Глава 7. Библиотека

«Пустоты не существует, есть лишь опустошение как некий процесс, и заполнение как процесс ему противопоставленный…» - помню, как что-то подобное рассказывал нам аспирант в Университете. Только вот какой он предмет преподавал, я припомнить не могу. Он был молод и полон идей. Когда я его слушал, мне казалось, что в голове его таится бездонный кладезь научных концепций, длинные цепочки выстроенных аргументов и тонны различных цитат на все случаи жизни. Складывалось впечатление, будто на каждый вопрос у него найдётся ответ, и на счёт всего на свете он имеет своё мнение. Почти на каждой лекции его заносило так далеко, что никто не мог вспомнить темы.

Только вот в разрез его утверждению, сейчас я точно понимал, истинная пустота – она передо мной, и я чувствовал, что она скоро окажется внутри меня, сожрёт меня целиком и полностью, ничего не оставив взамен, лишь свою пустую сущность! Наверное, тот аспирант не мог представить, что можно оказаться нос к носу с настолько пугающей пустотой, которая потихоньку начинает съедать тебя изнутри, и ты не успеваешь заметить, как сам становишься пустым. Сам становишься ею. Хотя даже если он и мог себе это представить, то уж точно не чувствовал то, что я сейчас. Это физическая пустота, эмоциональная, социальная, пустота знания, действия, желания, стремления жить… и так до мозга костей, отравленными раскалёнными иглами она вонзалась в моё осознание реальности.

Будто кто-то втолкнул меня в этот иной, чуждый для меня мир, мир пустоты, захлопнув дверь и выкинув ключ, мгновенно и навсегда позабыл обо мне! Это похоже на то, когда переключаешь каналы, натыкаешься на какое-то кино, и никак не можешь взять в толк, что там происходит. И сейчас я чувствовал себя запоздалым зрителем своей жизни – я вышел в туалет, пропустил начало, а теперь приходится додумывать самому, что там произошло.

Выходит, что вчера был мой двадцать четвёртый день рождения, вот тебе и подарок на праздник! Было бы кого «поблагодарить» - уж у меня бы ни убыло!

Несколько минут назад я проснулся от ярких лучей солнца и духоты в машине, на моих ручных часах было семь часов утра. Я отвел спинку сидения в исходное вертикальное положение, завёл машину и включил кондиционер.

Некоторое время я анализировал всю скопившуюся информацию. Та статья, которую я нашёл в кабинете нашего многоуважаемого редактора, и была той самой, что принёс мне мой коллега в тот день, когда я встретил Мари в Баре. Выходит, что это было ровно месяц назад. А потом что-то произошло. И итог этого происшествия я имею честь наблюдать уже более суток. Скорее всего, это связано с тем оружием массового поражения нового поколения, о котором говорится в статье. Но куда делся месяц моей жизни? И о каком именно оружии идёт речь? И самое главное – почему я остался в живых? Да уж, «хорошо» я отметил нынче день рождения…

Я попытался добыть что-то из памяти на счёт того, что происходило после того как я встретил Мари в Баре. О чём мы говорили? Куда направились потом? Эти ответы были похоронены в километровой глубине моего бессознательного. Это какая-то огромная бетонная плита или мраморный памятник забытости не дают мне откопать необходимые воспоминания. Я готов был разломать голову на две части, лишь бы вытащить их оттуда. Они словно вырывались из моего черепа пчелиным роем, но что-то не давало им выбраться, мешало, преграждало путь.

Через некоторое время жалких потугов вспомнить хотя бы минимум фактов, я отложил это до лучших времён.

В желудке «заурчала тревога» и я полез за консервами, что «припас для меня» сосед в своей машине. Я совсем забыл о них. За неимением большего – неплохо, в любом случае на сытый желудок думается лучше. Однако самое смешное что ни в бардачке ни где либо ещё я не смог найти консервного ножа. У кого-то по ходу отличное чувство юмора!» - подумал я чуть ли не вслух про моего соседа. Чуть углубившись в бардачок, я выловил оттуда перочинный нож и открыл консервы им. И им же я воспользовался вместо ложки.

Куда же теперь ехать? Где искать ответы? И вообще нужно ли их искать? Мне будто бы уже ничего не хотелось.

Невзначай, я вспомнил сон, который приснился мне в ту ночь, когда я проснулся впервые окружённый этой оглушающей пустотой. В этом сне был отец, он как бы занимал место моего шефа.

Мой отец всю жизнь проработал библиотекарем и очень любил и уважал книги. Он жил отдельно от нас с матерью, часто ночевал в своей библиотеке, но иногда всё-таки захаживал и к нам, принеся мне в подарок очередной толстый фолиант. Поэтому у меня в комнате все полки, шкафы и ящики были забиты книгами различного содержания и толка, из коих я прочитал не более десятой части. Я не особо любил читать, и когда не было денег на подарок, сам дарил кому-нибудь что-либо из завалявшихся в бардаке книжек. Как говорится «книга - лучший подарок». Заходя в очередной раз в мою комнату, мои одноклассники чувствовали себя не в своей тарелке, она не был похожа на детский уголок, а позднее и на комнату подростка. Скорее она походила на место, где писал свою диссертацию какой-нибудь профессор университета.

Отец всегда говорил, что всю мудрость и знания, накопленные человеком за многие тысячи лет, можно почерпнуть лишь из книг, без интернета и высоких технологий. «Не труд сделал из обезьяны человека, а знания, и стремление к ним!» - говорил он каждый раз, принеся в подарок очередную книгу. Он был очень высокообразованным человеком, мыслил цитатами, знал латынь, имел кандидатскую степень по философии.

Когда я уехал из своего города, ему было уже шестьдесят пять, через год мне пришла телеграмма от матери что он скончался. Я так и не был на его могиле.

Ещё во сне был какой то странный тип, похожий на мою ростовую фигуру из картона, только в негативе – вывернутый наизнанку. Говорят лицо человека совсем не симметрично, и чем оно не симметричнее – тем более считается красивым, по крайней мере, больше привлекает противоположный пол. И оказывается, если перевернуть свою фотографию, то тебе уже будет сложно узнать себя. Эта некая перевёрнутая сущность. Вывернутая наизнанку, неизведанная никем сторона человеческой души.

Размышляя об этом, я решил направится в местную библиотеку. Будто мне не зря приснился тогда отец, я чувствовал что это не случайно, будто это должно что-то означать, но что именно я пока не понимал. Может отец был прав, и я таки найду ответы в книгах? Я снял машину с ручного тормоза и тронулся с места.

Машина двигалась через чур лениво, словно отражая моё вялое внутреннее состояние. Я как не выспавшийся студент на лекции, клевал носом за партой, не понимая, что рассказывает преподаватель. Ко мне закралось такое чувство, будто я проспал самый поворотный момент моей жизни, а когда проснулся, она уже перестала быть моей. Наверное, слов и выражений всех языков мира не хватит, чтобы передать то, что я чувствовал. И вообще, это нельзя было назвать чувством, это было отсутствием каких бы то ни было чувств, и редкое параноидальное проявление всех их вместе взятых одновременно. Они как ножницы прорезали мою бумажную сущность с другой стороны, и она податливо рвалась, не в состоянии каким-либо образом сопротивляться.

Эти бессилие и безнадёжность пропитывали меня до кончиков пальцев. Но я решил переключиться со своих ощущений на решение проблем.

Через несколько минут я доехал до библиотеки. По пути неизбежно находился деловой центр, и в обычных условиях я бы простоял в пробке не менее часа. Оптимистичная нотка прозвучала у меня в голове: «Надо же, хотя бы без пробок передвигаюсь!».

Естественно это была не та библиотека, где работал отец. Я вышел из машины, припарковавшись у главного входа, и продолжительное время рассматривал великолепные колонны при входе, огромные дубовые резные двери с длинными ручками посередине и блестящие мраморные ступени. Библиотека выглядела так величественно, что по сравнению с ней я казался никчёмным дворовым псом – глупым и временным.

Я медленно стал подниматься по скользкому гладкому мрамору. Пройдя вверх несколько шагов, с силой дёрнул массивную дверь, она медленно и тихо отворилась.

Внутри библиотеки было не менее красиво – при входе располагался просторный холл с несколькими кожаными диванами. Над диванами висели металлические светильники в виде подсвечников девятнадцатого века. С потолка свисали огромными гроздями большого размера люстры. Стены холла были обиты деревом неизвестной мне породы, пол устилали мягкие ковры. При входе я заметил объявление, распечатанное на принтере: «Уважаемые посетители, переодевайте сменную обувь в холле или надевайте бахилы». Я секунду замешкался, протёр подошвы ботинок об коврик перед дверью и двинулся дальше.

После парадного холла справа был гардероб, а слева – регистрационный стол. После них небольшой проход расширялся до впечатляющих размеров читального зала с рядами столов, на которых стояли зелёные лампы. Но чтобы попасть в книжный зал, мне пришлось перелезть регистрационную стойку и через дверь меня уже ожидали стеллажи с десятками тысяч книг.

«Что я здесь делаю?» - задавал я себе вопрос, глядя на бесчисленное количество книжных полок. «Я же здесь никогда ничего не найду!». Странно, но я и представить не мог, что в этом городе есть такая большая и старая библиотека! Казалось каждая пылинка на толстых фолиантах, каждая полка, и даже лестница на колёсиках просто переполнялись вековой мудростью. Хотя, скорее всего это пыльное старое помещение просто производило на меня такое впечатление, потому что целиком и полностью совпадало с моим представлением об идеальной библиотеке. Окна, не уступающие по величию самому залу, наполовину были завешаны массивными фиолетовыми шторами, поэтому солнечного света в помещении было очень мало. Я подошёл к одному из окон и резко отдёрнул занавеску. Пол зала и стоящий напротив стеллаж осветились полосой яркого дообеденного солнца.

Ещё в детстве, когда я ходил к отцу на работу, я постоянно удивлялся – почему его библиотека не была похожа на те, что описывают в романах и показывают в исторических фильмах? Там были лампы дневного света, натяжные потолки, столы с пластиковым покрытием, компьютерная картотека. Казалось, всю суть книжного духа символизировал только мой отец. Полненький, словно с детства облысевший, в старом пенсне, и короткими усиками под носом, он уж точно идеально совпадал с образом библиотекаря.

Но здесь всё было по иному, попадая сюда, ты сам словно старел на несколько веков. Громоздкие люстры под высокими сводами залов будто прошивали ткань времени тонкой и острой иглой, смешивали все даты и отрезки, меры и сроки, сшивали эпохи и перекраивали представления поколений об истинных ценностях жизни, и в конце концов уничижали данную секунду весом вековой важности. Дубовые столы и высокие обшарпанные полки перебрасывали тебя в то время, когда люди ещё понимали насколько важно знание как таковое. И когда они приходили за книгами – они приходили не за информацией, они приходили за опытом.

Медленно шагая по старому паркету, я прогуливался между высокими стеллажами и пытался понять, что же я здесь ищу. «Вот если бы хоть кто-нибудь помог мне, оставил какую-нибудь подсказку» - подумал я и тут же вспомнил о фотографии, которую я нашёл в квартире у своего соседа. Я остановился и начал вспоминать, куда же я её дел, не уж то потерял!? Порыскав по всем карманам брюк и пиджака, я нашёл фото, на нём было написано: «Артур, Б – 2256». Я тут же бегом сорвался к регистрационной стойке, за ней при входе в зал с книгами висел план стеллажей, на котором было видно, что они делились по алфавиту, а книги на полках в свою очередь имели свои номера. Блок с буквой «Б» был прямо в первой полке пятого стеллажа – вот уж действительно, что ответы, которые мы ищем, часто находятся на расстоянии вытянутой руки, остаётся лишь протянуть её. Но мы часто выпускаем их, не поняв этого, потом долго не можем найти снова.

Я подбежал к полке, на которую как раз падал свет из открытого мною окна, как будто специально указывая мне на неё, и начал искать заветные цифры. На уровне своего роста торчащие корешки с цифрами заканчивались лишь на 1215. Я огляделся в поиске лестницы и увидел справа от меня – по ту сторону зала находилась лестница на колёсиках, прикреплённая к полкам. Пришлось хорошенько пнуть её ногой, чтобы сбить с креплений, ибо обычной стремянки, как я понял, в зале не было. Всё это было сейчас неважным, важным было то, что я найду под номером 2256. Если бы я наблюдал тогда себя со стороны, наверное, я бы подумал, что человек ищет спасительное лекарство.

Я схватил лестницу и прислонил к своему стеллажу, но она не хотела вставать! Она то отъезжала, а то не держалась верхней стороной за полку. Мне хотелось матерится на весь зал! Я проклинал эту дурацкую лестницу как только мог! Не знал, что можно придумать столько ругательств за такое короткое время. Наконец я забрался на необходимую высоту – пришлось пододвинуть из угла зала стол и поставить на него табурет. Я протянул руку до желанного номера – то был большой старинный фолиант в кожаном переплёте. Я спустился на пол и резко положил его на стол перед собой. Но тут же как будто что-то произошло, я замешкался! Меня терзали смешанные ожидания: если я открою книгу и увижу нечто, что может ответить на мои вопросы или хоть как-то приоткроет занавес тайны над тем, что случилось – то выходит что всё это спланировано! Будто кто-то специально подсунул мне эту фотографию и знал, что я поеду в библиотеку. Мной опять овладело параноидальное чувство, будто за мной кто-то следит. Секунду постояв я огляделся – по коже пробежал озноб. Тени по углам библиотеки стали сгущаться. Мне стало не по себе, и я решил не открывать её здесь. «В машине мне будет поспокойнее и потеплее» – подумал я и двинулся к выходу. Я продолжал анализировать на ходу, не переставая постоянно оглядываться, будто кто-то шёл за мною: «с другой стороны, если я ничего там не найду – то выходит что я приехал сюда напрасно, да и вообще в таком случае будто бы всё что происходило до этого момента становилось напрасным. Нет смысла в том, что я остался, нет смысла в том, что я пытаюсь найти ответы, их просто не существует!».

Наконец я снова перемахнул через регистрационную стойку, но на этот раз в другую сторону и не с пустыми руками, поспешно выбежал на улицу, молниеносно открыв тяжёлую дверь. Я сел в машину, положил книгу себе на колени, зачем-то закрыл замок, будто боясь, что кто-то украдёт её у меня. Словно ребёнок, наконец получивший игрушку, о которой так долго мечтал, найдя её в новый год под ёлкой, я смотрел на неё с величайшей надеждой, наверное, потому, что у меня больше не было надежд, или я просто больше не имел права надеяться.

Дата добавления: 2015-07-26