На втором курсе произошло только два события, заслуживающих внимания.

С самого раннего детства, во мне сформировалось качество характера, может быть и весьма положительное, с точки зрения общечеловеческой морали, но не всегда удобное для его обладателя. Я не был в состоянии отказать человеку в просьбе, если, конечно, она не противоречила закону и моему личному кодексу чести. Огромное влияние на моё раннее воспитание оказывали моя няня Шура, с которой я находился практически постоянно, и мой дед, Василий Степанович Королёв. Люди совершенно разного возраста и жизненного опыта, фактически, люди разных эпох. Но их объединяли такие качества, как честность, острое чувство справедливости, уважение к людям, знакомым и не знакомым, врождённая простонародная интеллигентность, т.е., те качества, которые позволяют называть человека порядочным. Со своей мамой я виделся только в выходные дни, и то не всегда, и так продолжалось вплоть до самой войны. Только война и послевоенный период сблизили нас по-настоящему. И этот период жизни оказал на меня очень сильное влияние, за счёт общения с людьми бесхитростными, бескорыстными, доброжелательными, и готовыми откликнуться на любую беду близкого человека. Всё это не могло не сказаться на формировании моего характера и его, основополагающих принципов: честность, искренность, доброжелательство, терпимость и отзывчивость на чужую нужду. Если эти качества проявлялись не всегда, то только за счёт некоторой невнимательности и ветрености, то же имевшей место в моём характере. Всё это не для красного словца, а для объяснения поступка, результаты которого, могли быть для меня весьма плачевны.

В конце третьего семестра, перед экзаменационной сессией, у нас проводилась итоговая контрольная работа по математике за весь курс обучения. Работа это была очень серьёзная, на неё отводилось 4 часа. Групповые занятия по математике в нашем, 2-ом, отделении вела преподаватель кафедры Каролицкая Анна Иосифовна, симпатичная молодая еврейка с довольно свободным поведением и обращением со слушателями. Но, несмотря на показное «панибратство», спрашивала с нас по полной программе, расслабляться не позволяла. А из этого следует, что и контрольную, должна была проводить у нас она. Вадим шёл на эту контрольную, как на эшафот. Классический вариант проведения контрольных - слушатели сидят по двое за столом, а на доске заранее написаны задания для каждого варианта. Контрольная проходила в нашем, факультетском корпусе, в аудитории, где у нас проводилась самоподготовка в послеобеденное время. Но для этой цели ей мало кто пользовался, а если и пользовались, то только те, у кого дома заниматься не было условий, или, если нужно было работать с библиотечной учебной литературой. Я вспомнил, что был на кафедре математики ещё один, прямо – таки иезуитский способ проведения итоговых контрольных работ. В этом случае было 4 варианта заданий, которые, или заранее писались на доске, или раздавались слушателям в виде отпечатанных «билетов». Теперь мне кажется, что эта итоговая работа проводилась именно по такой методе. Поскольку слушатели сидели за столами по двое, то совпадения вариантов у слушателей могло произойти только через стол. Всё это «иезуитство» применялось для предотвращения списывания и подсказок.

И вот, в этот, для некоторых, судьбоносный день, мы как на праздник, с букетами цветов, в основном для того, чтобы сократить обзор преподавателю в сторону слушателей, пришли в эту аудиторию и начали рассаживаться за столы. Столы в аудиториях стояли обычно в три ряда, по 6 столов в ряду. Поскольку в отделении было всего 20 человек, то столов хватало с избытком. Сразу же были заняты все последние столы всех трёх рядов. Я оказался за средним столом, между двумя занятыми. Впереди меня сели Вадим с Аликом, а перед ними остались ещё два стола не занятых. Такая же ситуация сложилась и в остальных двух рядах. Сидим, ждём преподавателя, потихоньку перебрасываясь репликами. Входит Каролицкая, командир отделения докладывает о готовности слушателей к занятиям. Она окидывает быстрым взглядом ситуацию в аудитории и отдаёт распоряжение:

- За цветы спасибо, но переставьте их на крайний правый стол, а мой стол поставьте в угол к окнам, чтобы я вас всех хорошо видела. Всем пересесть за первые свободные столы, в порядке, в котором вы сейчас сидите. А где у нас сидят наши медалисты? Так, хорошо, в противоположных концах. Подходите и берите листы бумаги со штампами для черновиков и чистовых работ. Усаживайтесь побыстрей, я раздам вам зачётные задания, их всего 4 варианта. Кроме подготовительных листов, авторучек и логарифмических линеек на столах ничего не должно быть. Всё, начинаем, у вас 4 академических часа на всё задание. Успехов вам!

После раздачи билетов воцарилась мёртвая тишина, прерываемая шуршанием бумаги. Прочитав внимательно своё задание, я понял, что справлюсь часа за полтора, и начал работать. Надо оговориться, что на таких продолжительных по времени, проверочных мероприятиях, допускался некоторый демократизм. Нас выпускали из аудитории в туалет по прямому назначению, а заодно, и покурить, на время до 5 минут, но не более 2-х раз за всё время экзамена. Наши экзаменаторы прекрасно понимали, что за это время ничего сделать нельзя. Кстати сказать, Каролицкая была тоже не железная и, вдобавок, тоже курила. Курить она выходила в коридор и стояла напротив двери. А наш ряд примыкал к стене, в которой была дверь, и по этой причине она нас видеть не могла. В один из таких моментов Вадим повернулся ко мне и шепнул:

- Я пошёл сдаваться!

- В каком смысле?

- В прямом, и поднял обе руки.

- Не валяй дурака, напиши на академическом листе примеры, который не можешь решить, и передай мне!

- Не надо, мы оба погорим, тебе-то это зачем!?

- Делай то, что тебе говорят, придурок!

На этом диалог кончился, и я продолжил работу. Вадим остался на месте и занялся делом. Некоторые слушатели подзывали к себе Анну, чтобы что-то спросить по заданию, и этим самым отвлекали ей от аудитории. Это была наша тактика взаимопомощи. Я уже заканчивал свою работу и мог ёе сдать минут через 15, но в это время Вадим изловчился и передал мне лист с последними двумя примерами. Я когда увидел их, меня холодный пот прошиб! Я быстро переписал их на свой чистый лист своим подчерком, а Вадиму отдал его лист обратно. С начала контрольной прошло уже полтора часа, и я увидел, что Петька Гончаров уже идёт сдавать свою работу. Это было совсем некстати. Я отложил свой лист и занялся примерами Вадима. Я не замечал время, когда Каролицкая изрекла:

- А что-то у нас с Кареевым происходит, Гончаров уже, как полчаса сдал работу, а вы всё трудитесь?

- Анна Иосифовна, а разве время уже вышло?

- Да нет, но чего зря-то сидеть?

- Извините, но я не люблю торопиться, это не в моих правилах. Примерчики-то вы подобрали не слабенькие, боюсь на скорости допустить ошибку. И, чтобы не переделывать, не тороплюсь. Скорость-то, ведь на оценку не влияет?

- Да нет, не влияет, это я так, к слову, я вас не тороплю.

Пока я пререкался с Анной, увидел решение самого трудного примера, и расписал его минут за 15. Со вторым, по инерции, закончил минут за 10. Анна как раз вышла курить, и я передал решение Вадиму. Быстро закончил свою работу и пошёл сдавать. Каролицкая увидела меня из коридора и подошла принять работу. Посмотрела на меня и сказала:

- Вы как после марш-броска, с испариной на лице, и это при неторопливой-то работе?

Мы с ней вместе вышли в коридор, она пошла докурить сигарету, посмотрела на меня с иронией и сказала:

- А вы перещеголяли Гончарова!

- Это, каким же образом?

- Кареев, не надо темнить, я знаю вариант Николаева, ему его не решить никогда. Так вот, Гончаров решал один вариант, а вы если не два, то полтора точно. Учтите, вам теперь придётся за него и сопромат и физику сдавать. Смотрите не надорвитесь. А он это всё забудет.

- До свиданья, Анна Иосифовна, и спасибо Вам за науку. А я с Вашего разрешения пойду пива попью, во рту всё пересохло. А про Николаева, я Вам скажу следующее, и не только про него. Вы уже долгое время работаете в военном учреждении, у Вас уже было время познакомиться с образом жизни офицеров которые, в подавляющем числе случаев служат в таких гарнизонах где молодому офицеру негде найти себе жену. Женятся они по случаю, в основном на официантках военторговских столовых, машинистках и другом женском персонале, обслуживающим эту часть. Образование у них, в лучшем случае, 10 классов кругозор деревенской девчонки или девчонки из глухой провинции. Единственное их достоинство, это физическая и духовная чистота, непосредственность и доверчивость. Вот молодые лейтенанты и женились на таких молоденьких провинциалочках. Николаев не стал исключением из этого правила, он женился на одной из таких приехавших в ЦГВ по комсомольскому набору. Она родила ему двоих детей, образования никакого, кроме 10-ти летки и умения печатать на машинке. Вот и представьте себе, если его отчислят, то больше полка он не получит, и то, в «тмутакакане», где жене работать негде будет, а это уже нищета.

- Вы хороший товарищ, но рисковый до авантюризма, желаю Вам успехов.

- Мне это уже говорили, спасибо. Я Вам тоже желаю всего хорошего. И подумайте над моими словами. Таким, как Николаев, математика в войсках, нужна будет, как рыбе зонтик.

Так закончилась наша последняя встреча с преподавателем кафедры математики академии, «надгробным памятником», многих абитуриентов и слушателей нашей академии.

После зимней экзаменационной сессии, меня пригласил начальник курса и объявил, что, изо всего курса, нам двоим с Петром Гончаровым учебный отдел предоставляет свободное расписание занятий. Это означало, что мы могли не посещать лекции, но обязаны были посещать семинары, групповые упражнения и лабораторные работы. Каролицкая оказалась права, теперь, почти ко всем экзаменам мы готовились с Вадимом вместе, он прямо мне заявил, что если я его прошу, то он пропадёт. Я ему поставил условие, что готовиться будем вместе, но не методом коллективной читки, а самостоятельно. И только в случаях его полной несостоятельности, я готов давать ему разъяснения по отдельным, особо сложным, моментам. На почве наших регулярных «отмечаний» сданных предметов на экзаменационных сессиях, иногда происходили всякого рода казусы. Вот один из них.

Точно не помню, когда это было, но хорошо помню, что это было вслед за экзаменом по математике. Скорее всего, это произошло после весенних экзаменов по математике, после нашего «купания» в лефортовском пруду, в конце второго семестра, при завершении курса по неорганической химии. Вслед за математикой шла неорганика, и мы не заметили, что до экзамена остался всего один день, вместо двух по плану. Нас это здорово озадачило. Готовились мы вместе с Вадимом у меня на Б.Дровяном. Мне в голову пришла несусветная идея, выучить наизусть таблицу Менделеева! Кстати, у меня, всегда, ещё с раннего детства, была хорошо развита зрительная память. Свою роль, видимо, сыграло, постоянное общение с природой, и особенно, прогулки по лесу и необходимость запоминать маршруты своих походов. Лекции, например, я на слух почти не воспринимал, мне необходимо было вести конспекты, это тоже сильно тренировало зрительную память. Когда я озвучил эту идею, Вадим посмотрел на меня, и с сочувствием сказал:

- Слушай, ты долго думал над этим бредом, таблицу умножения некоторые до сих пор не знают! А ты что предлагаешь, это же совершенно не реально. Мы угробим время, и ничего не выучив, провалимся! Это же чистой воды авантюризм!

- Спасибо за комплемент! Это я уже слышал и от других, и не скрываю, что элемент авантюризма в этом, безусловно, есть. И готов признаться, что в моём характере, ещё с детства, присутствует эта чёрточка. А теперь представь. Тебе в первом вопросе попадаются щёлочноземельные и трансурановые элементы. И ты, вместо того, чтобы перечислять их символами на чистом листе бумаги, вычерчиваешь таблицу Д.И.Менделеева в полном объёме и выделяешь эти группы разными цветами. Зимин просто от удивления не сможет закрыть, произвольно открывшийся, рот!

- Всё это очень красиво звучит, но я начну, пока, готовиться по вопроснику, а ты, как знаешь. На фото: Штаб Академии со 2-й Бауманской.

И мы приступили к самостоятельному повторению курса по неорганике. Часа через 3, я попросил Вадима прерваться и оценить мои достижения. Я взял чистый лист бумаги и за 25 минут изобразил всю таблицу с атомными весами, порядковыми номерами и прочей атрибутикой. Вадим смотрел на меня, как на фокусника, с восторгом и удивлением:

- Здорово!! Но ты к утру всё забудешь!

- Не забуду. У меня, ещё с техникума, была выработана своя методика запоминания, на короткое (до нескольких дней) время, формулировок правил и законов с математическими выводами, по сопромату, «термеху» и некоторым другим дисциплинам, поскольку учились мы без учебников из-за их отсутствия (1946-1950гг.).

Я посвятил Вадима во все эти хитрости, и предложил попробовать. Не вдаваясь в дальнейшие подробности нашей подготовки, твёрдо могу сказать, что моя авантюрная, на первый взгляд, идея, сработала. На фотографии изображён главный лабораторный корпус (№1), в котором размещалось большинство химических кафедр, и в котором нам предстояло сдавать экзамены по неорганике. Экзамены принимались не в учебных аудиториях, а в помещении лабораторий. Готовились мы, после взятия билета, за лабораторными столами, ничего общего не имеющими с аудиторными. Это были классические лабораторные столы, с полками для лабораторного оборудования и препаратов. Высотой они были выше пояса, и сидеть за ними можно было только на специальных табуретах, с которых ноги не доставали до пола. Экзамены принимали, сам начальник кафедры, полковник В.И.Зимин, и преподаватель неорганики и радиохимии, подполковник Вереникин. Мы с Вадимом пошли за билетами друг за другом, и сели готовиться по разные стороны стола. Через, разделяющую нас полку мы видели друг друга. После раздачи билетов, Зимин заявил:

- Нижние тумбочки не открывать, выдвижные ящики не выдвигать. На столах кроме билетов, бумаги для подготовки и ручек, ничего не должно быть. И начал ходить по лаборатории между столами. Всякое подглядывание и списывание исключалось полностью. По теории мне достались трансурановые и редкоземельные элементы. Задачки были не сложные, и я приступил к осуществлению своего замысла, загадать Зимину загадку. Мы с Вадимом заходили не первыми, и время у нас было достаточно. Зимин продолжал своё патрулирование уже минут 15, при этом, несколько раз останавливался у меня за спиной. Наконец он не выдержал, и на 20-й минуте подошёл почти вплотную и спросил:

- Послушай, Кареев, ты действительно по памяти вычерчиваешь таблицу?

- Вениамин Иванович, а вы постойте около меня, осталось совсем немного, минут на 5, и убедитесь сами.

- Ты не обижайся, я ничего не подумал, просто вижу это в первый раз, вот и спросил, без всякой задней мысли. Отлично!

В этот момент настало время идти отвечать по билету Вадиму, и он как раз попадает к Зимину. Я слышу, как Зимин восклицает:

- Сегодня, что мода такая, все с таблицами отвечать выходят?

- Да нет, это идея Кареева, а мы вместе готовились, вот и весь секрет.

Я отвечать по очереди попал к Вереникину, и этот неулыба, даже улыбнулся, увидя у меня на листе полную таблицу Менделеева:

- Вас теперь не узнать, фактически без школьной подготовки по химии, Вы теперь на память знаете таблицу! Я рад за Вас. Вы успешно овладели совершенно новым для Вас курсом, от души поздравляю и с удовольствием ставлю Вам отличную оценку!

Дата добавления: 2015-08-18