Постановление от 29 июня 2004 года № 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 27. Ст. 2804)

Правовые категории в Постановлении: положение УПК РФ в системе федерального законодательства, регулирующего уголовно-процессуальные отношения; состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве; презумпция невиновности; право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом; право на судебную защиту; свидетельский иммунитет; неприкосновенность члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы.

Заявители: группа депутатов Государственной Думы (в порядке пункта «а» части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: отдельные положения статей 7, 15, 234 и 450 УПК РФ.

Позиция заявителей: положения частей первой и второй статьи 7 УПК РФ не соответствуют статье 76 (часть 3) Конституции РФ. Положения части второй статьи 15 УПК РФ не отвечают требованиям статьи 2 Конституции РФ. Положения частей шестой и восьмой статьи 234 УПК РФ не согласуются со статьями 45, 46 (часть 1) и 55 Конституции РФ. Положения статьи 450 УПК РФ противоречат статье 98 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения: части первая и вторая статьи 7 УПК РФ о приоритете его норм перед иными законами не противоречат Конституции РФ, поскольку содержащиеся в них положения - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования - не подразумевают разрешение возможных коллизий между данным Кодексом и какими бы то ни было федеральными конституционными законами и распространяются лишь на случаи, когда положения иных федеральных законов, непосредственно регулирующие порядок производства по уголовным делам, противоречат УПК РФ. Если в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом и УПК РФ, применению - согласно статьям 15 (часть 4) и 76 (часть 3) Конституции РФ – подлежит именно федеральный конституционный закон или международный договор Российской Федерации, как обладающие большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону.

Часть вторая статьи 15 УПК РФ, закрепляющая, что суд не является органом уголовного преследования, не противоречит Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм уголовно-процессуального законодательства содержащиеся в ней положения, как не предполагающие ограничение действия конституционного принципа состязательности, не освобождают должностных лиц государственных органов – участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения от выполнения при расследовании преступлений и судебном разбирательстве уголовных дел конституционной обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина, в том числе от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, иного ограничения прав и свобод.

Часть шестая статьи 234 УПК РФ не соответствует Конституции РФ, ее статьям 45 (часть 2), 46 (часть 1) и 49 (часть 2), в той мере, в какой содержащейся в ней нормой исключается возможность удовлетворения судом ходатайства стороны защиты о вызове свидетеля для установления алиби подсудимого, если оно не заявлялось в ходе предварительного расследования и не было отклонено дознавателем, следователем, прокурором.

Часть восьмая статьи 234 УПК РФ не противоречит Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи с иными нормами УПК РФ она не исключает возможность допроса лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов при условии их согласия на это.

Статья 450 УПК РФ и находящаяся с ней во взаимосвязи статья 107 УПК РФ не противоречат Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве со статьей 108 УПК РФ они предполагают применение в отношении членов Совета Феде- рации и депутатов Государственной Думы меры пресечения в виде домашнего ареста по судебному решению и с согласия соответственно Совета Федерации или Государственной Думы.

Мотивы решения. Положения частей первой и второй статьи 7 УПК РФ - по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм - не затрагивают определенную Конституцией РФ иерархию нормативных актов в правовой системе РФ и не предполагают распространение приоритета УПК РФ на разрешение возможных коллизий между ним и какими бы то ни было федеральными конституционными законами, а также между ним и международными договорами РФ.

Требование о приоритете УПК РФ в установлении порядка уголовного судопроизводства корреспондирует максимально кодифицированному состоянию уголовного права, обеспечивая наиболее адекватную процессуальную форму его реализации как права материального. При этом законодатель исходил из особой роли, которую выполняет в правовой системе РФ кодифицированный нормативный правовой акт, осуществляющий комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений. Следовательно, федеральный законодатель - в целях реализации конституционных принципов правового государства, равенства и единого режима законности, обеспечения государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовной юстиции, - кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет УПК РФ перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений. Вместе с тем приоритет УПК РФ перед другими обычными федеральными законами не является безусловным, а ограничен рамками специального предмета регулирования, которым является порядок производства по уголовным делам на территории РФ. Другими федеральными законами не должно осуществляться регулирование именно уголовно-процессуальных по своей правовой природе от- ношений. Избирательный закон, изменивший правила подсчета голосов при повторном голосовании в ходе уже начавшихся выборов, является актом, затрагивающим права, свободы и обязанности граждан, и должен, согласно части 3 статьи 15 Конституции РФ, применяться только с момента его официального опубликования для всеобщего сведения, а не со дня подписания (см.: Постановление от 10 июля 1995 года № 9-П).

(2) Постановление от 27 марта 2012 года № 8-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 15. Ст. 1810)

Правовые категории в Постановлении: верховенство прав и свобод человека и гражданина.

Заявитель: гражданин И. Д. Ушаков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ). Предмет рассмотрения: положения пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», в соответствии с которым международный договор или часть договора до его вступления в силу могут применяться Российской Федерацией временно, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор.

Позиция заявителей: оспариваемые положения допускают временное применение международных договоров Российской Федерации, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, до их вступления в силу без официального опубликования для всеобщего сведения, что не позволяет заинтересованным лицам своевременно ознакомиться с ними, предвидеть последствия их применения, с тем чтобы соотнести свое поведение с содержащимися в них правилами, таким образом, указанные выше положения противоречат Конституции РФ, ее статьям 2, 15 (часть 3) и 29 (часть 4).

Итоговый вывод решения: не противоречат Конституции РФ положения пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего нормативного регулирования указанные положения не предполагают возможности временного применения в Российской Федерации международного договора (или части международного договора) Российской Федерации, затрагивающего права, свободы и обязанности человека и гражданина и устанавливающего при этом иные правила, чем предусмотренные законом, без его официального опубликования.

Мотивы решения. Права и свободы человека и гражданина являются важнейшей ценностью подлинно демократического общества и обязывают Российскую Федерацию обеспечить их всеобщее и эффективное признание и осуществление согласно принятым ею на себя международным обязательствам и в соответствии с Конституцией РФ на основе имеющего универсальное значение в отношениях государства и индивида общепризнанного принципа правовой определенности, нашедшего отражение в Конституции РФ, в том числе в ее статье 15 (часть 3), согласно которой любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения. Конституционная обязанность Российской Федерации рассматривать заключенные ею международные договоры в качестве составной части своей правовой системы (статья 15, часть 4, Конституции РФ) применительно к международным договорам, затрагивающим права, свободы и обязанности человека и гражданина и устанавливающим при этом иные правила, чем предусмотренные законом, в силу статьи 15 (часть 3) Конституции РФ с необходимостью предполагает их официальное опубликование для всеобщего сведения, – в противном случае стремление государства любой ценой соблюсти обязательства в отношениях с другими государствами может приводить к нарушению прав и свобод человека и гражданина. Требование обнародования нормативного правового акта от имени государства компетентным органом публичной власти обусловлено общепризнанным принципом правовой определенности, на основе которого устанавливаются отношения государства и индивида, и означает всеобщее оповещение о том, что данный нормативный правовой акт принят и подлежит действию в изложенном аутентичном содержании. Только в этом случае на лиц, подпадающих под его действие, распространяется общеправовая презумпция, в силу которой незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. В соответствии с Федеральным законом «О международных договорах Российской Федерации» международный договор подлежит выполнению Российской Федерацией с момента вступления его в силу для Российской Федерации (пункт 3 статьи 31), что применительно к международным договорам, предметом которых являются основные права и свободы человека и гражданина, требует их ратификации в установленном порядке (подпункт «б» пункта 1 статьи 15). После завершения процедуры ратификации международные договоры Российской Федерации, в том числе те из них, предметом которых являются основные права и свободы человека и гражданина, вступают в силу для Российской Федерации в порядке и сроки, предусмотренные в договоре или согласованные между договаривающимися сторонами (пункт 1 статьи 24 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» и пункт 1 статьи 24 Венской конвенции о праве международных договоров), и подлежат официальному опубликованию. Таким образом, вступившие в силу международные договоры Российской Федерации, в том числе затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, без официального опубликования в установленном порядке не могут считаться удовлетворяющими принципам правового государства, юридического равенства и правовой определенности как необходимым конституционным критериям защиты прав и свобод человека и гражданина на территории Российской Федерации. Пункт 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» предусматривает, что международный договор или часть договора до его вступления в силу могут применяться Российской Федерацией временно, если это предусмотрено в договоре или если об этом была достигнута договоренность со сторонами, подписавшими договор. С точки зрения требований статьи 15 (часть 4) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 2, 17 (часть 1) и 19 (часть 1) временно применяемые международные договоры Российской Федерации по своим юридическим последствиям, влиянию на права, свободы и обязанности человека и гражданина в Российской Федерации, по сути, приравниваются к вступившим в силу международным договорам, ратифицированным и соответствующим образом официально опубликованным в порядке, предусмотренном федеральным законодательством. Следовательно, временно применяемые международные договоры подлежат опубликованию (обнародованию) в официальном порядке, как и международные договоры, вступившие в силу, хотя Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» не содержит подобного требования. Размещение текста Соглашения, примененного в отношении заявителя по настоящему делу, на официальном интернет-сайте Комиссии таможенного союза, предназначенном согласно пункту 6 решения Межгосударственного Совета Евразийского экономического сообщества (высшего органа таможенного союза) от 27 ноября 2009 года № 15 «О вопросах организации деятельности Комиссии таможенного союза» для официального опубликования решений и материалов органов таможенного союза, а также указание на необходимость применения этого Соглашения таможенными органами с 1 июля 2010 года в письме Федеральной таможенной службы от 29 июня 2010 года № 01-11/31847 «О неприменении отдельных норм Таможенного кодекса Российской Федерации от 28 мая 2003 года № 61-ФЗ» (пункт 180), опубликованном 1 июля 2010 года в «Российской газете» № 142 (утратило силу на основании приказа Федеральной таможенной службы от 29 декабря 2010 года № 2652), хотя и направлены на информирование заинтересованных лиц о заключении данного международного договора Российской Федерации, однако не могут компенсировать отсутствие надлежащего официального опубликования его текста. Особое мнение выразили судьи Г. А. Гаджиев, Г. А. Жилин.

Постановление от 9 июля 2012 года № 17-П по делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации – Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 29. Ст. 4169)

Правовые категории в Постановлении: суверенитет, право на квалифицированную юридическую помощь, национальный режим для иностранных граждан.

Заявители: группа депутатов Государственной Думы Российской Федерации (в порядке пункта «г» части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения не вступившего в силу международного договора Российской Федерации – Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации, в соответствии с которым Российская Федерация, присоединяясь к данному Соглашению, становится членом Всемирной торговой организации (пункт 1); данный Протокол является неотъемлемой частью Марракешского соглашения (пункт 2); Российской Федерацией должны быть выполнены обязательства по многосторонним торговым соглашениям, являющимся приложением к Марракешскому соглашению (пункт 3); данный Протокол открыт для принятия Российской Федерацией в течение 220 дней со дня одобрения (пункт 7); подписание данного Протокола совершено в единственном экземпляре на английском, французском и испанском языках, причем каждый текст имеет одинаковую силу, за исключением прилагаемых перечней, в которых может быть указано, что аутентичным является текст только на одном из указанных языков.

Позиция заявителей: несоблюдение процедуры ратификации, а также требований, вытекающих из закрепленного Конституцией разграничения предметов ведения между органами государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации не соответствует Конституции РФ, ее статьям 48 (часть 1), 55 (часть 3), 62 (часть 3), 68, 72, 101 (часть 4) и 118 (часть 1); положения пункта II (1) (A) (a) Перечня специфических обязательств Российской Федерации по услугам, входящего в Приложение I к Протоколу, определяющие категории лиц, обладающих правом на осуществление представительства в судах не соответствуют статье 48 (часть 1) Конституции РФ, поскольку их реализация – учитывая невозможность распространения на иностранных граждан требования российского законодательства о наличии статуса российского адвоката для лиц, желающих выступать в качестве представителей граждан и организаций в Конституционном Суде РФ, – повлечет отмену существующих гарантий конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи; те же положения, закрепляя требование о ведении дел в третейских судах только через представителя – адвоката, означают включение третейских судов в состав российской судебной системы, что не соответствует статье 118 (часть 1) Конституции РФ, а в той части, в какой Российская Федерация принимает на себя обязательство допустить иностранных граждан в сферу оказания услуг патентными поверенными, противоречат статье 55 (часть 3) и статье 62 (часть 3) Конституции РФ, поскольку реализация данного обязательства может быть связана с доступом иностранных лиц к сведениям, составляющим государственную тайну или секреты производства, что угрожает безопасности государства; Договоренности о правилах и процедурах, регулирующих разрешение споров, являющееся часть Марракешского соглашения, предусматривая учреждение и деятельность в рамках ВТО Органа по разрешению споров, позволяют сделать действия Российской Федерации предметом обязывающего вмешательства международной организации, чем нарушают суверенитет Российской Федерации и конституционный принцип разделения властей, создают угрозу национальной безопасности Российской Федерации и, следовательно, противоречат статьям 4 (часть 1), 10, 55 (часть 3) и 79 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения: соответствует Конституции РФ Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации на стадии его подписания и одобрения Правительством РФ; соответствует Конституции РФ Протокол в той части, в которой его положения влекут за собой распространение на Российскую Федерацию прилагаемой к Марракешскому соглашению и являющейся его неотъемлемой частью Договоренности о правилах и процедурах, регулирующих разрешение споров, которая предусматривает учреждение и деятельность в рамках Всемирной торговой организации Органа по разрешению споров, а также в той части, в какой, ими устанавливаются специфические обязательства Российской Федерации в отношении допуска лиц к оказанию юридических услуг на территории Российской Федерации.

Мотивы решения: Протокол о присоединении к Марракешскому соглашению как международный договор Российской Федерации – в соответствии с Федеральным законом ≪О международных договорах Российской Федерации≫ и статьями 14 и 15 Венской конвенции о праве международных договоров – становится неотъемлемой частью Марракешского соглашения и в то же время нормативным правовым основанием включения Марракешского соглашения в правовую систему России и его применения на ее территории в результате завершения всего процесса его принятия. Правительство РФ для обеспечения процесса присоединения Российской Федерации к ВТО на решающем этапе, в ходе которого предстояло выработать предложения по конкретным условиям будущего членства в этой организации и провести переговоры с заинтересованными странами – членами ВТО, а впоследствии обеспечить полноправное участие России в ее деятельности, постановлением от 28 августа 1997 года № 1072 образовало Комиссию Правительства РФ по вопросам Всемирной торговой организации. На заседаниях Правительства РФ периодически рассматривался ход переговорного процесса по присоединению России к ВТО и намечались дальнейшие мероприятия, включая разработку и реализацию планов законопроектной работы, обеспечивающей учет в национальном законодательстве требований Марракешского соглашения и многосторонних торговых соглашений. Итогом этой деятельности стало распоряжение Правительства РФ от 13 декабря 2011 года № 2231-р, которым Минэкономразвития России поручалось подписать от имени Российской Федерации Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению. После его подписания Протокол был внесен на ратификацию в Федеральное Собрание. Таким образом, не вступивший в силу международный договор Российской Федерации – Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации подписан и одобрен в порядке, не противоречащем конституционным основам деятельности органов государственной власти Российской Федерации в международной сфере. Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» устанавливает в пункте 1 статьи 3, что в соответствии с Конституцией РФ заключение, прекращение и приостановление действия международных договоров Российской Федерации находятся в ведении Российской Федерации, но при этом в статье 4 предусматривает, что международный договор Российской Федерации, затрагивающий вопросы, относящиеся к ведению субъекта Российской Федерации, заключается по согласованию с органами государственной власти заинтересованного субъекта Российской Федерации, на которые возложена соответствующая функция (пункт 1). Вместе с тем любой международный договор, затрагивающий ключевые вопросы экономической политики Российской Федерации, не может не затрагивать и интересы субъектов Российской Федерации, причем всех, предположение о том, что всякий раз в таком случае необходимо проведение согласительных процедур со всеми субъектами Российской Федерации, противоречило быправовой природе России как единственно обладающей государственным суверенитетом (см.: Постановление от 7 июня 2000 года № 10-П), который предполагает возможность определять как внутреннюю экономическую политику, так и позиционирование страны в мировом экономическом пространстве, даже если сопутствующим продуктом такого позиционирования являются какие-либо правовые или фактические последствия для субъектов Российской Федерации. При этом сам Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» увязывает согласование международного договора с субъектами Российской Федерации с возложением на них определенной функции, подтверждая тем самым, что им подразумевается согласование – с органами государственной власти конкретных субъектов Российской Федерации – тех международных договоров, которые затрагивают функциональными обременениями именно эти субъекты. Как определено статьей 14 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», ратификация международных договоров осуществляется в форме федерального закона, который принимается Государственной Думой и подлежат обязательному рассмотрению в Совете Федерации. При этом членами Совета Федерации – как представителями субъектов Российской Федерации – может обеспечиваться учет позиции субъектов Российской Федерации в отношении международных договоров по вопросам, затрагивающим их интересы. Суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового государства, распространяющийся на всю ее территорию, закреплен Конституцией РФ в качестве одной из основ конституционного строя (часть 1 статьи 4). Суверенитет представляет собой необходимый качественный признак Российской Федерации как государства, характеризующий ее конституционно правовой статус (см.: Постановление от 7 июня 2000 года № 10-П). Вместе с тем Конституция РФ предусматривает возможность участия России в межгосударственных объединениях и передачи им части своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации (статья 79). Закрепленный статьей 26 Венской конвенции о праве международных договоров принцип добросовестного выполнения международных обязательств не устраняет возможность создания международным договором органа по разрешению споров в случае их возникновения в связи с осуществлением государствами – участниками международного договора вытекающих из него прав и обязанностей. Решения такого органа могут иметь обязательный для государств-участников характер, что, по общему правилу, само по себе не является ущемлением суверенитета, если государство на условиях взаимности допустило осуществление в отношении самого себя такого рода полномочия. Принцип уважения государственного суверенитета в данном случае проявляет свое действие в том, что подобное международное обязательство принимается посредством согласования позиций суверенных государств, воли которых юридически равноправны, в связи с чем международный договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия (преамбула и статья 34 Венской конвенции о праве международных договоров). Конституция РФ не только не запрещает создание международным договором органов по разрешению споров, возникающих в связи с выполнением Российской Федерацией обязательств, вытекающих из международного договора, решения которых могут иметь обязательный характер для его участников, но и прямо признает возможность участия Российской Федерации в подобных международных соглашениях, в том числе в соглашениях, предусматривающих присоединение Российской Федерации к межгосударственным объединениям и иным международным, межправительственным организациям, на что указывает ее статья 46 (часть 3), согласно которой каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Конституция РФ, закрепляя право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (часть 2 статьи 45), в качестве одного из таких способов называет судебную защиту, которая гарантируется каждому и право на которую относится к основным неотчуждаемым правам и свободам человека и гражданина (части 1 и 2 статьи 17, часть 1 статьи 46). Реализации права на судебную защиту наряду с другими правовыми средствами служит институт судебного представительства, обеспечивающий заинтересованному лицу получение квалифицированной юридической помощи, а в случае невозможности непосредственного (личного) участия в судопроизводстве – и доступ к правосудию (часть 1 статьи 48, статья 52 Конституции РФ). Круг лиц, которые могут быть допущены в качестве представителей граждан и организаций в конституционное судопроизводство, определен частью второй статьи 53 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации». Пункт II (1) (A) (a) Перечня специфических обязательств Российской Федерации по услугам, входящего в Приложение I к Протоколу, определяет, что в части оказания юридических услуг по вопросам международного публичного, международного частного права, а также по вопросам права государства, в юрисдикции которого персонал поставщика услуг получил квалификацию, Российская Федерация не устанавливает ограничений допуска на рынок и ограничений национального режима применительно к иностранным лицам, за единственным исключением в отношении осуществления адвокатской деятельности: адвокаты могут осуществлять адвокатскую деятельность только посредством адвокатского кабинета, адвокатского бюро, коллегии адвокатов и юридической консультации. Из буквального толкования приведенного положения следует, что Российская Федерация не принимает на себя никаких международных обязательств в отношении категорий лиц, обладающих правом на осуществление представительства в Конституционном Суде РФ, поскольку этим положением не охватывается такая сфера оказания юридических услуг, как представительство в Конституционном Суде РФ. Формулируя в запросе свою позицию в обоснование не конституционности пункта II (1) (A) (a) Перечня специфических обязательств Российской Федерации по услугам, заявители истолковывают его как устанавливающий требование о ведении дел в третейских судах только через профессионального юридического представителя (адвоката), полагая, таким образом, что используемое в данном пункте выражение «Russian arbitration tribunals» означает именно негосударственные третейские суды. Вместе с тем, даже с учетом различных вариантов допустимого перевода, следует прийти к выводу, что в данном случае речь идет именно о специализированных государственных судах (государственных арбитражных судах), поскольку специфика рассматриваемых ими дел может быть положена в обоснование – при определенных условиях и принимая во внимание цели Всемирной торговой организации – обязательного участия в деле профессионального представителя стороны – адвоката. Кроме того, даже в случае принятия варианта перевода выражения «Russian arbitration tribunals», предложенного заявителями, то есть имеющего в виду негосударственные третейские суды, возможное введение дополнительных требований к представительству в этих судах – вне зависимости от его возможной оценки с точки зрения гарантий конституционного права на квалифицированную юридическую помощь и соотношения с общими принципами осуществления третейского разбирательства – само по себе не означало бы их включения в систему государственных судов, поскольку судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией РФ и не может быть изменена положениями международного договора Российской Федерации. К юридическим услугам, в отношении которых в соответствии с Протоколом о присоединении к Марракешскому соглашению Российская Федерация не устанавливает ограничений допуска на рынок и ограничений национального режима применительно к иностранным лицам, относятся юридические услуги, соответствующие коду 861 Классификатора основных продуктов ООН, в их список также входит деятельность патентных поверенных. Определяя правомочия патентных поверенных в отношении ведения дел, связанных с правовой охраной результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, Федеральный закон «О патентных поверенных» обязывает их при подаче заявок на выдачу патентов на секретные изобретения иметь соответствующий допуск к сведениям, составляющим государственную тайну (пункт 3 части 1 статьи 4), к каковым Закон РФ от 21 июля 1993 года № 5485-I «О государственной тайне» относит защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации (абзац второй статьи 2). Допуск лиц, имеющих двойное гражданство, лиц без гражданства, а также лиц из числа иностранных граждан, эмигрантов и реэмигрантов к государственной тайне осуществляется, согласно части второй статьи 21 Закона РФ «О государственной тайне», в порядке, устанавливаемом Правительством РФ. Реализуя предоставленное ему полномочие, Правительство РФ постановлением от 22 августа 1998 года № 1003 утвердило Положение о порядке допуска лиц, имеющих двойное гражданство, лиц без гражданства, а также лиц из числа иностранных граждан, эмигрантов и реэмигрантов к государственной тайне, в соответствии с пунктом 6 которого иностранные граждане допускаются к государственной тайне на основании международного договора, предусматривающего обязательства иностранного государства или международной организации по защите передаваемых им сведений, составляющих государственную тайну, и только к тем сведениям, в отношении которых выполнены процедуры, предусмотренные утвержденным постановлением Правительства РФ от 2 августа 1997 года № 973 Положением о подготовке к передаче сведений, составляющих государственную тайну, другим государствам или международным организациям. Учитывая, что приведенное правовое регулирование имеет целью защиту таких конституционно значимых ценностей, как суверенитет России, целостность и неприкосновенность ее территории, обеспечение обороны страны и безопасности государства, и вместе с тем предусматривает возможность допуска лиц из числа иностранных граждан к сведениям, составляющим государственную тайну, принятие Российской Федерацией международных обязательств, которые позволят иностранным гражданам осуществлять деятельность патентных поверенных на территории Российской Федерации, не влечет само по себе угрозы информационной безопасности государства.

Постановление от 6 декабря 2013 года № 27-П по делу о проверке конституционности положений статьи 11 и пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации

(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201312100003; дата опубликования: 10.12.2013)

Правовые категории в Постановлении: юридическая сила решений Европейского Суда по правам человека; пересмотр судебного решения по новым обстоятельствам.

Заявители: президиум Ленинградского окружного военного суда (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: пункт 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ во взаимосвязи с частями первой и четвертой его статьи 11 в той мере, в какой они служат для суда общей юрисдикции основанием принятия решения о пересмотре вступившего в законную силу судебного постановления вследствие установления Европейским Судом по правам человека, разрешившим дело заявителя, нарушения в отношении него положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, возникшего вследствие применения положений законодательства Российской Федерации, при наличии решения Конституционного Суда РФ, содержащего вывод об отсутствии нарушения в конкретном деле данными законоположениями конституционных прав того же заявителя.

Позиция заявителей: По мнению президиума Ленинградского окружного военного суда, оспариваемые законоположения противоречат статье 15 Конституции РФ в той мере, в какой они допускают пересмотр вступившего в законную силу судебного постановления при наличии противоположных правовых позиций Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека относительно соответствия примененных при рассмотрении конкретного дела норм национального законодательства положениям Конституции РФ и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, создавая тем самым препятствия для правильного разрешения дела.

Итоговые выводы решения: Конституционный Суд признал пункт 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ во взаимосвязи с частями первой и четвертой его статьи 11 не противоречащими Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования эти законоположения не препятствуют суду общей юрисдикции начать по заявлению гражданина, жалоба которого в Конституционный Суд на нарушение его конституционных прав и свобод ранее была признана не отвечающей критерию допустимости, производство по пересмотру по новым обстоятельствам вступившего в законную силу судебного постановления в связи с установлением Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении данного гражданина при рассмотрении судом общей юрисдикции соответствующего гражданского дела.

В случае, если суд общей юрисдикции придет к выводу о невозможности исполнения постановления Европейского Суда без признания не соответствующими Конституции РФ законоположений, относительно которых ранее Конституционный Суд констатировал отсутствие нарушения ими конституционных прав заявителя в конкретном деле, он правомочен приостановить производство и обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности этих законоположений.

Мотивы решения. В процессе производства по пересмотру вступившего в законную силу судебного постановления в порядке пункта 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ суд общей юрисдикции может прийти к выводу о невозможности исполнения постановления Европейского Суда по правам человека без отказа от применения положений законодательства Российской Федерации, ранее признанных Конституционным Судом не нарушающими конституционные права заявителя в его конкретном деле. В таком случае, поскольку права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией РФ, – это, по существу, те же права и свободы, которые признаны Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, перед судом общей юрисдикции встает вопрос о конституционности указанных законоположений.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда, выраженной в Постановлении от 16 июня 1998 года № 19-П, выявление неконституционных законоположений и их исключение из числа действующих правовых норм может являться только совокупным результатом взаимодействия судов различных видов юрисдикции, предполагающего, с одной стороны, реализацию судом общей юрисдикции правомочия поставить вопрос о конституционности соответствующих норм перед Конституционным Судом РФ, а с другой – обязанность Конституционного Суда окончательно разрешить этот вопрос.

Оспариваемые законоположения, таким образом, не могут рассматриваться как препятствующие суду общей юрисдикции приостановить производство по делу и обратиться с запросом в Конституционный Суд о проверке соответствия Конституции законоположений, исполнение которых, согласно решению Европейского Суда, повлекло нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Рассматривая ситуацию, когда до вынесения Европейским Судом окончательного постановления, констатирующего нарушение Конвенции применением конкретных законоположений, жалоба того же заявителя в Конституционный Суд на нарушение его конституционных прав теми же законоположениями была признана не отвечающей критерию допустимости, Конституционный Суд установил следующее.

Конституционный Суд принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл оспариваемой нормы, так и смысл, придаваемый ей официальным и иным толкованием либо сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из ее места в системе норм. Следовательно, содержащийся в окончательном постановлении Европейского Суда по правам человека вывод о нарушении прав заявителя, гарантированных Конвенцией, положениями российского законодательства, примененными в его конкретном деле, может свидетельствовать о неопределенности в вопросе о соответствии этих законоположений Конституции РФ, что, в свою очередь, может являться основанием – при наличии надлежащего обращения – для возбуждения конституционного судопроизводства.

В таких случаях тот факт, что ранее Конституционный Суд признал жалобу гражданина не отвечающей критерию допустимости в связи с отсутствием нарушения его конституционных прав законоположениями, примененными в его конкретном деле, не может служить препятствием для принятия им к рассмотрению запроса суда общей юрисдикции, который по заявлению того же гражданина осуществляет в порядке пункта 4 части четвертой статьи 392 ГПК РФ пересмотр вступившего в законную силу судебного постановления. При этом, если в ходе конституционного судопроизводства рассматриваемые законоположения будут признаны не противоречащими Конституции РФ, Конституционный Суд в рамках своей компетенции определяет возможные конституционные способы реализации постановления Европейского Суда по правам человека.

Нормы международного права, использованные в Постановлении: статьи 19, 32, 34, 41, 46 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Рекомендация Комитета министров Совета Европы от 19 января 2000 года R (2000) 2.

♦

Вопросы выявления конституционно-правового смысла статьи 15 Конституции РФ также затрагивались Конституционным Судом РФ в Постановлениях: (1) от 2 февраля 1997 года № 4-П; (2) от 16 июня 1998 года № 19-П; (3) от 25 января 2001 года № 1-П; (4) от 4 апреля 2002 года № 8-П; (5) от 5 февраля 2007 года № 2-П.

Дата добавления: 2015-08-03