудной пищей, чтобы рождались здоровые дети. Что касается новорожденных детей, то «ни одного калеку выращивать не следует». Так как число рождений ограничивается, то в случае, если «должен родиться ребенок сверх этого положенного числа, то следует прибегнуть к аборту, прежде чем у зародыша появится чувствительность и жизнь»[57], если же ребенок не «сверхплановый» и нормальный, то не должен иметь место отказ от его выращивания.

Социальная политика Аристотеля включает и обеспечение детей правильным (с точки зрения развития в них воинственных наклонностей) питанием, необходимость закаливания и движения.

Наибольшее внимание во всей социальной сфере Аристотель уделяет воспитанию и образованию молодежи. «Законодатель должен отнестись с исключительным вниманием к воспитанию молодежи... Воспитание должно соответствовать каждому государственному строю...»[58].

Образование должно быть одинаковым и обязательным для всех граждан. «Так как государство в его целом имеет в виду одну конечную цель, то, ясно, для всех нужно единое и одинаковое воспитание, и забота об этом воспитании должна быть общим, а не частным делом, как теперь, когда всякий печется о своих детях частным образом и учит частным путем тому, чему ему вздумается. Что имеет общий интерес, тем и следует заниматься совместно. Не следует, кроме того, думать, будто каждый гражданин сам по себе; нет, все граждане принадлежат государству, потому что каждый из них является частицей государства. И забота о каждой частице, естественно, должна иметь в виду попечение о целом»[59]. Таким образом, «должны существовать законы, касающиеся воспитания, и последнее должно быть общим»[60].

Аристотель предлагает следующую систему образования. Все занятия он делит на «такие, которые приличны для свободнорожденных людей, и на такие, которые свойственны несвободным»[61].

Несвободными или ремесленными называются «такие искусства и занятия, которые исполняются за плату: они лишают людей необходимого досуга и принижают их»[62]. Таким образом, свободнорожденные могут изучать только свободные науки и только до известных пределов. «Обычными предметами обучения являются четыре: грамматика[63], гимнастика, музыка и иногда рисование. Грамматика и рисование изучаются как предметы, полезные в житейском обиходе и имеющие большое практическое применение; гимнастикой занимаются потому, что она способствует развитию мужества… музыку поместили в число общеобразовательных предметов потому, что сама природа… стремится доказать нам возможность не только правильно направлять нашу деятельность, но и прекрасно пользоваться досугом»[64].

«Детей следует обучать общеполезным предметам не только ради пользы – таково, например, обучение грамоте, но и потому, что благодаря этому обучению возможно бывает сообщить им и ряд других сведений»[65]. Аристотель считает, что физическое воспитание должно предшествовать воспитанию умственному, но, признавая важность эстетического развития, он предостерегает против злоупотребления развитием чувства прекрасного, так как «те, которые слишком ретиво направляют детей в эту сторону и оставляют их невоспитанными по части того, что необходимо для жизни, в действительности делают из них ремесленников; они делают их полезными для жизни государства только в одном отношении»[66].

Таким образом, мы можем отметить, что обращаясь к проблемам социального характера Аристотель исходит из необходимости обеспечения достойной жизни гражданам справедливого государства. Сюда входит забота об их здоровье, обеспечение соответствующего воспитания молодежи. Воспитание включает в первую очередь физическое развитие, рекомендуется также прививать уважение к существующему государственному строю. Социальная политика (по Аристотелю) должна быть направлена на создание и поддержку среднего класса, что предполагает наличие адекватной имущественной и перераспределительной политики.

Средние века. Никколо Макиавелли. Самый известный трактат Никколо Макиавелли (1469 – 1527) – итальянского общественного деятеля, политического мыслителя, историка, военного теоретика – «Государь» (1532) посвящен вопросам создания сильного государства.

Государство признается Макиавелли высшим проявлением человеческого духа, а служение государству – целью, смыслом и счастьем человеческой жизни. Вопреки норме средневекового мировосприятия Макиавелли отводит воспитательные функции не церкви, а государству.

Политический идеал Макиавелли – Римская республика, в которой он видел воплощение идеи сильного государства, умеющего сохранять внутренний порядок, учитывать интересы граждан и распространять влияние на другие народы.

По мысли Макиавелли, государь играет огромную роль в развитии и упрочении силы государства. От качеств и свойств государя зависит характер политических законов, а в итоге – судьба государства и живущих в нем людей. Учитывая сложную социально-политическую и экономическую ситуацию современной ему Италии, Макиавелли «призывает» государя быть в политике не романтиком и не утопистом, а реалистом, учитывающим сложившуюся ситуацию, – чтобы выполнить свою основную миссию: создать мощное благополучное единое национальное государство[67].

Эпоха Возрождения. Великие социальные утопии. Описания никогда не существовавших стран и районов, где человек счастлив и беззаботен, земля щедра и обильна, образ жизни правилен, здоров и разумен, существовали издревле. В фольклоре и памятниках письменности разных народов нашло свое отражение изначально присущее людям стремление к Золотому веку всеобщего равенства, братства, любви и благоденствия.

Мечты о совершенном устройстве общества пронизывают творчество многих писателей и философов Средневековья, Возрождения и последующих эпох. «Рай» и «Божественная комедия» Данте, где воплощен идеал автора – патриархальная Флоренция прошлого, Телемская обитель в «Гаргантюа и Пантагрюэле» Рабле, «Сон в летнюю ночь» и «Буря» Шекспира, утопия из «Дон Кихота» Сервантеса, страна гуигнгнмов в «Путешествии Гулливера» Свифта – все это свидетельства поисков страны мира, счастья и благоденствия[68].

Томас Мор. «Утопия». На развитие утопической мысли всегда влияла социально-историческая обстановка. В средние века – прежде всего волнения крестьянской и городской бедноты. В XV – XVI вв., с зарождением буржуазии, формируется новое, гуманистическое мировоззрение. Гуманисты – предшественники будущей эпохи Просвещения – верили в прогресс человечества, отвергали пессимистические взгляды «отцов церкви» на возможность счастья лишь на в загробном мире, отстаивали самоценность личности и право каждого на свободное бытие[69].

Вместе с тем и эта эпоха не лишена социальных проблем и противоречий. Сложный характер эпохи отразился в творении английского гуманиста, государственного деятеля и писателя Томаса Мора (1478 – 1535) – его знаменитом сочинении «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии» (1516).

Во второй части этой книги автор подробно знакомит читателя с тщательно разработанной моделью общественного строя, при котором нет частной собственности и введено не только равенство потребления (как в раннехристианских общинах), но обобществлены производство и быт. Труд в Утопии составляет обязанность всех граждан, распределение происходит по потребности, рабочий день сокращен до 6-ти часов; граждане Утопии освобождены от выполнения наиболее тяжелых работ.

«И наш век, и последующие века сочтут его историю школой верных и полезных начал, из которой каждый сможет брать и приспосабливать перенятые установления к собственному своему государству, ведь в книге своей Мор показал нам образец блаженной жизни и дал наставление, как жить», – писал один из современников Т. Мора[70].

Томмазо Кампанелла. «Город солнца». Немалый вклад в развитие жанра социальной утопии внес итальянский философ и писатель Джованни Доменико Кампанелла(1568 – 1639), принявший в монашестве имя Томмазо. Написанная в 1602 г. и опубликованная в 1623 г. его книга «Город солнца, или Идеальная республика» представляет собой программу всеобщего социального преобразования.

Согласно идее Кампанеллы, в идеальном обществе собственность должна быть упразднена; труд обязателен для всех, рабочий день сокращен до 4-х часов; огромное внимание следует уделять развитию науки, просвещению и трудовому воспитанию. Руководство общиной находится в руках ученых. Община берет на себя и ответственность за воспитание детей. Общественное воспитание детей в «государстве Кампанеллы» осуществляется сначала с помощью игр. Затем обучение соединяется с трудом, в процессе освоения различных ремесел.

По замыслу автора, все в «городе солнца» призвано поставить людей в одинаковые условия, благодаря чему им становится чужда жадность, неведомы богатство и бедность. Кампанелла вслед за Платоном раскрепощает женщину. Свободная во всем, она занимается трудами и науками наравне с мужчинами, за исключением тяжелых работ.

Новое время. Томас Гоббс. «Левиафан». Значительный вклад в развитие идей социального реформирования, понимание возможностей социального благоустройства внесли работы мыслителей эпохи Просвещения.

Томас Гоббс (1588 – 1679) – английский философ, один из знаменитых создателей теории общественного договора, в своей работе «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651) размышляет о справедливом устройстве государства.

Философ ставит вопрос о государственной благотворительности, видя в ней необходимое условие справедливого государственного управления: «Если многие люди вследствие неотвратимых случайностей сделались неспособными поддержать себя своим трудом, то они не должны быть предоставлены частной благотворительности, а самое необходимое для существования должно быть им обеспечено законами государства. Ибо, подобно тому, как было бы жестокостью со стороны кого-либо отказывать в поддержке беспомощному человеку, точно также было бы жестокостью со стороны суверена – государства подвергать таких беспомощных людей случайностям неопределенной благотворительности»[71].

Важное значение для справедливого устройства государства имеет «равномерное налогообложение». Равенство последнего, по мысли философа, зависит не от равенства богатства, а от равенства долга каждого человека государству за свою защиту. «Равенство обложения определяется скорее равенством потребления, -- пишет Гоббс, -- чем богатством тех лиц, которые одинаково потребляют. Ибо на каком основании должен бы быть более обременен тот, кто работает много и, сберегая плоды своего труда, мало потребляет, чем тот, кто живя беспечно, мало приобретает и расходует все приобретенное, в то время как один получает не больше защиты от государства, чем другой? Когда же налогами облагается то, что люди потребляют, тогда всякий платит соразмерно своему потреблению и государство не терпит убытка от расточительности частных лиц»[72].

Этим фрагментом мы завершаем наше рассмотрение концептуальных основ социальной политики в социально-философских теориях прошлого. Мы ставили своей задачей продемонстрировать интерес и внимание социальных философов и ученых прошлого как непосредственно к проблемам социальной политики, социальной организации общественной жизни и государства, так и общим вопросам государственного устройства. Действительно, как показывают сочинения прошлых веков, на протяжении столетий философы и ученые искали пути оптимального решения социальных проблем, сопровождающих общество и государство с самого возникновения. Впереди у нас – развитие социальной политики в социологии и социальной теории.

В ходе истории социальные проблемы накапливались, но не отмирали. Индустриальное общество и технический прогресс существенно расширили поле социальной проблематики.

Новые проблемы, новые имена, новые решения. Проблема бедности, нищеты – одна из острых социальных проблем. В XIX в. эта проблема в центре внимания социологов, экономистов и политиков. Социология бедности во многом подошла к решению основных социальных проблем и заложила основы будущей социальной политики современного общества. Следующий раздел посвящен социологии бедности и ее развитию в XIX – первой половине ХХ вв.

3.3. Социология бедности и развитие теоретических основ социальной политики в западной социологии XIX — начала XX вв.

Бедность как социальная категория и серьезная социальная проблема. Подходы к изучению феномена бедности и их эволюция в ходе истории. Истоки возникновения социологии бедности. Причины бедности и модели ее интерпретации. Социал-дарвинистская модель. Эгалитаристское направление в изучении и объяснении бедности. Попытки научного обоснования необходимости социального реформирования. Эмпирические исследования проблемы бедности.

Мы видели, что в истории бедность как острая социальная проблема и попытки ее разрешения играли значительную роль в процессе формирования социальной политики.

Социальная стратификация сопровождает общество с момента его возникновения. Бедность – неизменный спутник экономического и социального расслоения общества. Известно, что наличие неимущих слоев всегда было чревато угрозой социальной стабильности и социального порядка, вызывало беспокойство у сильных мира сего и требовало выработки и принятия мер.

Однако, объектом углубленного внимания социальных мыслителей бедность (как социальная категория и как серьезная социальная проблема) становится только в эпоху промышленных революций в связи с начавшимися процессами становления индустриального общества. С этого времени масштабы бедности, ее характеристики соотносятся с результатами процесса индустриализации и урбанизации и сочетаются с требованиями социального реформирования и преодоления бедности.

В данном разделе мы предполагаем рассмотреть процесс и предпосылки формирования современного понимания феномена бедности, а также соотнести тенденции развития социологии бедности в XIX в. на Западе с последующим развитием социальной политики[73].

Истоки возникновения социологии бедности. На протяжении истории оценка и понимание бедности как социального феномена претерпели существенные трансформации. Так, мыслители доиндустриального общества считали бедность идеальной и приемлемой формой существования для малоимущих людей. Это нашло отражение в канонизации образов бедствующих людей и образовании «нищенствующих монашеских орденов». Бедность воспринималась как духовно-облагораживающее условие жизни. На подобное отношение к бедным повлияли религиозные постулаты и христианская традиция, согласно которым помощь нищим была богоугодным делом, и бедность воспринималась как принцип жизни, сознательно выбираемый и отстаиваемый[74].

Бедность и ее крайняя форма проявления – нищенство, требующие обязательного общественного вспомоществования, не связывались с понятиями ответственности людей за свое положение. Бедняк в христианском мировоззрении был другом Бога, образом Христа, судьей, изобличающим фарисейство светской сущности. Проповедники и моралисты часто представляли бедняка как средство спасения богача, подчиняя, таким образом, первого интересам второго. Моральное принятие бедности нашло отражение в ценностной системе общества, которая отводила экономическому развитию незначительную роль и была основана на идеале непредпринимательства[75]. Бедные и их нужды преимущественно находились в ведении христианской религии и церкви, сглаживавших социальные конфликты, практически освобождая гражданскую власть от решения этой проблемы.

С приходом индустриального общества проблема бедности обретает новые очертания. С ростом городов, промышленности растет и армия людей без земли, без сеньора, без куска хлеба, с которыми что-то надо было делать[76].

Постепенно меняется восприятие общественным сознанием «бедняка». Уже с последнего периода средних веков бедные стали отождествляться с опасными классами. Бедняк и нищий становятся синонимами бездельника и бродяги. Протестантизм стал провозвестником появления новой идеологии, где бедняк - грешник, а бедность – результат воли провидения. Постепенно бедность стала рассматриваться через несоответствие человека общепринятым нормам и требованиям, а общим правилом стало стремление к обогащению.

XIX в. – период бурного развития капитализма, и вместе с тем первого явного проявления его противоречий. Рост промышленности и городов сопровождался массовым разорением крестьян, ремесленников, мелких собственников. Исключительно тяжелые условия труда и быта рабочих контрастировали с богатством буржуазии, вызывая обострение социальных противоречий.

Стремительное экономическое развитие сопровождалось быстрым ростом населения, усилением его подвижности, концентрацией его в городах, что не могло не увеличить социальные издержки промышленной революции. Качество жизни масс, несомненно, ухудшилось. Уменьшилась степень удовлетворенности масс жизнью, что привело к усилению социальной напряженности, политизации масс, развертыванию массовых политических движений. Увеличение населения, особенно в городах, интенсивная миграция рабочих, ухудшение условий их жизни и работы, поляризация бедности и богатства, пауперизация, а также проявление социального недовольства заставили ученых обратить внимание на вопросы социального неравенства и бедности, а политиков – на проблему социального реформирования[77].

Общественная мысль XIX в. была обеспокоена масштабами бедности и возможными социальными последствиями этого явления, перед наукой встали задачи изучения данных последствий процессов индустриализации и урбанизации.

Гражданская власть начинает заниматься теми вопросами, которые раньше находились в ведении церкви, уступая последней роль нравственного наставника. Проблема бедности становится одной из тем, входивших в компетенцию зарождавшейся социологии.

Существовало две точки зрения на причины бедности, первая из которых возлагала ответственность на отдельного человека и его индивидуальные характеристики, а вторая – рассматривала бедность как родовое понятие, результат внешних сил, среды и общества.

Методологической основой понимания проблемы бедности явились преобладавшие в то время натуралистские и эволюционистские направления в социальной науке. На изучение проблематики повлияли:

- идеи Т. Мальтуса (о несоответствии между ростом населения и производством средств к существованию, а также пользе бедности как ограничителя роста населения);

- применение теории естественного отбора Г. Спенсером к социальной жизни;

- теория свободного предпринимательства А. Смита, основанная на принципе laissez-faire;

- социализм как идейное и социальное движение[78].

Определение.

Laissez-faire – политическая и экономическая доктрина, в основе которой - отстаивание принципа невмешательства, вера в естественный экономический порядок и нерегулируемую частную инициативу. Особую поддержку получила в английской классической политэкономии.

В XIX в. складываются три основные модели интерпретации бедности в индустриальном обществе:

- социал-дарвинистская;

- эгалитаристская;

- реформистско-филантропическая.

Отметим, что эти модели и их теоретическое и прикладное развитие оказали существенное влияние на развитие современных западных моделей социальной политики[79].

Социал-дарвинистская модель социологии бедности. Теория благосостояния, развитая экономистами Адамом Смитом, Томасом Мальтусом (1766 – 1834), Джоном Стюартом Миллем (1806 – 1873), Давидом Рикардо (1772 – 1823), а также популярный среди ученых принцип laissez-faire повлияли на особенность восприятия бедности и богатства и в целом на формирование социологии как науки и на социологическое изучение бедности.

А. Смит полагал, что по мере постоянного возрастания национального богатства заработная плата повышается, что щедрое вознаграждение за труд обусловлено «простой справедливостью» и целесообразно экономически, ибо увеличивает трудолюбие и способствует росту населения, которое служит «самым бесспорным свидетельством процветания всякой страны». Как следствие, ожидалось сокращение бедности[80].

Оптимизм А. Смита через очень небольшое время сменился мрачными пророчествами Т. Мальтуса и несколько позднее Д. Рикардо. Они оправдывали существование нищеты как средства приведения в соответствие избыточного роста населения с более медленным производством средств к существованию. Мальтус считал, что существующая бедность зависит от чрезмерного увеличения населения. В бедности виноваты сами бедные. Система государственной помощи бедным поощряет размножение населения и тем самым увеличивает бедность. Поэтому лучшим средством для поднятия благосостояния населения является совершенная отмена законов о бедных и предоставление помощи нуждающимся частной благотворительности. Работа Мальтуса «Очерк о народонаселении» (1798 г.) повлияла на теоретические взгляды и социальную практику.

Вслед за Мальтусом Рикардо пришел к пессимистическому выводу о том, что при естественном поступательном движении общества заработная плата имеет тенденцию к падению до ее «естественной цены», убывающей уже вследствие убывающего плодородия почв и даже ниже «естественной цены», ибо предложение рабочей силы увеличивается быстрее, чем спрос на нее.

Позже Дж. Ст. Милль, признав нужду масс, отметил единственным средством избавления от нее ограничение рождаемости.

Затем экономист Г. Фоссет, как и Дж. С. Милль, подводя итоги «средневикторианского процветания», отмечал характерную для «великих центров» английской торговли и промышленности «вопиющую нищету, всегда сопутствующую величайшему богатству». Задав вопрос – «Как же получается, что чем больше богатство, накопляемое в наших городах, тем глубже, по-видимому, пучины нищеты, в которые погрязает огромное множество людей?». Фоссет отвечает, что нищета является результатом «непредусмотрительности», «распущенности» и «лености» низших классов и изъянов системы взаимовспомоществования, отчасти поощряющей пороки тех, кто впал в нищету «добровольно», по собственной вине[81].

Определение.

Пауперизм – от лат. рauper – бедный – массовое обнищание, обусловленное низкими доходами, безработицей.

Таким образом, в политической экономии XIX в. утвердились основные принципы рассмотрения бедности, повлиявшие на либеральную социальную мысль этого периода и утверждение социал-дарвинистских установок по отношению к неимущим:

1) принцип взаимосвязи богатства и нищеты, прогресса и бедности;

2) принцип ответственности индивида за бедность;

3) рассмотрение бедности как неотъемлемого элемента социального порядка на данном этапе эволюции;

4) признание абсолютного характера бедности, то есть представление о том, что принадлежность к бедным есть следствие неспособности официальным путем перейти к небедным; бедность определялась по экономическим, физиологическим и социальным признакам, взятым в минимально допустимых значениях;

5) ориентация на практическое изучение данного явления для предупреждения социального недовольства[82].

Герберт Спенсер (1820–1903) – английский философ и социолог, один из родоначальников позитивизма, сторонник эволюционной теории развития общества считал выживание наиболее приспособленных основным законом социального развития. Он выразил теоретически стихийно сложившееся в эпоху классического капитализма видение бедности.

Бедность, по Спенсеру, – закономерное явление, результат естественного отбора. Государственное вмешательство только усиливает ее. Подобно Мальтусу Спенсер считал, что прогресс и выживание возможны только для умных, умелых, контролирующих себя и способных адаптироваться к технологическим изменениям. Социальное улучшение, по Спенсеру, проходит только через индивидуальное совершенствование.

В работе «Социальная статика» (1850) Спенсер отмечает, что в идеальном обществе бедность будет обусловлена причинами только индивидуального порядка: личным несовершенством и слабой приспособленностью к общественной жизни. По его мнению, бедность и неравенство возникают в процессе производства, когда в силу различных способностей и прилежания результаты труда оказываются разными. Когда общество только еще стремится к идеалу, бедность обусловлена как личной неспособностью, так и несправедливостью. Чтобы избежать несправедливости, правительство в своей деятельности должно руководствоваться нравственным законом, основанном на равенстве прав (личной свободы, на землю, частной собственности на результаты труда и т.д.).

Спенсер заявляет принцип личной ответственности обездоленных за существующую бедность, что привело к проблеме «неприличного» образа жизни, несоответствующего требованиям и идеалам общества. Ученый был против государственного вмешательства в естественное

Дата добавления: 2015-08-18