Все прелести отдыха в исчезнувшем Мухино.

Дорога от Кикина до берега Угры была с уклоном в сторону Угры и поэтому почти сухая. Доехали мы минут за 15 до самого речного обрыва, дальше дороги не было, а была только маленькая площадка, только-только развернуться машине в обратную сторону. Я выпрыгнул из кузова машины и подошёл вплотную к обрыву. Всё вокруг до душевной боли знакомое с детства, но я не увидел, привычную взору, деревню, на душе стало ещё тоскливее. Из этого оцепенения меня вывела, подошедшая Аида, а вслед за ней и Настя:

- Славик, миленький, Мухина-то нашего нет! и всхлипнула. В разговор вступает Аида:

- Действительно, а жить-то где будем, где же обещанная изба!

Дело в том, что деревенский берег гораздо выше того места с которого мы смотрели на деревню. Я присмотрелся внимательно к тому месту, где по моему расчёту должна стоять Насти вяземской изба, и увидел предмет, очень напоминающий небольшой стог сена или соломы. Я понял, что это крыша избы, а саму избу не видно из-за перепада высот. Перевёл взгляд на кромку воды у того берега и заметил лодку на приколе. Верный признак присутствия людей. Обращаюсь к, приунывшим было, моим спутницам:

- Вот что, голубушки, орать здесь бесполезно, вы пока потихоньку разгружайтесь, водитель вам поможет, а я побреду на ту сторону доставать лодку. Настя с беспокойством:

- Славик, ты же брода не знаешь, время-то сколько прошло, речка небось уж другая, ты поаккуратней!

- Настя, не переживай, я эту реку с завязанными глазами перейду. Главное Гришу отыскать, а остальное, дело техники.

Раздеваюсь до трусов, спускаюсь к урезу воды, прыгаю в «тоню», проплываю наискосок вниз по реке и через 5 минут я у мелководья. Перехожу реку вброд, выхожу на родной берег и вижу, что со стороны нижнего конца деревни навстречу мне идёт человек. Когда мы сблизились метров на 10, я узнал Гришу, а он меня. Встреча была самая тёплая, обнялись, расцеловались, смахнули слёзы и засмеялись.

- Дядь Гриш, мы отдыхать приехали с женой и Настю притащили с собой в кухарки. Настя Мишина нам обещало свою избу под жильё предоставить, как она, жить-то можно?

- А чо, изба справная, пятистенка, крышу только чуток поправить надо, камыша-то в речке прорва, а я помогу, так, что, живите на удовольствие!

- Так нам лодка нужна, вещи с того берега перевезти, у тебя лодка-то есть?

- А то, как же, на речке без лодки нельзя никак.

- Это не твоя ль на пляжике, на который рыбу-то вытягивали бреднем, помнишь? Всей-то деревней рыбачили, а потом на этом же пляжике и делили?

- Эх, Славик, мил человек, как не помнить, золотые денёчки были! А тапереча, чо, деревни нет, сродственников нет, деваться некуды, вот и живу, как волк одинокий. Летом, ещё куды не шло, а зимой хоть волком вой. Иной раз так наметёт, что до Кикина не дойти, лыжи приспособил охотничьи, в сарае старые нашёл. Я пару козочек держу, овечек тройку, да курей с десяток. А хлебушка, да крупы с мучкой, али карасину, да свечей, окромя Кикина, нету, где взять. Вот и соображай, каково житьё-то моё.

Так, с разговорами мы подошли к месту прикола лодки. Дядя Гриша отмотал цепь со столбика, бросил в лодку, посмотрел на меня:

- Сам что ли пойдёшь, не забыл, как шестом-то управляться?

- Сам, а ты здесь помоги нам, вещички перетаскать к избе-то, да тяжёлого не бери, а так, по мелочи что-нибудь

-Да ты не беспокойся, всё сделаем, как надо, давай отчаливай!

Я привычно прыгнул в лодку, взял шест в руки и сразу всё вспомнил, как-будто это было вчера. Плоскодонка, послушная шесту, пошла ровно, рассекая воду Угры, к противоположному берегу. Увидев на реке лодку со мною на борту, на противоположном берегу началось заинтересованное оживление. Водитель машины, стоял рядом с нашим скарбом, видимо, решив помочь нам с переправой. Я от имени всех «дачников» поблагодарил его за благополучную доставку нас к месту назначения и предложил отправиться в обратный путь, чтобы засветло вернуться в Тёмкино, а с переправой мы справимся сами. Кроме этого, я попросил его ещё раз поблагодарить Валентину за помощь, а тёте Поле с дядей Иваном за тёплый приём и хлеб соль. Распрощавшись с водителем, наш небольшой отряд начал переправляться на другой берег Угры, к вожделенной избе, месту нашего пребывания в течение целого месяца. А там нас с нетерпением поджидал дядя Гриша, в обоснованном предчувствии соблюдения русских традиций, отмечать такие события соответствующим образом.

На фото: Последний из «могикан», уничтоженной деревни Мухино, Григорий Злобин, дядя Гриша.

Несмотря на все охи и ахи Насти, картин, нарисованных её неуёмной фантазией по поводу случаев с переворачиванием лодок на её памяти, переправились мы благополучно, в несколько приёмов. Женщин мы отправили осматривать наше жилище, а мы с Гришей начали перетаскивать вещи к избе. От берега реки до избы было не более 50-ти метров. Пока мы таскали вещи, женская команда успела слегка прибраться в избе, так, на первый случай. В избе была, совершенно исправная, русская печь, стол, две скамейки, несколько табуреток, 7-и линейная керосиновая лампа и даже что-то из деревенской посуды. Короче говоря, не прилагая больших усилий, мы уже могли сразу перекусить и нормально переночевать. Подробный и более тщательный осмотр нашего хозяйства и его ремонт, при необходимости, откладывался не следующее утро. Предчувствие новосельного застолья Гришу не обмануло. Привезли мы с собой на первый случай и колбаски, и ветчинки, и хлебушка московского, и водочки «Столичной», и селёдки, и даже пива. Когда Гриша всё это увидел на столе, он чуть не лишился дара речи. Придя в себя, спросил:

- А чо, это всё в Москве есть, и купить можно?

- Есть, дядя Гриша, есть, и купить всё это можно, если ты работаешь и зарплату получаешь. Да ты чего там у самой двери уселся, ты к столу присаживайся, будь гостем дорогим, не стесняйся. Ты, я смотрю, тут в одиночестве совсем одичал, живёшь как Робинзон Крузо, только не на острове в океане, а в океане равнодушия к таким, как ты, со стороны власти. Да ладно, ну их в болото, давайте выпьем за наше благополучное прибытие, и пусть нам весь месяц светит солнце! Долго мы сидели за этим первым деревенским столом. Это был день воспоминаний. Из Гриши нужно было сначала вытягивать каждое слово, элементарно отвык человек говорить, но «Столичная» своё дело сделала, и дед разговорился, но хорошего сказать было нечего. Рассказывал, что стало происходить с деревнями поле Никиткиных экспериментов над сельским хозяйством, как начали исчезать целые деревни, а колхозники разбегаться по городам и посёлкам. Антипино и Базулино уцелели, а что толку, остались одни старухи, дома караулить для своих, разъехавшихся детей, чтобы могли приезжать летом в отпуска, да детей оставлять с бабками на лето. А у Мухина теперь и адреса почтового нет. А если кто пару раз за год и напишет, то на адрес базулинского приятеля, который через речку крикнет, что письмо пришло. Потом я его спросил:

- А что, рыбка в Угре не перевелась?

- Да есть маленько, но уже не то, что было. Сетями баловать стали, а то из городу, с Вязьмы-то, приедут и глушить начнут. Крупну-то выберут, а средня да мелочь, плывёт на низ. Я в это время забреду с саком, да наловлю на пару сковород, и то хорошо. Опять же, туристы эти, пропади они пропадом, шастают почитай каждый день, и в одиночку и целыми бригадами. И тоже, то глушанут где, а то и сеть поставят. А речке от этого безобразия одна погибель. Поживёте здесь, сами всё увидите, по реке ходить на лодке будешь, увидишь, переметы от берега до берега стоят.

- Дядь Гриш, а живёшь-то на что, пенсию, хоть какую получаешь?

- Получаю маненько, помирать совсем не дают. На хлебушко, мучку, крупу какую, на карасин, соль и спички хватает. А потом козочки мои молочко дают, курочки яички несут, овечек стригу, шерсть продаю, в Базулине два вальщика остались, бабкам валенки валяют. У меня ведь баранчик и две ярочки, по весне приплод бывает. Если пару принесут, то один на продажу идёт, а другого себе на зиму оставляю. Так что, живу, не тужу.

- Слушай, мы, когда до Гжатска ехали, по деревням вся «минка» вёдрами с грибами заставлена. А здесь как насчёт грибков?

- Ентова добра у нас в этом годе, пропасть, будете в лес ходить, оберетесь. У вас печка-то исправна, так насушите на всю зиму. Места-то свои не забыл?

- Если лес не трогали, то найду все, как в своём доме. При первом взгляде, очертания ближних лесов вроде не изменились. Это обнадёживает. А сенца здесь достать можно? Мы ведь перин с собой не везли, думали, найдём, чем чехлы-то набить. Если уж решили отдыхать в деревне, то по полной программе, со всеми атрибутами деревенской экзотики.

На фото: Гриша, Настя, Аида, а в средине Шарик, наш новый друг.

- Сена-то я вам дам, на голых досках спать не будете, а вот пока вёдро стоит, советую залезть на подловку, да посмотреть, где протёк может быть. Камышу-то сейчас в речке полным полно, зарастает потихоньку родимая. Так лучше сразу упредить протёк-то, а то во время дожжа-то, несподручно будет.

- Ты прав, дядь Гриш, завтра у нас весь день пойдёт на обустройство. Крышу проверим, дров заготовим. Кстати, за Полиной избой, сразу сосновый лес начинается, так у сосен стоящих на опушке, сучья до самой земли растут, и все сухие, самые хорошие дрова. А русская печь дровишек много просит. Вот и надо заготовить на неделю сразу. А теперь, пойдём к тебе, матрацы и подушки набивать сеном, а то не заметим, как ночь настанет.

Я, Аида и Настя двинулись вслед за Гришей за сеном. Мои женщины выражали сомнения, как это получится спать на сене, не жёстко ли будет, не заедят ли нас травяные плохи, и шуршать будет всю ночь. Гриша только посмеивался на эти разговоры:

- По первости може оно и не совсем сладко будет, а потом-то пообыкните, за мило дорого спать-то будите. Зато сено-то сильно духмяное, и мята, и полынь и другие травки попадают, одно удовольствие.

Сено, действительно, оказалось свежее, не успевшее ещё засохнуть по-зимнему, мягкое и душистое. У Гриши была собачонка средних размеров, Шарик, чёрно-белого окраса, довольно симпатичный и ласковый пёс. Когда мы, пожелав Грише спокойной ночи, направились восвояси, Шарика раздирали сомнения, остаться ли дома, или последовать за нами, где было много всякой вкуснятины. Он всё-таки отправился за нами, довёл нас до избы, получил угощение, и бурным вилянием хвоста, попрощавшись снами, отправился домой. Началось приготовление к первой ночёвке. Настя безапелляционно заявила, что она будет спать на печке. Возражений не последовало. Мы с Аденькой присмотрели себе в недостроенной второй горнице, что-то вроде большого чулана с уже оборудованными полатями для ночного отдыха, ширина было подходящая. Постелили постель, улеглись. Чувствуем откуда-то тянет холодом. А ночи в августе, да, особенно у реки, уже прохладные. Я посветил фонариком и обнаружил, что пол под нами со щёлями в два пальца шириной, а под полом земля, оттуда и тянуло, как из погреба. Промучившись на шуршащем сене, да с «поддувалом», мы решили перебраться в избу, на пол. Поскольку вокруг основной избы было завалинка, то с пола не дуло, да и стены бревенчатые хорошо держали тепло. Аида не как не могла привыкнуть к шуршанию всякой мелкой живности попавшей вместе с сеном в матрацы и подушки.

От нашей возни проснулась Настя, и началу высказывать неудовольствие по поводу нашего «колобродства». Наконец все угомонились, и проснулись от смотревшего в окно солнца. Так, фактически, начался наш первый день в Мухино. Мы с Аидой побежали на речку умываться, а Настя попросила принести её воды домой. После утреннего туалета все занялись своими делами. Женщины по хозяйству, а я пошёл к реке, на барег напротив нашей бывшей избы, там всегда росло много травы, местные её звали камышом, но она больше напоминала несозревший папирус, но без метёлок сверху. Высота её была больше метра, и она хорошо вязалась в снопы. Часа три у меня ушло на то, чтобы надрать этой травы и перетаскать её к избе, разложить на полянке для провяливания и последующей вязки снопов. После обеда с крышей было покончено, остались дрова. В Настином хозяйстве нашлись подходящие верёвки. Взяв топор и верёвки, отправился за дровами. До ужина натаскал вязанок 10. Пока занимался дровами, на этой же опушке набрал с полведра маслят, я помнил это место ещё с довоенного времени, на опушке леса, за домом тёти Поли почти всегда можно было набрать маслят. Так что, на ужин у нас были свеженькие маслята. А чтобы не топить на ночь русскую печь, я по старой памяти минут за 20 «сварганил» земляную печь, которые делали ещё в довоенном Мухине, чтобы днем не топить русских печей. Опять в гости пришёл Гриша, повечеряли вместе.

Дата добавления: 2015-08-18