ИСТОРИЯ. Концепция аудио- и видеодневников рядовых людей - так называе­мого «народного

Концепция аудио- и видеодневников рядовых людей - так называе­мого «народного вещания» - зародилась в Британии, на Би-Би-Си, око­ло семи лет тому назад. Профессиональные журналисты подыскивали людей, которые готовы были рассказать свою историю соотечественни­кам. В круг потенциальных авторов входили и так называемые «маргина­лы». Начинались дневники на одном из телеканалов Би-Би-Си с мини­атюр длиной в 2-5 минут, программа называлась «Видеонация», и шла она в промежутках между другими передачами или музыкой. Сегодня видео-, а также аудиодневники выходят в прайм-тайм и все больше ис­пользуются как элемент радио- и тележурналов. Они служат поводом для дискуссий и обсуждений серьезных тем серьезными людьми.

Российский проект стартовал в эфире 1 января 2000 года. Именно с этого времени на «Радио России» и на региональных станциях выходит программа «Обыкновенные истории».

Герои, они же авторы передачи, - это самые обыкновенные люди, наши сограждане либо бывшие сограждане, живущие сегодня в зарубе­жье, ближнем или дальнем - не важно, важно, чтобы они говорили по-русски. Почему? Любой дневник (конечно, речь идет не о дневнике, в котором ставят оценки школьные учителя) - это, как правило, разговор с самим собой, разговор откровенный, со своими индивидуальными, неповторимыми интонациями. И в этом смысле, аудиодневник - не исключение, а перевод не оставил бы и следа от таких личностных интона­ций. Поэтому герои должны говорить на языке, понятном большинству наших слушателей.

Вопрос следующий: о чем говорить на этом самом, понятном боль­шинству языке, кому это будет интересно? Вообще-то, это первое, что спрашивают люди, которым предлагается рассказать свою личную исто­рию с тем, чтобы затем она стала публичной, услышанной многомилли­онной аудиторией. А журналисту нужно найти авторов, готовых к такой публичности, и иногда подсказать им нужный ракурс, может быть, наве­сти на тему. Ведь, повторюсь, главные действующие лица этой програм­мы не из тех, к кому обычно журналисты выстраиваются в очередь, это «рядовые граждане», не привыкшие быть в центре внимания СМИ. Ока­залось, что эта ситуация - устранения себя, журналиста, как полноправ­ного автора, разрабатывающего концепцию программы, выбирающего направление беседы, в конце концов, просто задающего вопросы, - ока­залась трудновыполнимой (на первых порах уж точно).

Расскажу о своем опыте. В ноябре 2000 года я была в командировке в Армении, в Ереване. Тогда проект аудиодневников в эфире на «Радио России» еще не стартовал, мы только собирали начальные материалы. Прихожу в дом-музей Сергея Параджанова, зная от коллег, что директор этого музея - личный друг Параджанова и просто очень интересный че­ловек, что в музее бывают не менее интересные люди, что там удивитель­ная неповторимая атомосфера. Прихожу с тем, чтобы предложить дире­ктору записать такой аудиодневник. Представляюсь: я журналист из Мо­сквы, из ФНР и так далее. Про то, для чего пришла, пока ничего не го­ворю. Они - люди, к журналистам привычные, говорят: «Ну, вы пока по­ходите, посмотрите, подумайте, а потом побеседуем!»

Приставили ко мне экскурсовода, он тоже был знаком с Параджано­вым, действительно, было интересно. Проходила я по музею часа два. Потом чай попили, поговорили, казалось бы, обо всем. Чувствую, они ждут от меня, когда вопросы начну задавать по существу - про Параджа­нова, судьбу музея, сегодняшние проблемы и пр. Мне становится как-то не по себе, никак не соображу, а как же мне объяснить, что я не для это­го здесь, что это я им самим предлагаю и вопросы задавать, и отвечать на них. Набравшись мужества (вот честное слово), говорю, так и так, есть такая программа, когда обыкновенные люди, становятся ее авторами. Я вам сейчас объясню, как устроена эта записывающая техника, оставлю ее у вас на несколько дней, потом заберу. А вы уж сами расскажите, толь­ко в микрофон, о том, как вы живете, как работаете в этом замечательном музее и, вообще, пишите то, что хотите, что лично вам кажется инте­ресным и важным. Директор мне возражает: да что обо мне, вот о Парад­жанове говорить надо, вы лучше вопросы задавайте, мы вам все расска­жем. В общем, еще около часа я его убеждала, уговаривала, наконец, он с выражением большого скепсиса в глазах все-таки согласился. Чувство­вала я себя, честно говоря, не очень уютно, почти как авантюристка.

Через день я пришла забирать магнитофон и пленку с записями. А еще через некоторое время на «Радио России» появилась ежедневная (кроме выходных) передача под названием «Обыкновенные истории». И одной из первых прозвучала история директора музея Сергея Параджа­нова.

Надо сказать, что в работе над этим проектом нас ждали чудесные от­крытия, одно за другим. Ну, например, мы опасались, что люди не смогут записать звук радийного качества. Так вот, к примеру, тот самый «пара-джановский» аудиодневник состоял из двух частей: первая, такое кавказ­ское застолье - это репортаж, записанный очень профессионально. Т.е. без «зашкалов», объемный звук. Вторая часть записи была сделана в ти­шине, когда все гости разошлись: жена убирает посуду, о чем-то тихо по-армянски переговаривается с мужем, и его спокойный, усталый голос. Сама передача звучала в эфире около четырех минут, но было ощущение, что ты слушаешь полноценный документальный радиофильм.

Стоит, наверное, сказать отдельно о тех страхах, которые нас пресле­довали в самом начале работы над проектом аудиодневников.

Страх №1: «Ури!.. Ури!.. Где у него кнопка?!»

Отдать в непрофессиональные руки профессиональную звукозапи­сывающую технику - это почти, как собственного ребенка сдать в пио­нерский лагерь: наверняка, вернется испорченным. На вопрос, по како­му принципу вы выбирали первых участников для проекта «Видеона­ция», британские продюсеры Би-Би-Си ответили: «По возвратному -пытались оценить, вернется к нам видеокамера, или наши авторы «толк­нут» ее в первый же день». У нас тоже были опасения, но несколько иные: найдет ли какая-нибудь подслеповатая бабушка нужные кнопки на минидискере, не перепутает ли «play» с «record», а вдруг будет исполь­зовать хрупкую аппаратуру не по назначению - как подставку под хро­моногий табурет или как игрушку для внуков. Опасения оказались на­прасными. Более того, наш народ проявил необыкновенную смекалку и такую техническую грамотность, что, прослушивая аудиодневники, про­фессиональные журналисты не верили, что такое качество записи - де­ло рук «непрофи», а такие звуки - не постановка или не готовые спецэффекты. Надо отметить, что журналист, перед тем, как оставить технику для записи дневника, доступно и терпеливо (!) объясняет человеку, как ею пользоваться. Кроме этого, всем авторам раздавались заранее подго­товленные нами памятки-рекомендации «для начинающих репорте­ров»^1[18]. Это позволяло людям чувствовать себя более уверенно.

Страх № 2: «Против кого дружите?»

Что касается содержательной, «эфирной», части всего этого, мы опасались, что, получив возможность выхода в «большой эфир», наши люди воспользуются ею исключительно для того, чтобы:

• ругать президента и правительство, губернатора, мэра и пр.;

• обличать мировой сионизм и пр.;

• рассказывать в подробностях о своих судебных тяжбах;

• жаловаться на соседей, просить помощи;

• передавать приветы далеким и близким родственникам. Короче говоря, мы опасались появления этакой «будки гласности» в радиоэфире. Опасения оказались напрасными, наши сограждане и здесь разрушили журналисткие предубеждения и стереотипы.

Дата добавления: 2015-07-24