Контрастивный анализ средств разных языков

Полученные наборы семантических признаков концепта одного языка можно сравнить с набором семантических признаков эквивалентного концепта другого языка. Такое сравнение прежде всего выявляет национальную специфику в составе и в удельном весе семантических признаков эквивалентных концептов разных языков. Но бывает и так, что в зеркале другого языка исследователь замечает и такие признаки родного концепта, которые ранее ускользали от его внимания.

Дело в том, что многие семантические признаки концепта носителю языка кажутся самоочевидными, органичными, такими, без которых концепта просто не существует. Но при сопоставлении с семантическими признаками аналогичного концепта другого языка нередко выясняется, что данный признак является ярким, оригинальным, к тому же сугубо национальным.

Исследования, выявляющие национальную специфику концептов, пользуются у лингвистов большой популярностью. Контрастивный анализ выявляет и большое сходство семантического содержания концептов разных народов. Именно это сходство и делает возможным переводы с языка на язык.

Контрастивные методы дают исследователю возможность выявить общие когнитивные компоненты в концептах сравниваемых национальных концептосфер, обнаружить различия в них, а также, что очень важно – обнаружить отсутствие некоторых когнитивных компонентов в концепте одной из сравниваемых культур (последнее поддается выявлению только контрастивными методами).

При контрастивном анализе выявленные при сопоставлении языковых единиц различия интерпретируются как когнитивные различия и формулируются на языке когнитивных признаков.

Сопоставляя набор признаков концепта, обозначенного в русском языке лексемой свет, а в английском языке лексемой light, мы выявляем следующие сходства и различия в наборах семантических признаков соответствующих семем.

В русском языке лексема свет употребляется в следующих значениях, не отмеченных у лексемы light: 1) мир, Вселенная, земной шар со всем существующим на нем; 2) ограниченный круг лиц, принадлежащих к привилегированным классам; 3) дорогой, любимый человек, жизненно значимый для говорящего (в ласковых обращениях).

В свою очередь лексема light имеет целый набор значений, используемых только носителями английского языка: 1) окно, люк или какое-то приспособление в крыше, через которое проникает свет; 2) огонек, пламя, с помощью которых можно что-либо зажечь; 3) (или eyelight) зрение; 4) в кроссворде - слово, выводимое после того, как отгаданы все остальные слова; 5) свет как гарантированное английским законодательством право каждого гражданина на естественный, ничем не заслоняемый свет; 6) (pl.) ярко освещенная театральная афиша с именем главного исполнителя; 7) (pl.) философия жизни, стандарт; 8) (pl.) природные или приобретенные способности, талант (Воевудская 1999).

А.Б.Болхоева проанализировала в контрастивном плане лексемы, обозначающие концепт гостеприимство в русском и английском языках.

Синонимический словарь английского языка дает следующий ряд синонимов: hospitality – welcome ( радушный прием ), hospitableness ( гостеприимность ), kindness (доброта ), geniality (радушие), cordiality (сердечность ), conviviality (веселость ), sociability (общительность ), warmth (теплота ), benevolence ( доброжелательност ь), generosity ( щедрость ), liberality (терпимость ).

Синонимический словарь русского языка дает следующий ряд синонимов: гостеприимство – радушие, гостеприимность, хлебо-сольство, радушный прием.

Таким образом, общим в представлении носителей английского и русского языков о гостеприимстве является, во-первых, положительная эмоциональная оценка понятия гостеприимства; во-вторых, щедрость и любезность по отношению к гостям.

Различия заключаются в следующем. В английском синонимическом ряду большее количество синонимов, описывающих различные проявления гостеприимства, следовательно, английское концепт hospitality, вероятно, сложнее и включает большее количество признаков, что и отразилось в языке. Обращает на себя внимание выделение признаков общительность и терпимость, а также щедрость, что характеризует те черты английского гостеприимства, которые русский концепт, видимо, предполагает само собой. Русский концепт гостеприимство предстает по данным синонимических словарей более абстрактным, в нем выделяется чисто русский признак хлебосольство.

Концепты отражают реальную практику приема гостей в России и Великобритании. Прием гостей в Великобритании (как, впрочем и вся жизнь) более церемониален и традиционен, подчинен установленным и регламентированным правилам. В России же англичане всегда отмечают стремление хозяев в первую очередь вкусно накормить гостей, а общение составляет фоновый уровень русского концепта, специально не выделяемый (Болхоева 1999).

Т.В.Коновалова сопоставляла признаки русского и французского концепта гость/hote. Выяснилось, что в русском концепте содержатся признак хорошо накормить, а сам концепт занимает важное место в национальном сознании. Во французском концепте содержится признак приходящий по делу, а сам концепт является второстепенным (Коновалова 1999).

Анализируя содержание концепта дом/home в русском и английском языках, А.В.Медведева выяснила, что в русском сознании дом расширяется до понятия родина, родная страна, а английское home, напротив, сужается до признака «внутренний мир человека» (душа) (Медведева 1998).

Сопоставление признаков концепта смерть в русском и англо-американском языковом сознании показывает, что американцы избегают задумываться о смерти, даже не пытаются хотя бы примириться с ней: они считают предмет слишком неприятным и отталкивают его от себя, окружая туманом эвфемизмов и всевозможных табу – языковых и поведенческих.

Вот несколько примеров, взятых из художественной литературы, наглядно иллюстрирующих желание англоговорящих не упоминать слова «death», «to die».

My dear Rhilip,

I regret to inform you that your dear Aunt departed this life early this morning. (S.Maugham. Of Human Bondage, ch.51);

Perhaps it occurred to her… that Lady Montodore’s beam would likely fade the sight of Poly in Lady Patricia’s room, unchanged in almost every respect, in the very bed where Lady Patricia had breathed her last. (N.Mitford. Love in a Cold Climate, pt.II, ch.8);

Don’t you find it very lonely in that house my dear, now that your poor Aunt is no more? (D.L.Sayers. Unnatural Death, pt.I, ch.V);

«Malaga» – «A beautiful city. After my marriage I went there with my wife, who now, alas, has gone to God» (A.Cronin. Crusader’s Tomb, pt.III, ch.VI).

Подобную традицию сравним с почти фаталистическим принятием смерти русскими, превращающими ее в факт жизни. Здесь кроется главное отличие в восприятии смерти русским и англо-американским сознанием: русское сознание не отстраняется от смерти, не отодвигает ее в будущее, а примиряется с ней, и более того, живет с нею. Русский человек не хочет умирать всецело, он ищет абсолютного бессмертия, жизни вечной и поэтому приближает смерть к себе, вступая с ней в прямой диалог. В православии – неотъемлемой части русской национальной культуры – нет понятия «смерть», а есть понятие «успенье».

Английский язык спешит защитить, успокоить своего носителя, используя все свои экспрессивные средства: эвфемизмы, слэнг, иронию, с помощью которых говорящий совершает фактически некий вербальный аутотренинг, дабы не обременять себя страхом и отчаянием.

В русском языке смерть часто называют не иначе как «смертушка». По мнению А.Вежбицкой, суффиксу –ушка в русском языке отведена роль сочетаться (в фольклорном стиле) со словами, обозначающими абстрактные понятия, например, горе – горюшко, воля – волюшка, дума – думушка, смерть – смертушка (смерть – неизбежна, и поэтому ее надо принимать с любовью). Все они имеют ясное экзистенциальное содержание и связаны с традиционно русским отношением к жизни. Народная философия в этом случае такова, что в жизни надо относиться ко всему, даже к смерти, по-доброму, принимая ее. Исследователями русского фольклора было обнаружено несколько колыбельных песен с пожеланием смерти, которые мать (преимущественно крестьянка) или даже няня богатого дитяти пели, склонившись над младенцем:

Баю бай, баю бай,

Поскорее помирай.

Баю бай, баю бай,

Вот отправишься ты в рай.

Ср. также такие русские поговорки как Жизнь – сказка, смерть – развязка, На миру и смерть красна.

Проведенный анализ высвечивает не только концептуальную разницу, но некоторые ментальные черты русских и американцев.

Англоязычные народы в целом прагматичны, утилитарны, рациональны, посюсторонни. Кажется, что им вполне хватает того наружного, внешнего мира, в котором они живут, и никакого другого – горнего, запредельного, «царствия божьего», они не взыскуют. Для русских более характерна пассивная жизненная позиция, фатализм (в отличие от англо-американского волюнтаризма), леность, созерцательность, мечтательность. В этом отношении русские более близки к восточным, особенно мусульманским, нациям, чем к западным и, вероятно, прав был Р.Киплинг, назвав русских «самым западным из восточных народов» – в отличие от российских интеллигентов, считавших русских «самым восточным» из народов западных (Хатунцева 1999).

Исследование национальной специфики концепта бог в русской и английской концептосферах на материале пословиц и поговорок показал следующее.

В обоих языках пословицы и поговорки отражают христианское представление человека о «создателе и управителе» вселенной. Однако проявляется и небиблейское восприятие Бога, подчеркивающее активную позицию человека (например, God helps them that help themselves - На Бога надейся, а сам не плошай), и ироническое отношение к Богу (The nearer the church, the farther from God – Чем к церкви ближе, тем от Бога дальше; До Бога высоко, до царя далеко).

2. В структуру концепта бог в русской паремиологии входят следующие признаки, отсутствующие в английской: 1) «не переста-ющий любить даже тех, кто нагрешил» (не по грехам нашим Бог милостив); 2) «много терпевший и в этом являющийся примером для людей» (Бог терпел и нам велел); 3) «любящий тех, кто его любит» (Кто к Богу, тому и Бог); 4) «единственный, кого надо бояться» (Не бойся никого, кроме Бога одного); 5) «стоящий выше царя» (Бог – батька, государь – дядька); 6) «избирательный в своей любви» (Кто рано встает, тому Бог дает); 7) «не терпящий обмана» (Бог всякую неправду сыщет).

Лакунарными для русского языка являются следующие признаки концепта бог, отмеченные в английской паремиологии: 1) «любящий сильных» (God is always on the side of the big battalions = Бог всегда на стороне сильных); 2) «воля народа – воля Бога (The voice of the people is the voice of God – Глас народа – глас божий); 3) «присутствие Бога – залог успеха» (God's in his heaven, all's right with the world – Бог на небе – все в мире нормально) (Зубкова, Листрова-Правда 1998).

Подчеркнем, что контрастивный анализ кратчайшим путем приводит исследователя к обнаружению лакун в семантическом пространстве одного из сравниваемых языков. А.В.Тришина показала, что в английском языке нет эквивалента русскому концепту, имя которого быт (Тришина 1999).Это обстоятельство автор объясняет различиями в подходе к проблемам быта, повседневной жизни людей разных стран, разным уровнем развития сферы бытовых услуг.

Контрастивный анализ позволяет увидеть и своеобразие метафорических образов, используемых в художественных произведениях. Сравнивая оригиналы сонетов Шекспира с их переводами на русский язык, сделанные С.Маршаком, А.В.Медведева нашла неожиданные соотношения метафор в оригинале и переводе.

Например, в сонете № 130 У. Шекспира мы находим возможное для английской образной системы сравнение глаз с солнцем: My mistress eyes are nothing like a sun (букв.: Глаза моей госпожи не похожи на солнце). А в переводе этого образа С.Маршаком мы находим типично русское сравнение глаз со звездами: Ее глаза на звезды не похожи. Переводчик, находясь в русле русской ментальности, осуществляет переход в национально-образную систему родного языка, тем самым придерживаясь культурно-исторических концептов родного языка.

Другим примером, отражающим явления национальной культуры, может служить перевод английских устойчивых сравнений, обильно насыщенных обозначениями золота и драгоценностей. Они передаются на русский язык с использованием соотносимых и дифференциальных переводных эквивалентов, ведущих к другой культурной традиции. В сонетах У.Шекспира № 18 и № 21 находим: gold complexion ( букв .: золотой лик) и silver fountains ( букв .: серебряные ключи), а в переводах С.Маршака наблюдается снятие семы оригинала - светлый лик и чистейший ключ соответственно.

Таким образом, можно констатировать приоритет драгоценностей в английской культуре, в то время как в русской традиции в основе сравнений лежат образы природы(Медведева, 1997).

Дата добавления: 2015-08-05