Субъективно‑смысловые контент и контекст познаваемой действительности как основные «паззлы» творческого воображения

Поет душа, а мы ее посредники…

Итак, мы уже прошли две трети пути в поиске условий и механизмов развития в человеке Человека. Мы обосновали его психологическое основание – уровень развитости человеческого самосознания. Мы уточнили, что самосознание в современной психологии считается качественной системной характеристикой человеческой психики, опосредующей направленность и саму возможность самопознания действительности, возможность оценивать смысловую адекватность познания.

Но чтобы эта функция успешно реализовывалась, самосознание должно максимально точно понимать себя в качестве познающего нечто определенное, уметь конкретизировать предмет познания. Другими словами, основное условие успешной познавательной деятельности самосознания – способность «опредметиться» в окружающей действительности – стать не вообще «собой», а собой в некоем смысловом пространстве, например сидящим, исследующим, пишущим конкретную статью и т. д. При этом созданная таким образом предметность (то есть понимаемая человеком реальность) должна быть представлена не просто абстрактным знанием, понятийностью, а определенным реальным смысловым образом.

Феномен появления и отражения в нашем сознании некой реальности как продукта самосознания интересует нас, поскольку в этих процессах участвует воображение. Но чтобы подойти к пониманию процессуального содержания воображения, степени его участия в развитии самосознания, сначала обозначим важное положение: возникающее в сознании внутреннее чувство реальности – это результат взаимодействия определенных базовых структур самосознания. В предыдущих главах мы лишь упоминали о них. В этой главе они будут нашими главными героями: общесмысловое содержание познаваемого – познавательный контент, и его субъективная «смысловая презентация», «текст», через который это содержание проявляется, – познавательный контекст.

Неповторимость или шаблонность нашей внутренней картины мира, внутреннего чувствареальности зависит от структурно‑смыслового своеобразия, которое создает самосознание, воспринимая и субъективно интерпретируя ситуацию неопределенности познаваемой действительности. Но как это происходит с нами? Да что там с нами – как это происходит у кошки Маркизы? Как наполняется смыслом ее образ мира? Пусть перевернутый, пусть черно‑белый, но именно ее? Вероятно, в первую очередь у нее происходит выбор и присвоение общего смысла, раскрывающего суть неопределенности, например: «Такой звук может издавать что‑то живое». Во‑вторых, благодаря этой стратегической общесмысловой интерпретации она может совершить выбор, привязав его к тем или иным сюжетным вариантам, например: «Так может шуршать мышь».

Эту сложнейшую задачу сознание высокоразвитых животных и человека решает благодаря механизму вариативного предвосхищения и последующего отбора возможных последовательностей смысловых связей между элементами действительности, но главное, благодаря воображению – образному осмыслению возможных вариантов реальности, представленных в ДСС. У животных и в большинстве случаев у человека эта психофизиологическая функция действует бессознательно, интуитивно; сознание лишь констатирует направление и результат поиска – наиболее «удачный» вариант реальности, как оптимальной в субъективно‑смысловом плане интерпретации действительности.

С психофизиологической точки зрения такая работа сознания и воображения – мощное эволюционное достижение человеческой психики, оно обеспечивает значительный выигрыш во времени принятия решения. Так, определив возможное общесмысловое содержание познаваемого, его контент, можно практически мгновенно наделить интересующие элементы и явления смысловыми характеристиками последнего и попытаться понять окружающий мир, целенаправленно присваивая ему смысловое содержание выбранного контента. Другое дело, что это могут быть ложные, точнее, субъективные суждения. Вспомним сказку о мышке, которая поймала карандаш и до последнего штриха была уверена, что он рисует продукты (так ей подсказывал выбранный ею, желанный для нее контент), и лишь последняя линия привела к смене контента, превратив «продуктовый набор» в смысловой образ кошки.

Кроме этого, контентная интерпретация действительности позволяет экономить нервную энергию, которую иначе пришлось бы расходовать на анализ и наделение своим смыслом каждого элемента познаваемой действительности. В ситуации смысловой неопределенности это неминуемо приводило бы к «синдрому буриданова осла».

Контент можно метафорически представить в виде мелодии, раскрывающей перед нами общий смысл некой действительности. Контекстом же служит текст песни, передающий стихами суть этой мелодии. Композитор через мелодию выражает общий смысл своего душевного состояния. Поэт‑песенник стихами пытается передать тот же смысл в конкретном тексте. Стихотворная фабула может быть различной, но главной будет точность передачи стихотворного контекста общесмысловой сути мелодии через структурно‑смысловые связи.

Таким образом, познавательный контекст определяет субъективно‑ смысловую интерпретацию познаваемого объекта в конкретных условиях. Например, контекстуально слово «земля» может означать и планету Солнечной системы, и почву, находящуюся под ногами, и береговую линию в море. В драме «Отелло» В. Шекспира центральным композиционным контентом служит ревность, подозрительность. А само содержание трагедии – не что иное, как контекст, образныйплан, схема смысловых связей, раскрывающих именно эту человеческую черту. Шекспир показал, как Отелло стал заложником сверхценности этого контента, выступающего в виде некоего смыслового «фрейма» – стандартно‑однобокого, сверхценного сценария осмысления действительности. История с платком Яго – лишь один вариант из многочисленных возможных контекстов, в которых могла реализоваться суть патологически измененной личности человека. Но если мы предложим иную версию содержания контента, например, излишнюю доверчивость, изменится и весь контекст трагедии. Таким образом, познавательный контекст обязательно подчинен контенту.

В более широком значении контекст – это среда, в которой существуют и через которую нам представляются различные варианты общесмыслового содержания интересующих нас элементов действительности. Важно отметить, что особенность смыслового содержания контекста (субъективная реальность, образ мира) всегда зависит от личностного смысла (значимости) и уровневой ДСС человека – автора контекста.

Другими словами, для того, чтобы понять контекст некой реальности, которую предлагает нам субъект, надо выстраивать смысловые связи между ее элементами не только под углом выбранного нами контента (общего смысла, который мы приписываем этой реальности). Следует учитывать уровень развития системы ценностно‑смысловых отношений данного субъекта, а также уровень развития самосознания, с помощью которого он строит и пытается представить нам свое понимание действительности.

Итак, можно сказать, что любой вид самопознания как феномен смыслового отношения и понимания действительности начинается с общесмыслового суждения о чем‑либо, с субъективного вероятностно‑смыслового узнавания, с определения возможного значениятого или иного элемента в данной ситуации. Иными словами, содержание воображаемой реальности представляет собой связь общесмыслового содержания интересующей нас неопределенности и принадлежащего нашей ДСС смыслового конструкта. Это и будет содержанием механизма воображения, «авторского видения» действительности. При этом вступают в действие априорно необходимые логические смысловые схемы ДСС, которые позволяют включить эмпирическую реальность в систему смысловых структур прошлого опыта человека.

Говоря о творческой составляющей суждения, подчеркнем: пока продолжается формулирование контента, воображение как механизм познания еще не будет «творчеством» в узком смысле этого слова. На этом этапе суть суждения сводится к смысловой «привязке» новых элементов к уже существующему в ментальном опыте человека общесмысловому содержанию. Тем самым появляется лишь возможность по‑новому интерпретировать познаваемый предмет. Иными словами, творческая новизна суждения – в отыскании все новых и новых «примеров», описываемых в рамках субъективно выбранного контента. Собственно понимание как отнесение к определенному контенту – это возможность формулирования суждения, благодаря которому мы лишь расширяем значение контента. Суждение как бы «вписывает» новую реальность в круг того или иного понятия.

Но способность к суждению, пусть даже творчески репродуктивному – отнюдь не самая тривиальная. Ведь когда человек делает суждение, то есть определяет место каждой «встреченной» данности в ДСС человека, – он на практике применяет все знания, которые накоплены за многие века развития человечества, но остались бы невостребованными без элемента воображения. Именно репродуктивное воображение придавало смысл неизвестному явлению и порождало новый, например, мифологический контент. Неудивительно, что именно недостаток способности суждения – затруднение при построении в уме смысловых образов, – Кант связывал с «глупостью».

Дата добавления: 2015-08-18