Глава третья. У меня все ходы записаны», или Содержание развития самосознания

У меня все ходы записаны», или Содержание развития самосознания

Счастье – это осознанные мгновенья бытия

Б. Ахмадулина

«Все элементарно, Ватсон! Основанием самосознания является динамическая система смыслов»

Человек не свободен от условий.

Но он свободен занять позицию по отношению к ним.

В. Франкл

За окнами дома на Бейкер‑стрит, 12 стояла чудесная, типично английская погода – лил дождь. Знаменитые обитатели этого дома отдыхали после очередной удачно решенной головоломки – был раскрыт «секрет черного чулка», в течение года державший в страхе всех добропорядочных дам Лондона.

Шерлок упоенно играл на скрипке. Это совсем не значило, что он играл хорошо, он играл именно упоенно, уйдя глубоко в себя. Ватсону даже показалось, что тот спит – уж слишком странно Холмс интерпретировал Сен‑Санса. Нет, игра друга не раздражала доктора. Скорее наоборот, он вдруг по‑другому посмотрел на свои отношения с Ванессой Вульф, точнее, на ее странное поведение вчера, во время их несостоявшегося венчания. Да, он немного опоздал на это мероприятие. Но на три часа его задержали важные причины – Ватсон ждал, что они возьмут предполагаемого «чулочного извращенца» в Национальном музее, но Шерлок поймал его у стен Тауэра, как всегда, один. Разве это не аргумент? Но Ванесса этого не поняла и резко потребовала больше ее не беспокоить. А сейчас музыка Сен‑Санса позволила Ватсону не только взглянуть на недоразумение с Ванессой совершенно по‑иному, но и удивиться самому себе. Действительно, как это вообще возможно – одни и те же события в одной и той же голове так сильно различаются в смысловом плане? Ватсон был удивлен еще больше, когда как будто бы спавший прославленный сыщик заговорил, словно отвечая на вопросы Ватсона.

– Дорогой друг! Хочу вам напомнить, что недавний наш исторический экскурс к истокам человеческого сознания позволил представить возможный сценарий первой, как говорил Гегель, метаморфозы, произошедшей с человеческой психикой. Мы с вами уяснили, как сознание – этот идеальный инструмент психики, неплохо решающий «здесь и теперь» задачи оперативно‑тактического уровня приспособления к жизни на Земле и тысячи лет обслуживающий биологические программы человека, вдруг перестал удовлетворять возможности успешного существования людей. Надеюсь, вы помните, что именно эта версия помогла мне догадаться, кто же такой на самом деле этот таинственный похититель чулок. Точнее, почему он снимал чулок только с одной ноги. Вы тогда оказались правы – это был не грабитель Грязный Гарри из Ливерпуля. Но вы, Ватсон, так и не поняли, что это вообще был не мужчина! Это была женщина. Женщина, Ватсон! Нет, я тоже не вдруг пришел к этой мысли. Как, возможно, не вдруг произошло это чудесное изменение человеческого сознания.

Холмс внезапно замолчал. Снова зазвучал Сен‑Санс – скрипка Холмса уверяла слушателей в верности своей интерпретации музыки французского композитора. Правда, это получалось у нее с трудом. Ничего удивительного. Великий Леонардо тоже не умел писать стихи на латыни.

– Знаете, уважаемый доктор, возможно, вы правы. – Холмс пришел в себя и вновь вернулся к разговору о природе сознания. – Вряд ли появление самосознания было божественным промыслом. Скорее всего, к этому времени сформировались, под влиянием мутации или изменения питания людей, оптимальные физиологические параметры мозга человека (кровоснабжение, объем коры головного мозга). И когда для выживания наших предков потребовалась принципиально иная, осознанная регуляция совместной деятельности, то материальные (психофизиологические) предпосылки для такой возможности, к счастью для будущего человечества, уже были. Совместная деятельность лишь позволила реализовать потенциал нового признака, данного природой человеку. Поэтому первая метаморфоза, открывшая «эру самосознания», – скорее всего, заслуга эволюции мозга и условий окружающей среды.

Только сейчас Ватсон вспомнил, как накануне они с Шерлоком обсуждали особенности сознания и самосознания вообще и особенности их работы у людей, страдающих лунатизмом, в частности. Холмс отложил скрипку и неожиданно продолжил:

– Французы оказались правы. Во всем нужно искать женский след! Нам нужно было искать женщину, Ватсон! Дело в том, что успешное развитие самосознания как видового признака человека – явление социальное. Это крайне важная, ключевая точка в нашем расследовании: поиски психологического основания, казалось бы, нелепых поступков, совершаемых человеком, – снимать с совсем незнакомых женщин только один чулок!

Ватсон очень хорошо помнил, сколько версий им пришлось отработать, прежде чем они подумали о гипнотическом воздействии на человека, совершающего эти странные поступки.

– Помните, мы предположили, что совместная деятельность наших предков, ее успешность привела к тому, что у сознания появилась потребность осознавать (а значит, различать) ценность действий других людей по отношению к «своему носителю», к себе. Но такое осознание было возможным только при формировании и наделении ценностным смыслом собственного «Я‑образа», «образа себя», как материального «носителя» сознания, как основы для «Я‑концепции» – образа и ценности «меня», участника совместной деятельности с Другим.

Ватсон в душе ликовал. Это именно он, будучи дарвинистом, убеждал Шерлока в социальной природе развития самосознания. Конечно же только благодаря взаимодействию с «другим» у человека разумного появились зачатки качественно нового сознания, точнее, самосознания – решающего условия, давшего человечеству единственный шанс выжить в резко изменившемся мире.

– И пусть вас, доктор, не смущает внешняя облегченность такой причинно‑следственной связи. Это кажущаяся легкость. «Программа» сознания «перезаписывалась» крайне медленно. На самом деле для развития одного только первого уровня самосознания потребовалось несколько десятков тысяч лет. Сознание и сейчас хрупко и уязвимо. Поэтому‑то и возможно использование такого эффективного оружия, как гипноз – особенно против детей и… конечно же женщин, дорогой Ватсон! Как мы с вами не догадались об этом раньше? Осталось только понять – кому было это выгодно? Вы помните блеск в черных глазах галантерейщика Смита, о котором нам рассказывала шокированная миссис Хадсон? Да. Это, несомненно, была она – сестра‑близнец Джона Смита, Джоанна Смит, которую тот тщательно скрывал от всех под видом продавщицы фиалок! Это ее рук, точнее, ее глаз дело! Но как придумал, мерзавец! Бедные женщины могли снять с себя лишь один чулок только под гипнозом другой женщины! Поэтому‑то они и не помнили об этом и, боясь, что их не поймет муж, выбрасывали другой и вновь и вновь бежали к Смиту покупать новые чулки! Нет, эту чулочную парочку нужно срочно арестовывать. Ватсон, немедленно звоните Лейстреду в Скотланд‑Ярд!

Уважаемые читатели! Этот полуанекдотический рассказ‑шутка из жизни прославленного сыщика, как нам кажется, служит неплохим вступлением к продолжению нашего собственного расследования механизмов развития самосознания. Действительно, около 30 тысяч лет назад появились условия для первой метаморфозы, первого скачка, качественного изменения сознания – появления самосознания как программы осознанной социальной адаптации. Это стало возможным благодаря кардинальному изменению структурного содержания человеческих ценностей. Теперь осмысливать реальность и действовать стало нужно не только для удовлетворения сиюминутных биологических потребностей (жажда, голод, безопасность и прочее), но и с социальных позиций, учитывать интересы Других, значимых для «меня» людей.

И это была не просто еще одна ценность, на равных конкурирующая с врожденными программами сознания за право быть основой ее смысловой структуры. «Я‑образ» стал базовой ценностью, основным стержнем самосознания, качественно изменив функциональные возможности человеческой психики. Возникла способность не только создавать различные варианты одного и того же «образа мира», но и воображать разные смысловые реальности, в том числе и «Я‑образ». Но самым важным стало то, что благодаря возможности кардинального изменения своей смысловой структуры самосознание стало способным к саморазвитию.

Таким образом, можно предположить, что появление и динамичное развитие самосознания прямо вытекает из его функции – сложной регуляции деятельности человека в постоянно изменяющихся условиях и ситуациях внешней среды и во взаимоотношении с другими членами сообщества. Более того, можно сказать, что развитие самосознания стало способом существования homo sapiens. Перефразируя известную точку зрения ведущего американского психолога Олпорта, можно сказать, что самосознание – не столько законченный продукт, сколько потенциально непрерывный процесс, давший человечеству шанс на выживание в постоянно и быстро меняющихся условиях жизни. Именно изменчивость и динамичность, заложенные в самой природе, «программе» самосознания, сделали возможным не только порождение новых смысловых связей в неизменной структуре сознания высокоразвитого животного, но и создание новых вариативных системно‑смысловых структур в сознании человека разумного. Именно это качество развитого сознания (самосознания) позволяло человеку вести поиск эффективных действий – менять не только тактики, но и стратегии, иметь возможность «забегать за красные флажки».

Еще одна особенность самосознания – оно дало возможность при необходимости регулировать деятельность человека не в противовес и не вопреки уже существующим биологическим программам поведения, а совместно с ними. Все программы, входящие в структуру психической регуляции человека, стали работать так, чтобы в рамках своих «полномочий» содействовать другим программам и в результате усиливать, оптимизировать деятельность каждой.

Такое новшество в работе сознания потребовало создания некого «диспетчера», координирующего деятельность самосознания, снимающего противоречия между отдельными программами, сводящего конкурирующие между собой программы в единую динамическую систему. Выдающийся отечественный психолог Л. С. Выготский предложил рассматривать в качестве такого «диспетчера» динамическую смысловую систему (ДСС), которая конструирует «образ мира», понимание действительности, и одновременно является «ядром» регуляции психической активности человека. Именно ДСС обусловливает приоритет той актуальной смысловой структуры, которую человек воплощает в осознанной деятельности.

Динамическая смысловая система «сканирует» все смысловые связи сознания, анализирует актуальность всех прочих программ, которые входят в круг ценностно‑смысловых отношений человека и могут быть потенциальными основаниями его деятельности. Причем чем ближе к «центру» – ценности «Я‑образа» – располагается смысловое значение той или иной ценности, тем весомее ее вклад в организацию самой ДСС и в психическую регуляцию деятельности. Образно говоря, лишь определенные ценности самосознание достаточно близко «допускает» к своему структурно‑смысловому основанию, позволяя им «вмешиваться» и тем самым изменять содержание и регуляцию деятельности (особенно целеобразование). Наоборот, те ценности, которые несут в себе отрицательное для «Я‑образа» смысловое содержание, «вытесняются» из ДСС, так как могут грубо нарушить деятельность.

Итак, уважаемый читатель, вы уже хорошо уяснили, что сознание «говорит на языке смыслов». Благодаря этому чуду мы видим невероятные по красоте и содержанию картины лучшего из миров. Но мы также поняли: у разных людей содержание того, что показывает сознание, может значительно отличаться. И это несмотря на то, что структурно‑смысловым основанием сознания, определяющим суть субъективного образа мира, может быть одна и та же биологическая потребность. Хитрость здесь в том, что создаваемая при этом реальность не обязательно осознается как связанная с выполнением конкретной (пусть даже врожденной) программы. Это всегда результат субъективно‑оптимального взаимодействия комплекса программ, который делает видимую нами «картинку» настолько естественной и реалистичной, что она воспринимается как объективная, «внесмысловая» действительность.

Например, большинство мужчин, мучимых жаждой в пустыне, не обратят внимания на привлекательность женщины рядом, пока не добудут воды. Им в такой ситуации это даже в голову не придет! Кстати, эта причинно‑следственная связь не будет столь очевидна, если мы станем обсуждать поведение женщины в аналогичной ситуации. Просто инстинкт продолжения рода у женщины сильнее, чем программа полового поведения мужчины. Более того, мужчины в подобной ситуации будут смотреть на женщину с точки зрения потенциального затруднения в поисках воды или даже как на конкурента, если воды будет мало, но не как на особь противоположного пола. Женщины – никогда! Да что там пустыня! Все, кто хоть раз стоял в очередях за чем‑то значимым (например, за билетами в кино или на электричку), воспринимали стоящих впереди как конкурентов, то есть без особой любви. Ничего другого почему‑то в голову не приходило. Хотя каждый из них мог быть потенциальным другом, а возможно, и будущим супругом.

Возникшее самосознание действует не в противовес ценностям биологической природы; оно их ассимилирует по смыслу и интегрирует в ДСС в превращенном виде. Так непосредственная потребность, опосредованная самосознанием через ДСС, перерастает в субъективную ценность; условно‑рефлекторный стимул становится субъективно значимым знаком или символом; социальная роль обращается в личностную миссию, а способ поведения, безликий навык, черта характера может преобразоваться в самостоятельный мотив личности. В таком адаптированном виде эти смысловые элементы встраиваются в структуру ДСС и участвуют в психической регуляции деятельности.

По мнению еще одного выдающегося психолога В. Франкла, «причины не властны над человеком до тех пор, пока он не подведет под них субъективное основание». Иначе говоря, лишь присвоенный тому или иному фактору смысл позволяет этому фактору воздействовать на структуру самосознания и опосредованную им деятельность. Сам по себе этот фактор без «разрешения» ДСС лишен регуляторной силы как в изменении ее структуры, так и в координации деятельности человека.

Поясним сказанное на примере. Допустим, человек панически боится лифта, но желает получить работу в офисе, расположенном в высотном здании на 20‑м этаже. Паническая боязнь в данном случае будет регулировать его поведение с точки зрения удовлетворения потребности в самосохранении. Стремление получить престижную и высокооплачиваемую работу будет для него смысловой необходимостью. Как поведет себя этот человек в такой ситуации? Страх будет приказывать человеку стоять, заставлять его «цепенеть», а смысловая необходимость будет командовать войти в лифт. Очевидно, чтобы войти, ему необходимо перебороть свой страх. Ясно также, что психологически успешная борьба со страхом выразится в девальвации страха, в осмыслении его как барьера на пути к заветной цели. В конце концов, поведение человека будет определяться его способностью к смысловой регуляции: либо страх «заклинит» реализацию деятельности, либо самосознание структурно переосмыслит и заглушит этот страх. Для регуляции поведения «значимы не наши страхи и не наша тревожность, а то, как мы к ним относимся».

Дата добавления: 2015-08-18