Покровитель искусств

Деятельность Хасдая ибн Шапрута привела к расцвету еврейской культуры в Испании. К нему в Кордову стекались ученые и мудрецы Торы, он приобретал на Востоке копии Талмуда, во многих общинах его посланники покупали рукописи у самых знаменитых авторов, так что иногда книга, написанная на Востоке, появлялась в Испании раньше, чем у себя на родине. Именно во времена Хасдая ибн Шапрута центр еврейской учености в Испании приобрел самостоятельность и стал затмевать славу вавилонских академий. Хасдай поддерживал не только мудрецов Торы, таких как р. Моше бен Ханох, но и начинающих поэтов, грамматиков, философов. В его доме устраивались "литературные салоны" (ивр. "мошав", араб. "меджлис"), на которых талантливые литераторы состязались в поэтическом искусстве. Все это привело к бурному и стремительному взлету еврейской литературы в Испании, что с необычайной яркостью проявилось в судьбах и сочинениях двух современников Хасдая ибн Шапрута - Менахема ибн Сарука и Дунаша бен Лабрата.

ПИСЬМО ЕВРЕЙСКОГО САНОВНИКА ХАСДАЯ ИБН ШАПРУТА К ХАЗАРСКОМУ ЦАРЮ ИОСИФУ

От меня, Хасдая, сына Ицхака, сына Эзры, из потомков иерусалимской диаспоры в Испании, раба моего господина, царя, падающего ниц перед ним и склоняющегося из далекой страны по направлению к его высокому местопребыванию, радующегося его безопасности, радующегося его величию и покою, простирающего руки к небесам в молитве, чтобы он долго жил и царствовал в Израиле.

Кто я и что моя жизнь, чтобы я мог собрать силы начертать письмо к моему господину, царю, и обратиться к его почету и великолепию. Но я полагаюсь на правильность моего поступка и прямоту моих действий, хотя как может мысль найти красивые слова у тех, которые ушли в изгнание и позабыли свое пастбище, которые утратили величие царства, для которых потянулись дни угнетения и суда и которых пророчества не осуществляются

на земле. Соответственно плененному положению диаспоры, жили мы, уцелевший остаток Израиля, рабы господина моего, царя, в стране, где мы жили, в безопасности, потому что Бог наш не покинул нас и Его охрана не отошла от нас. Но случилось, что, когда мы изменили нашему Богу, Он призвал нас на суд и возложил бремя на чресла наши. Он поднял правителей, которые властвовали над Израилем, против него, и они поставили князей для взыскания податей и отягчили ему ярмо; они с сильным гневом угнетали его, так что он попал к ним в полное подчинение и случилось с ним много ужасных бед.

Когда Бог наш увидел их несчастья и страдания, и что не стало ни раба, ни свободного, произошел по Его воле поворот, и Он поставил меня пред царем. Он склонил его милость в мою сторону и направил сердце его ко мне, не за мои заслуги, а только по Своей милости и ради Своего союза с Израилем. Чрез это бедные овцы, которые были, в печали, поднялись на спасение, а руки угнетателей их ослабели, их рука перестала наказывать и стало легче их ярмо, благодаря милосердию Бога нашего.

Да будет известно господину моему, царю, что имя страны, внутри которой мы проживаем, на священном языке - Сефарад, а на языке исмаильтян, жителей этой страны, - аль-Андалус. Имя столицы нашего государства - Кордова.

* * *

Это земля тучная, изобилующая реками, источниками и вырубленными цистернами; земля хлеба, вина и елея, изобилующая плодами, и усладами, и всякого рода ценностями, садами и парками, производящая всевозможные фруктовые деревья и дающая всякие породы деревьев, с которых накручивают шелк, потому что шелк имеется у нас в очень большом количестве. В горах и лесах нашей страны собирают также много кошенилевых червей. У нас также имеются горы шафрана многих сортов. В нашей стране есть и месторождения серебра и золота, "которое очищают"; из ее гор выламывают медь и вырубают железо, олово и свинец, есть руды сурьмы, руды серы, руды мрамора и руды кварца, имеются также месторождения луллуна, потому что так называется жемчуг на языке исмаильтян.

Так что приходят в нашу страну купцы из отдаленных краев земли и стекаются в нее торговцы изо всех городов и из далеких островов, из страны Египетской и из остальных областей Северной Африки. Они доставляют в нее благовония и драгоценные камни и все драгоценности Египта, и она ведет торговлю с царями и властителями. Царствующий над нами царь собрал запасы серебра, золота и драгоценностей и массу богатств, подобных которым не собирал ни один царь, живший до него. Доходы его от купцов Персии, торговцев Хорасана, купцов Египта и торговцев Индии из года в год достигают 100 000 золотых. Такова постоянная сумма его доходов каждый год, и эта сумма получается только от многочисленных купцов, приходящих в нашу страну из всех стран и их островов.

Все их торговые сношения и все их дела идут не иначе, как чрез меня и по моему слову. Хвала и благодарение Богу, сделавшему для меня это по великой милости своей! Когда цари земли услыхали о величии и могуществе его, они стали подносить ему приношения и искать его расположения посредством даров и драгоценностей, в их числе цари Германии, царь славян, царь Византии и другие цари. Чрез меня приходят дары их и чрез меня же выходит вознаграждение за них. Да изливают уста мои хвалу Богу небес, который склонил ко мне милость Свою не за мою праведность, а только по великому Своему милосердию!

Этих всех посланцев, приносящих дары, я всегда спрашивал о наших братьях, израильтянах, о другой части диаспоры, не слышали ли они чего-либо об освобождении оставшихся, которые погибают в рабстве и не находят себе покоя. Так продолжалось дело, пока не доставили мне известие посланцы, пришедшие из Хорасана, купцы, которые сказали, что существует царство у иудеев, называющихся именем аль-Хазар. Я не поверил словам их и сказал себе: "Они говорят мне подобные вещи только ради того, чтобы расположить меня к себе и войти в близость ко мне". Я был в изумлении от таких слов, пока не пришли посланцы из Константинополя с подарком и письмом от царя их к нашему царю. Я спросил их об этом деле, и они ответили мне, что действительно дело обстоит так и что имя царства - аль-Хазар; что между Константинополем и их страной пятнадцать дней пути, но что "сухим путем между нами и ими находится много народов"; что имя царя, царствующего теперь над ними, Иосиф; что "корабли приходят к нам из их страны и привозят рыбу и кожу и всякого рода товары"; что "они с нами в дружбе и у нас почитаются", и что "между нами и ими постоянный обмен послами и дарами"; что они обладают силой и могуществом, полчищами и войсками, которые выступают на войну по временам.

Когда я услыхал это, меня охватила радость, мои руки окрепли и надежда стала тверда. Я преклонился и пал ниц перед Богом небес, и стал присматриваться, как бы найти надежного посланца, чтобы отправить в вашу страну и узнать истину, узнать о здоровье моего господина, царя, и о здоровье его рабов, наших братьев. Это было, однако, трудно вследствие дальности места. Но Всесвятой, благословен Он, в Своем благом покровительстве мне послал мне одного человека, по имени мар Ицхак, сын Натана, который рискнул и вызвался идти с письмом моим к моему господину, царю. Я дал ему очень большую плату и предоставил серебро и золото на расходы ему и его прислужникам, а также на все, что необходимо для путешествия. Я послал также из своих средств почетный дар царю Константинополя и просил его помочь этому моему посланцу во всем, что тому понадобится, пока он не прибудет в то место, где мой господин располагается станом.

Этот мой посланец отправился в Константинополь, явился к царю и передал ему мое письмо и мой дар. Он оказал почет моему посланцу, и тот задержался у него около шести месяцев вместе с посланцами моего господина, царя Кордовы, - да хранит его Бог! Царь сказал им затем, чтобы они вернулись к нам, и отослал также и моего посланца с письмом, в котором касательно пути между нами и ими было написано, что "народы, живущие между нами, в раздоре друг с другом", и что "море бурно, и переправиться через него можно только в известное время". Когда я услыхал такую дурную весть, я был так огорчен, что готов был умереть. Очень тяжело было мне, что он не исполнил моего приказания и не сделал, как я хотел, и мое беспокойство снова усилилось, а моя забота удвоилась. После этого я пожелал отправить свое письмо к моему господину, царю, со стороны святого города Иерусалима. Некоторые израильтяне поручились мне, что доставят мои письма из своей страны в Персию, оттуда в Армению и оттуда - в вашу страну.

Я еще не перестал об этом раздумывать, как прибыли посланцы царя севера и вместе с ними - два человека из израильтян, один по имени мар Шауль, а другой по имени мар Иосиф. Когда они услыхали о моем беспокойстве, они стали утешать меня и сказали мне: "Дай нам твое письмо, и мы доставим его царю севера, а, он, ради оказания тебе почета, пошлет его к израильтянам, живущим в стране венгров. Точно так же те перешлют его в страну болгар, пока не придет твое письмо, согласно твоему желанию, в то место, куда ты желаешь".

Испытующий сердца и исследующий помыслы знает, что я сделал это не ради славы, а чтобы только разыскать и узнать истину, а именно - существует ли где-либо место, где имеется светоч и царство у израильской диаспоры, и где не господствуют над ними и не управляют ими. Если бы я узнал, что слышанное мною верно, я бы пренебрег своим почетом и отказался от своего сана, оставил бы свою семью и пустился бы странствовать по горам и холмам, по морю и суше, пока не пришел бы к месту, где находится господин мой, царь, чтобы увидеть его величие, его славу и высокое положение, и жизнь его рабов, и служение его подданных, и покой уцелевшей части Израиля. Когда бы я увидел его почет, великолепие и величие, его славу и высокое положение, когда бы я увидел, как живут его рабы и служат его подданые, и увидел покой уцелевшей части Израиля, мои глаза бы просияли, мои внутренности бы возликовали и мои уста излили бы восхваление Богу, который не лишил Своих несчастных Своей милости.

* * *

И вот теперь я начертал это письмо к моему господину, царю, и обращаюсь к нему с мольбой, чтобы не была тягостна моя просьба для него, и чтобы он приказал сообщить своему рабу все эти вещи и все, что касается его страны: из какого он племени, каким путем передается царская власть и как цари наследуют славный престол царей, из известного ли они племени или рода, достойного того, чтобы царствовать, или каждый из царей - сын царя, как это было в обычае у наших предков, когда они проживали в своей стране.

Пусть сообщит мне мой господин, царь, каково протяжение его страны, длину ее и ширину, о городах со стенами и городах открытых, орошается ли она искусственным образом или дождями, докуда доходит власть его, и каково число войск и полчищ его и князей его. Пусть не гневается на меня мой господин за то, что я спрашиваю его о числе полчищ его. Господь да прибавит к ним в тысячу раз большее число таких, как они, и благословит их, и пусть господин мой, царь, сам увидит это! Я спрашиваю об этом только, чтобы ликовать вследствие многочисленности святого народа.

Пусть мой господин сообщит мне число городов, которые подчинены ему, и количество дани, которое они ему доставляют, и дают ли они ему десятину; всегда ли мой господин находится в известной столице царства, или же обходит все пределы подвластной ему страны; есть ли среди близких к нему прибрежных стран такие, которые приняли иудейскую веру; судит ли он свой народ сам или назначает им судей; как он отправляется в дом Господень; с каким народом ведет он войну, и с какими царями воюет, и оттесняет ли война субботу; какие царства и народы находятся вокруг него, как они называются и как называется их страна; как называются города, ближайшие к его царству со стороны Хорасана и со стороны Бердаа и Дербента; как обыкновенно ходят купцы, идущие в область моего господина, царя.

Пусть сообщит он, сколько царей царствовало до него и каковы их имена, и сколько царствовал каждый из них, и на каком языке вы говорите.

Во дни наших предков попал к нам один иудей, умный в речах, который говорил, что происходит из колена Дана, и доводил свою родословную до Дана, сына Яакова. Он говорил хорошим языком и называл имя каждой вещи на священном языке. Ничто не было от него скрыто. Когда он начинал излагать закон, он говорил: "Сказал Отниэль, сын Кеназа, со слов Йегошуа, со слов Моше, со слов Всемогущего".

Еще одна удивительная просьба есть у меня к моему господину: чтобы он сообщил своему рабу, есть ли у вас какое указание касательно подсчета времени "конца чудес", которого мы ждем вот уже столько лет, переходя от пленения к пленению и от изгнания к изгнанию. Какая может быть еще надежда у ожидающего, чтобы сдерживаться в таком состоянии, и как я могу успокоиться и не думать о разрушении нашего великолепного храма, об уцелевших от меча, которые попали в огонь и воду, не думать о нас, которые остались в малом числе из множества, сошли с высоты славы, и пребывают в изгнании, и не имеют сил слушать, когда им говорят каждый день: "У каждого народа есть свое царство, а о вас не вспоминают на земле". Когда они услыхали о моем господине, царе, о мощи его царства и множестве его войск, они пришли в изумление. Через это мы подняли голову, наш дух ожил и наши руки окрепли. Царство моего господина стало для нас оправданием, чтобы раскрывать смело уста. О, если бы эта весть получила еще большую силу, так как благодаря ей увеличится и наше возвышение! Благословен Господь, Бог Израиля; который не лишил нас заступника и не упразднил светоч и царство у колен израильских! Да живет наш господин, царь, вовек!

Я спросил бы еще о кое-каких обстоятельствах, о которых я не спросил, если бы не боялся утомить моего господина, царя, своей длинной речью, потому что так обыкновенно случается с царями. Поистине, я и так уже был многоречив, и вот сознаюсь в этом. О, да не осуждает меня мой господин за то, что я столько наговорил от большого недовольства и сильного огорчения. Но человек, как я, ошибается, а человек, как он, прощает, потому что мой господин знает, что нет понимания у изгнанников и нет разумения у людей, находящихся в пленении. Я же, твой раб, открыл глаза уже только в изгнании и уничижении. Поэтому моему господину, царю, подобает, следуя истинной сущности милосердия и пути правды, отпустить заблуждения своего раба. Ведь ты, без сомнения, уже слышал, каковы были письма царей израильских и каковы были их послания, и какого обычая они держались в отношении посылаемых ими грамот. И, если царю благоугодно, пусть отпустит он, по своему доброму расположению и своей великой милости, заблуждение своего раба.

Да будет много счастья моему господину, царю, ему и его потомству, и его семейству, и его престолу вовек, и да царствует он и его потомки долгие дни среди Израиля!

МЕНАХЕМ ИБН САРУК. СУДЬБА УЧЕНОГО

Одним из выдающихся молодых ученых и литераторов при дворе Хасдая ибн Шапрута был Менахем ибн Сарук. Он родился в одном из городов северо-восточной Испании и еще в ученические годы увлекался ивритской филологией и комментариями к Библии. Однако в провинции одаренному молодому человеку было трудно проявить себя, и после смерти отца, оставшись без средств, он отправляется в Кордову, где находит покровителя в лице человека, который доводился Хасдаю ибн Шапруту братом и во славу которого Менахем написал много стихов.

Оказавшись в среде, где он мог полностью посвятить себя ученым занятиям, Менахем погрузился в изучение трудов первых еврейских грамматиков - Иегуды ибн Курайша и Саадьи Гаона. Вдохновленный ими, он начал писать свое собственное филологическое сочинение, впоследствии ставшее знаменитым под названием "Махбэрет". Менахему пришлось, однако, испытать на себе и шаткость положения придворного литератора, целиком зависящего от расположения патрона. Однажды наступил час, когда ему пришлось вернуться в родной город и заняться торговлей.

Когда Хасдай ибн Шапрут достиг высочайшего положения при дворе халифа, он вспомнил о талантливом молодом человеке, которому когда-то покровительствовал его брат, и пригласил его к себе секретарем. Ибн Сарук на свой страх и риск бросил все дела и отправился в столицу, где продолжил писать "Махбэрет", а также стихи, в том числе на смерть отца и матери Хасдая. Именно он написал для Хасдая письма в Константинополь и к хазарскому царю, а также внес большой вклад в еврейскую филологию, разрабатывая теорию корня, анализируя редко встречающиеся в Библии слова и высказывая полемические возражения в адрес своих предшественников против сравнения иврита с арабским; все эти филологические изыскания вошли в его книгу. Вокруг талантливого ученого собралась группа учеников, многие из которых впоследствии стали великими грамматиками и поэтами.

Ученые занятия Менахема имели важнейшее значение для еврейской поэзии "Золотого века". Нелитургическая поэзия, возникшая в это время в Испании, используя арабскую тематику и принципы стихосложения, ставила своей задачей возрождение чистого библейского иврита. Для того, чтобы превратить слова древнего священного текста в язык литературного творчества, необходимо было изучить и систематизировать его лексику, грамматику, фразеологию, одним словом - необходимо было сделать Писание предметом филологии. Все без исключения еврейские поэты этой эпохи были выдающимися грамматистами (хотя не все филологи были поэтами). Таким образом, Менахем стал не только основателем самой значительной школы в еврейской филологии того времени, но и одним из зачинателей новой поэтической традиции.

"Обида моя не замолкнет"

Судьба, однако, не была к нему благосклонна. Недоброжелателям Менахема, завидовавшим славе ученого и добивавшихся милостей от его покровителя, удалось с помощью различных интриг и наветов восстановить Хасдая ибн Шапрута против своего секретаря. Расправа была суровой: в субботний день на дом Менахема напали, он был избит и с позором изгнан из Кордовы. Бросив все, в том числе самое дорогое - свою книгу, - он укрылся в родном городе. Но враги Менахема на этом не успокоились: теперь его обвинили в караимской ереси, и в праздник Лесах он оказался в тюрьме, а дом его был снесен. Бывший благодетель так ответил на просьбу о помощи: "Если ты согрешил, я наказал тебя по заслугам; если же ты не грешен, то этим я тебе, невинно пострадавшему, уготовил вечное блаженство".

Это переполнило чашу терпения Менахема, и в нем заговорила возмущенная гордость. Он отправил высокомерному и всемогущему министру стихотворное послание, по праву вошедшее в историю еврейской литературы.

Дата добавления: 2015-08-03