ВСТРЕЧА 12. 7 страница

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, когда я вспоминаю себя, я никогда не испытываю чувство полного удовлетворения. Чем больше я концентрируюсь, чем ближе чувствую себя к этому, но что-то отделяет меня и в конце у меня возникает скорее чувство неудобства и отвращения.

Гурджиев: Отвращения к чему?

Спрашивающий: Отвращения к себе, отвращение... (замолчал)

Гурджив: Вы не могли бы остаться после встречи? Я скажу вам, что создает в вас неудобство.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, как узнать этих собак, как знать, которые из них наихудшие? И тогда, нужно ли атаковать их и как? Или нужно продолжать с общей процедурой?

Гурджиев: Вообщем, в каждом эти собаки имеют склонность жить вокруг центра. Это их место. Факторы кристаллизуются в соответсвии с доминирующим центром. У нас четыре центра, четыре локализации, четыре деревни, где живут собаки. В одной деревне их много, в другой – меньше, а в другой – их всего несколько. В разных людях существует большее или меньшее число собак в каждой деревне. Эти деревни – мысли, чувства, ощущения и секс – который является очень важной деревней. У одного человека много собак в одной деревне, у другого – в другой. Это зависит от того какая деревня наиболее обжита. Мой совет, поскольку вы спросили меня…Повторите ваш вопрос.

(Студент повторяет вопрос)

Вообщем, для того чтобы убить собак, чтобы они вас больше не беспокоили, и не имели больше силы над вашим «я», мой совет заключается в следующем (это относится ко всем): Первая вещь – это освободиться от собак в деревне секса. Затем в других. Но прежде всего, вы должны ликвидировать интимных собак. Позже, вы сможете перенести ваше внимание на другие деревни. Но как связать их? Прежде всего поставьте себе задачу никогда не позволять собакам действовать так, как раньше. Бейте их сразу по голове. Если вы узнали своего врага, ваша задача бороться с ним. Может быть это и есть ваш настоящий враг. Один за другим вы станете господином всех этих собак. А затем, отправляйтесь в другую деревню. Таким образом, вы постепенно одолеете всех своих врагов. Я повторяю, это не вопрос того, как убить их. Если что-то выкристаллизовалось – это навсегда. Это может даже оказаться ценным качеством, если вы используете его как материал, как функцию. Но они никогда не должны брать верх, им не должно позволяться фиксировать ваше «я» и входить в них. Это должно быть вашим заданием. И это касается всех вас.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, шесть функций – это функции? Это не что-то, что нужно уменьшать и выравнивать настолько, насколько возможно?

Гурджиев: Мы не говорили о функциях, которые являются частью нас, а собаках, т.е. слабостях вокруг наших функций. Функции – это деревни – их нельзя изменить. Что же касается собак, нужно изменить их воспитание.

Спрашивающий: Я предполагаю, что в слабых деревнях живет много собак. Так ли это?

Гурджиев: Может быть деревня становится слабой потому что там живет много собак, которые ослабляют ее. У каждой собаки есть имя в этих деревнях. Я знаю все их имена. (Мистер Гурджиев шутит над собачьими кличками)

Спрашивающий: Нужно ли долго слушать дыхание? Склоняешься делать это с дыханием...

Гурджиев: Не делайте это с дыханием. Это может дать вам неправильный темп. Берите необходимое время для дыхания и для ощущений. Это станет вашей мерой. Вы понимаете?

Спрашивающий: не было бы лучше, вместо того, чтобы делать все упражнения, делать только одно, например, в течение недели?

Гурджиев: Если это больше вам подходит. Я не знаю ваши семейные обстоятельства. Но эти два упражнения хороши для вас. Эти два упражнения действительно позволят вам начать.

Спрашивающий: Я пронаблюдал две вещи. Идеи производят очень сильные чувства во мне. Но я часто вижу, что жизненное существование не имеет никаких идей. А затем я заметил, что у меня нет никаких чувств к нему.

Гурджиев: В чем заключается ваш вопрос?

Спрашивающий: Мой вопрос, словом – как переживать чувства, как быть человеком?

Гурджиев: Прежде всего вы должны чувствовать, что есть идеи и Идеи. Например, у сумасшедшего может быть идея, что он Наполеон, или некая подобная большая вещь. У него есть идея. А какие у вас идеи? Если у вас есть идеи, то это идеи сумасшедшего человека. Человек, у которого нормальный процесс мышления увидит, что ваши идеи – это не настоящие идеи. У него есть настоящие идеи. Вы должны понять эту правду.

Спрашивающий: я не очень хорошо это понял.

Мадам де Зальцманн: Мистер Гурджиев имеет в виду, что вы верите вашим идеям. Вы верите в то, что они являются идеями. Вы не думаете, что у других более нормальных есть настоящие идеи.

Спрашивающий: Но присутствие идеи в другом человеке всегда воздействует на меня.

Мадам де Зальцманн: А мистер Гурджиев отвечает, что вы движетесь, только, если эта идея ваша.

Гурджиев: Сумасшедший, который считает себя Наполеоном, также как и другие сумасшедшие, которые верят, что они Наполеон. Они понимают друг друга, совещаются вместе! Нет. Думайте безучастно о своих идеях. Какое качество имеют ваши идеи? Почему с определенным человеком у вас устанавливается желательный контакт, тогда как с другим человеком устанавливается нежелательный контакт? Проанализируйте это безучастно; когда у вас будет материал в отношении этого вопроса, мы поговорим об это, и скажу много полезных вещей вам. У меня есть некоторый материал в отношении вашего вопроса. В течение моей жизни я работал пятнадцать лет в психиатрической больнице, где было четыре тысячи сумасшедших, самая большая психиатрическая больница в мире, недалеко от Ташкента.

Спрашивающий: Я сделал эти наблюдения чтобы спросить у вас этот вопрос: как развить чувства?

Гурджиев: Делайте то, что я вам говорю. Это пробудит все факторы ваших чувств, запаситесь честностью, честностью с самим собой. И проводите ваши анализы безучастно.

Спрашивающий: Я не вполне понимаю. Безучастные анализы чего?

Мадам де Зальцманн: Попытайтесь понять, за счет безучастного анализа, который позволяет вам установить контакт с кем –либо а не с другим. Проанализируйте это честно в самом себе.

Время, мистер Гурджиев позволяет вам уйти.

Встреча № 29
***********************

Студент: Это упражнение показало мне экстраординарным способом некую часть меня. Я никогда не сталкивался с механизмом в себе, так как я это увидел в этом упражнении. Мой автоматизм, мое животное. В первые несколько раз, я получил больше всего от него. Позже, столкнулся с трудностями. В начале это упражнение показало мне некие вещи во мне, которые я не мог обнаружить впоследствии, как будто были созданы препятствия.

Мадам де Зальцманн: Вы больше не хотите его делать?

Студент: По началу, оно создало во мне интеллектуальный шок. Но возможно он был лишь интеллектуальным. Но в реальности я не преуспел с этим упражнением.

Мадам де Зальцманн: Вы продолжаете делать его?
Студент: По серьезному, нет. У меня не получается принимать пищу одному, а думать об этом в присутствии компании невозможно.

Другой Студент: Выполняя это упражнение, я почувствовал точку применения которую создает пища – удовлетворение, довольство, которое она дает низшей природе. В еде мы получаем утешение за многие вещи. Я также заметил алчность, когда ешь. И это упражнение заставило меня участвовать во всей Природе. Я себе сказал: то, что я ем, является частью Природы; кто создал эту природу? Кто создал то, что я ем? Я почувствовал единение со всем. Это дало мне внутренние впечатления. Отдых, укрепление, чувство единства. Я очень хорошо почувствовал, что во время еды можно получать впечатления, такие же реальные, как и головой.

Мадам де Зальцманн: Это вам что-то дало?

Студент: Да, очень многое.

Мадма де Зальцманн: И только позитивное? В вас ничто не сопротивлялось?

Студент: Существует разница между привычками и тем, что делаешь намеренно. Я не могу сказать, что никогда не смогу уже стать прежним, но я буду всегда заставлять себя делать так.

Мадам де Зальцманн, обращаясь к другому студенту: а вы?
Студент: Это было скорее трудным. Это дает мне чувство успокоения. Если бы я концентрировался после этого, то это добавило бы мне присутствия. Я чувствовал, как пища входит наподобие воздуха. Это дало мне такое ощущение себя, которого не было прежде.

Мадам де Зальцманн, обращаясь к следующему студенту: а вы также?
Студент: Я не могу этого сказать. Ох, я забыл. Оно разрушает жадность. Учишься получать от пищи, нечто другое, чем удовольствие.
Мадам де Зальцманн: И в то же время оно усиливает удововольствие.
Студент: Я заметил, что оно добавляет ценность тому, что ешь. Я вынужден был понять, что ем слишком быстро. Оно дало мне больше покоя. Начинаешь больше ценить. Больше осознаешь качества. Но гораздо труднее почувствовать пищевод. Я могу чувствовать рот, но не пищевод.

(Входит господин Гурджиев и мадам де Зальцманн переводит)
Г.: Если я могу использовать аналогии, то я должен сказать, что вы приблизились к самому корню идеи, так как раньше вы не отличались от собаки и кошки, а сейчас, вы увидели разницу.

Студент: Большую разницу.

Г.: Разница заключается в том, что вы человеческое существо, а не собака. Человек знает как есть. Как? Сознательно. Он знает как направлять, усваивать, а не как собака. Только после этого, человек может уменьшить то, что называется фабрикой по производству дерьма; до этого, каждый представляет собой фабрику дерьма. Что касается вас, доктор, когда вы говорите, что почувствовали, что это впечатление, это именно то, что я называю третьим видом пищи. У вас есть вкус того, чем является третий вид пищи. Есть пища, которая поступает через рот, есть пища, которая поступает через нос, а есть пища, которая поступает отсюда (Мистер Гурджиев указывает на голову), это впечатления – третий вид пищи. Без нее – человек - собака, автомат. Он и в самом деле собака. Каждый день, ему необходимо получать пищу впечатлений. Теперь вы можете спокойно утверждать, что больше не являетесь собакой, а подобием Божьим.

Г.: (обращаясь к другому) Вы продолжаете?

Студент: В первый раз все прошло хорошо, а сейчас уже хуже. В первый раз, как у доктора, я был удовлетворен…

Г.: Вы продолжаете?
Студент: После я не принимал пищу один. Очень трудно делать это на публике, моя голова протестует.

Г.: Всегда, когда вещь идет хорошо, в человеке появляется некий фактор оппозиции. Нужно бороться. Хорошая сила – ангел. Сопротивление – дьявол. Это автоматический процесс борьбы. Вы должны войти в этот автоматический процесс и помочь ангелу или дьяволу. Вы должны почувствовать на вкус, что представляет из себя ангела, милость ангела, иначе продадите себя дьяволу.
Студент: То что меня волнует, так это то, что на этой неделе я принял категоричные решения в отношении трех вещей: упражнение пищи, другое упражнение и…

Г.: Это все дешево, все эти решения. Человек все время что-то решает, но цена его словам медный грош. Делайте то, что я вам говорю последовательно. Я знаю, что вас не существует. Это нужно делать мало по малу. Я знаю вашу слабость. Однажды ваше слово станет правдой. Сегодня вы не можете держать свое слово. Это категорические решения? Вы ничего не должны решать категорически. Если вначале вы хорошо выполнили упражнение, то вам следовало его продолжать; и сегодня вы могли бы делать уже что-нибудь другое. Но ваши решения. Каждый может делать это.
Студент: То, что я понял, так это то, что я не был тем же.

Г.: Вам нужно продолжать. Если вы остановите процесс, то разрушите все, ранее приобретенное вами. Начинайте все заново. Возможно, вам станет в десять раз труднее. Это ваша вина. Вы должны придти к тому состоянию, которое у вас было в начале упражнения. Без этого состояния, вы ничего не сможете сделать. Давайте отложим этот вопрос в сторону. У кого есть интересный вопрос? Я полагаю сегодня день вопросов?

Мадам де Зальцманн: Вы давали другое упражнение, которое предназначено для того, чтобы чувствовать «Я» в семи частях тела.
Г.: Вы делали это упражнение? Оно должно вас было удивить в начале. Как можно почувствовать «Я» в ноге? Кто может сказать, что такое возможно? Только тот, кто делал это. Без практики – это абсурд. Кто делал?

Студент: Я…
Г.: говорите
Студент: В начале это было очень трудно почувствовать «Я», это продолжалось долго, затем однажды я почувствовал в правой ноге, а в другой части уже было легче.
Г.: Это показало вам что-то новое, или вызвало какой-нибудь вопрос у вас?
Студент: Да, это было когда моя нога, была малой частью упражнения, ощущения в солнечном сплетении, были сильнее, чем с остальными частями тела.
Г.: Хорошо, тогда вам не требуется помощь, дополнительные разъяснения. Продолжайте.

Студент: я действительно пытался, но ничего не получилось. Мне не удавалось расслабиться. Как только я пытался почувствовать свое «Я» в задней части головы, я больше не чувствовал себя расслабленным. У меня больше не было ощущения расслабления.

Г.: Причина: вы не можете расслабляться хорошо. Перед каждым упражнением, вы должны брать десять минут для того, чтобы расслабиться.

Студент: Я пытался. С лицом получилось.

Г.: Лицо – это малая часть. Вы должны расслабляться всем своим существом, а не только одной частью, а также успокаивать все ассоциации.
Студент: Я думал, что нужно расслаблять одну часть за другой, начиная сверху.

Г.: А все как раз наоборот. Вы должны начинать с ног, и двигаться наверх. Попробуйте так. Вы начинаете с головы, она снова концентрируется (напрягается) и напряжение распространяется повсюду. Начните снова и расслабляйтесь, начиная с ног.

Студент: Это упражнение раскрыло во мне ощущение, которое я получал от другого упражнения. Ощущение наличия внутренней арматуры во всем моем теле. И в то же время….
Г.: Извините, объясните получше «арматуру»? В электрике арматурой называют совокупность проводов и лампочек. Это так?
Студент: Нет, я имею ввидусилу внутри моего тела, которая позволяет мне чувствовать мое тело целиком.
Г.: Скелет?
Студент: Нет, нечто более тонкое, нежели кости, с внутренней циркуляцией.
Г.: Кто понимает о чем он говорит, подскажите другое слово.
Другой студент: внутреннюю плотность тела. Раньше я не чувствовал ее, а сейчас чувствую как утолщение, большую весомость.
Г.: (к первому студенту) Это похоже на это? Вы чувствуете ваше тело утолщенным?

Студент: Очень трудно объяснить то, что я пережил. Я не могу сказать толще, дважды, когда я выполнял его я ощущал тепло, свет, но очень ясный. И это позволило мне выполнять упражнение с легким дыханием.
Г.: Вы говорите о субъективных вещах. Если так будет делать каждый, то у нас на это уйдет три вечера.
Студент: Это совершенно новое ощущение. Я хотел бы знать, правильно оно.
Г.: Здесь нет еще пока никакого результата. Мне нечего сказать. Я не понял. Я не могу помочь вам. Спросите меня о деталях. Но история о ваших констатациях здесь никого не интересует.

Студент: У меня есть вопрос, который я хотел бы спросить
Г.: Хорошо, начинайте без вступлений, не тратьте впустую время.
Студент: Я хотел бы спросить следует ли выполнять упражнение так. Прежде, чем почувствовать свое «Я» в семи частях тела, я вынужден вначале почувствовать «Я» всем своим существом, иначе эхо от «Я» остается интеллектуальным. Я пробовал делать напрямую, но эхо оставалось в голове. Когда я пытался чувствовать «Я» всем своим существом, стало лучше. Можно мне делать так?
Г.: Нет, лягте, как следует расслабьте все свои части и выполняйте.
Студент: Сразу?
Г.: После того, как следует расслабитесь, выполняйте упражнение, чувствуйте «Я» каждой частью. И повсюду у вас должна быть одна и та же интенсивность, частота, и тот же ритм дыхания, нигде не должно быть никакой разницы. Если вы можете делать это отдельно с каждой частью, тогда вы можете мобилизовать все целое «Я есть». Вы можете повторять это много раз. Не философствуйте. Все очень просто. Но это можно понять и сделать, только после того, когда как следует расслабишься. У многих людей плохой характер, они слишком нервные. Расслабление успокаивает их и забирает все, что есть в них ненужного и идиотского.

Студент: Вы также давали упражнение для того, чтобы сохранять эманации вокруг нас. Итак я не могу его делать. Я вижу, как многие вещи ускользают от меня. Мои мысли постоянно уходят из сферы, которую я пытаюсь создать Даже когда я спокоен, вытянут и один, даже тогда, вещи ускользают из моей сферы.

Г.: Это сложное упражнение. Нужно расслабиться и успокоиться. Если ассоциации проявляют себя, нужно продолжать расслабление, и послать куда подальше все ассоциации, связанные с бизнесом, делами, внешними вещами. И даже, когда вы спокоен, вы не сможете сразу сделать все. Только после этого начинается упражнение.

Студент: Это упражнение показало мне, что я никогда не знал, как нужно расслабляться. Это слово не имело значения для меня до сих пор. Расслабление зависит от всецелого «Я», оно не только физически.
Г.: Да, оно не только физическое, это все существо, которое состоит из различных частей. Когда я говорю все существо, я имею в виду весь организм, нервную систему, физическую машинальность. Все это вы должны расслабить сознательно. Это единственная возможность сознательности. Подсознание начинает с ассоциаций об Азии или Америке. Путешествует туда-сюда. Попробуйте начинать не с мыслей, воображения. Пытайтесь оставаться здесь. Все, что будет вас прерывать, посылайте к черту. Даже Бога, ангела, дьявола – все к черту. Послушайте, успокоение себя перед тем, как начать работу, наиболее важная вещь. Только с таким отношением, вы сможете приобрести результат. Вы кое-чего достигнете. И вы сможете это получить, только за счет повторений, начиная снова и снова огромное количество раз.

Студент: Есть еще одно препятствие, которое я обнаружил во всех упражнениях. Я превращаю их в механичность. Например, упражнения «Я» в семи частях, я подсчитываю. Я говорю себе: Я вдыхаю три раза для ступни, семь раз для ноги. Это упрощает упражнение, но заставляет терять все результаты. И в жизни я делаю то же самое. Все, что я делаю, я подсчитываю заранее.

Г.: В этом вина ваших учителей по математике, они заставляли вас повторять, но не понимать. Вы должны изменить это. Чтобы это сделать, вам нужно другое упражнение. Вместо того, чтобы подсчитывать, делайте что-нибудь другое, что является более трудным для вашей головы. Жаль, что вы не приходите по понедельникам в Зал Игр. То, что мы там делаем, могло бы сломать вашу привычку. Автоматизм должен совершать четыре счета одновременно. Вы, вы привыкли делать один. В то время как мы делаем четыре. Когда вам нужно выполнять четыре счета то это действует так, как будто один гвоздь выбивает другой.

Студент: Упражнение по удерживанию атмосферы при себе дало мне очень сильное ощущение «Я». Но это чувство сохранялось очень долго, даже после того, как я закончил делать упражнение. Это очень помогло мне делать то, что я должен был делать. Но вы говорите, что нельзя смешивать работу с жизнью. Стоит ли мне продолжать делать так же?

Г.: Не используйте эту силу. Пусть жизнь протекает, как прежде. Не смешивайте два состояния. В жизни, не работайте во время, которое специально не обозначено для работы

Студент: А как мне остановить ощущения себя?

Г.: Напоминайте себе об угрызениях совести. Поклянитесь своему идеалу, что вы не будете использовать эту силу в жизни. «Если я сделаю это, то пусть на моем носу выскочит прыщ» В то же время вы держите ваше слово. Наказывайте себя. Один, два, три, десять дней без еды. Заставьте ваше тело страдать. Оно должно делать. Но, если оно сделало так, как вы ему приказывали, тогда побалуйте его чем-нибудь как ребенка, дайте ему в десять раз больше того, чем он хочет.

Студент: У меня появилось чувство, что работа дала мне в жизни большое спокойствие. Но я также заметил, что периоды депрессии и экзальтации стали сильнее, чем прежде. Я пришел к тому, что больше не вижу вещи такими, как они есть. То слишком розовыми, то слишком черными. Как мне видеть вещи такими, какие они есть?

Г.: Возьмите задание. Не важно какое. Начните и сделайте до конца. А когда его завершите, возьмите другое.

Студент: Я уже взял одно.

Г.: Хорошо, тогда возьмите более сложное, если вы уже выполнили малое. Это задание поможет вам помнить себя. Возьмите такое задание, которое послужит вам фактором для самовспоминания. У вас есть например родственники, папа, мама, брат. Дайте себе слово, что вы направите их так, что рано или поздно это приведет их к другому состоянию, чем то, в котором они сейчас находятся. И вы должны делать все, что необходимо, чтобы изменить их состояние.

Студент: это значит я должен работать, чтобы изменить своих родителей?

Г.: Некоторые черты в них. Например, ваш брат, ваша сестра, или ваш отец, тот, кого вы часто видите. Даже слуга, если хотите. Вы должны устроить так, что каждый раз, когда вы видите этого человека, это должно у вас вызывать напоминающие ассоциации. Внушите себе, что когда вы видите этого человека, это должно напомнить вам о вашей работе. Тогда, вы начнете вспоминать автоматически. Но разумеется, что вы также внушаете себе хорошие чувства по отношению к этому человеку. Зло делать просто. И просто внушить зло другому.

Студент: Я хотел бы знать кое-что еще. Сколько времени нужно уделять упражнениям, внутренней работе, когда один дома? Я бы хотел узнать базовое время, час, полчаса, сколько?
Г.: Есть общее правило. Вы не должны работать больше, чем одну треть от вашего состояния бодрствования. Остальные две трети, вы тратите на автоматическую жизнь, такую к какой привыкли. Для работы – одну треть. Только это. Никогда больше. Исходите из этого. Если вы работаете три часа, вы можете распределить их на утро, после обеденное время и вечер, но всегда делите время бодрствования на три части. Две для обычной жизни, одну – для работы. Это правило.

Студент: если я работаю четыре часа в день, но оставаясь под впечатлениями от работы, я не могу стать таким каким был прежде.

Г.: Сознательно играйте роль. Внутренне, не отождествляйтесь, внешне играйте роль. Эта фраза, которую я часто повторяю, работает. Внутренне, вы не можете быть прежним. Но, подобно актеру, играете роль самого себя прежним.
(Мистер Гурджиев покидает комнату)

Мадам де Зальцманн: Больше ни у кого нет вопросов?
Студент: Я хотел бы знать, как видеть количество силы, которое отдаешь жизни?

Мадам де Зальцманн: К чему такой вопрос? Спросите о чем-то горящем, о том, в чем вы нуждаетесь.

Студент: Я пробовал отделяться от других. Когда я нахожусь с больным, я пытаюсь чувствовать себя независимым от него. Чувствовать, что я – не он. И что я не завишу от него. Но это не избавляет меня от зависимости, т.к. моя жизнь как врача зависит от его платы. Я должен вести себя определенным образом. Я вижу свою финансовую зависимость. Как я могу чувствовать одновременно свою финансовую зависимость и реальную независимость. Таким образом, это все делает мои отношения с другими невозможным. Это загрязняет мои добрые чувства, и реальный интерес к другим. Все смешалось. Я предпочитаю тех, от кого я совершенно независим. Если бы я мог быть независимом в жизни, все бы было по-другому. Но в данном случае, это не так. Я завишу от своего тела. Святой Франциск не питал своего тела. Ему было все равно.
(В этот момент входит мистер Гурджиев и мадам де Зальцманн переводит ему вопрос)

Г.: Если вы играете свою роль, вы чувствуете себя свободным, и выполняете свои обязательства лучше. Но, в то же время, внутренне вы становитесь более терпимым. Например, я, с каждым человеком я – другой. Но в то же время, для меня каждый – одно и то же дерьмо, одинаковая вонючка. Их эманации одинаково плохи, одинаково воняют. Ну а для вас, ваши пациенты, ваши клиенты, на них на всех вы должны смотреть объективно, как на ничтожеств. Это не зависит от них, что вы зарабатываете деньги. Вы их можете получить также хорошо и от других. Вы не можете сделать этого, сидя дома. Вы их берете для внешней жизни, а внутренне вы свободны, вы – это вы. Вам нужно гордиться. Он, возможно, еще не такой, как вы. Но в мире существует миллионы клиентов как он. Но только одно такое существо, как вы. Это принесет вам свободу.

Студент: Но это все не освобождает меня от факта, что на определенном уровне я завишу от него.

Г.: Нет. Если его не будет, то на его месте окажется другой. Это ясно. Если не он, то есть миллионы других. Вы не должны отождествляться с этим.

Студент: Разумеется я понимаю, но даже если я внутренне от него свободен, то внешне все равно завишу.

Г.: Извините, если вы сознательно играете свою роль, то вы свободен. Вы – доктор, и делаете то, что необходимо ему. И тогда, если вы не отождествляетесь, внутренне вы свободен. И если вы играете свою роль сознательно, то вы свободен. Эти две вещи идут рядом друг с другом. Делайте снова и снова. Как можно быть зависимым? Я не зависим.

Студент: Но тот, кто находится передо мной, разве не почувствует он тогда, что не получает ничего? Разве он не ожидает определенного чувства, которое нужно дать и не почувствует ли он нехватку этого чувства?

Г.: (смеясь) Это все для психопатии. Как может ничтожество чувствовать? Даже если оно и хочет этого, это все автоматизм, его воображение. Оно – дерьмо. Оно ничего не стоит. Никто не способен чувствовать, это требует определенного состояния. Я знаю кое-кого, кто способен на чувства, но даже ему, чтобы чувствовать, необходимо изолироваться от всех и подготовить себя. Ему нужны условия для этого. Но даже так, никто не способен на чувства. Вы понимаете, что то, что вы внушаете себе, является психопатией. Вы говорите себе, что он то, он другое, он может разозлиться. Но нет, это ваша собственное идиотство, которое вы внушаете себе.

Мадам де Зальцманн: Вам понятно? Вы не понимаете другого, вы это просто внушаете себе.

Студент: А если он ударил меня. Я же это не внушаю себе. Это реально.

Г.: Возможно в этом также есть доля вашей вины. Вы внушаете себе и вы внушаете ему. Возможно он бы этого не сделал, если бы вы не внушили ему.

Студент: Когда я нахожусь с больным, я пытаюсь видеть его таким, какой он есть, и что я не завишу от него, что он – дерьмо. Я начинаю переживать жалость. Вы скажете, кто я такой, чтобы позволять себе чувствовать жалость? Но если я пытаюсь играть роль, т.е. так сказать удовлетворить его, потому что положение дел в современной медицине таково, что она пытается удовлетворять клиента. Если я удовлетворяю его, то у меня появляется впечатление, что я утопаю в его ничтожности, а этого я не могу делать, не могу.

Г.: С этой точки зрения, мы часто говорили о справедливости. С одной стороны существует справедливость, с другой – эгоизм. У меня уже было миллионы таких пациентов. Больной человек является объектом моего эгоизма. Я смотрел на них, как на объекты, которые я использую для лучшего понимания. Они интересовали меня с точки зрения улучшения моего понимания; они давали мне элементы для моего знания. А то, что дает мне знание является объектом для меня. Я выхаживал его, чтобы вылечить, но не он интересовал меня. Я продолжал учиться. Я ставил эксперименты. Но в то же время я никогда не забывал о справедливости. Я никогда не делал зла, я заботился. Смотрите на это таким образом. Вы работаете ради вашего опыта, ради будущего. Вы даже можете испытывать жалость. Но смотрите на него как на объект. Вы сможете это сделать, если воспримете это как задание, всегда смотреть на него как на поле для экспериментов. Тут две стороны, первая – учиться посредством него, вторая- внешне играть свою роль. Есть еще и третья сторона, в будущем вы можете себе пообещать, со следующим пациентом поступать еще лучше. Вы обещаете себе, делать завтра лучше, чем сегодня. Если вы будете делать одинаково все три вещи хорошо, у вас появятся совершенно другие чувства.

Студент: Я думаю, что совершу большой прогресс, если перестану быть пассивным перед каждым. Каждый командует мной. Я все время уступаю. У меня миллионы хозяев, каждый, кого я встречаю. Я больше не хочу оставаться пассивным перед самим собой и перед каждым, а наоборот хочу повелевать другими, стать активным.

Г.: Для этого вам нужно стать самим собой. Только после этого возможна работа.

Студент: Могу я как-то перестать систематически подчиняться, кто бы это ни был, тому что мне внушают. Например говорить «нет». Я не способен на это.

Г.: Извините, не злитесь. Но для меня существует три пола, мускулистый, женственный и смешанный. Не обижайтесь, но в начале вы были в списке третьего. Здесь присутствует пять человек вроде этого – не мужчина и не женщина.

Студент: Я что так и останусь таким до конца своих дней?

Г.:Нет.

Студент: Что мне нужно делать. Я не ищу способа повелевать другими, как колдун. Я хочу применять свою волю по отношению к себе, чтобы меня воспринимали таким, какой я есть, чтобы я мог говорить да и нет.

Г.: Мне жаль вас. Это не ваша вина. Всему виной ваше воспитание. Воспитание – дерьмо. Ваше общество, ваши обычаи, ваши «Что скажут другие»? Они дают только внешние вещи.
(Мистер Гурджиев рассказывает о том, как его злит, что когда он дает конфеты ребенку на улице, то его мама или папа требуют от него сказать спасибо, «Что нужно сказать?»

С вами было также. В результате – не мужчина, не женщина., а –
(Мистер Гурджиев говорит русское слово, которое невозможно перевести, но смысл которого «проститутка в штанах».
Если вы хотите узнать, что делать, приходите повидаться со мной.

Студент: Вы говорили, что мне не хватает органической воли. Где мне получить импульс, который даст мне органическую волю?

Г.: Есть только одно средство, которое может помочь вам. Вам необходимо страдать органически. Например, не ешьте вдоволь. Или например, если вашему организму не нравится холодная вода, терпите холодную воду. То же самое с горячей водой. Делайте противоположное тому, к чему привыкло ваше тело. Заставьте его страдать. Это не будет психическим страданием. У нас есть семь видов страданий, нам необходимо страдать органически: вы должны командовать вашим организмом беспощадно, заставляя его страдать. Это уникальное средство получить то, чего вам не достает. В вас работает две части, а ваш организм не работает. Вы поняли ваши эмоции? Если это то, что вы констатировали, то вы поверите мне, поэтому делайте это, боритесь, страдайте. После мы снова поговорим об этом. Тогда вы сможете работать над собой. Я рад, что вы сами пришли к этому вопросу.

Дата добавления: 2015-07-24