С чего начать? Впредыдущих главах не раз акцентировалась мысль о сложности и трудности направления

Впредыдущих главах не раз акцентировалась мысль о сложности и трудности направления исполнительского ис­кусства, которому посвящена эта книга. Возникает вопрос — с чего же начать?

Известно, что чем труднее задачи, тем более необходимо пройти путь от простого к сложному. Нужно постепенно под­готовить себя, образовать, накопить навыки, как называл их Яхонтов, «композиторские» и исполнительские. Опыт показы­вает, что путь к большим и сложным формам (отделению, вечеровой программе) проходит через малую форму — концерт­ное выступление.

Например, А. Гончаров не сразу пришел к своим литмонтажным программам. Он начинал с формирования цельного номера по стихам В. Маяковского. Сам артист, рассказы­вая об этом этапе творчества, вспоминает о своих поисках. Они шли, по словам артиста, по линии злободневности: «Маяковский шагает по Москве», «Уличные типы», «О дряни», «Об армии», «О молодежи» и т. д.

И только значительно позднее Андрей Гончаров создает монтажным способом по поэзии В. Маяковского целую вечеровую программу «Путешествие в любовь». Это путешествие с томиком Маяковского в глубь поэзии.

Не такая простая вещь, как может показаться на первый взгляд, и концертный номер, основанный на литературном тек­сте. На практике, особенно в чтецких выступлениях, часто встречается следующая картина.

Профессиональный или самодеятельный артист читает подряд или играет в инсценированном виде несколько литера­турных произведений. Это могут быть стихи, небольшие сцен­ки-миниатюры, рассказы и т. п. Их выбор и сочетания в преде­лах одного выступления бывает совершенно произвольным. Порядок иногда диктуется чисто внешними мотивами — «начну с более серьезного, закопчу чем-нибудь посмеш­нее».

Нельзя забывать, что уже сам выход исполнителя на сцену предполагает какое-то определенное высказывание, зависящее прежде всего от предмета разговора. Исполняя произвольный набор стихов, чтец становится сбивчивым и не­последовательным в своем высказывании. Он не может напра­вить восприятие слушателя в определенное русло. Хотя каждое в отдельности стихотворение может быть интересным.

Одним из решений проблемы номера, отдельного выступле­ния, нам думается, является монтаж цикла.

Цикл в исполнительском искусстве уже сам по себе пред­полагает некую завершенность высказывания. Причем завер­шенность тематическую. Возможен прием недосказанности. Но конкретно поставленная тема, ее развитие и вывод автора и исполнителя—это и составляет завершенность высказыва­ния в цикле.

Мы видели у Яхонтова, что части, главы в композициях, литмонтажах «Ленин», «Война» и др.— своего рода циклы, за­вершенные этапы в развертывании главной темы выступления. Его принципы монтажа отдельной части, цикла распростра­нялись и на произведение в целом. Но прежде чем обратиться к циклу-монтажу, мы остановимся и на других традициях в монтировке цикла Они также развиваются на современной литературной эстраде.

Речь идет о такого рода цикле, который строится из не­скольких цельных произведений.

Движение основной мысли цикла, целостность зависит от характера отобранных произведений, объединенных темати­ческим родством, от порядка их расположения. Иными слова­ми, принципом отбора произведений, сведения их в цикл, является общность по теме. Прослеживается ее обогащение в разных произведениях одного или нескольких авторов. При­чем важно услышать своеобразие каждого автора, его миро­ощущение, стилевые особенности. И не просто услышать, но и попытаться донести с помощью звучащего слова это своеоб­разие до зрителя.

Эта форма выступления принадлежит представителям классического искусства художественного слова. Через нее необходимо пройти всем, кто вступает на путь литмонтажа. Она учит понимать принципы сближения текстов по тематическому признаку, учит слышать избранную тему в разных источниках. Такой навык особенно пригодится в практике лит­монтажа.

Например, известные циклы мастера художественного сло­ва В. С. Чернявского. Их особенности определялись прежде всего внутренним заданием артиста, стремившегося преодо­леть, как он сам считал, раздробленность впечатления, кото­рую испытывает читатель, например, от восприятия пушкин­ской лирики, поданной в хронологическом порядке.

Изучая подробнейшим образом главные мотивы пушкин­ской лирики, прослеживая их развитие, модификации, Черняв­ский формировал циклы, объединяющие стихи по тематиче­скому родству. Этим достигалось более выразительное и выпуклое раскрытие образа автора, укрупнение граней основных мотивов его творчества. В книге о чтецах Н. Ю. Вер-ховского приводятся примеры циклов Чернявского Например «Дружество» — из второй пушкинской программы Чернявско­го. В него входили: 1) «В альбом», 1817 («Пройдет любовь, умрут желанья...»), 2) «Кюхельбекеру», 1817 («В последний раз в тиши уединенья...»), 3) «В альбом Пущину», 1817 («Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок»), 4) «К Ча­адаеву», 1818 («Любви, надежды, тихой славы...»), 5) «Чем чаще празднует лицей...», 1831.

Или цикл «Женщина»: 1) Возрождение, 1819 (усл.), 2) «К А. Керн», 1825 (усл.), 3) «Я вас любил: любовь еще быть может...», 1829, 4) «Когда твои младые лета...», 1829, 5) «Предчувствие», 1828 (условно), 6) «Для берегов отчизны дальней...», 1830, 7) «Заклинание», 1830. Цикл Чернявского прослеживал движение, развитие одного из существенных мо­тивов лирики Пушкина на протяжение целого исторического периода. Артист находит истоки мотива, раскрывает его посте­пенную эволюцию, обогащение, новые аспекты.

Иной принцип образования цикла наблюдался у другого мастера художественного слова Всеволода Аксенова. Его можно назвать музыкальным принципом вариаций на одну тему. Как правило, вариации были контрастны, решены в раз­ном жанровом ключе. Например, тема — любовное объяснение либо ревность. Аксенов соединяет три-четыре стиха, где про­исходит аналогичное событие или переживание у трех-четырех поэтов и в разных жанровых регистрах. Например, лермонтов­ское стихотворение «Я не унижусь пред тобою» вносило дра­матическую ноту в цикл, спим контрастировал Пушкин — «Простишь ли мне ревнивые мечты», а третье — из Гейне иро­ническим лукавством как бы опускало лирического героя па землю, вносило момент неожиданно «сниженного» поворота темы. На этом строилось эмоциональное воздействие на зрителей. В сравнении, в сопоставлении с другими резче выделя­лась непохожесть, своеобычность каждого.

Объединение было оправдано, так как преследовало инте­ресные творческие цели. В нем уже наблюдалось монтажное начало (сопоставление).

Обратимся к примерам и из самодеятельной практики. По­ложительные результаты дает, например, такой опыт. Испол­нителю, выразившему желание работать над литмонтажной композицией, предлагается сначала составить небольшой цикл — из трех-четырех стихотворений — на волнующую его тему. Это задание оказывается вовсе не простым. Необходимо перечитать очень много стихотворных произведений, соотнести свой замысел с тем, что и как реализовано поэтами; уточнить существо и границы темы, наметить последовательность тек­стов в цикле, чтобы тема непременно обогащалась, развива­лась, а не просто дублировалась разными авторами. Нелегко придумать и название цикла. Оно способствует организации материала в единое целое. Вот примеры такого рода циклов, где названия уже во многом определяют тему выступления: «Мне о России надо говорить», «Людей неинтересных в мире нет», «Несовместимость», «Русские души», «Нежность», «Уби­вают время» и т. д.

В цикле между стихами могут присутствовать разные свя­зи. Они объединяются и по принципу созвучия и противостоя­ния (противопоставления). Иными словами, уже намечается тенденция монтажа. Например, цикл «Париж без рифм» по стихам А. Вознесенского и Е. Евтушенко. В пего входят стихи: 1. «Чудак Гастон», 2. «Монолог автомата-проигрывателя» — Е. Евтушенко, 3. «Параболическая баллада» — А Вознесен­ского, 4, «Письмо Жаку Брелю — французскому шансонье» — Е. Евтушенко.

В цикле сталкиваются три точки зрения на миссию худож­ника. Одну из них представляет Гастон, бунтарь-одиночка, рыцарь публичных скандалов, своего рода «пощечин общест­венному вкусу», другую — автомат-проигрыватель: «за что мне заплачено, то я и ору»; третью — французский шансонье Жак Брель и солидарный с ним Е. Евтушенко, т;ля которых миссия художника — миссия гражданина, властителя народных дум: «Мы дети баррикад, мы — сами баррикады».

Существует и другой путь создания цикла из цельных про­изведений, объединенных общностью темы.

На него чаще вступают мастера художественного слова и гораздо реже им пользуются в самодеятельности.

Основа принципа подбора таких циклов не цепь рассужде­ний на тему, развернутый монолог, а небольшой сюжет, воз­никающий в результате определенного чередования стихов, раскрывающих человеческие отношения, связи в изменении, событийно.

Например, монтируя цикл из пушкинской любовной лири­ки, замечательный мастер художественного слова Д. Н. Жу­равлев стремится как бы штрихпунктирно наметить события любовной биографии — зарождение чувства, любовное томление, грусть расставания, разлука, снова встреча, побуждающая к жизни уже было затухающий огонь. «Сюжетная канва» цик­ла приводит Журавлева к поразительному эффекту. Его мож­но назвать открытием первозданности стиха. Артист как будто сбрасывает многолетние наслоения исполнительских штампов. Поставленное в определенное окружение текстов «зачитанное» стихотворение начинает по-новому сверкать отраженным све­том контекста. Такое поразительное превращение происходит с пушкинским стихом «Я помню чудное мгновенье», поставлен­ным в любовный цикл. Казалось бы, что можно в нем открыть еще? Сотни, тысячи раз исполненное, спетое на музыку гени­ального Глинки, оно будто заново оживает у Журавлева. Артист рассказывает в цикле небольшую лирическую повесть, кульминацией которой становится возрождение в памяти об­лика любимой —пробуждение, воскрешение сердца, забивше­гося вновь пламенно и учащенно.

Так называемый сюжетный лирический цикл, содержит из­вестную долю условности. Монтажный сюжет новеллы, напри­мер, любовной, выстраивается и поэтом и исполнителем. Последний прибегает и к некоторому домысливанию, допу­скает отступление от фактической, биографической логики движения событий в судьбе поэта. Например, автор пишет стихи в разное время и разным адресатам. А исполнитель, монтажируя их в цикл, создает лирическую повесть, где адресат обобщен. Интерес сосредоточивается на внутреннем движении переживаний лирического героя. Предметом воплощения ста­новятся события духовной, а не бытовой биографии поэта. В цикле возникает не конкретный портрет возлюбленной, а поэтический, обобщенный образ любви поэта — вот что учи­тывается исполнителем, когда он строит монтаж лирических стихов, слагая их в цикл.

Приведем один из примеров такого рода цикла, показанно­го на Ленинградском конкурсе мастеров художественного сло­ва, посвященном 150-летию со дня рождения М. Ю. Лермон­това¹. В него входит семь любовных стихотворений поэта. Вот как была рассказана эта лирическая повесть.

Первое стихотворение является завязкой цикла. В нем поэт представляет нам свою возлюбленную И в то же время пор действию здесь истоки, начало любовной истории, ее зарождение:

Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей немых.

И стан ее — не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты

Но голос душу проникает,

Как вспоминанье лучших дней,

И сердце любит и страдает,

Почти стыдясь любви своей.

Следующее стихотворение развивает действие цикла да­лее. Оно полно радости, восторженного приятия любви, надежд и готовности побороться с любыми препятствиями в жизни:

Мы случайно сведены судьбою

Мы себя нашли один в другом,

И душа сдружилася с душою,

Хоть пути не кончить им вдвоем...

...Будь, о будь моими небесами,

Будь товарищ грозных бурь моих;

Пусть тогда они гремят меж нами,

Я рожден, чтобы не жить без них.

Я рожден, чтоб целый мир был зритель

Торжества и гибели моей

Но с тобой, мой луч — путеводитель,

Что хвала иль гордый смех людей...

Стихотворение дано в сокращенном виде, здесь приведены главные строфы, на которых держится основная действенная нить. Любовная повесть движется. Возникает разлука. В стихе звучит переживание:

Ты помнишь ли, как мы с тобою Прощались позднею порой?..

Далее три стихотворения — одно следующее за другим — рассказывают о драматическом повороте в любовных отноше­ниях героев. Первые строчки этого куска сразу же вводят в атмосферу переживаемого момента:

Я не достоин, может быть, Твоей любви: не мне судить; Но ты обманом наградила Мои надежды и мечты, И я всегда скажу, что ты Несправедливо поступила. Ты не коварна, как змея, Лишь часто новым впечатленьем Душа вверяется твоя. Она увлечена мгновеньем; Ей милы многие, вполне Еще никто; но это мне Служить не может утешеньем..,

Второе стихотворение еще более обостряет драматизм про­исходящего. Оно называется «Нищий». Уже в самом названии прослушивается образ неизгладимых потерь. Используя поэти­ческое сравнение, герой подводит свои горестные итоги:

У врат обители святой Стоял просящий подаянья Бедняк иссохший, чуть живой От глада, жажды и страданья. Куска лишь хлеба он просил, И взор являл живую муку, И кто-то камень положил В его протянутую руку. Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою; Так чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!

Третье известное стихотворение этой части — «Я не уни­жусь пред тобою» — несет в себе конкретное событие цикла, итоговое в развитии всего драматического эпизода: мучитель­ное отречение от возлюбленной, обманувшей надежды поэта.

Заключительное произведение цикла служит утверждению мысли о неумирающем огне любви, победившей в сложных испытаниях:

У ног других не забывал

Я взор твоих очей; Любя других, я лишь страдал

Любовью прежних дней, Так память, демон-властелин,

Все будит старину, И я твержу один, один:

Люблю, люблю одну!

,..И не узнает шумный свет,

Кто нежно так любим, Как я страдал и сколько лет

Я памятью томим; И где бы я ни стал искать

Былую тишину, Все сердце будет мне шептать:

Люблю, люблю одну!

Последний рефрен звучит клятвой верности, он органиче­ски завершает цикл.

Проделав работу в этом направлении, исполнительница лермонтовского цикла попыталась вместе с режиссером особо выделить характерные мотивы любовной лирики Лермонтова. Они-то и стали исходным моментом для «сюжетостроения» номера. Отбор стихов для цикла также зависел и от личного видения и понимания артисткой Лермонтова как поэта, осно­ванного на изучении его творчества и литературоведческих материалов о нем.

Монтаж цикла, созданного из стихов поэта-классика,— творческий акт. Он требует определенной подготовительной работы исполнителя, связанной с изучением творчества поэта, с постижением образа его лирического героя. Судьба послед­него не всегда совпадает с биографией поэта, но она бывает в значительной степени автобиографичной. Поэтому исполни­телю важно знать творческую биографию писателя, ее основ­ные периоды. Здесь же необходимо заметить, что у поэта биографический опыт претворяется в опыт духовный. Факты личной жизни философски и художественно обобщаются в об­разе лирического героя. Он же в свою очередь отражает ду­ховный мир не только самого поэта, но и его современника, важные проблемы времени, эпохи, общества, осмысляемые художником. Ощутить образ лирического героя помогает определение наиболее характерного в творчестве данного поэта. В этой связи вспоминаются слова И. С. Тургенева: «Важно в литературном.. да, впрочем, я думаю и во всяком таланте то, что я решился бы назвать своим голосом. Да, важен свой го­лос. Важны живые, особенные, свои собственные ноты, каких не найдется в горле у каждого из других людей...» Об этом писал и Л. Леонов- «...Каждый большой художник, помимо своей главной темы, включаемой им в интеллектуальную по­вестку века, сам по себе являлся носителем личной, иногда безупречно спрятанной проблемы, сложный душевный узел ко­торой он и развивает на протяжении всего творческого пути». Здесь не случайно заостряется вопрос об образе лириче­ского героя. Всякий монтажный цикл является выражением индивидуальных творческих поисков исполнителя, его вкусов пристрастий к отдельным стихам поэта. Он, в общем, свободно отбирает стихи, которые, ему кажется, работают на избранную тему, строит свой новый сюжет с элементами домысла. Однако важно помнить одно — надо стремиться сохранить верность образу лирического героя избранного поэта, не искажать его и не дописывать по-своему. И здесь может помочь очень бе­режное изучение основных мотивов творчества поэта, внутрен­ней логики их развития.

Дата добавления: 2015-08-03