Национализм и демократия.

В рамках уже означенной в начале дискуссии, как уже было отмечено, существует определенное противоречие между национализмом и демократией. При образовании суверенного демократического государства, в том числе Израиля, суверенитет провозглашается от имени учреждающего его народа, в данном случае - евреев. В этом заключался парадокс демократического суверенитета. Ярким и наиболее известным примером данного противоречия является Закон о возвращении. Значение и роль этого Закона в развитии израильской государственности уже многократно подробно описаны в трудах израильских и российских специалистов. Здесь стоит лишь упомянуть, что некоторые сторонники Закона о возвращении трактуют его как «гуманистический ответ на расизм» и истребление евреев Гитлером. Директор Центра стратегической футуристской мысли Цви Биск, например, считает, что когда меньшинство подвергается дискриминации в течение долгого исторического периода, ему должны быть даны определенные привилегии как плата за понесенный ущерб[14].Действительно, многие, кто поддерживал после Второй мировой войны идею создания еврейского государства считали, что Холокост (Катастрофа) был одной из важнейших причин, по которой евреи нуждались в собственном государстве.

Противники этого Закона считают его расистским. По мнению Ш.Занда, например, после того как было создано государство, Израилю следовало бы постараться заменить еврейскую национальную идентификацию израильской, которая «могла бы включить в себя всех граждан, проживающих в пределах страны»»[15]. Справедливости ради необходимо отметить, что и в других странах (и не только ближневосточного региона, включая ПА,) существуют дискриминационные законы против эмигрантов иной национальности, в частности, например, в Армении, Китае, Финляндии, Индии и др. А в странах Ближнего Востока - в отношении немусульман, в особенности, против евреев. ПА, Иордания и некоторые другие арабские страны имеют аналогичные законы о возвращении, а в Иордании существует еще и специальный закон, запрещающий предоставлять гражданство евреям. Вместе с тем, наличие Закона о возвращении объективно сужает рамки израильской демократии, придает ей дискриминационный оттенок.

Уже в первые десятилетия существования Израиля было ясно, что политическая реальность едва ли могла полностью соответствовать демократическим идеалам, провозглашенным отцами-основателями. Доступ к власти и ресурсам с самого начала имела еврейская политическая элита, и нееврейское население страны (прежде всего арабы) были и остаются дискриминируемым меньшинством. Этнополитика государства в первые годы независимости всегда колебалась между официально провозглашенной ориентацией на мультикультурную демократию и серьезными признаками этнической демократии в практической политике.

«Израильская демократия и еврейская идентичность могут считаться уникальными, и в то же время абсолютно непрочными конструкциями», - считают авторы книги «Израильские вызовы идентичности» К.Джонс и Э. Мерфи[16]. На ранних этапах государственного строительства основные усилия были направлены на достижение консенсуса в политике, а не на трудности, проистекающие из-за многообразия форм национальной и этнической идентичности, которые развивались в новом государстве. Складывающаяся концепция израильской политической культуры (известная как бенгурионовская идея «плавильного котла») поначалу не обращала должного внимания на это разнообразие израильского общества. То же самое произошло и с растущими противоречиями между светскими и религиозными частями еврейского населения страны. Эти уже тогда заметные вопросы были отложены из-за насущных задач приема и абсорбции новых иммигрантов, что сразу же привело к серьезным допущениям, компромиссам в процессе становления израильской демократии. Кроме того, долгое время казалось, что перед лицом внешней опасности в обществе автоматически должно сложиться национальное единство, которое отодвинет на задний план все более «мелкие» противоречия, в том числе и этнические, и субэтнические.

Однако по мере того, как развивалось и крепло государство, эти фундаментальные проблемы становились все заметней и постепенно делались центральными для израильского общества. Их обсуждение стало предметов широких общественных дискуссий, в центре которых стояли вопросы, касающиеся определения характера израильского государства: «Кто есть еврей?», «Какова сущность политической системы Израиля: теократическая, этническая или национальна?» и т.д.

Вопрос о сочетании либерально-демократических и националистических принципов Государства Израиль всегда довольно остро стоял на повестке дня израильских политологов[17]. Национализм, который затрагивает такие деликатные и болезненные вопросы, как национальная идентичность и солидарность, является весьма эмоциональной темой. Но отношение к национализму, прежде всего, должно определяться конкретной ситуацией, а не симпатиями или антипатиями. Сегодня национализм проявляется в новых формах и сопряжениях - с левым радикализмом, религиозным фундаментализмом, мультикультуризмом и антиглобализмом. Национализм - мощное средство мобилизации общества на основе идей солидарности и общности судьбы. Кроме того, он выполняет компенсаторную роль - помогает пережить трагедии прошлого: Холокост, геноцид, погромы. Национализм не плох и не хорош. Он не есть ни результат движения национальной идентичности, как думают националисты, ни реликт до-модерна, как думают неолибералы. Национализм - социально-структурный императив, диктующий поведение людей в определенных условиях.

Поэтому наиболее существенный вопрос - какая часть израильского политического спектра озабочена соблюдением прав меньшинств и контролем за судебными решениями, руководствуясь при этом ценностями либерально-демократического проекта. По этим параметрам политологи - специалисты по изучению Израиля - с некоторых пор все чаще определяют его как «этническую демократию». Суть этнократии[18] проявляется в игнорировании прав национальных (этнических) групп других народов при решении принципиальных вопросов общественной жизни, когда реализуется одностороннее представительство интересов господствующей нации, а не интересы человека, социальных групп независимо от этнического происхождения, религиозной и классовой принадлежности. Более того, это не только политическое, правовое, экономическое или организационное осуществление власти - это и морально-нравственная атмосфера, прямо влияющая на возможность разумного, согласованного и сбалансированного сосуществования разных народов.

Известный израильский социолог, профессор Сэмми Самуха определяет Израиль как «этническую демократию», так как нарушение этнического равенства меняет структуру и природу израильской демократии[19]. Этническая демократия - это политический режим, который соединяет в себе распространение основных гражданских и политических свобод на постоянных жителей с признанием привилегированного положения одной этнической группы («основной нации») в отношении государства, что проявляется в доминировании основной нации в государственном управлении. Не принадлежащие к основной нации группы в данной ситуации нередко воспринимаются как угроза для привилегированного положения основной нации, но при этом допускается политическая борьба этих групп за изменение положения. Это демократия, которая включает в себя недемократичные элементы доминирования, а значит, она может быть понята как ограниченная, несовершенная разновидность демократии. Самуха подчеркивает, что «с меньшинствами обращаются как с второсортными гражданами. Их исключают из национальной структуры власти и держат под строгим контролем. В то же время им разрешено вести борьбу за свои права демократическими мирными средствами[20].

Наличие арабского меньшинства и его положение в Израиле меняют характер израильской демократии. Израиль является государством всех граждан, что является принципом либеральной демократии. Однако на индивидов с иной этнокультурной лояльностью, прежде всего, на израильских арабов, смотрят или с подозрением, или как на «пятую колонну». Арабы составляют группу населения, которая подвергается дискриминации с момента создания государства. Напомним, что в условия ближневосточного конфликта до 1966 г. арабы - граждане Израиля находились под юрисдикцией чрезвычайного законодательства военного времени, а также подвергались различного вида политическим ограничениям.

В 1990-х гг. сделаны важные шаги, сократившие разрыв между арабским и еврейским сектором в сферах образования и муниципального финансирования. Однако различия между двумя системами образования все еще огромны и выражаются, прежде всего, в тотальном доминировании одной системы над другой. Арабский сектор лишен возможности как устанавливать цели и задачи своей системы образования, так и быть равным партнером при постановке общегосударственных целей и задач. По мере развития политического сознания арабского меньшинства шел рост независимых от израильской партийной структуры арабских партий, выражавших интересы и волю этого сегмента израильского общества. В результате неурегулированности и хронических обострений палестино-израильского конфликта процесс «палестинизации» израильских арабов усиливался, что привело к определенной радикализации программ арабских партий. Некоторые из них сегодня выступают с открыто антиизраильских позиций. Все это способствует дальнейшему отделению арабского меньшинства от демократической структуры израильского общества.

После начала второй интифады в 2000 г. правительство Шарона впервые официально признало факт национальной дискриминации израильских арабов. Была предпринята попытка совместно с арабскими депутатами Кнессета обсудить, а затем создать юридическую комиссию расследования причин интифады. Кроме того, правительство высказало намерение немедленно приступить к выполнению пятилетнего плана повышения уровня и качества жизни израильских арабов[21].

Определенные меры в этом направлении израильским правительством предпринимаются. События последних лет, произошедшие на территории Палестинской автономии, приведшие к ужесточению противостояния израильской и палестинской сторон, приведи к резкому ухудшению отношений между еврейской и арабской частью Израиля. Подробный анализ этих весьма важных для израильской демократии проблем не входит в задачи автора, так как это требует специального исследования. Добавим, однако, что темпы процесса «палестинизации» израильских арабов и их нарастающее противостояние правительственной линии в палестино-израильском конфликте приводят к выводу об угрозе израильской демократии.

Дата добавления: 2015-08-18