МАЛЬЧИК И ВОДА 2 страница

– Что же они кушают? – спросила маленькая девочка, смотря на иглохвата с почти материнской нежностью.

– Я кормлю их, – ответил Роз. – Приношу им кое-что. Так что у меня они не засохнут.

– А они никогда не пытались убежать? – вдруг задал во-прос Мартин, и садовник от неожиданности вздрогнул.

Мартин знал, что все его, как Большехода, немного поба-иваются, и поэтому старался пореже напоминать о себе, но тут просто не мог удержаться – слишком уж его заинтересо-вало растение.

– Я имею в виду, не перемещались ли они, пока вас не бы-ло? То есть, вы возвращаетесь, а они на другом месте.

Роз, видимо, воспринял вопрос как личное оскорбление, поэтому отвернулся и резко бросил:

– Нет. Никогда. Я хорошо забочусь о них. Обо всех. И они меня любят, ждут…

– А можно ли их насильно оставить на одном месте? – не унимался Большеход. – Например, привязать корень верев-кой к колышку или еще как… Чтобы расположить их так, как захочется?

Роз покраснел и, казалось, готов был выпустить пар из ушей.

– Привязать? – смотря на Мартина, он еле сдерживал крик. – Привязать иглохватов? Да вы в своем... Да вы думае-те, что говорите? Это свободные растения, очень редкие, очень ценные… привязать… С ними нужно обращаться очень бережно… веревками… Да они их изрубят в два сче-та… и вас заодно… Никогда такого не слышал.

Он перешел на еле слышный шепот, из которого разо-брать можно было лишь отдельные слова проклятий, посы-лаемых кому-то на голову. Размахивая руками, он, не заме-чая того, невольно подступал все ближе к иглохвату.

Заметив это, Дуглин попытался окликнуть садовника, но тот, казалось, никого не слышал. Ближние к Розу листья растения немного приподнялись и начали медленно вра-щаться.

– Садовник Роз! – послышались отовсюду испуганные крики. – Берегитесь!

Но тот не слышал. Ему оставалось сделать всего два шага, чтобы лишиться ноги. Полсекунды Мартин колебался, за-тем, растолкав учеников, бросился к Розу. В самый послед-ний момент он успел схватить садовника за плечи и, подняв в воздух, с силой отбросить в сторону. Листья тут же замер-ли, и парень мог поклясться, что снова слышал вздох.

Тролинги подбежали к учителю, толпой окружив его, а тот никак не мог прийти в себя, он медленно встал на ноги и теперь недоуменно смотрел по сторонам.

– Голова кружится, – тихо сказал он и снова сел.

Штанина на его ноге была разрезана.

– С вами все в порядке? – переживали ученики. – Мы можем вам помочь?

– Урок окончен, – шепотом произнес Роз и закрыл глаза.

– А как же мы вернемся? Мы же не знаем дороги.

– Я отведу вас. Погуляйте тут немного, а я потом вас отве-ду, – с этим он как-то сник, казалось, что садовник уснул.

Тролинги взволнованно переглянулись, такого у них на уроках еще не было, но тут они вспомнили о Мартине, и все остальное, включая садовника, сразу же вылетело у них из головы. С восторженными криками они кинулись обнимать Большехода.

– Большеход, ты такой смелый! – с обожанием они смот-рели на него снизу вверх. – Ты спас учителя. Ты такой силь-ный! Спасибо, Большеход.

Они так усердно гладили его, что Мартин не выдержал и отошел подальше, с детства он не любил похвалу.

– Вы слышали его, – с безопасного расстояния он кивнул в сторону спящего Роза. – Давайте погуляем, а потом он отве-дет нас назад.

С этими словами он пошел по тропинке вдоль деревьев. Все вокруг было настолько ухожено, что Мартин дивился трудолюбию садовника, успевавшего и ухаживать за расте-ниями, и поливать цветы, и постригать траву, и выклады-вать дорожки.

«Удивительно, – думал Большеход. – Как он находит на все это время? Наверное, ночует здесь. Неужели у него нет семьи? Да видно нет. Живет один, вот и заботится о саде, о деревьях. Тут его и дети, и внуки. Интересный народ, тро-линги. С виду кажутся совсем непохожими на нас, а на са-мом деле очень даже похожи, те же радости, те же пережи-вания. Живут в своем маленьком лесном мире, не знают зла. Интересно, стали бы мы, как они, если бы у нас не было войн, голода, денег, болезней?..»

Из размышлений Мартина вывел голос Дуглина, позвав-шего его назад, видимо, Роз проснулся. С удивлением Боль-шеход обнаружил, что сидел на пригорке – сам не заметил, как там очутился. Подойдя к тролингам, он нашел садовни-ка в несколько сконфуженно-помятом виде, тот мрачно кив-нул Мартину и скомандовал всем следовать за ним.

– Ну.. я готов, – прошептал Малик.

По дороге к поляне Роз, несмотря на произошедшее, а может быть, именно из-за этого, с утроенной силой запуты-вал следы, чтобы никто не запомнил путь. Не щадя малень-ких тролингов, он вел их чуть ли не бегом, постоянно пет-лял, останавливался, возвращался назад. Малик выглядел все более растерянным, и когда они, наконец, вернулись, он был совсем расстроен.

– Ну это ж надо, – сокрушался он. – Он, наверное, специ-ально так кружил, чтобы мы без него не ходили, но нас так просто не проведешь, – он неуверенно улыбнулся. – По до-роге я ломал ветки на деревьях, они будут нам знаками, ука-зателями пути. По ним мы найдем его «садик».

– Ты молодец, Малик, – Мартин положил руку на плечо тролинга. – Далеко пойдешь.

С этими словами он поспешил к обеденному столу, но Малик его тут же нагнал.

– Ты правда так думаешь? – он весь светился. – Думаешь, что я далеко пойду? Ой, Большеход, ты такой хороший. А можно я сяду с тобой рядом? Я так проголодался… Вот бы иметь такой сад…

Он болтал без умолку, пока они не подошли к столу, уже уставленному глубокими тарелками, тогда его мысли тут же переключились на обед. Мартин не обращал внимания, он привык, что тролинги весьма разговорчивы, и с этим ни-чего не поделаешь. Он всегда слушал их в пол уха, только преподавателей старался всеми двумя.

За столом почти все места уже были заняты, и, к величай-шему разочарованию Малика, рядом с большим табуре-том, специально приготовленным для Большехода, уже си-дели другие тролинги, которые, завидев Мартина, привет-ливо замахали ему руками. Малик, расстроено опустив го-лову, молча сел на противоположном конце стола. Старый Дробус дождался, пока гул голосов стих, и объявил обед от-крытым. Как всегда, тролинги тут же расхватали все, что было можно, разложили по своим тарелкам, но, вспомнив о Мартине, несколько смущенно все же поделились с ним. Ел Большеход без аппетита, даже не смотрел в тарелку, все думал о Розе, о Лесной стране. Наверное, из-за этого после обеда он почувствовал тяжесть в животе.

Вторая часть учебного дня снова проходила в лесу. Поч-тенный Пуз провожал их к месту занятий. Сначала они шли по тропинке, затем свернули в чащу и через некоторое время оказались в весьма странном месте. Кроны деревьев образовывали купол, через который еле пробивался солнеч-ный свет, с боков стволы стояли так близко друг к другу, что между ними не пролез бы и тролинг, лишь в одном месте они изгибались, оставляя небольшой проход, но затем сно-ва смыкались и уносились вверх. На противоположной от входа стороне полукругом росли гигантские красные грибы.

По одному ученики зашли в лесной класс и уселись на хвою напротив грибов. Расположившись рядом с Марти-ном, Дуглин весело прошептал:

– Спокойный послеобеденный сон нам обеспечен, – и он зевнул.

– Ведите себя хорошо, – монотонно проговорил Почтен-ный Пуз и скрылся за деревьями.

Мартин не отказал себе в удовольствии кинуть шишку в затылок впереди сидящей девочки-тролинга, а когда та по-вернулась, чтобы увидеть обидчика, он, как ни в чем не бы-вало, сделал вид, что смотрит в другую сторону. Издалека раздался гонг, грибы тут же зашевелились и в унисон нача-ли свою монотонную лекцию о премудростях мира. Пона-чалу Мартин еще пытался слушать, но внимание его рас-сеивалось, веки подрагивали. В придачу еще разболелся живот, и Большеход совсем забыл о занятиях. Он пытался отвлечься от боли, собирая из сосновых иголок фигурки, за-тем пытался наоборот сконцентрироваться на ней, в итоге его сознание словно растворилось в воздухе, он понесся куда-то прочь, летел над гигантскими цветами, садился на них и собирал пыльцу, на соседних бутонах он видел тро-лингов, которые также собирали нектар в специальные ба-ночки. Мартин попытался окрикнуть их, но, к своему изум-лению, обнаружил, что издает лишь нечленораздельное жужжание. С ужасом он зажал себе рот руками, но они оказались и не руками вовсе, а лохматыми лапами…

…И он проснулся.

– Все, гонг, Большеход, – толкнул его в бок Малик. – Пора домой.

Мартин озирался по сторонам, не понимая, что прои-зошло. Он уснул? Было похоже на то. Вокруг уже заметно стемнело, грибы молчали, понурив большие красные шляпки. Парень зевнул, затем встал и вместе со всеми вы-шел из класса. Тролинги готовились к ужину, спорили о том, что подадут к столу, и кто сколько сможет съесть. При мысли о еде у Мартина опять заныл живот, он сказал Дуг-лину и Малику, что не пойдет на ужин (они несколько раз переспросили его, не веря своим ушам) и зашагал к домам. Под одним из деревьев он сел, прислонился к стволу и стал слушать звуки вечера: жужжание жуков, отдаленные голо-са, шелест листвы. Он думал о том, как беспечен и прекра-сен этот мир, полный добрых и искренних существ, о том, что люди и не подозревают, что такое может существовать. А ведь мир людей, наверное, когда-то был таким, пока серд-цами не завладели жадность, зависть, злость. Откуда они появились? Уйдут ли когда-нибудь? Но пока они еще пра-вят душами, людям нельзя знать об этом месте, оно должно быть сокрыто от них, дабы они не уничтожили его, как уничтожили свой мир.

– Говорим? – раздался вдруг откуда-то сверху хриплый го-лос.

Большеход вздрогнул и поднял голову. С дерева, под ко-торым он сидел, спускался пожилой тролинг, Мартин и не заметил, что над ним висел чей-то дом. Подвешенный к толстой ветви, дом мирно раскачивался из стороны в сторо-ну, из открытого окна лился голубоватый свет.

– Нет, я молчу, – произнес Мартин.

– Говорим, – повторил тролинг и уселся рядом с парнем.

– Это старый Хрупс, – крикнул кто-то из соседнего доми-ка. – Он все говорит наоборот. Совсем спятил, но его инте-ресно послушать. Если он сказал «говорить», это значит «слушать».

Большеход удивленно посмотрел на старика. Такого он еще не встречал.

– Как поживаете? – сказал он, чтобы не показаться невеж-ливым.

– Более-менее. Одно место кто-то здорóво. Молодость…

Мартину понадобилось какое-то время, чтобы понять Хрупса. «Если все наоборот, – думал он, – то получается, что он сказал: «Не очень. Все время что-то болит. Старость…»

– Вот это да! – Большеход был потрясен. – Как это вы так быстро переделываете слова, как будто думаете уже наобо-рот.

– Я малого понимаю.

«Ты многого не понимаешь», – перевел парень.

– А вы всегда были таким? – вопрос был немного не при-личным, но Мартин, все же, задал его – уж очень стало ему интересно.

– Никогда. Ты как умер, так еще ничего не делал правиль-но.

«Всегда. Я как родился, так уже все делал наоборот».

– Потрясающе! – вскричал Большеход.

– Потрясающе, Малостой.

Мартин не мог сдержать улыбки. «Вот бы у нас был та-кой, ему бы в цирке выступать, – но тут же спохватился. – Нет, о чем это я. У нас он стал бы посмешищем, люди бы делали на нем деньги, а он был бы самым несчастным ра-бом своих опекунов, которые бы вечно указывали, что ему делать. Нет, знаю я, как это бывает. Пусть лучше это сокро-вище живет здесь и радует местных тролингов».

– Расскажите какую-нибудь историю, – попросил парень, устраиваясь поудобнее и предвкушая интересный вечер.

– Хм… плохо, – процедил сквозь зубы Хрупс.

Мартин было расстроился, но вспомнив, что слушать на-до наоборот, успокоился.

– ¹Ты сейчас не был уже большим, слушался чужих и ред-ко оставался, спросив, из поля сидеть дома. Секундами ты стоял по опушкам, зажмуривался над почками, разбрасы-вал плоды. Ты даже молчал без поля, и ты был уверен, что другой тебе не отвечал. Много раз ты вышел так близко, что нашел бездорожье на чужбину. Ты прятал вход в поле, но как-то мог его потерять. Закончило рассветать, и тебе пере-стало быть спокойно. После того грозящее поле постепенно стало точно тебе приветливым. Ты знал, что бездействовать. Сейчас ты встал над кустом и открыл уши, не думая, что если ты то не сделаешь, то одна радость войдет напрямик в тебя. Так ты стоял, храбрясь редкого грохота, распрямляясь к тишине шепчущего из корней штиля. Постепенно поо-даль увиделось безмолвие, и ты попробовал, как замерла лысина у тебя под ногами. Ты распрямился уже слабее, не надеясь, что сейчас тебя заметят. Безмолвие переставало быть все тише, но постепенно стало громче. Ты храбрился не дышать. Но там вкривь под твоим глазом резкая тишина промолчала:

– Не храбрись, мужчина.

К предсказуемости ты замер, да так слабо, что специаль-но закрыл уши. Ты еще не готов был замолчать, но молча-ние так и застряло в зубах – не настолько ты был равноду-шен услышанным, что точно стал разговорчивым. За тобой лежал маленький волк, точно погасший снаружи. Другой точно нескольким чужим отсутствием приманивал свет и выселял безнадежность и уныние. Тебе постепенно переста-ло быть так страшно и холодно.

– До свидания, волк, – смело промолчал ты.

– До свидания, враг. Останься без меня, бойся.

Ты остался перед другим. Вы стояли по краю поля, и бу-релом за вами мрачнел от небольшого количества темня-ков. Стояли вы чуть-чуть, и ты еще закончил было наби-раться сил, как постепенно увиделась тишь огня, и, к нача-лу, вы зашли в чащу. Большой дом из разбросанных деревь-ев лежал на устье реки, а поодаль от огня ты услышал туск-лый розовый дымок. Другой медленно оставался на месте оттуда-туда, то уходил от реки, то постепенно замирал. Определенное место ты был равнодушен обыкновенному, но сразу расслышал, что это не был просто дымок, а боль-шой волчонок. Ты отошел от другого, не хотел ударить, но к другому входил этакий холод, что ты точно не обморозил ногу (забыто, ты сейчас не подумал, что другой уже боль-шой и может не контролировать холод чужой души). Вол-чонок слушал тебя маленькими мрачными ушами, до того поставил ноги прямо и не сделал один прыжок, точно отка-зывая тебе оставаться перед другим. Ты остался. Другой грустно замирал за тобой, приводя опять из края поля.

Ты постепенно стал уверен, что ты попробовал вкус све-жести. Четкое спокойствие отпустило тебя, и ты замедлил бег. Вкус перестал быть слабее, отдельно без другого и вол-чонок начал быть спокойным. Позади ты услышал тень и сейчас одного не понял. Потухали полевые деревья, вода уже точно была, но большие волны еще прятались над де-ревьями. К свежести расслабляло спину и гладило уши, и ты помедлил открыть затылок штанами. Не нужно было ничего бездействовать, волчонок одним чужим звуком не просил о помехе. И ты остановился. Остановился туда от реки. Маленький волк не был уже тут, другой лежал вдали от дома, точно обманывая тебя, что тебе не надо было без-действовать. В доме ты потерял точно решето, развязанное в толстых деревьях. Под конец ты был уверен, прольется ли огонь, но, выплеснув в реку, разубедился, что деревья были слабо разведены враг от врага и сухость пропускали. Без ре-шета в ногах ты остановился из края и медлительно зачерп-нул огонь на воду, до того не вернулся и вылил уже. Ты был уверен, что ты остался на месте один раз, и не началось еще мало секунд, а ты одно стоял и стоял, но когда ты наполнил первое решето и разубедился, что свежесть меньше не бы-ла, и безопасность пришла (плохо ты ушел не вовремя, и вода уже успела потухнуть), уже не стемнело. Ты, полный сил, поднялся на воздух и отвалился от куста. Совсем рядом ты услышал волка и большого волчонка. Другие подняли ноги прямо, до того остались и встали сюда, позже тьма других еще была слышна. Свежий и полный сил, ты открыл уши и вывалился из яви.

Уснув, ты потерял, что стоял на боевой чаще не совсем да-леко с чужбиной. Не представляй твое равнодушие.

Вот другая сказка. По-другому ты погубил поле от навод-нения. А точно, то не только явилось тебе.¹

Мартин был лишен дара речи. Такого странного рассказа он еще не слышал. Кое-как переведя историю на человечес-кий язык, он поспешил поблагодарить старого тролинга, но тот уже дремал, мирно посапывая.

– Вот старик дает, – послышался новый голос.

Это был маленький тролинг, Большеход и не заметил, что он сидел рядом.

– Ни слова не понятно, – он щелкнул языком. – Совсем из ума выжил. Но послушать его весело.

С этими словами он встал и вприпрыжку побежал прочь. Мартин тоже поднялся. Глаза слипались, пора была идти домой. Немного пошатываясь, он поплелся к двери, кото-рая уже должна была появиться. Голова гудела, – день был слишком насыщенный событиями: учеба, сад Роза, этот странный Хрупс. По дороге он так задумался, что чуть было не наступил на светлячка, и тот, протестующе жужжа, ум-чался в небо.

– Простите, – сказал Большеход – он очень не любил дос-тавлять кому-либо неприятности.

Вот показалась дверь. Она слабо мерцала в вечернем по-лумраке. Мартин бесшумно подошел к ней, аккуратно сту-пая по траве, взялся за ручку и обернулся. Кое-где слыша-лись веселые голоса, крики, кто-то затянул песню, тут же поддержанную хором сверчков, над деревьями разноцвет-ные светлячки водили хоровод. Мир и невинность этой простой жизни сжимали парню сердце, звали остаться, но он помнил правила, по которым каждый вечер должен был неуклонно входить в дверь и возвращаться к своему бытию, затянутому туманом скучной работы, забот, проблем и пе-реживаний. Большеход вздохнул, закрыл глаза, прошептал «спокойной ночи» и дернул ручку на себя.

Так проходили ночи. Когда Мартин возвращался в свою комнату, уже было утро, дверь исчезала, а он ложился спать, но уже через мгновение просыпался бодрый и пол-ный сил, а бывало, и совсем не ложился и чувствовал себя прекрасно. Начинался день, а ночью опять ждало путешест-вие в Лесную страну. Время шло, парень все больше влюб-лялся в тролингов, в их уклад, все чаще в голову ему прихо-дили мысли о том, чтобы попытаться остаться. Ежедневное сравнение лесного мира и людского шло не в пользу пос-леднего. Человеческая жадность, зависть, пересуды, нена-висть, бесконечная гордыня еще сильнее бросались в глаза на фоне веселого, доброго и беззаботного нрава тролингов. Мартин стал замечать за собой, что все больше отдалялся от людей, его не понимали, начали считать странным, воз-никли проблемы на работе, друзья советовали обратиться к психологу. Две реальности настолько смешались, что па-рень иногда просто не понимал, в каком мире находился. Постоянный стресс не мог не сказаться на организме. И Мартин заболел. Взяв на работе больничный, с температу-рой он лежал дома. Впрочем, это не мешало ему по ночам посещать Лесную страну. Узнав о болезни Большехода, тро-линги переполошились и принялись чуть ли не всеми сразу лечить его. Как только завершался завтрак, и ученики от-правлялись в классы, Мартина укладывали в тень и то при-кладывали компрессы из редких цветов и трав, то растира-ли настойками, то поили отварами из Волшебного корня. Большеходу было неудобно стеснять тролингов, но, в то же время, ему нравилось такое внимание к себе, особенно в сравнении с тем, что в реальном мире за все дни болезни к нему никто из знакомых так и не зашел справиться о его са-мочувствии.

Дуглин и Малик тоже помогали чем могли, придя с заня-тий, они веселили Мартина смешными историями о своих проделках. Малик все пытался найти спрятанный садик Ро-за, но пока ему это не удавалось – поломанных веток, по ко-торым он собирался ориентироваться, в лесу оказалось слишком много. Вечерние истории теперь рассказывались рядом с Большеходом, чтобы тот мог их слышать. Даже ко-роль Лаурен передал Мартину пожелания скорого выздо-ровления и поинтересовался, не желает ли тот местную же-ну. Для Большехода такое предложение стало неожидан-ностью. Честно говоря, он совсем не думал о женщинах, в обычном мире у него не было подруги, а на местных он и не смотрел совсем. Парень учтиво ответил королю, что пока в жене не нуждается, а про себя подумал о странности такого союза – быть вместе днем, а ночью расставаться, чтобы жить другой жизнью.

Совпадение то было или нет, но за Мартином начала уха-живать молодая девушка, весьма красивая не только по меркам тролингов. Она приносила ему еду, давала лекарст-ва, сидела с ним, встречала по утрам у двери и провожала по вечерам. Она была рядом с ним почти все время, но при этом в первые дни они практически не разговаривали, Мар-тин даже не знал ее имени. Как-то вечером, когда они оста-лись одни, он все-таки решил завести разговор.

– Ты такая заботливая, – осторожно сказал он, когда де-вушка помогла ему встать на ноги.

Она промолчала.

– Я… хочу сказать тебе спасибо. Ты помогаешь мне… Зачем ты это делаешь?

Мартин заметил, как она немного покраснела и поспеши-ла отвернуться.

– Скажи хоть, как тебя зовут.

– Йона, – голос показался парню очень нежным.

– Йона, так почему ты мне помогаешь?

Девушка тихо вздохнула, словно расстроившись от того, что ей все-таки придется говорить.

– Большеход болел. Все хотели, чтоб он выздоровел. Я… тоже хотела. Ему еще сдавать экзамены.

– А ты уже сдала? – спросил Мартин, но тут же понял глу-пость своего вопроса – учились в Лесной стране дети и под-ростки, а Йону назвать ребенком уже никак было нельзя.

– Да, сдала.

– Понятно.

Они подошли к двери.

– Ну… до завтра.

– До завтра, Большеход.

Мартин повернулся было, но Йона слегка коснулась его руки.

– А тебе обязательно уходить?

Парень посмотрел ей в глаза, и его смутило то, что, как ему показалось, он в них увидел.

– Да, к сожалению, обязательно. Но завтра я вернусь. Не-пременно.

– Ты расскажешь мне о своем мире?

– Конечно.

Большеход был смущен. Он поспешил войти в дверь и оказаться в комнате. Ложась в постель, он думал о том, что уже давно он так не говорил с женщинами.

– Привет, Йона.

Мартин увидел ее, еще не успев оказаться по другую сто-рону. Она стояла у двери в смешном платье зеленого цвета.

– Доброе утро, Большеход, – она внимательно посмот-рела на него. – Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Намного лучше.

Лицо Йоны озарилось счастливой улыбкой, но она тут же густо покраснела и отвернулась.

– Пойдем… – проговорила она, стараясь не смотреть на Мартина. – Сядем в тень под дубом, я уже принесла тебе завтрак.

– О… – парень изобразил удивление. – Большое спасибо.

Немного опираясь на руку девушки, он добрался до дере-ва и, слегка поморщившись, сел. На самом деле Мартин притворялся, он чувствовал себя весьма неплохо и уже вполне мог ходить сам, но ему нравилось, что за ним ухажи-вала Йона и, честно говоря, побаивался, как бы она куда-нибудь не пропала после его выздоровления, и они не пере-стали общаться.

Съев бутерброд и запив его морковным соком, Больше-ход привалился к мощному стволу дуба и принялся расска-зывать Йоне о мире людей, о том, что бывают школы, рабо-ты, пенсии, машины, заводы, самолеты и прочее и прочее. Естественно, девушка не понимала и десятой части, но слу-шала раскрыв рот, поражаясь богатству воображения Мар-тина. Перед занятиями прибежали Малик и Дуглин и при-несли яблоки, они наперебой что-то говорили, а Больше-ходу впервые в жизни это было неинтересно, и он вдруг по-чувствовал, что расстраивается от того, что его беседу с Йо-ной прервали. Видимо, новое чувство, которое он еще не го-тов был скрыть, отразилось на его лице, потому что тролин-ги вдруг замолчали, покосившись на девушку, перегляну-лись и, немного разочарованно обронив: «Ну ладно, нам по-ра бежать», удалились.

– Что это с ними? – удивился парень, который еще не по-нял, что произошло.

– Ничего, – ответила Йона, женское сердце которой под-сказывало правильные ответы. – Так что там с этими сана-летами?

Вскоре Мартин окончательно поправился, Йона больше не ухаживала за ним, зато он узнал, где она живет, и каж-дый вечер после уроков сам приходил к ней. Вместе они гу-ляли по лесу, беседовали, Большеходу даже начало казать-ся, что девушка немного подросла, а он сам уменьшился. Малик и Дуглин смотрели на все это со стороны и неодо-брительно покачивали головами, они бы хотели, чтоб их друг все свое время уделял им, а не тратил на всякую ерун-ду.

Постепенно подошла пора экзаменов, всюду царила су-матоха: дети повторяли пройденное, взрослые готовили классы, учителя важно прохаживались и всех контролиро-вали. Мартин не относился ко всему этому серьезно, в своей жизни он не раз сдавал экзамены и знал, что все это не так страшно, как кажется, в чем, впрочем, не мог убедить Мали-ка и Дуглина, которые буквально грызли ногти от волнения.

Накануне испытаний Мартин целый день не мог найти Йону, ему так хотелось ее увидеть, но она как будто прята-лась от него. Расстроенный, он просидел до вечера под ду-бом, безотчетно играя с веточками и ни о чем не думая. Но когда он встал, чтоб отправиться домой, за спиной вдруг послышался знакомый мелодичный голос:

– Подожди, Большеход.

Парень обернулся, в нем вдруг словно поднялась волна счастья, но он заставил себя сдержаться и обиженным то-ном произнести:

– Я целый день тебя искал. Никто тебя не видел.

В глазах Йоны мелькнул огонек.

– М-м… А зачем ты меня искал? – она испытующе взгля-нула на Мартина.

– Я… – Большеход запнулся. – Не знаю… ну… хотел пого-ворить, спросить про экзамены…

Йона сделала резкий шаг к парню и взяла его за руку. Она вдруг оказалась так близко, что Большеход смутился еще сильнее.

– Я пришла пожелать тебе удачи.

– Ага…

Йона поманила его, он послушно нагнулся. Еще секунда, и она вдруг поцеловала его в губы. Это было так неожидан-но для Мартина, что у него перехватило дыхание. А поце-луй все длился и длился, все вокруг них, казалось, замерло, птицы смолкли, время остановилось, и вдруг словно река обрушилась на голову Большехода ледяным потоком, он пошатнулся, все вокруг кружилось и пестрило. Он смотрел и не видел, сердце готово было выскочить из груди. А Йона улыбнулась и побежала прочь. Мартин, не чувствуя под со-бой земли, сел. Никогда он не испытывал ничего подобно-го. Казалось, мир перевернулся с ног на голову.

«Как странно, – думал он. – Целоваться с тролингом… Но она такая хорошая. Что же будет дальше?»

И вот, наконец, наступил долгожданный день экзаменов. За завтраком никто не смеялся, не расхватывал кексы, даже не разговаривал – все были молчаливы и сосредоточенны. Может, это был своеобразный ритуал, Мартин этого не знал, но на муху, летавшую над столом и нарушавшую ти-шину, все посматривали с раздражением. Когда все закон-чили, Дробус поднялся со своего места и произнес:

– Сегодня, как вы знаете, день испытаний для молодых тролингов. Экзамены. Я желаю всем удачи и объявляю эк-замены открытыми!

Все встали.

– Почтенный Пуз, – продолжил Дробус. – Проводи моло-дежь на поляну.

– Ну-ка, давайте за мной, – пропыхтел Пуз и тяжелым шагом направился в лес.

На нем был желтый жилет с большими пуговицами, та-кого же цвета брюки и шикарные ботинки с синими банта-ми.

Со стороны поляны раздавался шум, и чем ближе учени-ки подходили, тем громче он становился. Оказалось, что за табуретами, на которых обычно сидели ученики во время занятий, установили трибуны для зрителей (как заметил Мартин, на них разместилась преимущественно сильная половина пола, женщины, скорее всего, собирались весь день посвятить приготовлению праздничного ужина). Тол-па радостно приветствовала вошедших, вокруг раздавались подбадривавшие возгласы, призывавшие быть достойными того, чтобы называться тролингами. Мартин слушал все это с улыбкой, к экзаменам он относился как к игре.

Встав полукругом, ученики приклонили колено. Тогда, выйдя в центр поляны, Почтенный Пуз протрубил в ма-ленький рог начало первого испытания. Тут же появились книги-цапли.

– Дело-устройство Лесной страны – первое, – прошептал стоявший рядом Малик, лицо его тут же приобрело серый оттенок. – Не сдам…

– Перестань, – попытался успокоить его Большеход. – Рас-слабься.

Тем временем к пяти цаплям выстроились очереди, отве-чали сразу без подготовки, при этом, если экзамен был сдан тролингом, цапля издавала громкий крик, отдаленно похожий на птичий, если нет – должна была молча одной ногой указать в сторону, где была выкопана специальная «Позорная яма». Но не сдавших пока не было, а тех, кому удача благоволила, толпа зрителей встречала радостными аплодисментами.

Среди множества веселых лиц Мартин искал глазами Йо-ну, но ее не было, быть может, она вместе с остальными женщинами готовилась к ужину? А ему вдруг так захоте-лось ее увидеть.

Тем временем Дуглин, стоявший за Большеходом, до того разнервничался, что чуть не порвал ему пижаму, теребя ее без остановки.

– Дуглин, перестань, – сказал парень. – Что ты так пере-живаешь?

– Я ничего не знаю, я ничего не знаю, – прошептал тро-линг и вдруг совсем побледнел. – Меня выгонят. Точно. Вы-гонят.

– Да перестань ты. Что-нибудь ответишь. Не трусь. По-смотри на остальных. Все ведь спокойны.

Мартин посмотрел кругом и понял, что был не совсем прав. Тролинги, с диким видом озираясь и топчась на мес-те, кто рвал на себе волосы, словно пытаясь добраться до са-мых глубоких мыслей, кто кусал соседа за рукав.

– Ну… – Большеход запнулся. – Ну, почти спокойны.

В соседней очереди Малик провел большим пальцем себе по горлу, видимо, желая показать, как сильно ему в тот мо-мент хотелось жить.

Дата добавления: 2015-07-20