Принес.

- А где бабка? – все так же учтиво поинтересовался Шаман. – Уехала что ли?

- Аа?! Да спит она, спит.

- Понятно. Ну что ж, спасибо – пойдем мы. Еще раз прости, что так поздно.

- Аа, да ничего, ничего. Заходи еще, Дим.

На этой трогательной ноте дед закрылся на все засовы, а мы опять перемахнули через калитку и поспешили к нашему таксисту, который, вероятно, уже готовился встретить судьбу Рипа ван Винкля. Свежеприобретенный литр счастья весело булькал у меня в руках и лишь усугублял мысли таксиста.

Обратную дорогу Шаман решил сократить, поэтому заставил таксиста катить совсем другой звериной тропой. Но тропа все не кончалась и не кончалась, и даже мрачно возвышающегося над холмами шпиля церкви на горизонте не было. От недовольного сопения наш таксист перешел к открытому высказыванию того, что он думает об алкашах, вызывающих посреди ночи такси, а затем отправляющих его блуждать где-то в лесных чащобах. Шаман как всегда слушал, слушал, а потом вежливо поинтересовался, нельзя ли ему включить музыку на телефоне. Таксист испустил отчаянный рев, и в машине раздался сладкий голос Кэндис Найт.

В итоге Шаман понял, что шел неверным путем, заставил машину развернуться, и в лагерь мы вернулись той же дорогой, которой ехали до жилища Хитрого. Изрядно одуревший от ночных приключений таксист буквально выпихнул нас из своей машины, едва не забыл взять причитающиеся ему за страдания деньги и умчался в ночь. А на следующий день скорее всего уволился. Но нас его судьба уже не волновала, ведь у нас был самогон. Терпеливо дожидавшиеся нашего возвращения Колька и Илья приветственно подняли кружки, а Чертов Аспирант презрительно шмыгнул носом.

С новой бутылью процесс пошел еще динамичнее. Мы пили, смеялись, Чертов Аспирант снимал происходящее на камеру, а я оживленно болтал с Ильей о битниках и даже поспорил с ним на щелбан, что фильм «В дороге» снял Фрэнсис Форд Коппола (слава богу, что спьяну я не догадался заглянуть на последнюю страничку своей книжки, где был написан правильный ответ, иначе отведал бы мой лоб настоящего белогвардейского щелбана). Вдобавок к нам присоединился Андрей Шир, который живо сварганил на всех бутербродиков с килькой, а потом честно признался мне, почему у него вызывает опасения наличие в лагере двух журналистов. Оказывается, когда-то давно старорязанский раскоп уже посетил один улыбчивый сотрудник СМИ, который, спустя пару недель задушевного общения, накатал о своих новых друзьях разгромную статью – мол, археологи со Старой Рязани только и делают, что не работают, а пьют. Парнишка потом оправдывался - «Ничего личного, парни – это просто заказ» - но с тех пор слова с корнем «журн» вызывали у бедняги Шира дрожь по всему позвоночнику.

Опасаясь такой же подлянки и с моей стороны, он весь вечер совал мне под нос статью об их раскопе, напечатанную в каком-то замшелом выпуске журнала «Вокруг Света», и показывал, как надо правильно писать. Особенно настаивал, чтобы все наши пьянки остались за кадром или были заменены ласкающим пуританский слух словом «костры». Дорогой Шир – я тебя услышал и прекрасно понял, но все равно напишу обо всем именно так, как планировал, потому что меня, в отличие от вашего печально известного журналиста, никто не читает. Вот и все.

В общем, наша попойка длилась почти всю ночь, и под конец банкета мне опять начисто отшибло память – как мы друг с другом распрощались и оказались каждый в своей палатке, я не помню совершенно. Зато на следующее утро я узнал, что у ужаса… есть лицо…

28.07.2014

- АНДРЕЙ. ДИМА. ПОРА ВСТАВАТЬ.

«О боже!» - подумал я, когда ставший уже привычным мягкий голос неожиданно раздался у меня в ушах, словно через вплотную поднесенный к ним рупор. А потом я попробовал приподнять голову, и внезапно картинка перед глазами завертелась, как в калейдоскопе, а где-то подо лбом начался девятибалльный шторм. Мир вокруг гудел и оглушительно вибрировал. Я повалился носом в спальник и понял, что наступил самый ужасный день в моей жизни.

Дата добавления: 2015-08-18