Читайте также:
|
Дверь постоялого двора была закрыта. Терентий грохнул по ней кулаком.
После долгого ожидания братья услышали нехороший голос:
— Кого принесло?
— Нам бы переночевать… — робко начал Тихон.
— Нету места!
— Что ты брешешь, старый пень! — заорал Терентий. — На дворе ни одной телеги! Конюшня пустая! Голосов не слышно!
— Так они же все немые! — не растерялся хозяин нехорошего голоса.
— Кто немой, ноль тебе в кошель?
— Постояльцы!
— Миленький, нам бы только передохнуть… Перекусить… — заплакал Тихон.
— А деньги есть?
— Найдутся, чуму тебе в суму! Отворяй, а то сожжем! Нам терять нечего, мы на все способны!
И шепнул Тихону:
— Только не вздумай сказать, что мы королевичи или даже купеческие дети — он цену поднимет! Пусть лучше думает, что мы лихие люди!
— Врать дурно, — пискнул Тихон и осекся.
Врать, конечно, дурно, а голодать и под звездами ночевать — еще того дурнее.
Загремели засовы.
Хозяин оказался на вид не лучше своего голоса: маленький, лысый, конопатый и безбровый. Видно, это и был старый Киндей.
— Вперед покажите деньги!
Терентий покопался в своем стоячем ярко‑малиновом гребне и добыл оттуда золотой.
Сверкающая денежка возымела действие свое: дверь широко распахнулась.
Близнецов обдало спертым духом — чуть с ног не попадали.
Видно, этот постоялый двор предназначался для кого угодно, только не для людей: обеденную залу разделял пополам длиннющий высокий стол, но ни стульев, ни табуретов не наблюдалось.
Стол этот не вытирали и не сметали с него объедков лет примерно тридцать шесть или даже все тридцать восемь.
Еще дольше не сметали паутину по углам, а пауки выросли с добрый кулак. Да и как им было не вырасти, когда целая тысяча мух обитала в воздухе!
— Вы откуда такие? — ахнул хозяин, приглядевшись к гостям.
— Откуда надо! Болтай поменьше, сучок дубовый! Ты нас не видел, мы тебя не слышали! Крепче спишь — меньше знаешь! Язык долгий — век короткий!
Тихон с удивлением понял, что братец ведет себя и говорит точно так же, как неблагодарные арестанты.
— Хавку тащи, муфлон сарацинский! Берло давай, леопард отмороженный с вершины Килиманджаро! Бациллу неси, не то все чакры тебе позатыкаю!
— Так бы и сказали сразу, что правильные люди! — обиделся старый Киндей. — Сейчас все разогрею, я тоже не без понятий…
— Братец, миленький, не нравится мне тут…
— Не привередничай, Тиша. Нам выбирать не приходится…
Хозяин проявил неожиданную расторопность и вскоре притащил две большие дымящиеся миски, доверху наполненные большими кусками тушеного мяса с овощами.
Вместо ложек были какие‑то замурзанные деревянные лопаточки, а вилки тут вряд ли когда и водились — небось не королевский дворец.
— А почему стульев нет или хотя бы скамеек?
— Встояка‑то гости больше сожрут! — сказал Терентий.
— Так гости устанут быстрей, — объяснил Киндей. — Угомонятся, ночью бесчинствовать не будут. Ладно, ешьте, а я наверх схожу, посмотрю, что там у меня немтыри делают…
Как ни голодны были братья, как ни вкусно пахло угощение, но едва они сумели проглотить по куску.
— Что за диво? — сказал Терентий. — Вроде бы только что готов был хоть кошку съесть…
И добавил совершенно для себя несвойственное:
— Не к столу будь сказано!
Обычно‑то он за столом как раз про всякие гадости говорил.
— Да я уже сыт, братец. Надо Василька покормить, миленького нашего…
Василиск, оказавшись на столе, весело забегал туда‑сюда, опустошил сперва одну миску, потом другую, потом все кости и объедки уничтожил и даже столешницу вылизал!
— Странное создание наш Василек, — задумчиво произнес Терентий. — Жрет, жрет, а гадить не гадит…
— У него, миленького, метаболизм такой! — заступился за василиска Тихон и бережно отправил питомца отдыхать за пазуху.
Вернулся хозяин и почему‑то страшно удивился, что все съедено. Он с недоверием взял миски и внимательно их осмотрел со всех сторон.
— Ага, — сказал он. — Вы, значит, еще и заговоренные… Вот что я вам скажу, ребятки, как свой своему. Я ведь в молодости тоже пошаливал! Не надо вам здесь ночевать. Я и сам бы не остался, да ведь растащат все без меня. Боюсь я этих немтырей. Что им надо, почему окольными дорогами ходят? Здесь обычно чужих не бывает, а заходят только такие, как вы. Какие между своими счеты?
— Что же нам — на конюшне ухо давить, чушка алюминиевая?
Старый Киндей не обиделся.
— Зачем на конюшне? Если пройдете по дороге шагов триста, то на той стороне увидите хороший большой дом. Там тоже постоялый двор. Хозяин добрый, любезный — не то что я. Он не наших земель человек. У него и чище, и дешевле, а уж как он любому постояльцу радуется!
ГЛАВА 16,
Дата добавления: 2015-08-03; просмотров: 195 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| В которой старей Килострат произносит свое последнее пророчество | | | В которой старая поговорка поверяется делом |