Нам оставалось пробыть в лагере еще один день.

31.07.2014

- Андрей. Дима…

Ну вы поняли.

***

Итак, нам предстояло копать в последний раз за приезд. Традиционно все выстроились перед столовой и распределились по начальникам раскопов, как вдруг Игорь Юрьевич потребовал тишины и многозначительно объявил, что среди нас присутствуют два человека, которые еще ни разу не дежурили на кухне. Понятное дело, что речь шла обо мне и Чертовом Аспиранте. Народ почтительно расступился, чтобы командиру было лучше видно претендентов, и тогда Игорь Юрьевич предложил нам самим решить, кто пойдет копать, а кто останется поближе к еде и теньку. Он и не подозревал, что думать тут особо не надо, и вопрос уже вполне решен. Я только обернулся на своего друга и уточнил:

- Димас?..

Чертов Аспирант радостно закивал. Он так долго искал самую беспотную должность на раскопе, а теперь удача сама стекала ему в заботливо подставленные ладони – оставалось только брызнуть ею себе в лицо и растереть по шее. Действительно – ну что может проще, чем сидеть под крышей, читать книжку и время от времени поглядывать на кастрюли с их бурлящим варевом? Разумеется, хитрый еврей был более, чем уверен, что всех обманул. Ну-ну.

Напоследок я решил принести нашему раскопу чуть больше пользы, чем прежде, и встал не лопату. Но я вовсе не горел желанием вскапывать квадраты один за другим, как неистребимый Шир – я просто грузил землю в тачки и изредка вылавливал из них упущенные кем-то находки. Начальником транспортного цеха был, как всегда, назначен Колька – даже вчера, у костра, куда не принесли ничего, кроме чая, он, как настоящий гедонист, умудрился в чистом поле отыскать, чего принять, и принял это довольно хорошо. Но сейчас он снова был задумчивым грустным собой и, назло враждебным усмешкам и собственной слабости, лихо катал один обе тачки и со звериной яростью выкидывал их содержимое, словно худощавый король Артур, извлекающий из камня Экскалибур. Это необузданное рвение восхищало меня и я, как мог, подпитывал его сижками.

Как ни крути, а я привык к раскопкам, и даже вконец обнаглевшее солнце уже не доставляло мне столько проблем. В накаленном интенсивной работой и 36 градусами выше ноля воздухе в этот день витала какая-то дружная веселая атмосфера. Я грузил землю в тачки и думал о высоком. Жизнерадостный Рома пригнал со стоянки свое авто и включил для всех музычку. А просидевший полдня у нивелира простой поэт Игорек и вовсе поймал за хвост вдохновение и накатал о Зайчике бойкое стихотворение, которое тот немедленно прикрепил к рабочим документам. Пускай я не так уж много общался с этими людьми, но мне нравилось работать в их компании, и все вместе мы заряжали обстановку позитивными вибрациями. И даже торчащий из земли череп на этот раз не скалился, а улыбался нам в ответ, словно только что услышал неплохой анекдот.

***

Во время перекуса я навестил Чертового Аспиранта и выслушал его первые впечатления от дежурства на кухне. Мягко говоря, мой друг немного ошибся, и роль поваренка оказалась далеко не такой кайфовой, как ему казалось с утра. Несмотря на то, что непосредственно кулинарией здесь заправляли только женщины, засиживаться с книжкой ему никто не давал – вместо этого приходилось таскать воду, разжигать огонь и с удручающим постоянством выносить помои. Бедняга Аспирант чувствовал себя, словно в оккупированной Варшаве - вот только никто о его печальной участи не знал и уж тем более не собирался снимать по ней фильм. Даже я. Потому что снимать кино про угнетаемых жидов – это чистой воды беспроигрышное жульничество.

В общем, как бедняга не жалел о том, что добровольно продал себя в рабство, никто его с кухни уже не отпускал и до самого ужина отпускать не собирался. Все, что он смог себе урвать – это полчаса на омовение в Купели: и то ему пришлось удрать раньше меня, дабы в сегодняшнем меню внезапно не появились пирожки с мясом. Так что в Оку я залез уже в гордом одиночестве, о чем, вообще-то, не сильно жалел: плескаться в воде значительно приятнее, когда с берега тебе не кричат «Ну вылей уже, Матяс!» и не жалуются, что камни слишком острые и по-хорошему пора бы уже валить. В кои-то веки я был во власти воды до тех пор, пока мне самому это не надоело.

А вот на обратном пути в лагерь со мной приключилась одна забавная маленькая история. Идти мне было недалеко, но треклятое солнце поймало момент и решило всласть отыграться за сегодняшнее утро, так что плелся я еле-еле, спрятав обгорелую морду под шляпой и обреченно уставившись в асфальт. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто я нахожусь на последнем издыхании, поэтому неудивительно, что вскоре рядом со мной тормознула машина. За рулем сидела женщина лет пятидесяти с аккуратно уложенными волосами цвета дамасского заката и крайне взволнованным лицом. Когда она распахнула дверь соседнего сидения, я подумал, что сейчас она спросит у меня, как проехать в энное место, дорогу до которого я и сам не знаю, но неожиданно услышал такие слова:

- Садитесь, я вас подвезу.

Это было совсем не то, что я ожидал услышать. Программа в моей испеченной голове дала сбой, но, повинуясь примитивным инстинктам, я все-таки без лишних вопросов залез внутрь – находиться под открытом солнцем с каждой секундой становилось все убийственнее и убийственнее.

- Мне до Старой Рязани, - сказал я, понемногу снова собираясь с мыслями, и зачем-то добавил «Знаете, где это?», хотя в лагерь вела всего одна, прямая, как железнодорожный рельс, дорога.

- Конечно, знаю! – воскликнула женщина и пояснила, чтоб мне не было обидно за собственную тупость, - У меня там дача за холмом.

Я не стал уточнять, за каким из десяти, и мы неторопливо тронулись в путь. Моя спасительница понимала, что ее появление в моей жизни было весьма неожиданным, поэтому сразу же ответила на незаданный, но повисший в воздухе вопрос.

- Такая жара. Меня прошлым летом саму тепловой удар хватил, поэтому теперь я всегда всех подвожу, чтобы они не разделили мою участь.

Я понимающе закивал. На этом, собственно, разговор и закончился, потому что, когда я написал, что до лагеря идти было недалеко, я не соврал, а на машине - раза в три быстрее. Женщина высадила меня у церкви, и я от души ее поблагодарил. Но она всего лишь скромно отмахнулась, пожелала мне удачи и покатила дальше, навстречу своей даче, которая «за холмом». Идти мне оставалось уже совсем чуть-чуть, и, хотя солнце возобновило свои агрессивные атаки, мне до него уже не было решительно никакого дела. Приятно, когда в жизни случаются такие всплески безвозмездной добродетели. Я, в отличие от Чертового Аспиранта, никогда не считал жизнь бесконечным круговоротом дерьма и по-детски искренне верю в чудеса, но даже, когда они случаются, все равно остаюсь приятно удивленным.

Эту небольшую историю я тут же поспешил рассказать Чертовому Аспиранту - благо он до сих пор торчал на кухне и с одуревшим видом листал страницы книги в ожидании новых указаний. Похоже, дежурство у кастрюль серьезно надломило его претенциозный внутренний мир: услышав мою историю, он не отпустил ни одной циничной колкости и даже (хотя, возможно, мне показалось) порадовался за меня. Но было в его безумной улыбке нечто настолько жуткое, что я решил от греха подальше отойти покурить, пока он не взял столовый нож и не поинтересовался, почему я такой серьезный.

Раскуривался я у той же поленной кучи, из которой мы с Колькой не так давно таскали дрова для конопляного костра. Эти деревяхи официально принадлежали кухне, и готов поспорить, что Чертов Аспирант за свой нелегкий день рубил и разжигал их с незавидной регулярностью. Помимо них тут лежала и всевозможная бумага для розжига – в основном газеты такого древнего вида, будто печатались еще в ленинские юные годы. Собственно, там им и место. Как журналист говорю.

Неожиданно среди всей этой библиотеки СМИ я разглядел ни много ни мало целую книжку. Мятую, желтую и начисто лишенную обложки, но все-таки книжку. Дело попахивало гнилой нацистской пропагандой – кому же это в лагере археологов понадобилось сжигать литературу в благородном очищающем огне? Я не поленился, извлек книженцию из груды дров, отряхнул и взглянул на нее поближе. Сборник анекдотов – вот, что это было. Классическая подборка смищных шуток про тещу, чукчей и ментов. Немудрено, что он должен был очутиться в топке – мои родители поступили аналогично, когда из их сборника я выучил свои первые три матерных слова.

Я решил все-таки рискнуть здоровьем и поделился своей находкой с Чертовым Аспирантом. Тот уставился на сборник пустыми глазами и издал полное исключительной осмысленности «мм».

- Ты только послушай, - говорю, и зачитал ему какой-то кошерный еврейский анекдот.

Дата добавления: 2015-08-18