Принцип разумно-деятельной любви

Если я... не имею любви, то я ничто.

1 Кор. 13, 1,2.

Православная Церковь, на основании Священного Писания, утверждает, что человеку для оправдания и спасения совершенно необходимо при истинной вере совершать подвиги добрых дел. Сам Господь учит нас: Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи!, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21); входите тесными вратами (Мф. 7, 13), т.е. трудами и подвигами; Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 8, 34), - т.е. кто хочет быть последователем Господа нашего Иисуса Христа, тот должен с великим терпением подражать подвижнической жизни Его на земле (см. также: Мф. 19, 16-18). Подвигами добрых дел совершенствуется самая вера: Не делами ли оправдался Авраам, отец наш... и делами вера достигла совершенства? (Иак. 2, 21-22); видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? (Иак. 2, 24; ср.: Рим. 2,13; 1 Кор. 3,8).

Деятельной и разумной должна быть не только вера, но и любовь - необходимое условие спасения (см.: 1 Кор. 13, 1-3) и главное средство воспитания. Учитель возрастает как личность, если по-настоящему любит детей. Но что значит для педагога любить ребенка истинной разумно-деятельной любовью?

Христианская разумно-деятельная любовь отличается от "гуманности", ибо она суть самоотвержение для блага других, до готовности положить за них свою душу: Нет выше той любви, если кто душу свою положит за друзей своих (Ин. 15, 13). Яркий пример такого самоотвержения дает наша соотечественница св. блаж. Ксения Петербургская, после внезапной, без покаяния смерти мужа начавшая жить вместо него, за него, чтобы спасти его для Царствия Небесного. Образец полного самоотвержения являют своей жизнью не только юродивые Христа ради, но и русские воины, и другие истинные христиане...

Идеал жертвенного служения дан в образе Пресвятой Троицы, в тайне Божественной любви, в нераздельности и неслиянности трех Божественных Лиц, Ипостасей. Совершенным образцом христианской любви человека к человеку служит любовь Отца Небесного к людям, выразившаяся в Голгофской Жертве. "Гуманность" же основывается на сознании единства человеческой природы и на общности человеческих прав и интересов. Но несмотря на единство человеческой природы, люди бывают неодинакового нравственного достоинства, и потому многие с естественной точки зрения представляются не заслуживающими никакой любви и никакого уважения; поэтому пределы сочувствия, гуманности к людям, очевидно, должны быть очень тесны. Напротив, христианская любовь отличается всеобъемлемостью: она простирается на всех ближних наших, даже на врагов. С другой стороны, гуманизм часто под любовью к человеку понимает попустительство его слабостям, потворство греху. Христианская любовь - взыскующая, строгая, не слепая, а зрячая; ей открыто, что «гуманные» послабления ведут к гибели, что путь спасения очень труден. Т.о., христианская любовь глубже по своему основанию, выше по своему существу, чем гуманность, и отличается всеобъемлющим характером, какового не имеет гуманность.

Разумная христианская любовь не отступает перед своеволием неразумия. Если речь идет о переломе заблуждающейся воли и о сохранении в ребенке святого начала веры, то допустимы самые энергичные меры. Важно, чтобы голос любви был глубоко искренен и в то же время тверд, чтобы слово наказания, если в нем есть необходимость, было бы растворено кротостью и спокойствием. Нужно отличать насилие по праву сильного от принуждения по долгу любви. Первое - ожесточает, а второе смиряет бунтующую душу ребенка. Из такого смирения впоследствии вырастает искреннее сердечное послушание. Там, где истинная любовь, так не нужно прибегать ни к наказаниям, ни к поощрениям и наградам, ибо любовь - награда себе самой.

Христианская любовь видит человека в Божественном замысле. Любить трудно, поступки и страсти сильно затемняют образ Божий в человеке. Но как бы порой ни казались потускневшими черты образа Божия в человеке; искра Божия незримо тлеет в нем всегда. И именно любовью мы прозреваем сквозь внешнюю оболочку, скрытую от нелюбящих глаз идеальную сторону, которая есть в каждом человеке как образ Божий.

Нужно очень много сил, веры и энергии, чтобы очи сердца не стали очами земными. Но если сердце педагога на самом деле обращено ко Христу, Спаситель будет омывать его Своей неистощимой любовью, питать чувства, поддерживать способность к состраданию, милосердию и любви. Евангелие свидетельствует, что Господь неизменно любил людей. Обличая их, Он имел к ним сострадание; ненавидя грех, любил грешника (см.: Мф. 23, 2 и др.). Подобно Ему должен поступать и православный педагог (принцип богоуподобления).

Истинно христианская любовь педагога к детям есть любовь во Христе, ибо Он сказал: Кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня (Мк. 9, 37); она представляет собою глубокое, ровное чувство, свободное от пристрастия к отдельным ученикам, в основе которого лежит искреннее желание детям вечного блага. Любовь выражается в конкретных требованиях. Проявления религиозной любви учителя к детям многообразны; это живое, всеобъемлющее чувство должно налагать свою печать на каждый его шаг.

Итак, любовь является основным источником сил и душепопечения. Без нее невозможно тонкое и многотрудное дело воспитания. Как Бог из любви детоводительствует всех нас ко спасению, так и педагог должен уподобляться Ему в этом, заботясь о детях.

Но отдавая себя заботам о детях, нужно не забывать и самих детей с самых ранних лет приучать думать и заботиться о других людях, учить делам любви. Очень многие родители при живых детях оказываются брошенными в квартирах и домах престарелых, поскольку в свое время, все отдавая детям, не учили их любить и заботиться о матери, отце и других людях. А потому особенно важно, чтобы любовь наша к детям была благоразумной, душеспасительной для них, ибо в жизни мы видим множество примеров бездумной и слепой любви, приносящей горькие плоды.

Дата добавления: 2015-07-24