Великая Библиотека.

- Святой отец, здесь написано, что все, кто узрел этот восхитительный аметистовый свет, видели перед глазами чёрного рыцаря рассекающего мечом воздух, а после лишились зрения, но здесь рукопись обрывается, а ведь в ней нет ни слова о том, что кто-то вернулся или умер в тех землях? - заинтересованно спросил черноволосый юноша в сапфирной робе седоволосого старика в белых одеждах.

- Ибо закончилась в тот день вторая эпоха и началась новая - эпоха трёх солнц, так назвали её из-за трёх звёзд, которые можно увидеть с двадцатого декабря по десятое января, в семь часов вечера, - ответил летописец, перебирая свитки и книги.

- А что стало с книгой из драконьей кожи? - вновь загорелся интересом юноша.

- Была утеряна и предана людьми забвению, как, впрочем, и многие другие магические артефакты.

- Святой отец, а какой была земля с приходом третьей эпохи?

- Ну, это очень длинная история, но если тебя это так интересует, тогда садись и слушай, - улыбнулся летописец и присев напротив юноши начал долгий интересный рассказ.

- Всё началось давным-давно, тогда уже драконы прекратили беспечно парить в небе и взирать чрез густые облака на дела смертных и бессмертных созданий. Между великими королевствами Áрдор и Эриндóр некогда царивший непоколебимый мир был сломлен. Годы тяжёлых конфликтов между людьми и эльфами переросли в шквальный раздор. Чудесный мир Эридэн был низвергнут в пучину разрушительных войн. Как только до фалдорианцев дошла весть о том, что их император пал на войне от рук тринадцати инквизиторов, называвших себя Чёрной Дюжиной, Северный Эриндор начал готовить компанию против Ардора. Королевство людей, ослабленное и истощённое войной у вулкана Тáдос, ныне - Обсидиановая земля, смогло обойтись без кровопролитий, отдав фалдорианцам полуостров Фэйорáль. Позже эльфы вырастили там чудесный сад и назвали те земли Саленсир. Но исчерпав конфликт, отношения людей и эльфов лучше не стали. С того времени люди Ардора продолжили жить так, как жили и раньше. И вот через пятьсот двадцать девять лет единое королевство людей обрекло себя на раскол. Ибо золото обольщало завистливые человеческие сердца, взывая к жадности. Погоня за иллюзиями и тщеславие затмевали доблестные рассудки, развращая их и бросая в омут душегубства. И вот двести двенадцать лет назад тирания взошла на трон вместе с последним императором Ардора Тавриóном Фрóстом. Бесчинство властей разрасталось, как зловредный ядовитый плющ, угнетая народ. Многие лорды и короли опустились на дно разврата и чревоугодия. Пьянствующая стража орудовала не хуже многих мародеров и разбойников. Власть закрывала глаза на преступления высших кругов за звонкую золотую монету, нищих отправляли в рабство. Росло недовольство крестьян, которых облагали и непомерным налогом. Поля чахли от запущенности. Из-за вспыхнувшего голода солдаты насильно отнимали у простолюдинов скот. Люди ненавидели Тавриона больше, чем собственные недуги. А меж тем, безумие императора расползалось, будто ядовитый смрад болот, разрушая давным-давно установившиеся порядки Ардора. Скульптуры богов обращались в пыль, колдовство и магия жестоким образом искоренялись. Маги горели на кострах. Целители и чародеи, приравненные к изменникам империи, обретали вечный сон в пропастях солёных морских вод. Топор палача не успевал высыхать от крови невиновных. В конце концов, деспотия сумасшедшего императора-параноика Тавриона подвела Ардор к краю безысходности и обрекла на девяти летнюю кровавую войну. Волны мятежа вспыхнули в южных землях, как громовые раскаты. Загорелись сигнальные огни прекрасного горного города Кáсталборн. Алые знамёна и флаги с изображениями золотых оскаленных львов развевались на ветру, предвещая неотвратимую погибель храбрых воинов. Амбициозный генерал Альвиóн Гáиль, чьё сердце было отдано стране, призвал лордов и королей южного Ардора бороться за империю, некогда великую, а теперь ввергнутую в бездну разрушения и гниющую в грязи неоправданного безумия и насилия. Можно сказать, что проклятие императора фалдорианцев настигло человеческую расу. Началась самая ужасная пора для некогда благородной земли. В летописях это время описано красным. До сих пор помню эти строки:

«Войска Гаиля и Фроста встретились в Восточной земле близ священного рыцарского города Р ó збург. И лишь загремели барабаны сурово, завыли трубы протяжно, как ливень из огненных стрел землю накрыл. Булавы на части крушили щиты, со звоном ломались мечи, насквозь доспехи копья пробивали и умерщвляли тела. Вместо арф журчания – пожарищ треск, вместо смеха – дикие вопли и плач, вместо шума застолья и звона бокалов, полных вина – траур и трупы мужей на разбитых щитах. Кружили вороны над жатвой кровавой в свинцово серых небесах».

Отныне Ардор - всего лишь легенда, слова на устах. Некогда великая независимая империя раскололась на два огромных королевства с новыми строгими порядками и законами: Южное – Альвиóнию и Северное – Таври́нию. Вскоре внутренние противоречия в новых государствах разбили их ещё на несколько самостоятельных держав. Альвионию на - Альтэрос и Тэмерóн. Тавринию на Фóрлианд, Вэтфэльд, Вýдвельд и Снóуглэйд.

- Святой отец, расскажите от Тавринии, - попросил юноша.

Тавриния – королевство притязаний, распрей и бунтов. Власти севера были недовольны жесткой подневольностью. Горделивый правитель Северной Тавринии, потомок великих Фростов, отказался выплачивать дань и более никогда не открывал врат пред послами Альвионии. Позже сын короля заявил гонцам Запада: «поля Сноуглэйд не могут дать всходов, они скованы мерзлотой. Люди голодают, а эти альвионские мятежные псы распивают вино и набивают свои толстые животы мясом. И ваши правители продали свою шкуру, они беспечно торгуют людьми, как глиняными кувшинами. Как можно было варварски уничтожать незапамятные святилища богов, которых почитали ваши предки? Люди Сноуглэйд не станут преклонять колен ни перед предательским Западом, ни перед альвионскими псами!» После того, как эти громкие слова были доставлены гонцами в Западную Тавринию, Север был незамедлительно подвергнул блокаде. Любая торговля была строго запрещена. Император Тавринии отдал приказ построить близ бурной реки Фрэддо почти непреступную крепость – Форт Штэнтгóльт, чтобы навсегда отрезать путь в Сноуглэйд. Южная Тавриния поддержала Западную, в отличие от Центральной и Восточной, сохранявших твёрдый нейтралитет. В скором времени, когда крепость была построена, Запад и Юг объединились в одну единую состоятельную и могущественную державу Форлианд, который вскоре разделился на северный и южный. Что же касается Центральной и Восточной Тавринии, то эти государства были независимы от Форлианда и отделены с севера на юг непреступными горами Кальдэр. Причём центр был самостоятелен и имел в своём распоряжении сильную армию и изобилие природных богатств, в том числе и чернозёмы. А Восточная Тавриния или Вудвельд, держава, сильно пострадавшая во время кровавой войны против Тавриона Фроста, особенно нуждалась в пище. Столица королевства - Лýмбрад - занимала не самое лучшее место. Она располагалась на болотистой Трэмедáльской низменности, окружённая зловонными топями и глухими лесами. Куда ни погляди, повсюду стояли то мрачные леса из корявых сосен, берёз и зарослей ольхи, то гиблые топи, укрытые ковром изо мха, осоки и хвоща. Земли выделялись скудностью урожаев, но изобиловали ядовитыми травами, из которых лекари варили различные снадобья и зелья, пользовавшиеся большой популярностью в торговле с Центральной Тавринией (Вэтфэльдом). Сильно осложняла положение Вудвельда чума, поселившаяся в руинах Розбурга. Мор не прекращал бушевать на юге державы, забирая всё больше и больше жизней. Теперь, когда магические барьеры Саленсира ослабли, правитель Лумбрада Тóнир Синэрос при поддержке Центральной Тавринии собрал могучее, отлично обученное войско рыцарей и начал завоёвывать отданный Фэйорáль. Вэтфэльд же сейчас готовился объединиться с Форлиандом и выйти войной на южную границу Сноуглэйд, ради расширения своих территорий. Император Запада Тóмад Трóнэр пообещал выдать свою дочь Флёр, редкостную избалованную красавицу, за старшего сына короля Старстóуна, высокомерного принца Бахóрна. Однако день сватовства пришлось перенести из-за странного недуга, который неожиданно поразил императора на ярмарке. Встать на ноги он более не мог. Неведомая ни одному лекарю болезнь медленно пожирала Томада, делая немощным обречённым на смерть стариком. А в это время магия, некогда искоренённая Таврионом Фростом и его предками в начале эпохи, начала возвращать себе былое могущество, - договорил летописец и, утомлённо встав из-за стола, начал вновь перебирать свитки и книги. Юноша грустно посмотрел на уставшего старика, после чего без лишних слов покинул библиотеку.

- Да сохранят нас древние духи богов и отцов наших от того зла, что в скором времени охватит эту землю, - прошептал летописец, тревожно взглянув на утерянную семьсот сорок восемь лет назад книгу из драконьей кожи.

Ч асть I

Г лава 1

Засушливый знойный июль сменился дождливым августом. Поля Вэтфэльда, давшие скудный урожай, были уже убраны. В округе города-крепости Вилдфорт с самого утра лил, не переставая, дождь, иногда сопровождаемый гулкими раскатами грома в угрюмом сером небе. В полдень город был полон гудения и суеты. Из провинций – небольших деревушек - крестьяне везли дань: молоко, заячьи и лисьи шкурки, свинину, недавно собранное зерно, лук, картофель, лён. Лорд Ви́лдфорта - Нумéрис заперся в своём замке и ожидал с нетерпением гостей. Ведь именно в этот день, по легенде, богиня плодородия и наслаждения – Эссéвиа – обучила людей земледелию и виноделию, а так же подарила семена хлебов. К вечеру тронный зал был полон родовитыми рыцарями, молодыми обольстительными княжнами, знатными вельможами, богатыми торговцами и одинокими пышными барышнями.

Смеркалось. Чёрные, как смоль, грозовые тучи затянули золотые и алые следы заходящего солнца. В потемневшем небе проскакивали юркие серебристо-голубые змейки молний. Раздался гулкий набат грома и по крышам домов исступленно забарабанил ливень. Он то и дело затихал на короткое время и начинал бушевать с новой силой. В кронах деревьев завывал сильный ветер, неумолимо раскачивая их из стороны в сторону. Вскоре ночь опустила свои мрачные чёрные крылья, укутав сонным мраком поля и леса. Непогода всё бушевала, казалось, этот ливень, сопровождаемый громовым набатом и фейерверком молний, никогда не закончится.

Стражники, запершись в сторожевых башнях, утопали в веселье, играя беззаботно в карты и потягивая пиво. В округе не было ни души, будто бы всё этой ночью погрузилось в сладкий сон. Но вдруг неподалёку от городских ворот, за оврагом возле леса молодой стражник заметил, как из кустов вышел человек, ведущий под уздцы лошадь. После того как незнакомец пересёк овраг и остановился шагах в двадцати от городских ворот, он поднял голову в сторону горящего в башне света и начал размахивать руками.

- Сэр, у ворот какой-то человек машет руками, - сказал молодой стражник, обращаясь к своему подвыпившему командиру, играющему в карты.

- Ты что, ослеп? Не видишь, я занят! – огрызнулся сержант, сделав недовольную гримасу, - гони этого проходимца в шею!

Без лишних слов молодой стражник помчался по лестнице вниз. Тяжело заскрипев, ворота отворились. Навстречу незнакомцу, выставив гвизарду в боевое положение, выбежал юный солдат с грозным видом.

- Пошёл прочь отсюда! – запыхавшись, яростно крикнул стражник.

Незнакомец, промокший до нитки и по колено испачканный в грязи, медленно сделал шаг к служителю закона.

- Стой, иначе… - замешкался солдат, взглянув на широкоплечую высокую фигуру человека, укутанного в чёрный спускавшейся до колен плащ с капюшоном.

- Иначе что? Убьёшь безоружного человека, даже не узнав, кто он такой и зачем пришёл? – спросил мужчина, сделав ещё пару шагов вперёд.

- Мне плевать, кто ты такой, просто проваливай отсюда! – начав размахивать оружием, гневался стражник.

- Ты гвизарду-то опустил бы, а то ненароком порежешься, - прикрикнул незнакомец, сбросив с головы капюшон.

- Не смей учить меня! – взбесился стражник, - ещё шаг и я выпотрошу тебя, клянусь!

- Тихо, тихо… повторяю же, я безоружен, опусти гвизарду и поговорим спокойно, - убеждал образумиться солдата незнакомец.

- Ладно, кто ты такой и чего ты хочешь? – не опуская гвизарды, требовательным тоном спросил стражник.

- Лекарь я, слыхивал здесь болезнь у вас ходит, вот и прибыл к вам из Вудвельда, - объяснил мужчина.

- Мы не пускаем никого с востока, там чума бродит, кто знает, может быть, ты несёшь в себе смерть? Так что уходи, - потребовал неумолимо стражник.

- Ты меня, видимо, не понял… - расстроено произнес незнакомец, покачивая головой в стороны, - у тебя есть жена, дети?

- А это тут причём? – непонимающе спросил стражник.

- Ну как причём, говорю же, болезнь у вас тут и, как правило, дети да женщины от неё мучаются, в жару и лихорадке умирают.

- Вот это да… - испуганно промямлил служитель закона, опустив гвизарду, - а… это самое, мучения долго длятся-то?

- День или два, а перед этим неделю немощь жуткая, всё тело ломит, - пугал собеседника незнакомец, приближаясь всё ближе и ближе к нему.

- Ну, коль так, то проходи, - перепугавшись, сказал стражник.

Незнакомец кивнул в ответ головой и, позвав за собой лошадь, вошёл в город. Когда ворота затворились, мужчина вдруг повернулся к задумчиво идущему стражнику и спросил его:

- Послушай, я вижу, ты понимающий благоразумный человек, ответственно к своей работе относишься, видать, и командиры у вас умелые, должно быть?

Солдат удивлённо посмотрел на лекаря со словами:

- Да скажешь тоже, одно слово командиры, - протянул последнее слово стражник, - только и умеют, что пиво пить да в карты играть.

- Да уж, и вправду, одно слово, - угрюмо пробасил незнакомец. Сказав это, он вновь накинул на промокшую голову капюшон и направился прямиком к замку. Улицы были пустынны и мрачны. Иногда грохот грома и шум дождя разбавлялся протяжным воем бездомных собак. По дороге текли грязь и песок, вымываемый ливнем из-под разбитых каменных плиток. В окнах замка горел свет, и оживлённо двигались фигуры женщин и мужчин.

- Куда прёшь? – угрюмо гаркнул сквозь забрало стражник подошедшему к воротам лекарю.

- Ты, видимо, хочешь лишиться языка! – огрызнулся недовольно незнакомец.

- Ты кто такой, чтобы здесь командовать?! – вступился за своего товарища второй стражник, вынимая из ножен меч.

- Опусти оружие, или останешься без рук, я прибыл из Форлианда с грамотой к Лорду Нумерису от Его Величества императора Томада, - размахивая свитком, сказал мужчина. Скинув капюшон, он оскорблено посмотрел на стражников и, помолчав некоторое время, с недовольством добавил:

- Живо открывайте ворота, коня поставите в стойло и накормите, как подобает, если не желаете лишиться своих пустых голов!

- Э... просим прощения, прошу, проходите, - обходительно произнёс стражник, распахивая перед гостем ворота.

- Совсем распоясались, - возмущённо отозвался незнакомец. Ворота в замок с глухим скрипом отворились, и неизвестный мужчина, хлюпая по грязи и бряцая оковкой сапог, направился в замок лорда Нумериса.

В довольно-таки скромных каменистых коридорах, попахивающих сыростью и маслом, звонким эхом раздавались шаги, перекликаясь с трескотнёй факелов. Наверху играла задорная музыка, можно было услышать бесстыдный хохот пьяных мужчин. Вскоре факелы заменились на подсвечники, а запах масла и сырости растворился в дурманящем аромате женских духов.

И вот перед незваным гостем большая дубовая дверь с позолоченными ручками, за которой происходила весёлая гулянка. Стучаться незнакомец не стал, крепко сжав ручки дверцы, он резко дернул их на себя и распахнул настежь. Раздался грохот, на который все просто не могли не обратить внимания. Незнакомец, закинув небольшой чёрный мешок через спину, медленными тяжёлыми шагами направлялся к укрытому различными яствами праздничному столу, который стоял в самом конце огромной просторной залы. Со стен свисали дорогие занавеси и картины в позолоченных рамках. Ослепительно горели дорогие хрустальные люстры. Улыбки веселящейся знати постепенно стирались с их пьяных ханжеских лиц, а задорные похотливо-смеющиеся хмельные глаза сменялись пустым холодным взором. Толпа невольно расступалась перед незнакомцем в чёрном, чьё скуластое щетинистое привлекательное лицо увенчивало несколько грациозных шрамов на щеках и шее. Мокрые густые багровые волосы, свисавшие до груди, казались чёрными.

- Да как ты посмел бесцеремонно ворваться в мой дом и сорвать торжество?! – раздался разъярённый голос лорда Нумереса из-за широких спин пузатых баронов и пышных дам.

- Стража! Стража! – протянул испуганно он, видя приближавшуюся молчаливую суровую фигуру незнакомца.

И тут со всех сторон, облачённые в тяжёлые латные доспехи, на незнакомца сбежались стражники, нацелив на него гвизарды, копья и алебарды.

- Убейте его! – приказал Лорд.

Все стражники по команде слаженно нанесли удары в сторону незваного гостя, но тот каким-то чудом, прыгнул под ноги одному из солдат и, выбив его из равновесия, сделал кувырок к подвыпившей толпе, начавшей в панике разбегаться. Незнакомец ожидал следующей атаки полностью готовым принять бой. Грозно рыча, рыцарь размахнулся мечом и хотел отсечь голову своему противнику, но тот перехватил удар, сдавив кисть нападающему с невероятной силой, так что треснула латная перчатка. Опешивший стражник от боли выронил оружие и не знал что поделать. К нему на помощь подскочило ещё двое солдат, замахиваясь гвизардами на врага. Незнакомец увернулся от пары ударов, оттолкнул тяжеловооруженного воина ногой навстречу его соратникам, а сам с лёгкостью отскочил к стене и прижался к ней спиной, ожидая с нетерпением последующего удара. Стражники с дикостью бросились в наступление, но противник изворотливо увернулся от зубастых лезвий гвизард, вонзившихся в камень. Затем незнакомец корпусом сбил одного из нападающих с ног, а другого, успев выхватить у него из рук оружие, с огромной силой с разворота ударил древком по спине. Во все стороны полетели щепки. Стражник болезненно застонал и грохнулся обессилено наземь. Возле лица незнакомца пронеслось остриё копья, чуть не пронзив его челюсть насквозь. Затем незваный гость изящно увернулся от очередного выпада и, ухватив стражника за забрало, потянул за собой. Рыцарь испуганно бросил копьё и обеими руками вцепился в руку своего соперника, пытаясь освободиться от удивительно мощной хватки соперника. Но всё было тщетно. Несколько секунд и незнакомец ударил солдата головой об стену, от чего тот сразу же потерял сознание.

Зала вскоре опустела, перепуганный Лорд Нумерис спрятался за широким стулом, стоявшим у огромного окна, с которого свисали длиннющие алые занавеси. Внизу был отчётливо слышен лязг сапог и грохот лат. Четверо стражников не могли никак подняться на ноги, обессилено валяясь на полу и постанывая от боли. Двое алебардщиков обошли незнакомца с двух сторон, медленно двигаясь по кругу, слегка согнув колено, они готовились к совместной атаке наотмашь. Незнакомец уловил кивок головой одного из рыцарей и сделал сальто назад, избежав смертоносных стальных лезвий. Не теряя ни секунды, ловкач схватил со стола серебряный кубок, полный до верха вина, и швырнул в забрало стражнику, тем самым дезориентировав его. Солдат завыл от щиплющей боли и, панически крича, пытался снять шлем с головы. Тем временем второй стражник уже не знал, что ему делать и не спешил бросаться в атаку. Незнакомец насмешливо улыбнулся и, медленно подняв с пола алебарду, пригрозил ей противнику. Тот начал трусливо отступать, неуверенно держа оружие. Через несколько секунд в дверях стоял десяток арбалетчиков, выстроенных в линию и готовых к выстрелу. Мгновение - и тяжёлые железные болты, словно смертоносные жала, один за другим ринулись в сторону незнакомца. Но каким-то чудом, ему удалось вовремя упасть на пол и сделать кувырок. Раздался звон разбитого стекла и попадавших на пол золочёных тарелок. Нумерис, трусливо прятавшийся за стулом возле окна, чуть не распрощался с жизнью - наконечник арбалетного болта едва ли не коснулся его головы. Лорд ошалело выпрыгнул из своего ненадёжного укрытия и сломя голову бросился бежать к выходу. Но незнакомец не мог этого допустить. Он запустил по полу алебарду, которая чудом не ранив Нумериса, сбила его с ног. До следующего выстрела арбалетчиков был всего лишь миг. Но ловкач молниеносно подскочил к своей цели, приставив к шее напуганного лорда серебряную вилку.

- Не стрелять! – закричал истошным криком очумелый от страха заложник.

Арбалетчики, как один застыли с оружием на руках, не смея ничего поделать.

- Что тебе нужно от меня? Кто ты, убийца?! – перепуганный до смерти, дрожащими губами вымолвил Нумерис, не решаясь даже пошевелиться.

- Ахахах, убийца? Я? – посмеялся незнакомец, - если бы я хотел тебя убить, разве был бы смысл так поступать? – совершенно спокойным голосом ответил он.

- Тогда что тебе нужно? – осмелился спросить Нумерис после небольшой паузы.

- Я не стану говорить при них, - кивнув в сторону арбалетчиков, требовательным тоном сказал незнакомец.

- А есть ли гарантия того, что ты не заколешь меня, как только я их отпущу? – спросил, запинаясь, Лорд.

- Вообще… нет, - слегка улыбнувшись, протянул незнакомец, - но без разговора я тебя, никоим образом не отпущу, поверь.

- Ну, будь, по-твоему, - неуверенно промямлил Нумерис, - оставьте нас, - приказал арбалетчикам он.

Двери в зал были закрыты. За разбитым окном шумел неутихающий ливень под жуткий грохот грома и ослепительные змеи молний. В камине раздавался треск поленьев. Незнакомец швырнул вилку в дальний угол и отпустил заложника. Лорд, прихрамывая, поднялся на ноги и уселся за стол, неохотно взяв в руки золочёный кубок с вином. Нумерис был немолодым: узкоплечим, слегка сутулившимся, худощавым мужчиной с большим широким носом, подбородком с ямочкой и проседью на вьющихся каштановых волосах. Красоту лица подчёркивал алый камзол с рифлёным золотистым воротом. Незваный гость медленно поднял утомлённый укоряющий взор на подвыпившего лорда, который сидел с пустыми, всё ещё напуганными, слегка диковатыми, глазами.

- Что тебе здесь нужно? – сквозь зубы сказал Нумерис, отворачивая лицо от взгляда незнакомца.

Но собеседник молча расхаживал по зале и любовался картинами.

- Чего молчишь, хм? Посмотри, что ты здесь натворил! Кругом один беспорядок, чёрт возьми, либо ты скажешь, что тебе надо от меня, либо убирайся отсюда! – недовольно вскричал Лорд, от злости бросив в сторону незваного гостя кубок с вином.

Незнакомец по-прежнему был невозмутим и продолжал восхищаться нарисованными пейзажами. Через некоторое время он вдруг стремительными шагами направился к камину и встал напротив возмущающегося лорда, облокотившись об стену. Нумерис сделал рассерженное лицо и принялся разделывать жареного поросёнка, жадно запивая его красным вином, при этом щедро и бесстыдно бранясь. Незнакомец, не спуская с лорда глаз, долго наблюдал за этой картиной, от которой его лицо озарилось улыбкой.

- Почему ты ухмыляешься? Что тебе нужно, золото? Женщины? Рабы? – не вытерпел Нумерис, рассерженно воткнув нож в стол и с грохотом поставив бокал с вином.

Незваный гость вдруг резко подошёл к разбушевавшемуся лорду, положил руки на стол, медленно наклонился и суровым взглядом впился в пьяные озлобленные глаза своего собеседника.

- Ты наивен и не дальнозорок, если считаешь, что всё упирается в золото, - с неким омерзением пробасил незнакомец.

- Тогда что тебе нужно? – в недоумении спросил Нумерис, избегая взгляда собеседника.

- То, что мне нужно, у тебя вряд ли сыщется, - ответил как-то огорчённо незваный гость, отринув от стола и встав напротив полыхающего огня в камине, погрузившись в глубокую думу.

- Если ты не желаешь моей смерти, если тебя не интересует золото, тогда чего ты хочешь? – осмелился спросить лорд, после минутного молчания.

Собеседник медленно вновь подошёл к столу, взял в руки кубок с вином и, отглотнув из него, дал ответ на вопрос:

- Мне нужен тот, кто поломал мою жизнь, тот, кто обратил в пепел любовь в моем сердце.

- А причём здесь я? – удивлённо прошипел Нумерис.

- Не удивляйся так, - покачав головой, сказал с недовольством собеседник, поставив на стол осушённый кубок с вином.

- Да я понятия не имею, о чём ты говоришь, кто ты такой и зачем вообще явился сюда! – буркнул непонимающе лорд.

- Глупец! – прикрикнул незнакомец.

Нумерис сделал испуганное лицо и погрузился в молчание, не решаясь перечить словам незваного гостя.

- Слухи распространяются, как сухие листья по ветру, так что и не думай даже увиливать от ответа, ты меня понял? – требовательным тоном задал вопрос собеседник.

Лорд понимающе кивнул головой.

- Простолюдины Вэтфэльда могут о многом поведать… думаешь, что сможешь сохранить в тайне всё, что способно испортить твоё имя? – усмехнулся незнакомец, пронзая издевательским взглядом лорда.

- Молчишь, хм. Ты лучше расскажи мне, почему крестьяне с южной округи Бардо стали сторониться тамошней чащобы и как огня боятся идти на кладбища?

Нумерис непонимающе посмотрел на незнакомца и, будто бы набрав в рот воды, по-прежнему молчал.

- Я могу попытаться решить эту проблему, - в полголоса интригующе молвил незваный гость.

После этих слов, глаза Нумериса будто бы вспыхнули на мгновение огоньком надежды, который лучше всякого вина развязал упрямому лорду язык.

- Там безвозвратно начали пропадать люди, около полумесяца тому назад. Сначала две юных девочки из этой южной деревушки, затем пропал дровосек, кажется, он был отцом одной из этих девочек. Неделю назад мы послали двух стражников разузнать, что за чертовщина там происходит, но они не нашли никаких следов.

- А после ещё пропажи были?

- Да вроде бы как не было, - ответил сухо Лорд.

- Ты уверен? – сделав подозрительное лицо, переспросил незнакомец.

- Ах да, два дня назад, утром нашли мясника, вернее то, что от него осталось… брр, такого ещё никогда не было, просто жуть, – вздрогнув, ответил Нумерис.

- Как-то странно, что убийство произошло в городе именно тогда, когда стражники вернулись в город, что-то здесь не так, надо бы поподробнее всё разузнать, - подумал про себя незваный гость, задумчиво преподнеся к губам кубок с вином. – Завтра на рассвете я отправлюсь к южной деревне и проверю кладбища, - заявил незнакомец, залпом осушив бокал, - а сейчас я бы хотел отдаться одиночеству и хорошенько выспаться.

- Конечно же, наверху пустует комната, располагайся там, – как-то суетливо бросил лорд в ответ.

- Благодарю, - слегка улыбнувшись, отблагодарил незнакомец Нумериса, хотя в глазах его царило безразличие и некая глубокая задумчивость. Взяв с собой яблоко, незваный гость встал из-за стола и направился к выходу.

- Постой! – вдруг оживлённо прозвучал голос лорда, - как же тебя зовут?

- Называйте меня просто Охотником, - не оборачиваясь на собеседника, апатично отозвался таинственный мужчина и, глухо позвякивая оковкой сапог, отправился спать.

Г лава 2

Северный Форлианд - сердце расколотой Тавринии - королевства, обречённого жадностью и властолюбием на внутренние раздоры и мятежи, которые и привели его к неизбежному развалу. Голод застиг многих крестьян в угол, а судьба обручила их жизни со смертью через мучительные болезни и тяжкую судьбу. Требовались люди для чёрных работ в каменоломнях, лесопилках и различных других рудниках. Работорговля постепенно разгоралась, как пламя на сухих листьях, захватывая всё большую и большую территорию, становясь настоящей эпидемией, страшнее, чем чума. Человеческая жизнь ценой в несколько золотых... Щупальца мятежа вырывались наружу, жестоко срубаемые клинками государственной власти, которая сама же медленно разлагалась в путах чванливого, лицемерного и завистливого общества, утонувшего в бездонном океане разврата, заговоров и лжи. Однако, это была одна из самых могучих держав в Тавринии; с новоиспеченной религией и мощной армией она была пламенным сердцем торговли во всём Ардоре.

Окружённый гиблыми сосновыми лесами, Ви́ндфэлл, прославился оружейным делом и отправлял немалые обозы серебра и малахита. Креплёное вино из ягод можжевельника, смола и дёготь были эталоном города бесстрашных честолюбивых бойцов. Его солдаты несли службу на северных границах Форлианда в неприступной крепости Штэнтгольт, блокировавшей пути на непокорный север.

На юге, сильно отделённый от других городов Форлианда, среди невысоких лесистых хребтов Ри́длдэл, раскинулся торгово-военный город Тэнфолд. Известен он был охотой, лесопильным и ткацким делом. Однако славу этому городу принесло отнюдь не кожевенное ремесло и выплавка оружия. Тэнфолд называли золотой жилой Форлианда и отцом ювелирного дела.

Но эти города не шли в сравнение с превосходством самого старого в Форлианде. Раньше эта была столица с лучшим корабельным делом, но возникшие здесь, как язвенные ожоги, очаги рабовладения всё коренным образом изменили. Извечные бунты недовольных тяжёлой жизнью крестьян, в конце концов, вылились в восстание. Но церемониться с мятежниками не стали. Зачинщиков приговорили к четвертованию, а их семьи ждали виселицы. Остальных же, приговорили к посмертным работам на солёных рудниках. В дальнейшем любое возмущение крестьян приносили рабочие руки. Затем несколько лет работы на рудниках стали обязательными, как и служба в армии. Вскоре непомерные налоги заставили большинство крестьян продать себя государству на посмертный тягостный труд. Целые семьи уходили на рудники. Таким образом, Фивисвэйл получил марку рабовладельческого города. Отсюда и пустило свои корни рабство, расползшись по всему Форлианду. Но пришедшая война стала переломным моментом в деспотичном правлении Фростов в Фивисвэйле. Род Бэллусов на какое-то время занял трон, но вскоре уступил дорожку лидерства Тронэрам, стараниями которых, при поддержке Альвионии, был возведён самый прекрасный город в Форлианде - Вэйтстóун.

Со всех сторон этот город окружали белокаменные массивные стены с высокими башнями, смотревшими в сторону изумительных пёстрых хребтов и вершин с изрезанными плато и отвесными зелёными утёсами гор Кальдэр. Издалека их склоны манили лиловыми полями магнолии и сирени, огнисто-алыми лилиями и золотистым горицветом, раскинувшимися у подножия снежных пик. Отовсюду к Вэйтстоун тянулись голубые поля из медуницы, колокольчика и василька. От входных дубовых ворот белокаменного города, оббитых железными брусьями, пролегала избитая повозками извилистая дорога, огибавшая пузатые холмы и поля, засеянных зерном, кормивших весь Северный Форлианд. С западной стороны раскинулся богатый зверем и различными лекарственными травами причудливый лиственный лес с трепетными осинами, белоствольными берёзами и стройными липами, на севере высились горделивые смолистые сосны и кедр. Южнее лес становился мрачнее и дремучее. В блаженном безмолвном сне здесь пребывали величественные дубы, раскидистые клёны и пышные вязы. Река Кéльви, огибавшая восточную часть города, прячась возле каменных стен, а затем под изрезанными песчаными берегами, уносилась бурным течением на юг, впадая в причудливое озеро Тáусхэт, скрывавшее свою кристальную белизну в глухой елово-лиственничной дубраве, напоенной беспробудной тишиной.

Вэйтстоун - город новых жёстких законов и единобожия. Власти навсегда придали старых богов забвению. Солдатам было приказано насильно обратить людей в новую веру, а самых непокорных обратить в рабство. Руками этих несчастных создавали роскошные сады, памятники, скульптуры и прекрасные фонтаны, блиставших своей изумительной красотой на солнце. А в разгар правления Томада Тронэра было достроено настоящее чудо света. И заиграли тогда игривыми переливами в солнечных и лунных лучах изящные изумрудные стеклянные пики красивейшего собора во всей Тавринии. Реформы Тронэров, пронёсшиеся как ураган по всей Тавринии, не только изменили привычный уклад, но и раскололи старое государство на несколько менее крупных со своими обычаями, порядками и нравами. Новая вера в Вэйтстоун коренным образом изменила присущее всем многобожие. Одни остались чтить заветы предков, оставаясь закоренелыми язычниками, другие приняли троебожие, третьи стали дуалистами, а некоторые и вовсе отвергли высшие силы, признав силу разума и человеческой воли. Но при этом, все так же оставались слабы и раболепны перед золотом, чревоугодием и беззаконием.

Время близилось к полудню. Солнце старалось вырваться из плена пузатых взбитых волн молочно-серых облаков, изредка красовавшихся своими перистыми краями на сапфирном блюдце небосклона. В стенах замка Трóнборг было душно, поэтому молодая девушка с длинными распущенными чёрными локонами в одной сиреневой льняной сорочке с красной каймой вышла на балкон подышать свежим воздухом. В руке она держала золочёную чарку с красным вином. Изумрудные глаза, обычно кокетливо бросавшие свой взор из-под густых чёрных бровей, очаровывали. Элегантные мягкие черты лица ещё больше украшали заострённый нос и пышные губы. Стройности и красоте этой девушки завидовали многие, хотя о её ядовитом характере никто и знать не знал. Облокотившись спиной о колонну и прижав к ней согнутую в колене левую ногу, черноволосая дама смотрела беззаботным довольным взглядом в сторону леса и медленно пила вино, слегка прикусив нижнюю губу и держась левой рукой за талию.

Раздался стук в дверь. В богато убранную комнату вошла высокая зрелая женщина в бежевом коротко-рукавном платье, расшитом золотистыми рюшами и рифлёными манжетами. Это была королева Фарéтра. На её загорелом полнощёком лице едва были заметны морщины. Каштановые густые волосы были уложены на голове в некое подобие цилиндра. На шее красовалось ожерелье из голубого жемчуга, изумительно переливавшегося на солнце. Руки украшали золотые цепочки и браслеты. На пальцах сверкали сапфиром и жемчугом роскошные перстни. Серьги с тёмно-синими драгоценными камнями подчёркивали прелестные и в тоже время надменные серо-голубые глаза королевы, придававшие лицу величавый волевой облик.

- Флёр, ты готова к сватовству? – раздался приятный звонкий голос мачехи.

Девушка молчала, делая вид, что ничего не слышит.

- Тебе трудно ответить матери? – сказала недовольно королева, подходя к дочери.

- Какое ещё сватовство? – возмущённо и устало протянула Флёр, потягиваясь перед мачехой.

- Только не думай заводить эту песню вновь, - с омерзением протянула Фаретра, - и перестань пить, это не красит тебя, сколько раз повторять! – выбив кубок вина из рук дочери, с укором приказала королева.

- Хватит мне указывать! Это моя жизнь! – крикнула раздражённо девушка, впившись змеиным взглядом в глаза мачехи. Настала напряжённая тишина.

- Гм… Жизнь, несомненно, твоя, но делать ты будешь то, что тебе прикажут! – неоспоримо сказала Фаретра в след возмущённой дочери, которая шла кривляющейся походкой к резной кровати, укрытой алыми простынями и пышными золотистыми подушками.

- Хватит ломаться, устала смотреть уже на то, как ты вздёргиваешь свой нос! – возмутилась королева, сделав оскорблённое недовольное лицо.

- Ты мне не мать, чтобы указывать, - с безразличием, хмуро, отозвалась дочь.

Раздался звонкий шлепок, после которого на некоторое время воцарилась непоколебимая тишина.

- Я воспитывала тебя с раннего детства, и так ты платишь мне за доброту сердечную? – скорбно прозвучал голос обиженной матери.

Флёр сидела на кровати с озлобленными равнодушными глазами, держась обеими руками за раскрасневшуюся щёку.

- Я более не стану повторять, ты давно уже не ребёнок, немедленно одевайся и спускайся в сад, гости уже ждут, - приказала королева.

- Я не выйду ни за что замуж за того, кого не люблю и кто мне противен, - продолжала упрямиться горделивая дочь.

- Нет, ты выйдешь замуж за принца Бахорна! Как велел твой отец, так и будет, и это не может обсуждаться! – гневалась Фаретра.

Флёр покачала головой, бросила безразличный холодный взор и уткнулась лицом в подушку.

От такого поведения королева была вне себя от ярости и более не стала держать себя в руках. Она жестоко схватила дочь за волосы одной рукой, в другую руку королева взяла с резной тумбочки золотой подсвечник:

- Не уймёшь своё высокомерие, и я или разобью твою настырную голову этим канделябром или самолично продам тебя в самый дешёвый бордель, ты меня поняла?! – угрожающе потребовала незамедлительного ответа мачеха.

- Да, – напугано ответила девушка.

- Вот и славно, принц Бахорн будет в саду, и не заставляй его долго ждать, - приказным тоном сообщила королева и скорыми шагами вышла из комнаты. Флёр ещё некоторое время сидела с недовольным лицом и обильно разбрасывалась ругательствами и проклятьями. Успокоившись, девушка подбежала к зеркалу в золотистой резной оправе и начала любоваться собой, при этом всячески кривляясь и улыбаясь самой себе. В дверь снова постучали.

- Ну, кто там ещё? – возмущённо прикрикнула Флёр, забавляясь со своими роскошными волосами.

Тихо и осторожно, словно мышь, в комнату юркнула молоденькая служанка, в одной руке держа закрытый поднос, из-под которого тянуло изумительным ароматом жареного бекона с пряностями, а в другой облегающее шёлковое длиннополое платье нежно-зелёного цвета с глубоким декольте.

- Положи всё на стол и немедленно убирайся, – грозно приказала избалованная красавица.

Служанка обходительно поклонилась и сделала всё, что повелела хозяйки. Ещё некоторое время Флёр крутилась возле зеркала, пока урчание пустого живота не заставило её оторваться от любования собой и приступить к обеденной трапезе. Девушка достала из-за кровати хорошо спрятанное от ненужных глаз вино, вышла на балкон и, выплеснув из серебряного бокала апельсиновый сок, налила себе лёгкого спиртного.

- Так гораздо лучше, - усмехнулась красотка, принявшись неторопливо разделывать ножом и вилкой тёплый бекон.

Съев пару кусочков, Флёр с хмурым лицом о чём-то начала думать. В дверь снова постучали, но на этот раз молодая дама сохраняла молчание.

- Моя госпожа, что-то случилось? – обеспокоенно спросила вполголоса подбежавшая к своей хозяйке служанка.

Флёр была погружена в думу. Она сидела с пустым холодным взором, не обращая ни на что внимания.

- Королева приказала мне… - начала было говорить служанка.

- Ни слова более! – вдруг оборвала её королевская дочь, надменно посмотрев на неё. Девушка виновато опустила голову и ожидала приказа.

- Делай что тебе велено, но не смей раскрывать рта, - с сухостью приказала Флёр, начав кушать виноград.

Служанка принялась расчёсывать своей хозяйке волосы.

- Возьми на полке, что над кроватью, шкатулку и принеси мне оттуда серьги, - сказала королевская дочь, закончив обедать.

- Ты только взгляни, какая прелесть, – упоённо протянула красотка, любуясь украшением в зеркале.

- Да уж… Восхитительно, - с грустью в голосе шёпотом позавидовала служанка.

- Я же просила тебя, забыла?! – рассержено крикнула Флёр, - иди, подай платье, живее! Бестолочь, - недовольно вздохнув, прошептала королевская дочь, надев любимые серьги, в виде стоящих на задних лапах золотых грифончиков с большим изумрудным сердцем наружи.

В просторных залах первого этажа замка царили спокойствие и тишина. Пол из мрамора кофейно-молочного цвета особенно гармонировал с бурыми дубовыми стенами, закрывавшими пресный серо-белый камень. Над большой резной дверью, красовалось мозаичное круглое окно, бросавшее в солнечные дни свою дивную переливистую тень. На второй этаж вели две резные дубовые лестницы, объединенные друг с другом дубовой лакированной площадкой с периллами, стоявшей на коричнево-каменных узорчатых колоннах.

Раздалось цоканье каблуков о дубовые ступеньки. Флёр неторопливо спускалась на первый этаж, гдё её с нетерпеньем ждала мать.

- До вечера не могла собираться? – возмутилась королева.

Избалованная дочь колко улыбнулась и нахально развела руками, за тем громко выразительно произнесла:

- Не могла!

Мачеха удручённо помотала головой, а молодая рыжеволосая княжна Грэнн (сокр. От Грэннáльда), что так же ожидала Флёр, удивлённо посмотрела на неё.

- А что она здесь делает?! – ошеломлённо крикнула королевская дочь, нахмурив рассержено брови, когда увидела привлекательное веснушчатое лицо княжны.

- Мне было велено идти с вами, Ваше Высочество, - огорчённо и одновременно оскорблено-самодовольно сказала Грэнн.

- Прошу, не раскрывай рот! – ядовито посмотрев на княжну, бесцеремонно крикнула Флёр.

- Хм! – высокомерно бросила в ответ рыжеволосая девушка и отвернулась от королевской дочери, взмахнув пышными локонами, собранными в хвост.

- Так-то лучше, - сказала с укором черноволосая красотка, убрав от глаза докучливую копну волос, – бестия, - позже добавив, сквозь зубы выдавила она.

- Флёр! Веди себя как следует даме, а не как уличной крестьянке, - с недовольством сказала королева.

- Да, да, да, - издевательским голосом отвечала королевская дочь, безразличным гордым взглядом смотря на мозаичное окно. Лучи солнца, вырвавшиеся наконец-таки из плена серо-молочных облаков, коснулись лица черноволосой девушки, подчеркнув всю его красоту и обаятельность, отражавшуюся не менее в выразительных изумрудных глазах.

- Принц Бахорн не должен получить отказа, ты поняла? – спросила приказчиво Королева, посмотрев с недоверием на свою дочь.

- Не волнуйтесь, Ваше Величество, не получит, – с издевкой в голосе ответила Флёр, стараясь не смотреть на довольную и сияющую радостью княжну, одетую в платье цвета золота с глубоким декольте и солнечно-белыми рюшами.

Фасад белокаменного замка, кроме изумрудного оскаленного дракона на сапфирных знамёнах, украшали лозы и цветы, обвивавшие и свисавшие не только с балкона, но и с высоких остроконечных башен. От дубовой резной двери с золотистой каймой тянулась небольшая аллея с колоннами, покрытая белым, блиставшим на солнце мрамором. По бокам высились стройные кипарисы. С конца аллеи нисходили беломраморные ступеньки, у самого подножия охраняемые двухметровыми величавыми бронзовыми грифонами, гордо стоявшими на задних лапах, вытянувшимися во весь свой исполинский рост. Далее во все стороны, как вены, тянулись белокаменные дорожки, нарушая собой целостность гигантского зелёного ковра. Повсюду были то кусты в виде различных зверей, то скульптуры из белого мрамора, то узорчатые фонтаны причудливой формы, то просто высоченные зелёные стены из гладко постриженного кустарника или пышных деревьев. А вся эта красота находилась за трёхметровой каменной стеной с метровыми пиками с наконечниками в виде трефов и узорами в виде листьев между прутьев.

Дамы элегантной походкой шли по мраморной аллее, своей роскошной красотой приковывая взгляды как молодых вельмож, пожилых баронов и знатных торговцев, так и их женщин. Но из всей этой суматошной болтливой толпы выделялось трое высоких мужчин, терпеливо ожидавших Королеву, её дочь и княжну возле изумительного фонтана в виде распущенной розы, который стоял напротив величественных статуй грифонов. Самый высокий и статный гость из Вэтфэльда был одет в коричневые кожаные штаны, из-под которых торчали острыми носами туфли бурого цвета с золотой бляшкой. Алый камзол с чёрными узорами и золотистыми манжетами подчёркивал надменность скуластого загорелого лица. Длинные волосы медного цвета, ниспадавшие до половины спины, блистали ярко на солнце, изящно гармонируя с бородой и карими надменными глазами. Это был принц Бахорн. Слева от него стоял молодой юноша лет восемнадцати, сильно похожий на принца. Это был его младший брат принц Хóльдур. С тёмно-русыми волосами до плеч, кареглазый, чисто выбритый, с черно-смольными густыми бровями и длинным красивым носом. Одет Хольдур был в строгий зелёный камзол с чёрными, переплетающимися между собой узорами, в льняные брюки, отливавшие на солнце тёмно-изумрудным бликом. Справа от Бахорна стоял широкоплечий мужчина среднего роста с чёрно-бурой бородой и густыми волосами того же цвета, едва касавшимися плеч. На поясе у этого человека висели золочёные ножны, из которых виднелась шпага-рапира с изящно закрученной гардой и узорчатым эфесом из красного дерева. У мужчины был суровый зоркий взгляд, не смотря на то, что он довольно-таки часто улыбался. Это был капитан стражи, бывалый рыцарь сэр Вéнсан. Расшитый чёрными рюшами багровый камзол с золотыми манжетами на широких плечах мужчины сидел как влитой. Ноги были обуты в высокие кожаные сапоги бордово-бурого цвета, а на кожаных чёрных брюках по бокам красовались алые узоры в виде вьющихся цветов.

Когда дамы подошли к гостям из Вэтфэльда, те одновременно галантно поклонились, а принц Бахорн поцеловал руку Флёр, которая позволила это сделать лишь из вежливости и не более. Хольдур, будто бы очарованный рыжими локонами княжны, не спускал с неё глаз, иногда даже пожирая её похотливым и весьма заносчивым взглядом.

- Ваше Величество, - начал сэр Венсан, - я имею честь говорить от лица Его Величества короля Старстоуна Фаргоса Брогура. Мне велено обсудить с вами некоторые трудности, возникшие во время нашего прошлого визита.

- Я думала, конфликт уже исчерпал себя и остался забытым? – с некоторым удивлением произнесла королева Фаретра, посмотрев на свою дочь с явным недовольством.

- Хм, в таком случае следует вас оставить наедине, - сказал принц Бахорн, взяв Флёр за руку.

- Не смею, не согласиться со своим братом, - безотлагательно подтвердил Хольдур, не отрывая взгляда от очаровательной улыбки и прелестных голубых глаз княжны.

- Ваше Величество, вам не следует переживать за ваших чад, - усмехнулся Венсан, - уверяю, с ними ничего не случится.

- А если с ними хоть что-то случится, вы будете их палачом, сэр Венсан, - ответила королева, колко улыбнувшись, но при этом доверчиво посмотрев в честолюбивые глаза рыцаря.

Вскоре все разошлись по парам и скрылись средь зелени восхитительных садов.

- Ваше Величество, тут такое дело… - почёсывая затылок, замялся капитан.

- Избавьте меня, для начала, от вашего ханжества, сэр Венсан, - перебила раздумья рыцаря Фаретра – вы давно меня знаете, а я вас, не нужно этой напыщенной учтивости и угодливой двуличности, меня это раздражает.

- Как скажете, - ответил собеседник.

- Тогда, будьте любезны, говорите начистоту и без укрывательства, - предупредила королева.

- В общем, Король Брогур хочет выступить войной на южную границу Сноуглэйд и эта помолвка его не сильно уж и интересует, но настырный старший сынок ждёт её с нетерпением, вы наверняка знаете даже почему. В случае отказа возникнет ужасный скандал и тогда уж, поверьте мне, союза не будет, и вы наживёте себе врага, - объяснил Венсан.

- Неужели король будет скакать под дудку своего избалованного сына? – усмехнулась Фаретра.

- Под дудку сына, может, и нет, но вот под трубу жены ещё как.

- Зная Флёр, предполагаю худшее, - удручённо прошептала королева.

- Что, простите?

- Нет, ничего это я о своём. А может этой вражды можно будет избежать, вы не думали?

- Вряд ли, Бахорн злопамятен и очень мстителен, в мать пошёл. Всё дело не только в отказе вашей дочери, а в том, что обещал ему его отец.

- Ммм, и что же это? – заинтересованно спросила королева.

- Фаргос, по наказу отца, пообещал сыну трон, но в том случае, если он удачно женится на девушке королевских кровей. Если принцу это не удастся, у него появится конкурент в роли собственного брата, который куда талантливее в обращении с женщинами.

Фаретра молча стояла, безразлично глядя на небо. Венсан не осмеливался более говорить, всё, что должно было быть скрыто, он поведал королеве.

В это время принц Хольдур гулял по саду с княжной, делая ей всяческие комплименты, от которых та просто таяла. Вскоре они остановились в нелюдном затенённом месте. Юноша склонял свой жадный взор то на пышные груди красавицы, то на золотую цепочку с рубином у неё на шее.

- Леди Грэнн, вы поистине уникальная девушка, таких, как вы, я ещё не встречал! – льстил юный ловелас молоденькой княжне, неотрывно смотря в её милые восхищённые глаза.

- Милорд, Вы такой… - смущённо начала говорить девушка, но Хольдур нежно обнял и прижал её к себе, приложив палец к алым губам княжны.

- Миледи, не нужно ничего говорить, такую красоту нужно ласкать и любить, - сказал утончённо юноша, проведя рукой по распущенным рыжим локонам Грэнн.

- Ах, я даже и не знаю, вдруг нас здесь кто-то заметит? – возбуждённым голосом прошептала княжна, отталкивая от себя юношу.

- Когда я увидел вас, то сразу же влюбился, честно признаться, за такое прелестное чудо, я готов пожертвовать собой, - страстным голосом отвечал Хольдур, не отпуская Грэнн из крепких объятий.

- Милорд, так мне ещё никто не говорил, - прошептала красавица.

После этих слов губы Хольдура и Грэнн слились в горячем поцелуе.

- Меня так возбуждает сладкий аромат твоих волос, - упоённо прошёптал юноша, с жадной страстью целуя шею молоденькой княжны.

- Какой вы страстный! – протянула изнеженно девушка, расстёгивая пуговицы на камзоле Хольдура.

Вскоре одежда была сброшена. Когда принц уже изнурённо лежал на траве, он любовался глазами княжны, полными бурного восторга и неусмиримого дикого желания всё повторить.

- Это было потрясающе, ещё никогда мне не было так хорошо! – шептала, задыхаясь, Грэнн, положив свою голову юноше на грудь. В ответ Хольдур сорвал неподалёку росшую от него розу и начал водить ею по груди девушки.

- Я хочу ещё! – вдруг с диким возбуждённым взглядом сказала Грэнн, встав перед юношей на четвереньки. И тут необузданное пламя страсти вновь овладело ими.

Флёр шла с натянутой улыбкой, слушая заунывные и не смешные истории Бахорна, которые, как ему казалось, были очень интересны. Принц то и дело возвеличивал себя в своих рассказах и всячески расхваливал, пока девушка не сделала вид, что ей невыносимо скучно.

- Миледи, вы что, не слушали меня всё это время? – сделав возмущённое лицо, произнёс удивлённо мужчина.

- Вы стоите на моих тюльпанах, милорд, - с недовольством ответила Флёр.

- Да я столько вам этих тюльпанов подарю! – воскликнул Бахорн, люди, стоявшие неподалёку, обернулись в его сторону и улыбнулись.

- А мне эти дороги, - стояла на своём девушка.

- Как же вы капризны! – опять привлёк к себе внимание Бахорн.

- Вы что за спектакль здесь устраиваете? – вдруг язвительно произнесла Флёр.

- Я твой будущий муж и я решу, как тебе будет лучше, - прошептал хладнокровно собеседник.

- Не делайте поспешных выводов, милорд, - с брезгливым взглядом ответила угрюмо королевская дочь.

- А у вас есть более достойный претендент? – надменно спросил Бахорн.

- Этого я вам, к счастью, сказать не могу, - с хитроватой улыбкой ответила Флёр.

- А почему? Может, я жажду узнать, кто это, миледи? – стоял на своём Принц.

- Потому что вы обещали мне подарить тюльпаны, - усмехнулась собеседница.

- Может быть, Ваше Величество пока устроит это? – вытащив из кармана коробочку, обшитую бордовым бархатом, спросил с некой напыщенностью Бахорн.

- Милорд, вы так наивны, - вновь ядовито усмехнулась Флёр.

- Мне стоит расценивать эти слова как дерзость? – ошеломлённо произнёс мужчина, сделав непонимающий озадаченный вид.

- Рассматривайте это как хотите, но не думайте, что меня можно купить, даже такими дорогими безделушками!

- Вы отказываете мне?! – стоял в недоумении Бахорн.

- Вы предлагаете брак с напыщенным самодуром, милорд? – усмехнулась девушка.

- Вашим длинным языком, миледи, только сапоги лизать! - ответил, замявшись от накипевшей в сердце злобы, Бахорн, сделав оскорблённое рассерженное лицо.

- Ха-ха, моим? Да сапоги? Вздор! Последили бы лучше за своим.

- Скверно, что отец разрешил своей кошке разевать рот!

- Идите прочь! – бросила в ответ Флёр, выбив бархатистую коробочку из рук избалованного принца.

- Избалованная девчонка! Ты пожалеешь об этом! – крикнул Бахорн вдогонку королевской дочери, проводив её ненавистным взглядом.

Оскорблённый принц в порыве ярости догнал девушку и крепко сжал её руку со словами:

- Нет! ты не смеешь отказывать мне! Никоим образом не смеешь!

- Отпусти! – сквозь зубы ответила Флёр, с омерзением смотря на собеседника.

- Ни за что, пока ты не дашь согласие! – настаивал на своём Бахорн.

- Стража! – закричала девушка во весь голос.

- Сучка, я не забуду этого! – толкнув королевскую дочь на землю, ядовито пробасил принц, после чего помчался как безумный прочь, видя подбегающих стражников с гвизардами и алебардами.

- Что случилось, Ваше Высочество? – в недоумении спросил Венсан, видя запыхавшегося принца Бахорна.

- Седлай коней и прочь отсюда! – приказал рассерженно собеседник.

В это время показался и Хольдур с сияющей от радости княжной.

- Где ты шляешься, олух! – закричал Бахорн на брата, подбежав к нему и дав подзатыльник.

- С ума сошёл?! – озлобленно вскрикнул Хольдур.

- Нет времени на объяснения, дома поговорим!

После этого братья подбежали к осёдланным коням, но там их уже ждала стража, наставив острые пики на рыцаря.

- Что происходит, чёрт подери?! – ошеломлённо закричал Венсан, обнажив шпагу и стоя спиной к коням.

- Не будет никакой свадьбы! – вскричал разъярённо Бахорн.

- Сложите оружие, сэр Венсан, - повелели стражники.

Недолго думая, Бахорн выхватил из-за пазухи литой кинжал и схватил стоявшую в стороне беззащитную княжну Грэнн.

- Отпустите её, немедленно! – взбудоражено произнесла Королева.

- Либо мы мирно уходим, либо я перережу ей горло! – свирепо сказал Бахорн.

- С миром ты точно теперь не уйдёшь, мерзавец! – бросила в ответ сквозь зубы Фаретра.

- Война так война, мне плевать! – не унимался принц, преисполнившись безумием и злобой.

- Пусть уходят, сложите оружие, - с угрюмым лицом отдала приказ королева.

Стражники побросали оружие и отошли в сторону.

- Готовьте венки вашим мужам! – с бесцеремонностью в глазах, усмехнулся надменно принц Бахорн, оказавшись в седле. Затем все трое умчались прочь, оставив за собой лишь следы от лошадиных копыт и напуганную и рыдающую княжну Грэнн, совершившую роковую ошибку в своей жизни, предавшись сладострастию и доверившись коварному лгуну и лицемеру.

Г лава 3

Всю ночь бушевала непогода. Но не смотря на то, что утро было прохладным и дождливым и вся природа пребывала в апатичном безмолвии, ливень и жуткий набат грома уже давно затихли. Серомраморные облака затмевали солнечный свет свой тучной массой. С рассветом Незнакомец покинул замок лорда Нумериса и направился к южной округе в деревне Бардó, которая мирно ютилась среди глубоких отвесных лесных оврагов, утопавших в изумрудном цвете вяза и клёна, очаровывающего своими алыми серёжками. Вокруг всё было будто бы опутано сетями сна, тишину которого нарушали лишь нескончаемая песнь ветра и не унимавшийся шёпот капель дождя. Мрачные исполинские дубы нагоняли тоску. Всю эту утреннюю безмятежность нарушили лязг лат и фырканье лошадей. С таинственным гостем бок о бок скакало двое стражников, облачённых в стальные латы с лиловыми языками пламени на серых нагрудниках и длинные махровые фиолетовые плащи. На чёрном, как крыло ворона, коне Незнакомца красовалось чёрное кожаное седло, уздечка, переплетённая из чёрных и алых нитей и стремя из серебра. Конь был гружен чёрным мешком, и это настораживало стражников с самого начала, да и сам неизвестный путник, несладко принятый ночью, волновал их не меньше.

Незнакомец и сопровождавшие его рыцари, обошли предместья города-крепости Вилдфорт и выехали за старую полуобвалившуюся городскую стену, поросшую плющом, мхом и лишайником. Вниз вела крутая, сильно размытая дождём, глинистая тропа, которая тянулась к небольшому поселению, огибая лесной овраг. Деревья надёжно укрывали небольшие деревянные домики с соломенными крышами от чужеземцев.

У плетня стояла суетящаяся толпа.

- Что здесь произошло? - спросил с жутким интересом Незнакомец, спрыгнув с коня и обратившись к худощавому бородатому лысому мужчине лет сорока, в поношенной, изорванной местами, одежде, который стоял поодаль от суматохи.

Крестьянин грустным взором взглянул на собеседника и медленным ровным тоном объяснил:

- У бедной вдовы убили дочь… сначала муж, а теперь вот ещё одно горе…

- А кто её мужа убил? – задал вопрос Охотник.

- Не так давно он хаживал в лес, безумный грибник был, надо сказать, и вот, значит, вернулся он хворый какой-то, так и умер на следующий день от лихорадки.

Незнакомец поблагодарил мужчину за информацию и начал продираться сквозь встревоженную толпу, где истерически кричала женщина, обливающаяся слезами и прижимающая к своей груди труп ребёнка. Несчастная была перепачкана в крови и грязи, казалось, она не замечала никого вокруг.

- И давно она здесь? – спросил Незнакомец людей из толпы.

- Около получаса назад… я вышел кормить свиней, слышу, женщина рыдает, ну я и вышел посмотреть, что, дескать, не показалось, - запинаясь, ответил крестьянин.

Охотник пристально смотрел на тело мёртвой девочки. Его внимание привлекали не глубокие рваные раны, оставленные когтями, а фиолетово-синие слабо ветвящиеся жилки, едва различимые на бледной плоти. Вскоре такие же жилки Незнакомец увидел на шее и на руках женщины, обнимавшей тело ребёнка.

- Расступитесь немедленно! Тело отравлено! – с тревогой в глазах скомандовал Охотник, бросившись к вдове с ножом.

С испуганными лицами толпа ринулась на несколько шагов назад

- Зачем тебе нож?! – обеспокоенно закричал кто-то из суматохи, - что ты задумал, безумец!

- Тихо! – вскричал Незнакомец, - яд уже в ней, ей никто уже не поможет, я только могу облегчить её страдания.

- А что если ты ошибаешься?!

- Я уже сталкивался с подобным, сомнений нет! – настаивал на своём Охотник. Он прикоснулся к плечу рыдающей вдовы, которую уже всю лихорадило. Женщина, не открывая глаза, что-то несвязанно шептала дрожащими сизыми губами. Незнакомец попытался расслышать, что бормочет несчастная, но всё оказалось тщетно. Он занёс нож перед вдовой и только хотел нанести удар, как та открыла глаза и изнеможенно посмотрела на Незнакомца.

- Что ты делаешь? – жалостливым голосом спросила неожиданно женщина, с удивлением и боязнью посматривая на холодное оружие.

Мгновение и Охотник почувствовал, как ужасная ломящая боль вливается в него, вонзаясь в плоть будто бы тысячами мелких крючьев. Разум мужчины помутился, в глазах всё плыло и затуманивалось, а горло, казалось, было туго связано верёвкой.

- Ты хотел убить меня, почему? – протянула непонимающе женщина, осторожно схватив Незнакомца за руку, в которой был серебряный нож!

- Прочь, ведьма, – повторял еле слышно Охотник, отвернувшись от вдовы и, пытался снять свою руку с её плеча, но тело было чудом неподвластно ему.

- Почему ты молчишь? Посмотри на меня, - обняв мужчину, шептала одурманивающим сладким голосом женщина.

Толпа непонимающе смотрела на происходящее, преисполнившись ужасом и смятением. Вдруг Незнакомец дико закричал и оттолкнул от себя женщину. Вдова тяжело рухнула на землю, не обронив более ни слова. Было слышно лишь её замирающее хрипящее дыхание. Охотник вытер пот с лица, подполз к трупу женщины, вытащил нож из её горла и прикрыл ей веки.

- Подайте носилки, - сказал спокойным ровным голосом незнакомец, поднявшись с земли.

- Мне нужен тот, кто может отвести нас на кладбище? – озадаченно сказал Охотник, посмотрев угрюмым взглядом на перепуганную молчаливую толпу.

- Я отведу вас, - вызвался помочь рыжеволосый молодой юноша в серой льняной рубашке.

- Тогда показывай дорогу, - попросил Незнакомец, пристально заглянув проводнику в глаза, а после посмотрел на стражников; - а вы оставьте здесь коней и возьмите тела на носилки. Рыцари без лишних слов сделали всё так, как велел их таинственный спутник, который взял своего чёрного скакуна под уздцы и последовал за рыжеволосым юношей в сторону леса, высившегося на небольшом холме, на который вела извилистая разбитая и размытая тропа.

Небо было цвета отсырелого пепла, местами молочных тонов, а где-то вдалеке виднелись массивные мрачно-синие тучи, надвигавшиеся с дальнего севера. Дождь прекратился, но в воздухе ощущалась сильная сырость, а лёгкий ветерок, нараставший всё больше и больше, был холоден. Могучие незапамятные дубы красовались своей пышной, всё ещё зелёной кроной. Причудливый изумрудный клён с багряными серёжками придавал лесу роскошный наряд. Величественно раскинулись в этих местах изящная липа и благородный ясень. Алыми глазками выглядывал чарующий боярышник, лещина прятала в засырелом лесу свои прелести, горел бересклет красными листьями.

В округе сладко пахло липой и клёном, но как-то тревожно шелестели листья деревьев и кустарников. Кроме дыхания осеннего ветра и запаха лесной сырости, ничего не ощущалось. Будто бы жизнь покинула эти места, оставив мёртвую тишину и незыблемый покой.

- Дальше я не пойду, - твёрдо сказал проводник, стоя шагах в двадцати от кладбищенской деревянной ограды.

- Я читаю в твоих глазах страх, что не так? - настороженно спросил Незнакомец, поглядывая то на рыжеволосого юношу, то на выцветшие языческие кресты, потрескавшиеся надгробия и погнившие столбы.

- Это место проклято, - испуганно прошептал в ответ собеседник, отступая всё дальше и дальше от ограды, впившись беспокойным напуганным взглядом в жуткую статую из гранита в виде воина c волчьей головой и демоническими крыльями.

- Что ж, суеверным быть не запретишь, - усмехнулся один из стражников. Охотник сердито посмотрел на бородатого весельчака.

- Почему ты так боишься этой статуи? - спросил чужак юношу, взяв его за руку.

- Это Лóкнор - страж загробного мира и кладбищенской земли, - покорно ответил собеседник, пытаясь отвязаться от Незнакомца.

- Что такого пугающего в этом Локноре, как ты его назвал, - продолжал допытывать юношу Охотник.

- По преданию - он вечно охраняет тела и души усопших от вандалов, и может вырвать жизнь из любого существа, кто потревожит его пост.

- Мальчишка! И ты веришь в эти сказки? - вновь усмехнулся бородатый рыцарь, легонько ударив по плечу своего робкого товарища.

- Не сказки это вовсе! - возразил уверенно юноша. - когда от чахотки умерла моя младшая сестра, мать до ночи оплакивала её возле могилы, а потом исчезла… навсегда.

- Благодарю тебя за то, что провёл, - чёрство сказал чужак, отпустив руку парня.

- Да не за что, - угрюмо бросил в ответ рыжеволосый юноша и в спешке покинул кладбищенскую округу.

- Так, для начала похороним тела, а потом разберёмся, что здесь и почём, - распорядился Охотник, ступая впереди рыцарей за хлипкую калитку.

На кладбище было ещё тише и спокойнее, чем в их округе. Ни дуновения ветра, ни шелеста листьев, даже ни единого движения в траве.

- Всё это как-то слишком необычно,- думал про себя Незнакомец, выкапывая сырую липкую глинистую почву. - Кажется, что даже тишина здесь мертва.

Наконец тела матери и дочери покоились на дне свежевырытых могил. Как только Охотник начал зарывать покойников, то почувствовал странное тёплое дуновение ветра, отдававшее зловонием разложения. Вдруг мужчина застыл, как каменное изваяние, преисполнившись ещё больших сомнений.

- Что-то не так? -

Дата добавления: 2015-07-26