Христианство.

Идеологи христианства считают, что учение Иисуса имеет корни в иудаизме. Ортодоксальный же иудаизм не принимает Христа. В чём причина такого разного отношения к одной и той же личности?

Известна библейская история о том, как казнили Иисуса. Казнь эта была назначена на праздник еврейской Пасхи. В честь праздника правитель «имел обычай отпускать народу одного узника». В тот день должны были казнить Иисуса и известного вора Варавву. «Первосвященники и старейшины возбудили народ простить Варавву, а Иисуса погубить» (от Матф. 27:20). Почему, в чем причина столь беспощадного отношения к Иисусу? Почему старейшины считали его более виновным, чем Варавву? Какую вину они считали более греховной, чем воровство и убийство? Официальная церковь на этот вопрос отвечает так: «Он выдавал себя за Бога и этим в глазах старейшин богохульствовал, за это и был предан смерти». Такой ответ, откровенно говоря, не совсем внушает доверие, ведь так же мог себя вести человек «блаженный», то есть, психически больной человек. Такие люди на Востоке всегда были вне наказаний, о казни таких людей нет инструкции в писании. А старейшины и первосвященники, последователи учения Моисея, были людьми книги и должны были руководствоваться какими-то письменными инструкциями. В Ветхом завете у Моисея можно найти преступление, за которое пророк велел спрашивать намного жестче, чем даже за убийство и воровство: «Не кланяйтесь чужим богам, ибо это есть сети для вас».… «Если будет уговаривать тебя тайно брат твой, сын матери твоей, или сын твой, или дочь твоя, или жена на ложе твоем, или друг твой, который для тебя, как душа твоя, говоря: «пойдем и будем служить богам иным, которых не знал ты и отцы твои», богам тех народов, которые вокруг тебя, от одного края земли до другого: то не соглашайся с ними и не слушай его; и да не пощадит его глаз твой, не жалей его и не прикрывай его; Но убей его; твоя рука прежде всех должна быть на нем, чтобы убить его, а потом руки всего народа. Побей его камнями до смерти». (И это наставлял человек давший десять заповедей, одна из которых - «не убий»). Таким образом непростительной виной для иудея считается поклонение чужим богам и пропаганда их.

Если этими обстоятельствами было продиктовано убийство Иисуса, ведь до сих пор евреи не признают Христа, то откуда по происхождению было его учение? Здесь мы вспоминаем еще одно обстоятельство, вызывающее у нас определённные сомнения. «Когда же Иисус родился в Вифлееме иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с Востока, и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на Востоке и пришли поклониться Ему» (От Матфея, 2;1). Конечно же, трудно себе представить, что служители одной религии пришли поклониться рождению носителя другой. Ведь волхвы - носители древнеиранских религиозных культов, верований, широко распространенных в те времена на Востоке, на Кавказе, в Южно-Русских степях. Известны даже имена этих волхвов: Балтасар, Каспар и Мелкон. Одно из этих имен без труда переведёт современный осетин: Балтасар, здесь балц - поход (известно что буква ц в некоторых языках преходит в т), сар - глава, вождь.

Действительно, на Ближнем Востоке иранские верования должны были иметь сильные позиции в те времена. Ведь в той же Библии, в книге Ездра, написано о том, что Кир, создатель первой Иранской империи, прикладывал к этому немалые усилия. Причем, привлекая к осуществлению этой задачи самих евреев, проживавших в те времена в Иране: «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный; и Он повелел мне построить ему дом в Иерусалиме, что в Иудее». Кир завоевал обширные земли и понимал, что действительное завоевание приходит лишь с порабощением духовным, и одним из главных его деяний в политике было навязывание своей религии. Поэтому следующий за этим текст выглядит неубедительно: «Кто есть из вас из всего народа Его, - да будет Бог его с ним, - и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Господа, Бога Израилева». (Ездра, 2;3). Эти слова являются явной «надуманной редакцией», ведь зороастриец никак не мог благодарить за свои победы бога рабов, плененных его властью. Кир распространял свою веру, веру Заратустры. Это его дело продолжали и следующие за ним цари, держатели империи, Дарий и Артаксеркс. Для того, чтобы читатель не относился ко автору с предвзятостью, приведем цитату из большого мифологического словаря, подтверждающего результаты наших исследований: «Иудаистическая мифология испытывала влияние египетской, шумеро-аккадской, и особенно иранской мифологий, а позднее – синкретическо-гностической мистики» (Мифы народов мира, т.1., Б.Э. ОЛИМП., 1989 г.).

На основании вышеизложенного вполне естественно предположить, что вера, не принятая старейшинами и первосвященниками Иудеи, могла иметь иранское происхождение. И действительно, при серьезном анализе содержания Евангелия выявляется преемственность христианской идеологии и обрядности от древнеиранской. Для убедительности данного утверждения приведу несколько примеров.

*Есть мнение, что секта, оказавшая влияние на Иисуса, называлась Ессеи. На еврейском языке не существует этимологии этого слова. Но оно явно напоминает название, сохранившейся в Осетии духовной традиции «Æсс».

* Возвестить о рождении Иисуса пришли волхвы, носители древнеиранских верований.

* Обряд крещения, окунание ребенка в воду - обычай, не встречавшийся в письменах Ветхого завета, имеет явно не иудейское происхождение. Достоверно известно, что такой обряд существовал у североиранских народов, в частности, у скифов, на что обращал внимание небезызвестный Гиппократ. Этот обычай имеет подтверждение и в Нартском эпосе. Так, в воду при рождении были опущены Сæуæсса, Батраз, Сослан. Такой обычай был обеспечен, скорее, поверьем о том, что праматерью нартов была дочь Донбеттыра - царя вод. Окунанием младенца в воду наши предки, вероятно, свидетельствовали перед праматерью о рождении ее потомка и просили покровительства у нее.

* Эпизод с искушением Христа имеет явные смысловые параллели с «кадаг»ом о нартовской чаше Уасамонга. Иисус постится 40 дней; Батраз убивает Мыкалгабырта и племянника Бурхор-Али. Мыкалгабырта и Бурхор-Али отвечают за продовольственное изобилие перед Богом, в то же время обеспечивают зависимость от себя. Убить их – значит, убить чревоугодие. Батраз убивает уаига (бесконтрольные мысли и связанные с ними эмоции), а также хвастает тем, что убил несколько зэдов и дауагов (материальные привязанности, обеспеченные этими силами). Иисус не поддается искушению дьявола, предлагающего «все царства мира и славу их». Здесь «царства мира» иначе - материальный мир - соответствуеет функции дауагов, «слава их» - функции уаигов (мысль-иллюзия, носящая временный характер). Таким образом, индоевропейский дэв и вайу объединены здесь в одно - дэвл, дьявол. Батразу после этих подвигов становится доступной Чаша Уасамонга (Весть указующая), т.е., он получает просветление. К Иисусу же подступают ангелы небесные, и он обретает божественную силу, т.е., получает просветление.

* Обряд причастия. «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите и ядите: сие есть Тело мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все: Ибо сие есть Кровь Моя нового завета» (Матф.26; 26,27,2). Такой обычай причастия к вере и молитве, на сегодняшний день, существует только в Осетии, под названием Куывд.

* Идея конца света и воскресения всех верующих. Согласно зороастрийским поверьям «С приходом третьего Саошьянта наступит решающий момент судьбы мира. Ахриман соберет все силы; сорвется с цепи Дахака, прикованный Феридуном к скале Демавенд. Саошьянт, со своей стороны, воскрешает всех мертвых правоверных, и в последней схватке силы Зла потерпят, наконец, последнее и окончательное поражение». (Авеста в русских переводах. Летний сад, 1998 г.).

* Идея воскресения и вознесения Христа. Напомню, что после воскресения Иисус являл себя верующим в него и на сороковой день вознесся. Геродот (5 век до рождения Христа) описывал жизнеописания скифов: «Когда умирают скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям. Все друзья принимают покойника и устраивают сопровождающим угощение. Причем, подносят и покойнику отведать тех же яств, что и остальным. Покойника возят, таким образом, по округе сорок дней». Этот обычай явно свидетельствует о поверье древних о том, что после смерти человек еще сорок дней пребывает среди людей, бывших близких ему при жизни.

Когда в Осетии умирает человек, то, обращаясь к нему, говорят «РУХСАГ У» – единись со светом. При обратном прочтении («Хатиаг æвзаг» – хатын - переворачивать, аевзаг - язык; перевернутый язык, речь. Прим. «Хатиаг æвзаг» - тайный язык эпических нартов) читаем «У ГАС ХУР» – будь светилом для живых. Обратное толкование пожелания «РУХСАГ У» предложено Л. Магкеевой, и не является бесспорным ввиду малой изученности, но как бы то ни было, эта версия отражает верования наших предков о том, что человек после смерти может оказаться путь указующим для своих потомков. Это обстоятельство обуславливает почитание памяти умерших в Осетии. Так и Иисус, пробыв среди своих близких 40 дней, вознесся, объединившись с Истинным Светом, и стал «указующим путь» для живых. В нартском эпосе Батрас, постигший таинство Уас – Божественной Вести, после смерти становится Уастырджи - Великим Вестником, которого осетины почитают и к которому возносят свои молитвы.

* Сюжет противостояния истинно верующих и язычников (идолопоклонников). В осетинском Нартском эпосе потомкам Сэуассы - нартам противостоят гумирта (гуымир -кумир, идол; та - окончание принадлежности; идолопоклонники).

* Меч как символ веры. «Не мир пришел я принести, но меч; ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его».(Матф.10;33,37). Из этого текста видно, что меч Иисуса символизирует борьбу человека с его привязанностями. По свидетельству некоторых историков-путешественников, скифы и аланы ставили перед собой меч и молились на него. Из эпоса же видно, что меч в руках героя эпоса Батраса служит символом борьбы с уаигами и дауагами (т.е. тем, что пробуждает эмоции и привязанности). Тайна Батраса состоит в том, что смерть может настичь его только тогда, когда могучий меч будет брошен в воды Черного моря. Тогда он перестанет существовать как герой чести, и уаиги и дауаги погубят его. Интересно, что сталь, согласно осетинской мифологии, является неким символом духовной чистоты. Так, Сæуæссæ после того, как его закалил Зынджыбардуаг на своем пламени и в проточной воде «сыгъдæг æндонæй фестади», - предстал чистой сталью. До сих пор у осетин остался обычай освящения («рухс кæнын») острием стального ножа.

* Имя Иисус иранского происхождения. Еврейская этимология этого имени Йегошуа в значении Сын Божий, на наш взгляд, выглядит несколько натянуто. Если учесть, что о рождении Христа пришли возвестить волхвы – носители древнеиранской традиции, то вполне естественно допустить, что именно они и дали имя новому Посланнику. Вполне логично, на наш взгляд, предположение о том, что младенцу было дано имя в честь основателя древней традиции, носителями которой являлись пришедшие с Востока волхвы. Напомним, что имя основателя духовной традиции истины Сœуœссæ. В чужой языковой среде 3 гласных звука легко сливаются в один - Иисус (напомним, что вторая буква «и» в начале имени Иисус была добавлена много позже физической смерти посланника).

* Общим для учения Иисуса и дошедшего до нас учения предков Асс является знание о невозможности передачи духовных знаний при помощи писаний. «Горе вам, книжники (почитатели священных писаний) и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (От Матф. 23;13). Древние иранцы считали, что передача духовных знаний с помощью письма есть изобретение Ахримана, Далимона (дьявола).

* Иранское происхождение имеет и самая главная идея в христианстве, - идея Святого Духа. Аналогом Святого Духа в Зороастризме является Ахура Мазда. В Авесте один из титулов Ахуры Мазды так и звучит - Дух Святейший. В Ир-ас-аланской традиции аналог Святого Духа - Великий Вестник – Уас(с)тырджи.

Таким образом, для нас становится очевидным влияние культуры древнеиранских, древне-индоевропейских племен на культуру Ближнего Востока и христианства, в частности. Но, конечно же, нельзя считать, что современное христианство полностью скопировано из иранских традиций. На самом деле, ключевая идея современного христианства «о спасительной жертве Христа» имеет свое начало в иудаизме.

«И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню. И понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Левит 16;21,22). Идея, описанная здесь, «о возможности перекладывания грехов на чужую голову», и легла в основу учения об искупительной жертве Христа.

Китай.

Основной источник, из которого мы черпаем свои знания о верованиях скифов - это записи Геродота. Но Геродот был греком. И вполне естественно, что на религию скифов он смотрел с позиции древнегреческих религиозных представлений. То есть, вполне естественно было бы предположить, что представления Геродота о верованиях скифов могли быть искажены определенными стереотипными взглядами, сформированными греческой религиозной идеологией. Поэтому при изучении религиозных воззрений скифского народа правильнее опираться на высказывания и представления самих скифов. "Говорят, Анахарсис (скиф) пришел к Солонову дому в Афинах, постучал и сказал, что он иностранец, пришел заключить с ним союз дружбы и взаимного гостеприимства. Солон отвечал, что лучше заводить дружбу у себя дома. "Так вот, - отвечал Анахарсис, - ты сам-то дома, так и заключи с нами союз дружбы и гостеприимства". Солон пришел в восторг от его находчивости; он принял его радушно и некоторое время держал у себя, когда сам он уже был общественным деятелем и составлял законы. Узнав об этом, Анахарсис стал смеяться над его работой: «он мечтает удержать граждан от преступлений и корыстолюбия писаными законами, которые ничем не отличаются от паутины: как паутина, так и законы, когда попадаются слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся" (Плутарх. Избранные жизнеописания. Москва, Правда.1987г., с.161). Древние греки считали Анахарсиса мудрейшим человеком. Кроме того, они видели в Анахарсисе олицетворение мудрости его народа. По этому поводу Иоанн Стобейский отмечал: "Скиф Анахарсис был мудр; если же он был скиф, то был мудр, потому что был скиф". Ну что ж, тем больше вопросов вызывает диалог Анахарсиса с Солоном. Какой смысл в его речах? Если он был мудр, то разве мог он говорить просто так, от недержания языка? Ведь критикуя работу Солона, и ничего не предлагая дельного в качестве альтернативы его трудов, он просто портил человеку настроение. Он разрушал "здание" Солона в начале его строительства. Если ему нечего было противопоставить закону, то в чем его мудрость? Изучение небольшого по объему наследия Анахарсиса дает нам примерную картину того, какую альтернативу закону он имел в виду. Известный мудрец Диодор Сицилийский в своем произведении "Библиотека" описывает диалог Анахарсиса с лидийским царем Крезом. На вопрос Креза о том, какое из живых существ он (Анахарсис) считает справедливейшим, тот ответил, что "самых диких животных, так как они одни живут по природе, а не по законам: природа же, по его словам, есть установление божества, а закон - установление человека, и справедливо пользоваться тем, что открыто Богом, а не человеком" (Агубнов М.В. Путешествие в загадочную Скифию. М. Наука 1989 г., стр.108). Из этого следует, что выше закона Анахарсис ставил естество (природу) человека, ибо в нем есть Божье установление. Диалог между Анахарсисом и Солоном по своему содержанию напоминает другой непримиримый спор, происходивший в Китае. Спор между двумя основными религиозно-философскими школами: конфуцианством и даосизмом. Указывая на принципиальное расхождение двух учений в этом вопросе, академик Н.И. Конрад писал: "Конфуций настаивал на том, что человек живет и действует в организованном коллективе - обществе, государстве. Эта организованность достигается подчинением каждого члена общества определённым правилам - нормам общественной жизни, выработанным самим человечеством в процессе развития цивилизации. Лао-цзы (основатель даосизма) придерживался противоположной концепции: все бедствия человечества, все пороки – и личности, и общества - проистекают от этих самых правил. Идеальный порядок достигается только отказом от всяких правил; их должно заменить следование человеком его естественной природе. Правила же есть насилие над человеческой личностью" (Быков Ф.С. Зарождение политической и философской мысли в Китае. М. Наука, 1966г., стр.182).

Аналогии очевидны. И если мы, к великому для нас сожалению, имеем мало информации о мировоззрении скифов, то о даосах, учение которых сходно с идеями Анахарсиса, мы знаем достаточно хорошо. И это увеличивает наши шансы: сходство идеологических культур даосов и скифов позволит нам больше узнать о духовных традициях своих предков.

Последователи даосизма утверждют, что, постигая свою собственную природу, тождественную истинной сущности каждой вещи, каждого явления, человек одновременно отождествляется и сливается с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и гармоничное единство. "Состояние "великого единения" (датун) есть в то же время состояние полного самоотречения, так как для того, чтобы обрести единство с космическим целым, со всей "тьмой вещей" (вань-у), человек, по мнению даосов, должен избавиться от личных стремлений и, обнаружив в глубинах своего существа самопроизвольное движение безличного Дао, полностью подчиниться ему, следовать его объективным и универсальным закономерностям. Тогда перед ним не будут возникать проблемы, угрожающие его эго-функции, исчезнет необходимость в постоянном самоутверждении и он избавится от притязаний своего "Я", как бы растворяясь в других "Я", погружаясь в гармонию с движущими силами вселенной и сам становясь их частью. И тогда, как утверждали даосы, он не будет делать искусственных усилий, чтобы соответствовать нормам нравственного поведения, но вместе с тем не будет совершать безнравственных поступков по отношению к другим людям, так как его "Я" находится в нераздельном единстве с другими "Я". (Абаев Н.В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск.Наука 1989г., стр. 49).

Большое значение в даосизме имеют принципы "непривязанности" и "недеяния". "Дао постоянно осуществляет "недеяние", однако нет ничего такого, что бы оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой". (Дао-дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь. "Реноме" 1998 г., стр. 25). "Недеяние" не означает "ничего не-делание". На самом деле, "недеяние" означает нечто другое. "Максимально сосредотачиваясь на покое (недеяние), беспристрастности (непривязаность), даос отчуждал от себя активность потока своей психики, становился по отношению к ней как бы в позицию наблюдателя, подобно тому, как лежащий на земле человек наблюдает за плывущими по небу облаками". (Абаев Н.В. Чань - буддизм и культурно - психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск. Наука, 1989 г., стр.53). Лао-цзы говорил: "Нужно сделать (свое сердце) предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение. (В мире) - большое разнообразие вещей, но (все они) возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем, а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности называется постоянством. Знание постоянства называется (постижением) ясности, а незнание постоянства приводит к беспорядку и (в результате) к злу. Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг совершенства, становится справедливым; тот, кто обрел справедливость, становится государем. Тот, кто становится государем, следует небу. Тот, кто следует небу, следует Дао. Тот, кто следует Дао, вечен, и до конца жизни не будет подвергаться опасности" (Дао дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь. "Реноме" 1998 г. стр.17). Сходные мысли высказывал и Анахарсис. Показательным в этом смысле является диалог Анахарсиса с Эзопом. Эзоп сказал: "У Анахарсиса нет дома, и он даже гордится тем, что живет на повозке, подобно тому, как солнце, говорят, что оно странствует на колеснице, посещая то ту, то другую сторону неба". - "Поэтому-то, - возразил Анахарсис, - оно или единственное из богов (прим. автора: здесь нужно иметь в виду, что в древне-арийских традициях дауаг, дэв, деос не являются богами, а лишь силы и духи, отвечающие перед Богом за материальный мир и его проявления, в европейских же языках сложилось так, что слово "теос", явно происходящее от древнеарийского (дауаг, дэв, деос), приобрело значение "Бог", что произошло, скорее всего, от ослабления древнеарийских религиозных традиций и утере первоначальных значений основных понятий религиозного пантеона), или преимущественно перед другими свободно, самостоятельно и властвует над всем, а само никому не подвластно, но царствует и правит" (Агубнов М.В. Путешествие в загадочную Скифию. М. Наука 1989г., с.112).

Совершенно очевидно, что за этими словами Анахарсиса стоит стройное философское понимание бытия, думаю, не ошибусь, если скажу, что определённая философская школа или традиция. Скифы, так же, как и даосы, понимали, что привязанность к вещам порождает страх и лишает человека покоя. Показательным в этом случае является письмо скифского царя Иданфирса царю персов Дарию, пришедшего в Скифию с громадным войском. "Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал от страха перед кем-либо и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно и в мирное время. А почему я тот час же не вступил в сражение с тобой - это я также объясню. У нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно" (Геродот. Кн. 4 Владикавказ, 1991 г., стр. 48). Дальнейшее поведение Иданфирса, как полководца, с его известной тактикой выжидания и избегания решающего боя, напоминает поучения Лао-цзы с применением принципа "недеяния": "Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен ожидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперёд, а отступаю на аршин назад. Это называется действием посредством недеяния, ударом без усилия. В этом случае не будет врага и я могу обходиться без усилия" (Дао-дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь. "Реноме". 1998 г., стр. 37).

Интересные идейные параллели с китайской мудростью можно наблюдать и в речи скифского посла в адрес Александра Македонского. Приведу несколько отрывков из неё. "Знаешь ли ты, что высокие деревья растут долго, но за один час могут быть вырваны с корнем. Глупец тот, кто взирает на их плоды, не принимая во внимание их высоты. Смотри же, чтобы тебе в то время, как ты пытаешься достичь вершины, не оборваться вниз вместе с ветвями, которые ты хватаешь. Даже лев иногда становится пищей ничтожных насекомых, а железо разъедается ржавчиной. Ничто не крепко настолько, чтобы ему не угрожала опасность от более слабого. Какая тебе польза от богатства, раз они только возбуждают твою жажду? Ты первый из всех, ставших голодным от изобилия, так что, чем больше ты имеешь, тем сильнее вожделеешь к тому, чего у тебя нет. Перейди Танаис - узнаешь, как широки наши степи; ты никогда не настигнешь скифов: наша бедность будет быстрей твоего, нагруженного добычей стольких народов, войска. И наоборот, когда ты будешь надеяться, что мы далеко, увидишь в твоем лагере; ибо мы преследуем и убегаем с одинаковой скоростью" (Ж. Дюмезиль. Скифы и нарты. М.1990 г).

А вот выдержки из Дао-дэ дзын: "Нет больше несчастья, чем незнание границ своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению (богатств)". "Кто храбр и воинственен- погибает, кто храбр и невоинственен - будет жить"; "Твердое и крепкое - это то, что погибает, а нежное и слабое - это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает, а крепкое дерево гибнет. Сильное и крепкое не имеет того преимущества, какое имеют нежное и слабое" (Дао–дэ цзын. Мудрецы поднебесной. Симферополь. Реноме. 1998 г., стр. 28,38, 39).

Обращая внимание на сходство идей скифских и китайских мудрецов, мы ставим вопрос: насколько правомочно говорить об идентичности мировоззренческих школ европейской Скифии и далекого Китая? Может, это просто случайные совпадения сходных по своему содержанию мудрствований? Для серьёзных выводов необходим глубокий анализ имеющихся фактов.

Здесь мы можем сослаться на фундаментальный труд, обобщающий результаты многолетних археологических раскопок, содержание летописных текстов древнего китайского государства, а также находки авторитетных ученых. Речь идет о книге Н.Н. Лысенко "Асы-Аланы в Восточной Скифии", в которой он вслед за известным исследователем Востока Г.Е. Грум-Гржимайло утверждает, что индоевропейские, скифские племена, завоевавшие древнекитайское царство Шан-Инь, явились авторами "коренной идеологической революции" на территории Древнего Китая. "Первым делом они уничтожили человеческое жертвоприношение, до этого широко практиковавшееся у китайцев. Затем, вероятно, не без определённых мер принуждения, был отодвинут в сторону культ Шан-ди - поклонение верховному богу-мироправителю, а вместо него основой религиозных воззрений и обрядов стало поклонение душам предков и культ героев, ставший на длительный срок основой всех сакрально-мистических конструкций чжоусских племен. Г. Е. Грум-Гржимайло отмечает, что вообще все духовные и социальные установления чжоуссцев имели много общих черт с древнеарийскими, а от них были заимствованы китайцами. На определённом историческом этапе, в течение нескольких веков, представители белой расы, вероятно, составляли военно-политическую элиту Северного Китая. Иначе трудно объяснить, почему некоторые китайские императоры, вплоть до периода "Троецарствия" (220-280 гг. н.э.) имели достаточно выраженный европеоидный облик" (Лысенко Н.Н. Асы-Аланы в Восточной Скифии. Санкт-Петербург, 2002 г., стр 153). Здесь следует обратить внимание на то, что Лао-цзы (автор «Дао дэ дзин») служил архивариусом именно при чжоусском дворе и в силу своей должности он имел доступ к их пыльным от времени документам.

Отсюда вполне логичным является предположение о том, что основные принципы китайской философии и религии связаны с мировоззрением древних арийских (скифских) племен. Мы должны учитывать тот факт, что религия, или точнее, религиозная философия даосов - это философия без слов, поскольку в даосизме главное - не знание каких-либо слов и предложений, а постижение определённого психофизического состояния, при котором практикующий постигает единение с некоей мировой сущностью Дао. А раз такие глубокие идеи были заимствованы из арийского (скифского) мира, то те же идеи, или нечто сходное с ними, должны остаться и внутри этого мира. То есть, должно быть где-то указание, как достичь такого состояния, при котором мудрость божественного мира становится твоим естеством.

Но ведь то же самое мы наблюдали и в осетинской – нартовской традиции в «кадаг»е о «Чаше Уасамонга». При таком раскладе становится очевидной большая вероятность преемственности скифской и даосской культур.

Дата добавления: 2015-07-24