Агиография, летопись, патерик, поучение, Четьи-Минеи, сборник житий, чинность, хождения

Основные жанры литературы этого времени - исто­рические (предание, сказание, повесть) и религиозно-дидактические (торжественные «слова», поучения, жития, хожения). Исторические жанры, опираясь в своем разви­тии на соответствующие жанры фольклора, вырабатыва­ют специфические книжные формы повествования «по былинам сего времени». Ведущим жанром становится историческая повесть, основывающаяся на предельно до­стоверном изображении событий. В зависимости от ха­рактера отражаемых событий повести могут быть во­инскими, о княжеских преступлениях и т. д. Каждый вид исторических повестей имел свой объект повествова­ния, приобретал свою структуру и свои лексико-стилистические особенности.

Центральным героем исторических повестей и сказа­ний является князь-воин, защитник рубежей страны, устроитель своей земли, строитель храмов, ревнитель просвещения, праведный судия своих подданных. Его антипод - князь-крамольник, нарушающий феодальный правопорядок подчинения вассала своему сюзерену, стар­шему в роде, ведущий кровопролитные междоусобные войны, стремящийся добыть себе власть силой. Повествование о добрых и злых деяниях князей опи­рается на свидетельства очевидцев, участников событий, устные предания, бытовавшие в дружинной среде. Исторические повести и сказания не допускают худо­жественного вымысла в современном значении этого слова. Факты, изложенные в них, «документированы», прикреплены к точным датам, соотнесены с другими событиями.

Произведения религиозно-дидактических жанров, на­зывая среди главных добродетелей смирение и «страх божий», почитание как земного, так и небесного владыки, были направлены на то, чтобы закрепить в сознании людей новые нормы христианской морали. В качестве нравственного идеала они выдвигали святого, побеждаю­щего все низменные человеческие страсти. Однако про­изведения этих жанров пронизывала патриотическая идея, идея служения интересам Русской земли, идея братолюбия, равноправия народов, в них осуждались братоубийственные распри и войны, властолюбие и ко­рыстолюбие, зависть и гордыня. Произведения исторических жанров древнерусской литературы бытовали, как правило, не отдельно, а в со­ставе летописи, где принцип погодного изложения давал возможность включать разнообразный материал: погод­ную запись, сказание, повесть. Именно здесь находили отражение важнейшие события, связанные с военными походами, борьбой против внешних врагов Руси, строи­тельной деятельностью князя, усобицами, необычными явлениями природы - небесными знамениями. В то же время летопись включала и церковную легенду, эле­менты жития и даже целые жития, а также юридические документы.

Выработке новых, христианских воззрений на при­роду, историческую жизнь народов способствовал пе­ревод византийских исторических хроник Георгия Амартола (IX-Х вв.), Иоанна Малалы (VI в.), «Шестоднева», повествовавшего о шести днях творения мира богом, и «Физиолога», содержавшего сведения о животных не только реальных, но и фантастических и дававшего символическое толкование их свойств.

Геоцентрическую теорию устройства мира излагала «Христианская топография» Космы Индикоплова (плавателя в Индию) (VI в.).

Большой популярностью у древнерусского читателя пользовался сборник афоризмов, извлеченных из текстов «священного писания», творений «отцов церкви», ан­тичных философов, - «Пчела». С деяниями выдающегося полководца Александра Македонского (ум. в 323 г. до н. э.) знакомила древне­русское общество повесть «Александрия», восходящая к византийскому рыцарскому роману. Прославлению подвигов прекрасного Девгения, воина-христианина, храбро защищавшего рубежи своей страны, посвящена воинская повесть «Девгениево деяние», пере­лагавшая византийскую поэму Х в.

Важным средством пропаганды новой, христианской морали на Руси служили дидактические повести, среди которых необычайно популярной была «Повесть об Акире Премудром», переведенная с сирийского ориги­нала. Победу христианства над язычеством прославляла «Повесть о Варлааме и Иосафе», представлявшая собою христианизированное жизнеописание Будды. Все эти переводные произведения способствовали художественному обогащению и развитию оригинальной древнерусской литературы.

Словесные формулы вырабатывала также и деловая письменность. Лаконизм и точность выражений устной речи и деловой письменности способствовали развитию сжатого, афористического стиля изложения в литератур­ных памятниках.

Усвоение христианского мировоззрения шло не толь­ко путем перевода произведений церковной канонической литературы, но и при посредстве широкого использова­ния апокрифов. В переводе на русский язык это грече­ское слово означает «тайный, сокровенный». Первона­чально в Византии апокрифами называли произведения, рассчитанные на узкий круг высокообразованных читате­лей. В дальнейшем, в связи с появлением многочислен­ных ересей, подвергших критике основные догмы ортодоксальной (господствующей) религии, еретики ис­пользовали апокрифы для пропаганды своих взглядов, ориентируясь на демократические слои населения. Поэто­му официальная церковь стала подвергать апокрифы запретам. С этой целью создавались указатели (индек­сы) ложных, отреченных, т. е. апокрифических книг.

Особой разновидностью агиографической литературы являлись Патерики (Отечники), в которых давалось не все жизнеописание того или иного монаха, а излагались лишь наиболее важные с точки зрения их святости подвиги или события. По-видимому, уже в XI в. на Руси был известен «Египетский патерик», включавший расска­зы о египетских монахах, которые вели успешную борьбу с демонами. Пользовался популярностью также «Иеруса­лимский» или «Синайский патерик» («Луг духовный»). Позже стал известен «Римский патерик». Присущие патериковым рассказам занимательность, сюжетность по­вествования, умелое сочетание наивной фантастики с бы­товыми эпизодами привлекали внимание читателей. Эти рассказы вошли в состав Прологов. В качестве образцов патериковых рассказов можно назвать повествование о старце Герасиме и его льве, повествование о Таисе. Первый рассказ повествует о тро­гательной привязанности и любви льва к старцу, вто­рой — о красоте подвига девушки.

Сюжеты патериковых рассказов использовали в сво­ем творчестве многие писатели XIX в., например Л.Толстой, Н. Лесков, Г. Флобер, А. Франс.

Переводная агиографическая литература служила важным источником при создании оригинальных древне­русских житий. Однако древнерусские писатели внесли в разработку этого жанра много нового и оригинального, самобытного.

Особую роль в формировании древнерусской литера­туры играла литература южных славян, чему способство­вала близость древнеславянского и древнерусского язы­ков. Многие произведения церковной литературы, пе­реведенные во второй половине IX—Х в. с греческого языка в Болгарии, были легко усвоены и обработаны на Руси.

На Руси большую популярность получили апокрифы, связанные с болгарской ересью богомилов. Богомилы подвергли критическому пересмотру ортодоксальное уче­ние о добре и зле. Они утверждали, что добро (бог) и зло (дьявол) — это две равновеликие силы, правящие миром. Добро и зло заключены в самом человеке: источ­ник добра - душа, зла - тело. Характерна в этом отно­шении апокрифическая легенда о сотворении человека, помещенная в «Повести временных лет» под 1071 г.

Содержание ее таково: Мылся бог в бане и вспотел. Вытерся он ветошкой (старой тряпкой) и выбросил ее за окно. В это время мимо пробегал дьявол. Увидел он ветошку и заспорил с богом, кому из нее сотворить человека. Спор они решили таким образом: дьявол со­здал из ветошки тело человека, а бог вдунул в него живую душу. Поэтому, когда человек умирает, тело его идет в землю, к дьяволу, а душа на небо, к богу.

Нетрудно заметить, что апокрифическое сказание конкретизирует библейскую легенду: бог наделяется чис­то человеческими, земными качествами и тем самым подчеркивается, что его власть не безгранична.

Апокрифическая литература, отличавшаяся большей конкретностью, жизненностью, занимательностью изло­жения, привлекала к себе внимание древнерусского чита­теля, тяжело порывавшего свои связи с языческими взглядами, верованиями, обычаями.

Круг тем апокрифической литературы был довольно разнообразен. Различаются апокрифы ветхозаветные и новозаветные. Среди апокрифов ветхозаветных можно назвать повествования о начале мира, о сотворении пер­вого человека Адама (апокриф «Како бог сотвори Ада­ма»), о рукописании, данном Евой дьяволу, о библейских патриархах: Енохе, Аврааме, Мельхиседеке, царе Соло­моне (особенно был популярен апокриф о Соломоне и Ки­тов расе). Новозаветные апокрифы знакомили с детством Иисуса Христа (апокрифические евангелия Фомы, Иакова), обстоятельствами его казни (Никодимово еван­гелие).

Ряд апокрифов был посвящен изображению потусто­роннего мира: ада, рая, конечных судеб земли. Они составляют группу так называемых эсхатологических апокрифов. Среди них наиболее значительным и ярким произведением является «Хожение богородицы по му­кам». Желая видеть муки грешного человечества, богома­терь в сопровождении архангела Михаила посещает ад. Ее любящее, сострадающее материнское сердце пора­жают страшные мучения грешников. Эти муки изобража­ются в апокрифе весьма конкретно. Так, сплетницы и сплетники подвешены к раскаленным крючьям за зуб и изих уст исходят змеи. Развратники подвешены за ноги, ленивцы лежат на раскаленных кроватях и т. п. Тем самым в апокрифе последовательно проводится мысль о воздаянии на том свете за свершенные в земной жизни грехи.

Форма «хожения» - путешествия по аду - давала возможность последующим переписчикам редактировать текст, помещать в ад новые категории грешников и т. д. К примеру, в апокрифе, переписывавшемся в де­мократической среде, в ад попадают жестокие и немило­стивые бояре и боярыни, злые князья, цари и патриархи, приказчики и сенные ключницы (домоправительницы князя или боярина). Характерно, что потрясенная человеческими страда­ниями богородица готова сама пострадать вместе с греш­никами. Только тех, кто предал и распял ее сына, не может простить ее материнское сердце. Богородица в апокрифе противопоставлена жестоко­му, равнодушному, немилосердному богу. Трижды бого­родице со всеми небесными силами приходится молить непреклонного, сурового бога облегчить участь грешни­ков, и только после этого бог дает грешникам в аду по­кой от великого четверга до пятидесятницы (в течение 8 недель).

Художественная сила этого апокрифа потрясла Ф. М. Достоевского, который устами своего героя Ивана Карамазова («Братья Карамазовы») ставит «Хожение богородицы по мукам» не ниже поэмы Данте «Ад». Советский писатель А. И. Толстой назвал свою эпопею о судьбах интеллигенции в революции «Хождениепомукам».

Одним из древнейших, дошедших до нас величайших исторических и литературных памятников второй поло­вины XI-начала XII столетия является «Повесть вре­менных лет». «Повесть временных лет» - выдающийся историко-публицистический и литературный памятник, отразив­ший становление древнерусского государства, его поли­тический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления. Созданная в первые десятилетия XII в., «Повесть» дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. Самые стар­шие из них - Лаврентьевская летопись, датируемая 1377 г., Ипатьевская, относящаяся к 20-м гг. XV в., и Первая Новгородская летопись, относящаяся к 30-м гг. XIV в.

Все последующие летописные своды XV- XVI вв. непременно включали в свой состав «Повесть временных лет», подвергая ее редакционной и стилисти­ческой правке.

История создания летописи. Гипотеза А. А. Шахма­това. История создания «Повести временных лет» до сих пор окончательно не выяснена наукой. Наиболее ценную и аргументированную гипотезу разработал выдающийся русский филолог академик А. А. Шахматов. Результаты своих исследований он изложил в работах «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (Спб., 1908) и «Повесть временных лет» (т. 1, Пг., 1916). Суть этой гипотезы такова. В связи с учреждением в 1039 г. в Киеве митропо­лии - самостоятельной церковной организации во главе с митрополитом-греком, назначаемым константинополь­ским патриархом, в Софийском соборе создается «Древ­нейший Киевский свод». Этот свод возник на основе переводных греческих хроник и местного фольклорного материала.

В 1036 г. в Новгороде создается Новгородская лето­пись, а затем в 1050 г. на ее основе и на основе «Древ­нейшего Киевского свода» возникает «Древний Новго­родский свод». В 1073 г. монах Киево-Печерского мо­настыря Никон Великий, используя «Древнейший Ки­евский свод», составляет «Первый Киево-Печерский свод», куда включает также записи исторических собы­тий, происшедших после смерти Ярослава Мудрого (1054).

На основании «Первого Киево-Печерского свода» и «Древнего Новгородского свода» в 1095 г. создается «Второй Киево-Печерский свод», или, как его сначала назвал А. А. Шахматов, «Начальный свод». Автор «Вто­рого Киево-Печерского свода» дополняет свои источни­ки материалами греческого хронографа, Паремийника, устными рассказами Яна Вышатича и житием Антония Печерского. «Второй Киево-Печерский свод» и послужил основой «Повести временных лет», первая редакция которой бы­ла создана монахом Киево-Печерского монастыря Несто­ром в 1113 г., вторая - игуменом Выдубицкого монас­тыря Сильвестром в 1116 г. и третья - неизвестным автором, духовником князя Мстислава Владимировича, в 1118 г.

Первая редакция «Повести временных лет» (Несто­ра) основное внимание в повествовании об исторических событиях конца XI - начала XII в. уделяла великому киевскому князю Святополку Изяславичу, умершему в 1113 г. Став после смерти Святополка великим ки­евским князем, Владимир Мономах передал ведение лето­писи в свой вотчинный Выдубицкий монастырь. Здесь игумен Сильвестр и осуществил свою переработку текста Нестора, выдвинув на первый план фигуру Владимира Мономаха. Несохранившийся текст первой, Несторовой редакции «Повести временных лет» А. А. Шахматов ре­конструирует в своей работе «Повесть временных лет». Вторую редакцию, по мнению ученого, лучше всего сохра­нила Лаврентьевская летопись, а третью - Ипатьевская.

Гипотеза А. А. Шахматова, столь блестяще восста­навливающая историю возникновения и развития начальной русской летописи, однако, пока остается гипо­тезой.

Гипотеза Д. С. Лихачева. Новые важные уточнения в гипотезу А. А. Шахматова внес академик Д. С. Лиха­чев. Он связал историю возникновения летописи с кон­кретной борьбой, которую пришлось вести Киевскому государству в 30-50-е гг. XI столетия против полити­ческих и религиозных притязаний Византийской импе­рии. Византия стремилась превратить русскую церковь в свою политическую агентуру и тем самым ослабить древнерусское государство. Притязания империи встречали активный отпор великокняжеской власти, ко­торую в борьбе за политическую и религиозную самосто­ятельность Руси поддерживали широкие массы населе­ния. Особого напряжения борьба Руси с Византией до­стигает в середине XI в., в период правления Ярослава Мудрого. Великому князю киевскому удается высоко поднять политический авторитет Киева и Русского госу­дарства. Он закладывает прочные основы политической и религиозной самостоятельности Руси. В 1039 г. Яро­слав добивается учреждения в Киеве митрополии. Тем самым Византия признает известную самостоятельность русской церкви, хотя во главе ее оставался митрополит-грек. Кроме того, Ярослав добивался канонизации Оль­ги, Владимира и своих братьев Бориса и Глеба, убитых Святополком в 1015 г. Признание в Византии Бориса и Глеба русскими святыми явилось торжеством нацио­нальной политики Ярослава. Почитание этих первых русских святых приобрело характер национального куль­та, оно было связано с осуждением братоубийственных распрей, с идеей сохранения единства Русской земли.

Однако политическая борьба Руси с Византией пе­реходит в открытое вооруженное столкновение. В 1050 г. Ярослав посылает на Константинополь войска во главе со своим сыном Владимиром. Хотя поход Владимира Ярославича закончился поражением, Яросла­ву в 1051 г. удалось возвести на митрополичий престол русского священника Илариона. В этот период борьба за самостоятельность охватыва­ет и все области культуры Киевской Руси, в том числе литературу, свидетельством чему является «Повесть вре­менных лет». Д. С. Лихачев указывает, что летопись складывалась постепенно, в результате возникшего интереса к историческому прошлому родной земли и стремления сохранить для будущих потомков зна­чительные события своего времени. Исследователь считает, что «Древнейшего Киевского свода», создан­ного якобы при дворе митрополита (согласно гипотезе А. А. Шахматова), не существовало. Он предполагает, что в 30-40-е гг. XI в. по распоряжению Ярослава Мудрого была произведена запись устных народных исторических преданий, которые можно условно назы­вать «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси».

В состав «Сказания» входили предания о крещении Ольги в Царьграде, о смерти двух христиан-мучеников варягов, об испытании вер Владимиром и его крещении. Эти предания носили антивизантийский характер. Так, в сказании о крещении Ольги подчеркивалось превосход­ство русской княгини над греческим императором. Рус­ская княгиня Ольга отвергла притязания императора на свою руку, так как не видела особой чести в предлагае­мом ей браке. В своих отношениях с греческим императо­ром Ольга проявляет смекалку, ум и находчивость. Она сохраняет чувство собственного достоинства, отстаивая честь родной земли. В предании об испытании вер Владимиром подчерки­валось, что христианство было принято Русью в резуль­тате свободного выбора, а не получено в качестве ми­лостивого дара от греков.

По мнению Д. С. Лихачева, «Сказания о первона­чальном распространении христианства на Руси» были записаны книжниками киевской митрополии при Софий­ском соборе. Однако Константинополь не был согласен с назначением на митрополичью кафедру Илариона (в 1055 г. место митрополита занял грек Ефрем), и поэто­му «Сказания», носившие антивизантийский характер, не получили дальнейшего развития при Софийском соборе.

Центром русского просвещения, оппозиционно наст­роенным против митрополита-грека, с середины XI в. становится Киево-Печерский монастырь. Именно здесь в 70-х гг. XI в. и происходит оформление русской летописи. Составитель летописи Никон Великий ис­пользовал «Сказания о распространении христианства», дополнив их рядом устных исторических преданий, рас­сказами очевидцев, в частности воеводы Вышаты, сведе­ниями о событиях современности и недавних дней. Очевидно, под влиянием пасхальных хронологиче­ских таблиц-пасхалий, составлявшихся в монастыре, Ни­кон придал своему повествованию форму погодных запи­сей — «по летам». В «Первый Киево-Печерский свод», созданный около 1073 г., он включил большое количест­во сказаний о первых русских князьях, их походах на Царьград. Им же, по-видимому, была использована и Корсунская легенда о походе Владимира Святославича в 988 г. на греческий город Корсунь в Крыму (Херсонес Таврический), после взятия которого Владимир потребо­вал себе в жены сестру греческих императоров Анну.

Благодаря этому свод 1073 г. приобрел резко выра­женную антивизантийскую направленность. Никон при­дал летописи огромную политическую остроту, историче­скую широту, она проникнута небывалым патриотиче­ским пафосом, что и делает это произведение выдающим­ся памятником древнерусской литературы. Свод осуждал княжеские усобицы, поэтизировал восстание посада в Киеве в 1068 г., подчеркивая ведущую роль народа в защите Русской земли от внешних врагов.

Таким образом, «Первый Киево-Печерский свод» явился выразителем идей и настроений средних и даже низших слоев феодального общества. Отныне публици­стичность, принципиальность, широта исторического подхода, патриотический пафос становятся отличитель­ными чертами русской летописи.

После смерти Никона работа над летописью продол­жалась. В Киево-Печерском монастыре велись погодные записи о текущих событиях, которые затем были обрабо­таны и объединены неизвестным автором во «Второй Киево-Печерский свод» 1095 г.

«Второй Киево-Печерский свод» продолжил пропа­ганду идеи единства Русской земли, начатую Никоном. В этом своде также резко осуждаются княжеские крамо­лы, а князья призываются к единству для совместной борьбы со степными кочевниками-половцами. Состави­тель свода ставит четкие публицистические задачи: вос­питывать любовь к родной земле, примером прежних князей исправлять нынешних.

Автор «Второго Киево-Печерского свода» широко привлекает рассказы очевидцев событий, в частности рассказы сына Вышаты Яна. Составитель свода исполь­зует также греческие исторические хроники, в том числе хронику Георгия Амартола, что позволяет ему включить историю Руси в общую цепь событий мировой истории. Следует иметь в виду, что «Повесть временных лет» создается в период, когда Киевская Русь испытывает на себе наиболее сильные удары степных кочевников-по­ловцев, когда перед древнерусским обществом встал во­прос о сплочении всех сил для борьбы со «степью», с «полем» за землю Русскую, которую «потом и кровью стяжали отцы и деды».

В 1098 г. великий киевский князь Святополк Изяславич примиряется с Киево-Печерским монастырем. Он начинает поддерживать антивизантийское направление деятельности монастыря и, понимая политическое значе­ние летописи, стремится взять под контроль ведение летописания. В интересах Святополка на основе «Второго Киево-Печерского свода» и создается Нестором в 1113 г. первая редакция «Повести временных лет». Сохранив идейную направленность предшествующего свода, Нестор стремится всем ходом исторического повест­вования убедить русских князей покончить с братоубий­ственными войнами и на первый план выдвигает идею княжеского братолюбия. Под пером Нестора летопись приобретает государственный официальный характер.

Святополк Изяславич, поставленный Нестором в центр повествования о событиях 1093-1111 гг., не имел большой популярности в обществе того времени. После его смерти великим киевским князем стал в 1113 г. Владимир Мономах. Понимая политическое и юридическое значение летописи, он передал ее ведение в Выдубицкий монастырь, игумен которого Сильвестр по поручению великого князя в 1116 г. составляет вторую редакцию «Повести временных лет». В ней на первый план выдвинута фигура Мономаха, подчеркиваются его заслуги в борьбе с половцами, в установлении мира между князьями.

В 1118 г. в том же Выдубицком монастыре неизвест­ным автором была создана третья редакция «Повести временных лет». В эту редакцию включено «Поучение Владимира Мономаха», изложение доведено до 1117 г.

Таким образом, «Повесть временных лет» - обоб­щенный результат большой творческой работы несколь­ких поколений русских летописцев.

Основные темы и идеилетописи. В центре внимания летописцев — судьбы Русской земли, начиная с момента ее появления на исторической арене в середине IX сто­летия и до первого десятилетия XII в. Высокая патриотическая идея единства Русской земли, политически самостоятельной, независимой от Византии, руково­дит летописцами, когда они вносят в свой труд «преданья старины глубокой» и сообщают об исторических событи­ях недавнего прошлого.

Тема родины является определяющей в летописи. Интересы родины диктуют летописцу ту или иную оцен­ку поступков князя, являются мерилом его славы и вели­чия. Живое чувство Русской земли, родины и народа сообщает русской летописи ту небывалую широту поли­тического горизонта, которая не свойственна западно­европейским хроникам, созданным в тех же временных границах.

Летописные сказания необычайно злободневны, пуб­лицистичны, они резко осуждают княжеские усобицы и распри, ослаблявшие могущество Русской земли, при­зывают не посрамить земли Русской в борьбе с внешни­ми врагами, в первую очередь со степными кочевника­ми — печенегами, а затем половцами. В оценках деяний князей, в резком осуждении их эгоистической политики, в прославлении героики борьбы за целостность Руси ярко отражаются общенародные интересы.

Создатели русской начальной летописи были первы­ми историками-исследователями и писателями одновре­менно. Они кропотливо собирали материал, выясняя, «откуда произошла, Русская земля и кто в Киеве начал первым княжить». Их основными источниками о прош­лых временах Русской земли были устные народные исторические предания, легенды, эпические героические песни, былины, а также свидетельства греческих истори­ческих хроник, житийной литературы, произведения древнеболгарской письменности. Сведения о событиях недавнего времени летописцы черпали из устных расска­зов их участников, очевидцев, непосредственными свиде­телями ряда исторических событий являлись они сами.

Из письменных источников была заимствована исто­рическая христианско-схоластическая концепция, с по­мощью которой история. Русской земли представала в единстве с общим ходом развития мировой истории.

«Повесть временных лет» открывается библейской легендой о разделении земли после потопа между сы­новьями праотца Ноя - Симом, Хамом и Яфетом (Иафетом). Славяне являются потомками Яфета, т. е. они, как и греки, принадлежат к единой семье европейских народов.

Летописцев интересуют судьбы славянских народов в далеком прошлом (V-VI вв.): расселение восточных славянских племен в бассейне Днепра и его притоков, реки Волхова и озера Ильмень, Волго-Окского между­речья, Южного Буга и Днестра; нравы и обычаи этих племен, из которых по развитию культуры выделяется племя полян. Летописцы, обращаясь к устной легенде, ищут объяснения происхождению названий как отдель­ных племен, так и городов. Они соотносят события, про­исшедшие в Русской земле, с событиями греческими и болгарскими. Ими осознается великая культурная мис­сия первых славянских «учителей» и «философов» Ки­рилла и Мефодия (в летопись заносятся сведения о дея­тельности этих великих братьев, связанной с изобретени­ем азбуки «словенской»). Наконец, им удается «устано­вить» первую дату—6360 г.-упоминания в «летописаньи гречьстемь» «Русской земли». Эта дата дает возможность положить «числа по ряду», т. е. при­ступить к последовательному хронологическому изложе­нию, точнее, расположению материала «по летам» - по годам.

Хронологический принцип давал широкие возможно­сти свободного обращения с материалом, позволял вно­сить в летопись новые сказания и повести, исключать старые, если они не соответствовали политическим инте­ресам времени и автора, дополнять летопись записями о событиях последних лет, современником которых был ее составитель.

В результате применения погодного, хронологического принципа изложения материала постепенно складыва­лось представление об истории как о непрерывной после­довательной цепи событий. Хронологическая связь под­креплялась генеалогической, родовой связью, преем­ственностью правителей Русской земли начиная от Рюрика и кончая (в «Повести временных лет») Владими­ром Мономахом.

Хронологический принцип изложения позволял лето­писцам включать в летопись разнородный по своему характеру и жанровым особенностям материал. Простей­шей повествовательной единицей летописи является ла­коничная погодная запись, ограничивающаяся лишь констатацией факта. Летописец пользуется средневековой системой летосчисления от «сотворения мира». Для перевода этой системы в современную необхо­димо из даты летописи вычесть 5508. Однако само внесение в летопись той или иной информации свидетельствует о ее значительно­сти с точки зрения средневекового писателя. Например:

«В лето 6377 (869). Крещена бысть вся земля Болъгарьская...»; «В лето 6419 (911). Явися звезда велика на западе копейнымъ образомъ...» (свидетельство о появле­нии кометы Галлея); «В лето 6481 (973). Нача княжити Ярополкъ» и т. п. Обращает на себя внимание структура этих записей: на первое место, как правило, ставится глагол, который подчеркивает значимость действия.

В летописи представлен также тип развернутой запи­си, фиксирующей не только «деяния» князя, но и их результаты. Например: «В лето 6391 (883). Поча Олегь воевати деревляны, и примучив а, имаше на них дань по черне куне» и т. п. (В 6391 (883) году начал Олег вое­вать древлян и подчинил их, а брал с них дань по черной кунице.)

И краткая погодная запись, и более развернутая - документальны. В них нет никаких украшающих речь тропов. Речь проста, ясна и лаконична, что придает ей особую значимость, выразительность и даже велича­вость.

В центре внимания летописца событие - «што ся здея в лета си» («что свершилось в лета эти»). Тематически эти события могут быть классифицированы следующим образом.

Более половины летописи занимают сообщения о во­енных походах князей. Важное место отводится известию о смерти князей. Реже фиксируется рождение княжеских детей,их вступление в брак. Обращает внимание летопи­сец и на строительную деятельность князей. Весьма скромное место отведено сообщениям о церковных делах. Правда, летописец описывает перенесение мощей Бориса и Глеба, помещает сказания о начале Печерского мо­настыря, смерти игумена Феодосия Печерского и расска­зы о достопамятных черноризцах (монахах) печерских, однако это обстоятельство вполне объяснимо политиче­ским значением культа первых русских святых Бориса и Глеба и ролью Киево-Печерского монастыря в форми­ровании начальной летописи.

Важную группу летописных известий составляют све­дения о небесных знамениях - затмениях Солнца, Луны, землетрясениях, эпидемиях и т. п. Летописец усматрива­ет связь между необычными явлениями природы и жизнью людей, историческими событиями. Разнообразные по своей тематике известия могут объединяться в пределах одной летописной статьи. Мате­риал, входящий в состав «Повести временных лет», по­зволяет выделить историческую легенду, топонимическое предание, историческое предание (связанное с дружин­ным героическим эпосом), агиографическую легенду, а также историческое сказание и историческую по­весть.

Связь летописи с фольклором. О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти.

Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением летописца выяснить происхождение назва­ний славянских племен, отдельных городов и самого слова «Русь». Так, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выход­цами из ляхов ⁾ братьями Радимом и Вятко. Эта леген­да возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господст­во над остальными членами рода создает легенду о якобы своем иноземном происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещен­ная в летописи под 6370 г. (862 г.). (По приглашению новгородцев из-за моря «княжить и володеть» Русской землей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус, Трувор.)

Фольклорность легенды подтверждает наличие эпи­ческого числа три - три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями.

В жизни Новгорода были нередки случаи призва­ния князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда при­обретала определенный политический смысл. Она обос­новывала права князей на политическую власть над всей Русью. Устанавливался единый предок киевских кня­зей — полулегендарный Рюрик, что позволяло летописцу рассматривать историю Русской земли как историю князей Рюрикова дома. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи.

Таким образом, легенда о призвании князей служила важным аргументом для доказательства суверенности Киевского государства, а отнюдь не свидетельствовала о неспособности славян самостоятельно, без помощи евро­пейцев, создать свое государство, как это пытаются дока­зать некоторые буржуазные ученые. Типичной топонимической легендой является также сказание об основании Киева тремя братьями - Кием, Щеком, Хорйвом - и сестрой их Лыбедью. На устный источник внесённого в летопись материала указывает сам летописец: «Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ был...» («Иные же, несведущие, говорят, что якобы Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев».) Это народное предание летописец с негодованием отвергает. Он авторитетно заявляет, что Кий был первым русским князем, старшим среди своих братьев, и жил он на горе, где ныне находится подъем Боричев, а брат Кия Щек жил на горе, которая прозва­лась его именем - Щековицей, а Хорив - на горе Хоривица. Именем же сестры их Лыбеди была названа река, впадающая в Днепр. В доказательство княжеского происхождения Кия летописец сообщает, что он совер­шал успешные походы на Царьград, где, как рассказыва­ют, великую честь принял от греческого царя. Возвраща­ясь из Царьграда на Русь, Кий решил осесть на Дунае, где основал новый город Киевец. Близживущие народы не дали Кию поселиться здесь, но до сих пор, замечает летописец, придунайские жители именуют то покинутое городище Киевцом.

В нравах и обычаях славянских языческих племен, о которых сообщает летописец, можно усмотреть связь с древней обрядовой поэзией. Он сообщает о древнем брачном обряде умыкания (похищения) девиц у воды во время весенних языческих игрищ, о погребальном обряде сожжения трупов.

Изображая первых русских князей: Олега, Игоря, Святослава, княгиню Ольгу, летописец использует прие­мы, характерные для народного эпоса. Олег - это пре­жде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря воинской смекалке (поставив свои корабли на колеса и пустив их под парусами по земле) он одерживает победу над греками (византийцами). Он ловко распуты­вает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы к вящему позору врагов и славе своей родины Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда.

Удачливого князя-воина народ прозвал «вещим», т. е. волшебником (правда, при этом летописец-христиа­нин не преминул подчеркнуть, что прозвище дали Олегу язычники, «люди погани и невеголоси»). Под 912 г. в летописи помещено поэтическое предание, свя­занное, очевидно, «с могилой Ольговой (Олега)», кото­рая, замечает летописец, «есть... и до сего дни». В преда­нии ярко выражена мысль о силе судьбы, избежать которую никто из смертных, и даже «вещий» князь, не может. В предании подчеркивается та огромная роль, которую играл в жизни воина-дружинника его верный друг и помощник - боевой конь. Содержание предания таково: однажды, услышав предсказание волхва о грозя­щей ему смерти от своего коня, Олег решает больше никогда на него не садиться. Однако забыть своего верного друга князь не может. И вот, вернувшись с бога­тыми трофеями из Царьграда, Олег вспоминает о коне и узнает, что тот уже умер. Значит, предсказание волхва не сбылось! «Конь умер, а я жив!» - восклицает Олег. Он хочет видеть останки своего любимца. Наступив на череп коня, князь смеется над предсказанием волхва: «От этого ли черепа принять мне смерть?». Радость князя оказывается преждевременной. Из конского черепа выползает змея и, обвив ногу Олега, жалит его своим смертоносным жалом. Князь заболевает и умирает.

Таким образом, сказание о смерти Олега обладает законченным сюжетом, имеющим завязку, кульминацию и развязку. Оно типологически сходно с эпическими сказаниями других народов.

Д. С. Лихачев отмечает, что основу этого сказания составляют загадки, которые не могут разгадать сваты-древляне. Так, явившимся в Киев знатным посланцам древлян­ского князя Ольга говорит, что она им завтра окажет великую честь. «Скажите посланным за вами киевлянам: «Мы ни пешком не идем, ни на конях не едем, но понеси­те нас в лодках». Древляне, незадачливые сваты, не догадываются о втором, скрытом смысле слов Ольги: в лодках носили не только почетных гостей, но и... покой­ников. И вот послы, преисполненные гордости, сидят в лодке в величественных позах. И только когда лодки принесли на княжеский двор и бросили в специально приготовленную по распоряжению княгини яму и Ольга, нагнувшись, спросила их: «Ну как, хороша ли вам оказа­на честь?», послы понимают: «Хуже нам Игоревой смер­ти!» Ольга же велит засыпать яму землей. Новым посланцам древлян Ольга предлагает сначала помыться в бане. Это предложение они воспринимают как знак высшего гостеприимства, не подозревая о дру­гом, скрытом смысле этого предложения: ведь в бане обмывали также и покойников. Закрыв древлянских посланцев в бане, Ольга приказывает сжечь их. Наконец, Ольга сама идет к древлянам, чтобы сотво­рить тризну по убитому ими мужу, князю Игорю. Эту тризну она превращает в кровавый пир, повелев своей дружине избивать знатных древлянских мужей. Таким образом, принимая слова Ольги вих прямом смысле, недогадливые сваты-древляне сами обрекают себя на гибель. Мудрость Ольги торжествует над недо­гадливостью ее врагов. Это подчеркивается и в повество­вании о четвертой мести Ольги древлянам. Киевские дружины осаждают столицу древлянской земли Искоростень и не могут взять города. Ольга со­гласна снять осаду при условии, если горожане дадут легкую дань — по три голубя и три воробья от каждого дома.

Лекция 3. Литература периода феодальной раздробленности

План:

1. Возникновение и развитие новых культурных центров.

2. «Слово о полку Игореве» - вершина литературы Киево-Черниговской Руси. История открытия, опубликования и изучения памятника. Идейное содержание, сюжет и композиция. Образная система памятника.

Дата добавления: 2015-08-03